Гендерный дисбаланс школьной программы уйдет, если в уроки литературы включат тексты мемуаристок XIX века — считает критик, экс-главред «Горького». В продолжении серии интервью, в которых журналистка Диана Рахманова задаёт известным писателям вопросы в стиле школьной анкеты — только про секс, смерть и неловкие ситуации, Мильчин рассказывает, зачем люди выкладывают фотографии еды в соцсети, как Умберто Эко мог отреагировать на TikTok, в чём особенности мышления советского поколения 80-х и каким должен быть русский литературный мат.
«Фотографии еды — простой способ добиться похвалы». О любимых барах Москвы и застрявшем в зубах укропе
— Посоветуйте парочку мест в Москве, пожалуйста, а то я только в бар «Широкую на широкую» хожу.
Отвечу цитатой из «Трое в лодке не считая собаки»: «Превосходный малоизвестный ресторанчик по соседству, где можно получить один из лучших и дешевых французских обедов или ужинов, какие мне приходилось есть, с бутылкой превосходного вина за три с половиной шиллинга и адрес которого я не такой дурак, чтобы вам сообщить». В Москве я вообще не то чтобы часто хожу в бары. А если хожу, то в «Джон Донн» на Никитском бульваре и в «Тим Вудман» на Проспекте Мира.
— Как вам кажется, есть ли объяснение тому, что некоторые зрелые писатели-мужчины, кроме письма, увлекаются ещё и приготовлением всяких извращенских блюд?
Ничего про это не слышал. А вы о ком?
— Мне рассказали, что вы только-только в эту банду вступили. А я так надеялась, что вы мне поможете раскрыть этот заговор.
Ну я могу только за себя отвечать. Последние лет двадцать я люблю есть (в детстве и отрочестве не очень любил, бывает) и готовить (в детстве и отрочестве опять-таки не любил, да и жил с родителями). Просто до этого я не выставлял приготовленный блюда напоказ в соцсетях. Ну и да, как любой самовлюбленный человек я люблю, когда меня хвалят, а фотографии еды собственного приготовления достаточно простой способ добиться похвалы. Ну да, последнее время я готовлю все больше и больше.
— Если у вашего собеседника укроп застрянет в зубах или какая-нибудь крошка на лоб налипнет, вы об этом ему скажете?
Сюда бы вставить цитату из Бегбедера про латук в зубах, но наизусть ее не помню, а искать лень. Зависит от человека, конечно же.
«Я был в ужасе от собственного занудства». Об аудиокнигах, фанфиках, школьной программе и любимых писательницах
— Бывают ли у вас минуты, когда вы думаете: «Господи, чем я занимаюсь?», — и как вы справляетесь с любыми другими сомнениями?
Все свободное время я слушаю аудиокниги, и они удачно забивают внутренний голос и сомнения. Как-то раз у меня сели наушники, мне пришлось на 40 минут остаться наедине со своими мыслями и я был в ужасе от собственного занудства.
— Вы такое невероятное число аудиокниг слушаете, я бы уже с ума сошла от количества имен, сюжетных поворотов и прочего. Возможно, и ваше ментальное здоровье пошатнулось бы от объёмов аниме и манги, которые поглощаю я. Вы же прослушали книгу Сьюзан Нейпир «От „Акиры“ до „Ходячего замка“. Как японская анимация перевернула мировой кинематограф». Посмотрели после неё какое-нибудь аниме?
Да, прослушал и с большим удовольствием. Но аниме и манга все-таки не моя стихия. Ну то есть я смотрел какое-то количество фильмов Миядзаки, видел хоть по паре серий каких-то знаковых сериалов и какое-то количество фильмов, что-то читал, отношусь к аниме и манге без всякого намека на снобизм или презрение, но есть сферы культуры, в которых мои знания крайне поверхностны. И аниме с мангой одни из них. А там хорошо бы знать контекст, чтобы добраться до сути. А для контекста нужно много смотреть аниме и много читать манги. Я помню, как в первые месяцы 2020 года я решил узнать хоть что-то про тикток и стал его смотреть по десять минут каждый день. Ну вот тикток без знания, что за тренд пытаются воспроизвести, смотреть невозможно. Жаль Умберто Эко не дожил — вот бы его статью про тик-ток почитать. Комиксы, правда в первую очередь американские и, по-моему, французские, он очень уважал.
— Читали ли вы когда-нибудь фанфики? Как относитесь к подобному?
Да, читал, помню даже писал когда-то огромную простыню про фанфики в «Русском Репортере». Ну, если говорить серьезно, то литературе в частности и культуре вообще свойственен самоповтор. Просто иногда он скрытый, а фанфиках все по-честному. Так что отношусь я к этому вполне спокойно, явление это давнее, не новое, просто сейчас оно, как и мое кулинарное безумие, благодаря соцсетям выбралось наружу.
— Ого! Этой простыне про фанфики уже 12 лет! Хорошая же у вас память.
Ну свои большие статьи я обычно помню. Плюс та писалась долго, мучительно и в запоминающейся ситуации: дело было в Крыму в 2010 году. Каждое утро я просыпался в палатке на берегу моря, полчаса плавал, потом выполнял всякие хозяйственные дела в палаточном лагере и отправлялся в ближайший райцентр, где садился в кафе и сочинял текст.
— О каких книгах ваше мнение со временем поменялось?
