«Независимый творец должен быть бедным» — парадоксально, но так считают не только многие представители постсоветского общества, но и сами участники творческой среды. С чем связаны стереотипы о голодных художниках, откуда они пошли и почему так устойчивы? Можно ли разбогатеть на своем таланте и как это сделать? В статье об экономике и социологии арт-бизнеса искусствовед, ведущая подкаста «Искусство стоит денег» Ксения Кольцова разбирается в особенностях творческого мышления и художественного образования в разных странах.
Изучив историю зарождения меценатства и методики арт-делегирования, пообщавшись с галеристом и с психологом, журналистка рассказывает, как мозг людей с развитой фантазией реагирует на материальные вознаграждения, зачем брат Ван Гога стал его арт-дилером и спродюсировал знаменитые натюрморты с подсолнухами, почему Сальвадор Дали не стеснялся рисовать чупа-чупсы, откуда берется стыд за коммерческий успех в креативных профессиях и как выстроить здоровые отношения с призванием.
Влияет ли биохимия на интерес к деньгам?
Оказывается, у неумения зарабатывать есть биологические причины. Согласно опыту немецких ученых Геттинского медицинского центра, мозг творцов не испытывает никакого интереса к материальному вознаграждению за свой труд. Вот как это выяснили. Испытуемых разделили на две группы: одна — группа логиков, в нее вошли страховые агенты, администраторы, инженеры, а также представители других профессий, деятельность которых не связана с творчеством. В другую — творцы: художники, фотографы, скульпторы, музыканты и актеры, люди с развитой фантазией и воображением. Каждому участнику эксперимента показывали изображения. Задача — среди всех цветов найти зеленый и нажать на специальную кнопку. За каждое зеленое цветовое пятно испытуемый получал 30 евро, за другие цвета вознаграждение не давалось.
В течение всего эксперимента участники были подключены к аппарату МРТ, который фиксировал мозговую деятельность. Вот что выяснилось: люди с рациональным мышлением очень старались поскорее найти зеленые пятна и искренне радовались заработанным деньгам — это было видно по активности полосатого тела и передней префронтальной коры мозга, вызывающим всплеск дофаминов и, как следствие, чувство глубокого удовлетворения. В то же время мозг творческих людей показывал низкую активность этих зон в момент получения вознаграждения. Гормон радости выделялся у них при нахождении «бесплатных цветов». Это означает, что творцы получали удовольствие от любования цветами, а не от решения поставленной задачи.
Из этого следует, что мозг творцов на биохимическом уровне не проявляет интереса к материальному вознаграждению, бросая все свои ресурсы на процесс. Не исключено, что оно может даже демотивировать творцов, поскольку отвлекает от того, что приносит удовольствие. Таким образом, деньги для творческих людей буквально остаются вне поля зрения.
Как меценаты помогают становиться модными?
Но история знает примеры авторов, которые занимались исключительно искусством и при этом роскошно жили. Например, Микеланджело Буонаротти был весьма состоятельным, а оставленная им после смерти недвижимость оценивается в 12 тысяч флоринов, по тем временам колоссальная сумма. Так значит, даже независимый художник все-таки может зарабатывать приличные суммы?
Возможность зарабатывать своим талантом и выражаться творчески появляется в эпоху Возрождения, когда в моду входит меценатство. До этого, в Средние века, художники приравнивались к ремесленникам. Творцы объединялись в соответствующие гильдии и трудились в цехах, где основным заказчиком выступала церковь. Качество и количество производимой продукции строго отслеживалось. Вся работа выполнялась по определенной технологии, отклонение от канона признавалось браком, а секреты производства хранились в ремесленных мастерских. Детали заказа были четко прописаны, поэтому художник не выбирал сюжет и технику (хотя иногда и в таких условиях авторам удавалось создавать шедевры), а лишь исполнял волю заказчика. Часы работы тоже четко регламентировались: переработки были запрещены, поэтому даже более продуктивные художники не могли получать больше положенного.
