В этом году российский триколор появлялся, казалось бы, в самых неожиданных местах: от афиш рейва «Скотобойня» до одежды одного из самых популярных рэперов последнего времени A$AP Rocky. И это отнюдь не случайность — Россия сейчас в моде.
Кажется, впервые со времён Перестройки. Однако, главное отличие от того интереса к СССР, появившегося после поднятия «железного занавеса», заключается в том, что интерес проявился скорее не там, а здесь. Это не любопытство западного общества конца 80-х, это страсть местной молодой продвинутой публики.
Подобный национальный тренд стал возможным благодаря тому, что зазвучал голос поколения, которое не стыдится и не чувствует отвращение к собственному, родному, как это было раньше. Оно повернулось к чужому лишь для того, чтобы через него лучше понять своё.
Различные формы патриотизма были присущи молодежи и прежде. Например, несколько лет назад в виде выкриков и надписей «Я — русский», «Русский — значит трезвый». Впрочем, выглядело это всё не очень правдоподобно, а порой попросту комично.
Интересно, что этот поворот к себе противоположен попыткам государственной власти решить проблему национальной идеи и ценностного голода через реинкарнацию советского, например через возвращение комплекса ГТО. Подобный откат к прошлому, по мнению политолога С. И. Каспэ, может быть опасен: чем больше мы обращаемся к советскому, тем меньше у нас российского. Советское вообще противопоказано российскому, ведь Россия возникла как антипод СССР.
Подтверждение гипотезы о том, что «российский значит модный», можно найти в событиях отечественной культуры последних лет.
Автор одного из самых сильных музыкальных релизов 2014 года Надежда Грицкевич, в прошлом солистка англоязычной группы Moremoney, признаётся, что сейчас ей тяжело писать на иностранном языке: «Я уже перестала понимать, зачем люди поют на английском. Мне сейчас понятнее и приятнее петь на русском». В другом интервью она описывает то, что сейчас буквально витает в воздухе: «…"Наадя» — русскоязычный проект. И это не случайно. Мне кажется, сейчас такое время: каждому надо как-то нащупать себя. Формируется новая Россия, очень важно понять и обозначить свою национальную идентичность». Именно. Для участников «Наади» передовые музыкальные веяния Запада являются лишь средством для наиболее эффектного представления русского текста. И, конечно же, русской души.
В ещё одном интервью Надежда опять философствует: «…мы живем в России, здесь нет ничего однозначно веселого или однозначно грустного, это какая-то очень сложная эмоция». В эмоционально сложных, в той или иной степени социальных песнях «Веди» и «То, что я должен сказать» можно кроме всего прочего услышать некую веру в будущее, в «весну». И это то, что нужно.
Наадя — Веди
В российском хип-хопе ирония по отношению к жанру, к Западу, отчасти вынужденная мера: в России, да и не только в ней, многие считают нелепыми белых (особенно русских) людей, читающих рэп. Ведь эта музыка принадлежит «чёрным». Поэтому некоторая насмешка над «американщиной» — чрезмерным, карикатурным западничеством в музыке и текстах — присутствовала в русском рэпе давно. Однако, в эпоху, когда западный рэп и западная поп-культура в целом не кажутся молодёжи какими-то инородными элементами (как это казалось молодёжи 90-х), когда рэп является одним из самых популярных жанров, насмешка над «американщиной» выглядит чуть ли не остросоциальным заявлением. В серии микстейпов под названием «#FCKSWG» ATL неоднократно показывает средний палец и ставит на место недавно пришедшую с Запада моду на снэпбэки, футболки Obey и прочий «свэг».
Главная же заслуга этого рэпера заключается в том, что тезис «модный» и антитезис «Россия» у него, наконец-то, достигают синтеза. С одной стороны, в своих песнях ATL выгодно эксплуатирует модное звучание современного американского рэпа как форму, преображая талантливым содержанием российскую реальность в футуристический коллаж. В то же время он искусно и находчиво использует в текстах символы вроде триколора, шансона и тверкающих «Пчёлок», делая эти коллажи колоритными.
А в своём главном хите «C4» ATL провозглашает: «За Русь я на танцполе взорвусь». Конечно, эта то ли клятва, то ли присяга даётся не без доли иронии (всё-таки она не для телевизионного эфира), не без доли насмешки над вышеупомянутым ажиотажем вокруг темы «Я — русский». Тем не менее, после ознакомления с творчеством данного артиста, сложно усомниться в искренности этой фразы и его симпатий к Родине.
ATL — C4
Феноменом России заинтересовались не только известные музыканты, но и простые её жители. На волне повального увлечения влогами — видеодневниками, появился и WhoYog. Тоскующая русская девушка, по воле судьбы переехавшая в Европу, в лёгких философско-юмористических зарисовках о жизни в эмиграции показывает быт европейцев таким, какой он есть. WhoYog даёт возможность через сравнение «здесь» и «там» осмыслить жизнь на родине. «Не знаете, не знаете вы своего счастья» — между строк говорит автор живущим в России. После спокойного, ненавязчивого, словно мимоходом, развенчивания мифов о прекрасной жизни Запада в однозначном «ненавижу — валить» появляется множество сомнений. Кроме того, стресс от переезда в другую страну, помноженный на личный экзистенциальный кризис автора, придает этому влогу особую эмоциональную силу.
Примечателен эпизод под названием «Камбэк», в котором главная героиня временно приезжает в Москву и позволяет нам увидеть свою страну со стороны. На экране — ощущение любви к Родине: чуть ли не наркотическая эйфория от всего русского, начиная от бабушек на улицах, заканчивая воздухом в метро, и подлинное восхищение разными мелочами, к которым мы так привыкли и не считаем чем-то замечательным: например, наличие круглосуточных магазинов с бытовой техникой и электроникой.
WhoYog — Чек аут
Эти внутренние метаморфозы не остались без внимания извне. В Лондоне появилось интернет-издание The Calvert Journal, которое поставило своей основной целью рассказать миру о современной культуре в России и её творцах. Как раз о тех самых людях, которые несмотря на непростую ситуацию в стране, занимаются искусством и улучшают таким образом эту ситуацию. Радует, что издание пишет не только о Москве и Санкт-Петербурге: вот интервью с основателем лэйбла из Петрозаводска, вот рассказ о критической инсталляции стрит-арт-художника из Екатеринбурга, а вот фотограф из Ижевска представляет собственный взгляд на этот город. О популярности проекта свидетельствует 25 000 «нравится» на странице проекта в Фейсбуке. Хотя целевая аудитория The Calvert Journal — иностранцы, читать его невероятно интересно и жителям России, хотя бы потому, что это всё тот же необычный взгляд на себя со стороны, хотя бы потому, что это качественное и красивое медиа о родной стране без нездоровых идеологических перекосов.
К сожалению, этот новый российский эфемерный, порой ироничный, но всё-таки патриотизм с человеческим лицом во многом остаётся маргинальным и оппозиционным. В оппозиции к тем, кто твёрдо решил, что здесь «жизни нет и не будет». К подросткам, которым очевидно не хватает количества и качества актуального российского. Хочется верить, что этот, новый российский дух не угаснет в новом году, а разгорится бело-сине-красным пламенем.