Хороший вопрос, но вот ответа у меня на него нет. Ну вот, вспомнил, как читал «Баудолино» Умберто Эко и мне безумно не нравилось, все раздражало. Наконец, дочитал, закрыл книгу, и уже на следующий день подумал: «Да там вообще все гениально!».
— Что из классики вы не читали? Вдруг, такое возможно.
Я не читал Александра Грина.
— Какую книгу вы бы исключили из школьной программы и почему? Добавили бы какую-нибудь?
«Стихотворения в прозе» Ивана Сергеевича Тургенева настолько кошмарны, что могут навсегда отвратить школьника от чтения книг этого выдающегося русского прозаика. А добавил бы я тексты мемуаристок XIX века. Это, во-первых, интересно, во-вторых, изменило бы гендерно-половой дисбаланс школьной программы.
— Как думаете, у вас получится угадать, кто написал текст — женщина или мужчина?
Ну в отдельных случаях можно понять. Но думаю, что обмануть меня довольно просто.
— Творчество какой писательницы вас тронуло больше всего?
Поскольку я верю в теорию Грейвса, что вторую часть «Одиссеи» написала Навсикая, то, наверное, её. Из более современных, наверное, покойной Сью Таунсенд, которая писала в ироническом жанре, но на самом деле была чертовски серьезной.
— Я передумала спрашивать вас про молодых авторов и школы креативного письма. Расскажите, какой вы видите литературу через 5 лет (или выберите тот бросок в будущее, какой хотите).
Я надеюсь, что писатели, наконец, перестанут публиковать под видом книг распечатки своих фейсбуков, а будут долго и мучительно писать романы. И верю в рассвет и расцвет русского хоррора и русского триллера. Надеюсь, что литература будет внимательнее относиться к регионам, профессиям и различным социальным стратам.
«Все, что нас не убивает, остается в нас и превращается в травму». О молодом поколении, неловких ситуациях и эпидемии развязывающихся шнурков
— Что вас сильнее всего раздражает в людях?
Принципиальность меня пугает больше, чем беспринципность.
— А в себе самом что раздражает? Если такое есть.
Наверное, апатия, которая меня регулярно посещает.
— Чем вас радует молодое поколение (16-20 лет), а что в нём, наоборот, вас огорчает?
Я про него недостаточно много знаю, чтобы как-то радоваться или тем более огорчаться. Если же говорить про следующее после меня поколение (тех, кто родился после 1985 года), то, конечно, самое интересное и принципиальное — это их отказ от формулировки «Все, что нас не убивает, делает сильнее» в пользу формулировки «Все, что нас не убивает, остается в нас и превращается в травму».
— Большая часть моих хороших знакомых хочет уехать из России. Хотелось бы мне думать, что все они ссыкло, но я и сама такая — всего боюсь, так что я их понимаю. Вам страшно в России?
Лично мне не страшно. Правда последний месяц прям все очень плохо. Но всерьез уезжать куда-нибудь я не планирую. Конечно, хотелось бы путешествовать по миру, как когда-то, но вряд ли в ближайшие лет десять это будет возможно.
— Что вы думаете о новой культуре «всё проговаривать»? Типа, сексом можно заниматься только, если партнёр/партнёрша отчетливо словами согласились на секс.
Думаю, что человечество движется в правильном направлении.
— Опишите, как вы завязываете шнурки на ботинках?
Это никому не интересно. Давайте лучше поговорим о более важной проблеме: развязывающиеся шнурки заразны. Ну то есть вот встретились вы с человеком, у него шнурок развязался, а потом — хоп — и у вас тоже то один развязывается, то второй, а это ж надо бесконечно их завязывать. А потом вы кого-то заразили. И вот уже кто-то куда-то опоздал или расквасил нос. Какие потери в экономике от эпидемии саморазвязывающихся шнурков! И об этом все молчат.
— Как вы представляете свою смерть?
Отвечу цитатой из «Кроликов и удавов» Фазиля Искандера: «Пустынник не любил разговоров о своей смерти. Он даже не любил разговоров о чужой смерти, если чужая смерть могла ему напомнить собственную».
— Мне кажется, что все мы состоим в том или ином клубе неудачников. Я приведу пример. Летом того года меня один раз напечатали в «Собаке.ru». Для моей семьи это супер-достижение, а для журналистов это мелочь. А если не получилось в журнале задержаться, то это ещё и бессмысленная мелочь. Поделитесь парочкой своих «удач-неудач».
Попробуем такую историю: в 2014 году я приехал в Калининград читать «Тотальный диктант». И у меня взяла интервью журналистка из местной «Комсомольской правды», а я попросил ее посоветовать мне парикмахерскую. На следующий день первая полоса городской вкладки в «КП» вышла под заголовоком «Новую прическу Константин Мильчин сделал именно в нашем городе».
— Как вы относитесь к мату в жизни, в кино, в книгах? Какое у вас любимое ругательство?
Спокойно. Просто тут важно понимать, что мат предназначен для каких-то действительно серьезных ситуаций, чтобы подчеркнуть их серьезность. А разговаривать или сочинять матом не стоит. Из любимых, наверное, шутка Юза Алешковского из «Кенгуру», где у героя-уголовника была одна из кликух Харитон Устинович Йорк.
— Я поняла, что вам не нравится обсуждать слишком личное. Это похоже на правду?
Я искренне считают себя малоинтересным даже самому себе человеком.
— Какой ваш любимый свежий мем?
Наверное, популярная шутка «1941 год, а ты разом и немец, и еврей».