В эпоху Возрождения, когда просвещение становится одной из главных ценностей, формируются первые художественные школы. Творцы путешествуют и узнают новые техники рисования, а произведения все больше отходят от канона, в них проявляется индивидуальный стиль. Искусство становится модным, и знать украшает свои дома авторскими арт-объектами.
Богачи с хорошим вкусом помогают творцам освободиться от влияния ремесленных цехов и предлагают индивидуальные заказы за хорошее вознаграждение. Так появляются первые меценаты, и художники наконец могут рассчитывать на свободу творчества и не думать о хлебе насущном.
Одним из самых знаменитых меценатов своей эпохи был Лоренцо Медичи, он же Лоренцо Великолепный. На его попечении находились множество вошедших в историю мастеров Ренессанса, среди них Сандро Боттичелли, Микеланджело Буонарроти и Донателло. Говоря современным языком, Лоренцо работал как агент — он рекомендовал художников знатным персонам и договаривался о заказах на самых выгодных условиях. Именно по заказу Лоренцо Ботичелли написал «Весну», Рафаэль создал портрет папы Льва X, а Микеланджело расписал капеллу Медичи.
Меценаты не всегда приходили «со стороны». Например, Винсента Ван Гога на протяжении всей жизни поддерживал его брат. Несмотря на то что Теодор Ван Гог был младше Винсента на четыре года, он быстро освоился в арт-мире и сделал карьеру арт-дилера в художественно-торговой фирме Goupil & Cie. С 23 лет Тео стал финансово поддерживать брата. Первое время он даже притворялся, что деньги приходят не от него, а от отца. Но правда раскрылась. И хотя Винсент всю жизнь переживал о том, что живет на попечении брата, именно это помогало ему забыть о мирских проблемах и творить.
Тео не только финансово помогал Винсенту, но и способствовал продаже его картин. Изучив конъюнктуру рынка, наладив связи в художественном мире, Тео мог спрогнозировать, какие сюжеты будут иметь больший успех на арт-рынке. Он заметил, что в моду входят картины в жанре натюрморта, на которых преобладают яркие и светлые оттенки. Тео пригласил Винсента в Париж, познакомил с Моне, Ренуаром, Дега и другими «светлыми» живописцами, чтобы брат научился работать в популярной манере. Используя новую технику, Винсент написал знаменитую серию подсолнухов, а затем предприимчивый Тео выставил их в своей галерее и рекомендовал своим давним клиентам. Благодаря этому всю серию раскупили. Тео также поддерживал и других художников: он активно продвигал в своей компании работы Клода Моне и Эдгара Дега, что помогало им стать известнее.
В истории искусств были и такие художники, которым все-таки удалось сочетать коммерческую жилку и гениальность. Например, Сальвадор Дали никогда не скрывал своего желания зарабатывать на своих произведениях, поэтому не стеснялся участвовать в заведомо коммерческих проектах. Например, Дали разработал современный логотип чупа-чупса для своего друга Эрика Берната.
Кондитерская фабрика, производившая леденцы, досталась Бернату в наследство. Меняя принципы ее работы, новый владелец решился и на ребрендинг. Говорят, что новый логотип, который и по сей день украшает сладость, Дали придумал и написал в течение часа. За это он получил солидный гонорар.
Дали также активно использовал личный бренд — он нередко становился рекламным лицом известных компаний. Он снялся в рекламе шоколада Lanvin: на видео художник ест шоколад и подергивает усами от наслаждения. Вознаграждение за одну минуту съемки Дали составляло 10 тысяч долларов.
И хотя Сальвадору Дали прекрасно удавалось быть самому себе агентом, даже у него были помощники: знаменитая муза художника Гала (Елена Дьяконова) брала на себя менеджерские функции и активно участвовала в его продвижении среди своих состоятельных друзей. Даже самым продуманным авторам для коммерческого успеха нужна команда.
Почему творцам стыдно быть коммерчески успешными: российский контекст
Кажется, с биологическими причинами, мешающими творцам зарабатывать, можно разобраться простым делегированием коммерческих задач менеджерам, агентам или спонсорам. Но кроме особенностей строения мозга есть и еще кое-что, из-за чего творцам не удается сделать состояние на своих работах. Это стыд.
