В начале XIX века в Европе возник новый музыкальный жанр — вокальный цикл, в котором песни, связанные общей идеей и героями, выстраиваются в единое драматургическое произведение. Первым сочинением в этом жанре стал цикл Бетховена «К далекой возлюбленной», написанный в 1816 году. В нем также любили писать Шуберт и Вагнер, а в России одним из самых заметных авторов был Модест Мусоргский. На примере его цикла «Детская» эстонский композитор Всеволод Поздеев показывает, как устроена драматургия в вокальных циклах, как тональность может выражать отношения между персонажами, а связь текстов и музыки — раскрывать неочевидные смыслы.
Представьте, что вы исполняете песню или романс. Происходит ли это на большой сцене или в кругу ваших друзей — не столь важно. Важнее другое: песня словно бы вселяется в вас, как другая душа, как нетождественная вам сущность. Это ощущение, если оно вам знакомо, связано с театральной природой песни. Она — не только распетое стихотворение, но и драматическая роль, и маленький спектакль. И как только где-то появляется ряд песен, исполняемых одна за другой и объединенных общей идеей, — возникают соблазнительные возможности, ни с музыкой, ни с поэзией уже напрямую не связанные, но не менее интересные. Выстраивается фабула, появляется лирический герой со своей уникальной и неповторимой душевной жизнью, с внутренней драмой и диктуемым ею отношением к внешнему миру.
В этом смысле вокальный цикл эпохи Романтизма представляет собой странное и не до конца понятное явление. Обычный покупатель нот в те годы мог думать, что имеет дело с очередным сборником песен. Так же могли думать продавец и издатель. А вот автор вполне мог под этим предлогом разрешать волновавшие его драматургические-психологические-философские (всё неразрывно связано) вопросы средствами более интимными, более камерными и утонченными, чем, например, в жанре оперы, через громкие партии вокалистов повествующем о сильной любви и/или о грандиозных исторических событиях.
•
Сюжеты большинства циклов Модеста Мусоргского достаточно понятны и для неподготовленных слушателей. Так, в случае «Песен и плясок Смерти» уже из названия ясно, кто или что ежечасно вторгается в человеческую жизнь и разрешает неразрешимые в её пределах противоречия. В «Без солнца» лирическая история разрастается до последних обобщений одиночества и отчуждения от людей и мира. Но цельности «я», предстающего перед нами, ничто не разрушает. Скорее напротив — мы попадаем в столь мучительное «моё» одиночество, что забываем, что есть и другие люди на свете.
Однако к своему самому загадочному вокальному циклу «Детская», Мусоргский не оставил никаких пояснений, кроме заголовков и текстов самих песен. Композитор не объясняет ни то, сколько семей и героев показано в этом цикле, ни то, что это за семьи и как они связаны между собой. Догадаться об этом можно лишь, вдумчиво вникая в сплетение музыки и текста.
«Детская» во второй, окончательной редакции — это семь бесконечно трогательных, смешных и грустных сценок из детской жизни. Слова, написанные самим Мусоргским, не рифмованы, и большей частью воспринимаются не как стихи, а именно как реплики из жизни.
Вот что мы узнаем об обитателях «Детской» из вокальной партии.
№ 1 «С няней»
Ребенок, чьего имени и пола мы не знаем, так как его речь состоит из одних императивов — «расскажи мне, нянюшка…», просит няню рассказать ему сказку. Вначале он готов слушать страшную сказку про Буку, педагогический подтекст которой очевиден, а в конце романса предпочитает веселую, юмористическую.
№ 2 «В углу»
Мальчик по имени Мишенька, несправедливо поставленный Няней в угол, переживает, возможно, первую в своей жизни обиду.
№ 3 «Жук»
Безымянный мальчик рассказывает Няне о том, как испугался жука и спрятался от него, а жук тем временем удивительным образом стал неподвижным, возможно умер.
№ 4 «С куклой»
Безымянный ребенок убаюкивает куклу Тяпу. В начале этот ребенок (девочка?) надеется избавить Тяпу от бессонницы устрашающим упоминанием Буки из первой части, но со временем колыбельная вырастает в пронзительно-нежную лирическую кульминацию цикла.
Что во сне увидишь
Мне про то расскажешь;
Про остров чудный,
Где ни жнут, ни сеют,
Где цветут и зреют
Груши наливные,
День и ночь поют
Птички золотые!
