Мишель Уэльбек – живой классик французской литературы, возмутитель спокойствия, подвергающий сомнению и достижения либерального общества, и самый прогресс, – известен русскому читателю, по большей части, своей прозой. За один из романов он получил престижную Гонкуровскую премию. Сборник стихов «Возвращение» до недавнего времени был последним в его поэтическом творчестве. Выдержав почти 15-летнюю паузу, в 2013-м году Уэльбек опубликовал новый сборник – «Очертания последнего берега». Недавно в издательстве Corpus вышла книга с тем же названием, в которую войдут стихи из всех четырех стихотворных сборников Уэльбека и эссе «Оставаться живым» (1991). «Дискурс» публикует цикл стихотворений «Серое пространство» из нее.
●●●
Чистейшая душа умерла —
Вся радость омрачена,
Грудь опустошена,
Глаза застилает мгла.
Морок, застивший свет.
Мгновенье — и мира нет.
●●●
Вера дышит на ладан.
Некому нас поучать,
Некого нам почитать,
Ничто обернулось адом;
Скоро близких не станет рядом,
Дышит в затылок смерть.
●●●
Мой дом превратился в прах,
Мой жар, отпылав, зачах.
Я скоро дойду до точки
И съежусь до оболочки.
Так наступает миг, где правит постоянство,
Миг, за которым вслед — ничто и ничего.
Дорога съежилась до серого пространства,
Здесь радость, вкус и цвет — все стерто, все мертво.
●●●
Небеса, осаждаемые злосчастьем,
В неприметной борьбе не на жизнь, а на смерть,
Что ни миг, загустев, превращаются в твердь.
Кости брошены, но отчасти.
●●●
Окончательный выдох беззвездного мрака
В обрамлении небытия
(Сострадая, забвение облаком праха
Укутало всех и вся).
Прах уходит на дно,
Воскрешая одно —
Всех, кто были близки, —
Как дурное вино,
Ударяя в виски.
●●●
Утром, когда еще сон и покой,
Надежда, разлитая над мостовой,
Не торопится нас осчастливить.
(Бесценна
Эта крупица счастья,
Рожденная в предутренний час.)
●●●
Моя былая страсть и нынешнее рвенье
Сошлись во мне, дрожа, почуяв мой порыв —
Невероятный, он возник, соединив
Улыбку зыбкую с привязчивою тенью.
(Чем тело к телу ближе,
Тем ближе и верней
Тот мир, который брызжет
Веселостью своей.)
●●●
Поля с завидным постоянством
Сметают прах в преддверье сна.
Ночь, овладевшая пространством,
И равнодушна, и грустна.
Как воскресить в кругу живых
Простые игрища былого?
Зачем нам книга, что нам слово,
Когда пустыне не до них?
Змея, меняя кожу, мимо
Ползет, в песке оставив след,
А в жизни все непоправимо,
А после смерти жизни нет.
Свои потребности у зим,
Свое у ночи искупленье,
И каждый век своим страданием томим,
Особым в каждом поколенье.
●●●
А поколения толпятся
Мошкою в мареве болот
И пробуют не брать в расчет,
Что с жизнью нужно рассчитаться.
Нет, эта драма пахнет пылью,
Все накрывает вечный мрак,
И в изнуряющем бессилье
С ним плоть не справится никак.
Перевод Михаила Яснова