С точки зрения психологии стыд не является базовой эмоцией, такой, как, например, радость или гнев. Он относится к так называемым эмоциям самосознавания (self-conscious emotions).
Механизм стыда включается тогда, когда человек чувствует, что его поступки и поведение не соответствуют принятым в обществе ценностям и нормам. А каким нормам не соответствует поведение коммерчески успешного творца?
Как известно, «художник должен быть голодным» — впервые этот тезис появился в книге Анри Мюрже «Сцены из богемной жизни» в 1847 году. Персонажи книги: поэт, композитор, художник и философ — не думают о будущем и легко расстаются с заработанными деньгами. Они исключительно преданны своему искусству, и, хотя творчество не приносит желаемого дохода, не отказываются от своего пути и ждут лучших времен. Правда, к концу книги они понимают, что в жизни пора что-то менять. Иронично, но автор произведения Мюрже и сам жил впроголодь до написания «Сцен» и только после публикации смог существенно поправить финансовое положение.
Бедность как одна из неотъемлемых черт у людей искусства, описанная Мюрже, затем появляется и в других популярных произведениях. В рассказе Чехова «Жены артистов» встречается фраза «тот не артист, кто не голоден». И хотя рассказ носит сатирический характер, это убеждение все прочнее и прочнее закрепляется в общественном сознании.
В истории России жизнь художников осложняется политической ситуацией. Тяжелее всего им становится в советское время, когда труд утверждается как одна из идеологических основ государства. Этому способствует активно работающая агитпропаганда. Повсюду появляются мотивирующие плакаты, которые воспевают промышленность и ручной труд, чтобы каждый человек чувствовал себя частью большого механизма, строящего светлое будущее. Эту тенденцию можно заметить и в кинематографе — персонажами кинокартин чаще становятся герои-стахановцы, совершающие трудовые подвиги: «Партийный билет», «Девушка с характером», «Светлый путь». Труд во благо общества пропагандируется как одна из основных ценностей.
В художественной сфере в ответ на рабочий призыв рождается течение конструктивизма. Теперь искусство должно служить производству, а производство — народу. Появляется идеология утилитаризма, согласно которой художники обязаны «сознательно творить полезные вещи». А если произведения искусства невозможно использовать в быту, если они не улучшают жизнь советского человека — их авторам в этом обществе нет места.
В 70-е ситуация обостряется — трудовая норма фиксируется законодательно в последней советской Конституции 1977 года: «Обязанность и дело чести каждого способного к труду гражданина СССР — добросовестный труд в избранной им области общественно полезной деятельности, соблюдение трудовой дисциплины. Уклонение от общественно полезного труда несовместимо с принципами социалистического общества». Творческий труд общественно полезным не признается, и это дает властям повод преследовать творцов по статье за тунеядство. К примеру, по этой статье в 1964 году был приговорен к пяти годам ссылки в Архангельскую область будущий Нобелевский лауреат Иосиф Бродский. Под страхом судебного наказания многие авторы уходят в подполье и создают произведения «в стол», а для «прикрытия» выбирают более прикладные профессии: преподавателя, переводчика, художника-оформителя. Быть творческой личностью в СССР стыдно и опасно.
Несмотря на то что СССР распался более 30 лет назад, а креативные профессии набирают популярность, стыд за выбор работы в сфере искусства по-прежнему преследует творцов. Дело в том, что современные отечественные художники воспитаны последним советским поколением, пережившим перестройку, лихие 90-е и дефолт. Многие представители поколения X тяжело работали, чтобы обеспечивать себя и свою семью, отказывали себе в роскоши и откладывали многие радости на потом. Их жизнь так часто менялась, что стабильность и устойчивость стали главными ценностями. Желая лучшего для своих детей, они по инерции отправляют их на «нормальную работу»: с понятным графиком рабочих часов и белой зарплатой. Искусство — понятие эфемерное и не конкретное, спрогнозировать доход от него сложно. И хотя многие творцы имеют невероятный коммерческих успех, для старшего поколения это выглядит скорее как случайность, чем отлаженная работающая стратегия.