Не каждый ребенок, играющий с куклой, придумает ей такую внутреннюю жизнь. Для этого нужно самому/самой жить этой жизнью, быть «чистым сосудом Божьим», по выражению Марины Цветаевой. Перед нами ребенок с исключительными душевными качествами.
№ 5 «На сон грядущий»
Девочка молится перед сном за своих родных. Вначале она называет папу и маму, затем «братца Васеньку и братца Мишеньку» (с Мишенькой мы познакомились во второй части цикла), затем она молится за старенькую Бабушку и называет имена взрослых людей, затем ряд уменьшительных имен (друзья или слуги?). При этом остается неназванным ребенок Сержинька, с которым нам еще предстоит познакомиться. В конце концов, произнеся множество имен, она не знает, как продолжать, и спрашивает Няню. Этот момент проясняет, что она молилась не (только) по своему внутреннему побуждению. Она повторяла заученную молитву и не до конца справилась с этим заданием. Няня властным тоном диктует концовку: «Господи, помилуй и меня грешную». Девочка покорно повторяет.
№ 6 «Кот Матрос»
Снова девочка. На сей раз она обращается к своей Маме — рассказывает ей, как кот забрался на клетку со снегирем и пытался схватить бедную птичку. «Зло меня взяло» — говорит девочка. Далее мы узнаём, что она хотела ударить кота, но сама больно ударила свои пальчики о прутья клетки.
№ 7 «Поехал на палочке»
Мальчик Сержинька скачет на палочке, воображая, что едет в Юкки. «По дороге» он встречает Васю (вероятно, это брат девочки, читавшей молитву в № 5) и приглашает его в гости после своего возвращения. Затем он спотыкается и падает, но полученный ушиб очень быстро проходит благодаря трогательной заботе его мамы. Так заканчивается его «поездка», и он торопится в «обратный путь».
•
Итак, семья состоит из Бабушки, Папы, Мамы, троих детей (Девочка, её братья Васенька и Мишенька) и Няни. Если бы у Девочки была хотя бы одна сестра, её имя прозвучало бы в молитве. Отсутствие имени у самой Девочки говорит, что она и есть «я» — главный персонаж цикла. Она присутствует при всех событиях цикла, всем и всему сопереживает. Возможно, это детство певицы — исполнительницы цикла.
Сержинька — это друг Васи. Имя его мамы могло прозвучать в молитве, но это не Мама Девочки, она и ведет себя иначе.
Ну и, конечно, очень значительная персона в мире «Детской» — Няня. Она держит детей в строгости, может обидеть их и не заметить этого, но по-своему их любит. Хотя та непоколебимая уверенность, с которой она, уча Девочку молиться, диктует ей: «Господи, помилуй и меня грешную!» — говорит о том, что в глубине души она считает их испорченными, балованными, и думает, что они нуждаются в «исправлении».
Случается, дети вырастают с теми, кто ими в глубине души постоянно недоволен. Это перманентное недовольство создает напряжение. Существуя под этим постоянным (хотя бы и легким) давлением, ребенок неизбежно пытается подстроиться под этого человека. Вследствие этого что-то необратимо меняется в личности ребенка.
И если приписать единственной Девочке № 1, 4, 5 и 6, то есть: все «девочкины» номера и вдобавок к ним первый, неопределенный, (страшный Бука упоминается и в № 1, и в Колыбельной), то сквозь эти части «Детской» протянется ниточка отношений Девочки с Няней. Они характеризуются тем, что Девочка со всей кротостью и доверчивостью воспринимает всё, чему учит её Няня. От Няниной авторитарности она не испытывает таких мучений, как Мишенька. Но тем не менее: в № 4 «С куклой» передает святость и чистоту внутреннего мира Девочки. В № 5 «На сон грядущий» Няня в глубине души недолюбливает этих детей. Следом наступает № 6, «Кот-Матрос», где Девочка впервые обращается к Маме (романс начинается с лепета «Мама! Милая мама!»). В отличие от Няни, чьи рассерженные реплики время от времени слышны, Мама в вокальном цикле не произносит ни одного слова, просто находится рядом.
По тесситуре шестой номер отличается от предыдущих «девочкиных» большей широтой и взрослостью. Отчего вдруг такая разница? Может быть, это все-таки другой человек? Или прошло время — и она повзрослела? Она предстает в другом состоянии, составляющем разительный контраст с «Колыбельной». Прошло время «золотых птичек и наливных груш», теперь она, в Нянином духе, рассержена на кота — «зло меня взяло!» за то, что он пытался поймать птицу. Котик так же мало виноват в своей потребности нападать на птиц, как дети в своей непослушности и неусидчивости. Девочка научилась у Няни реагировать раздражением на неподконтрольность мира.
И теперь она неслучайно так нуждается во внимании Мамы. Няня вторгается во внутренний мир Девочки самим своим присутствием, а при маме хорошо и чисто на душе. По мере того, как в Девочке происходит не совсем понятное ей самой психологическое изменение (копирование Няниной раздражительности), она всё больше нуждается в Маме, которая одна сможет защитить её «я» от прорастания Няни «во мне».
•
В «Детской» есть три очень близких по музыке коротких эпизода. В них очень важная мелодическая линия поручена фортепиано. Она характеризуется большей легатностью, певучестью, более «романтической» и более теплой интонацией, чем весь остальной материал. Эти эпизоды воспринимаются как лирическая тема в опере, когда она проводится одновременно в оркестре и в партии солиста.
Первый эпизод из № 2 «В углу» — 3 такта в ля-мажоре, которые являются гармонической неожиданностью и вскоре сменяются другими тональностями:
Второй — из № 6 «Кот Матрос» — 6 тактов в ля-мажоре, которые на этот раз не удивляют: весь романс написан в ля-мажоре:
Последний раз схожий эпизод встречается в № 7 «Поехал на палочке», когда упал Сержинька, и его мама его утешает. Самый протяженный из подобных эпизодов во всем цикле, он мелодически близок эпизоду из 6-го номера, но звучит в более низкой тональности — в соль-мажоре:
Эти эпизоды говорят, что Мусоргский одними и теми же средствами маркирует одновременно Родителей и Боль как физическую, так и душевную. Тема Боли и Родителей появляется близко к началу, а затем близко к концу сочинения. Её лирический характер и место, занимаемое ею в общем целом, придают ей черты побочной темы, однако на этой теме отчасти держится музыкальная форма «Детской».
Дети общаются с родителями через боль. В № 2 Мишенька в свою трудную минуту утешает и хвалит себя в третьем лице, явно вспоминая свою Маму, которая так хвалила его. В № 6 Девочка прибежала к Маме со своими болящими пальчиками, и именно этой болью вызвала жалость к себе и добилась того, что Мусоргский выделил «с царского плеча» целых 6 тактов «Маминой» музыки. Мы не услышали Маминого голоса, но хотя бы на это недолгое время почувствовали её присутствие.
•
Скупость «родительской музыки» в сравнении с щедростью «няниной» указывает на то, что родителей как бы нет. Быть может, Мама и бывает с детьми, но мысли её обычно заняты чем-то другим, поэтому детям не хватает её духовного и эмоционального присутствия в их повседневности.
Самый длинный эпизод «родительской» музыки — в № 7 «Поехал на палочке». Тема Мамы длится там значительно дольше — 19 тактов:
Все эти такты Мама утешает Сержиньку, ударившегося ножкой при падении, и в отличие от всех предыдущих частей цикла здесь Мама — поет. Это не Мама Девочки, это мама Сержиньки.
При этой удивительной сцене присутствует Васенька и, возможно, Девочка. Что они чувствуют, наблюдая за лаской, любовью, заботой, которую получают другие?
•••
В «Детской» мы соприкасаемся не просто с глубинами душевной жизни ребенка. В фокус внимания попадают судьбоносные для детей моменты, совершенно невинные на первый взгляд, но очень печальные по сути — когда запускаются механизмы того коснения души, которое связывается с понятием «взрослость», и обратного пути уже нет.
В чем же заключается нравственный смысл «Детской»? В любых отношениях между людьми, к сожалению, всегда есть возможность искреннее участие в ком-то заменить ритуалом, при этом душевно и эмоционально не присутствуя. Порою это даже неизбежно — на всё и всех сердца не хватит. Но когда мы внутренне оставляем человека, у которого ближе нас никого нет — это не обязательно вызовет в нем чувство душевной боли и несправедливости. Но со временем это может сказаться в его душевной жизни и необратимо повлиять на его душу и жизнь.
Этический пафос «Детской» созвучен одному из главных христианских посланий — «возлюби ближнего твоего». Для людей, так чувствующих и понимающих человеческую природу, как Мусоргский, эта заповедь может означать: «присутствуй в жизни ближнего своим сердцем, не заменяй своего участия ритуалом».