Арт-образование в России и внутренние барьеры творческих людей
К неспособности зарабатывать искусством приводит и архаичная образовательная система в творческих вузах. Российская традиция обучения художников, в отличие от западной, совершенно не затрагивает экономические аспекты. Дисциплины, которые изучают художники в вузах, делятся на две категории: прикладные, где обучают различным художественным техникам, и теоретические, где изучают историю искусств.
Предметов, которые объясняют функционирование арт-рынка, в российских творческих вузах просто нет. Образование в арт-сфере взращивает индивидуалистов, готовых создавать шедевры, но не умеющих мыслить проектно и работать в команде.
Искусствовед, создатель арт-платформы Artocratia Марина Альвитр считает, что одной из ключевых проблем творческой среды в России являются нарушенные между участниками креативного процесса связи: «В российской арт-среде разрушены горизонтальные связи. В Европе само образование подразумевает, что различные факультеты взаимодействуют друг с другом. Художники, арт-менеджеры, люди, которые пишут об искусстве, — все они объединяются в команду, чтобы создать диплом. Это создает диалог между представителями разных сфер, необходимый, чтобы создать проект. У нас не хватает этой коммуникации между институциями и специалистами. Художественный процесс и рынок, и формирование цены будут выстраиваться только тогда, когда специалисты начнут объединяться».
Окончив вуз, выпускники из герметичной творческой среды попадают в реальный мир и не представляют, как можно коммерчески в нем реализоваться. Часто художники не могут оценить свои работы, не знают, где размещать информацию о себе, как взаимодействовать с дилерами и галереями. Встроиться в экономическую систему не получается, и это приводит к глубокому кризису.
Нередко включается защитный механизм, когда неумение зарабатывать подменяется добровольным отказом от денег, а неудовлетворение в финансовой сфере компенсируется раздутой гениальностью.
Внутренние барьеры, которые мешают творцам развить коммерческую жилку или делегировать часть задач арт-агентам, поясняет психолог Екатерина Белеза: «Переоценка ценностей — это травматичный процесс, которому обычно предшествует кризис. Отказаться от того, во что ты верил, и найти опору в чем-то новом — это болезненно и энергозатратно. Поэтому люди творчества часто перекладывают ответственность за свои неудачи на кого-то другого, чтобы избежать этой внутренней работы. Это то, что мы привыкли в шутку называть „непризнанным гением“. В таком состоянии люди часто склонны обесценивать достижения других людей из своей сферы деятельности, это такой код „свой/чужой“. Если ты такой же, как я, веришь в чистое искусство и тоже не умеешь зарабатывать — я тебя принимаю и признаю. А если нет, если ты оказался более успешным, то значит, у тебя другие ценности, и для меня ты чужой, враждебный. А так как коммерчески успешных художников статистически все-таки меньше ввиду разных причин, то художественное сообщество часто не принимает их, они просто не вписываются в эту систему».
Историческая травма родителей, традиции позднесоветского воспитания, архаичная система обучения и неудачи на арт-рынке — всё это формирует социальные установки: «искусством можно заниматься, только если это хобби», «деньги художнику не нужны», «настоящий художник не продается». Эти убеждения как бы встраиваются в личность творца, и часто он уже не может вспомнить, кто именно был автором этих разрушительных установок, а вот реакции закрепляются. Художники стыдятся желания зарабатывать своим талантом или вообще не верят в свои возможности, отдают произведения за бесценок, потому что именно такой им представили жизнь настоящего творца их детские и юношеские авторитеты.
Избавиться от установок и научиться оценивать себя по достоинству может помочь индивидуальная терапия, а также множество инструментов самопомощи (для творческих личностей лучше всего подойдут арт-терапевтические практики, работа с метафорическими картами и телесная терапия) и упражнений, которые позволят выстроить здоровые отношения со своим призванием.
Читайте также:
«Быть голодным и жить на чердаке». Российские художники — о деньгах и современном искусстве
