В истории зарубежной литературы особое место отводится театру абсурда. В эпоху переживания таких трагедий человечества, как Вторая мировая война и Холокост, это направление открыло новый язык драматургии, благодаря которому путём совершенно алогичных и противоестественных форм удалось наилучшим образом описать культурный шок и экзистенциальный кризис Новейшего времени. Патриархом абсурдизма как философской концепции принято считать А. Камю, а апостолами театра абсурда - С. Беккета, Э. Ионеско, Ж. Жене, А. Адамова и Г. Пинтера, чьи классические абсурдистские пьесы до сих пор переиздаются внушительными тиражами и имеют успех во многих театрах по всему миру. Однако на фоне европейской литературы, безусловно, прорывной и талантливой, многие даже не задумываются о том, что эстетика абсурда в истории русской литературы начала своё развитие ещё в конце XIX века и во многом предвосхитила привычный нам европейский театр абсурда.
Краткую историю генезиса и развития русской драматургии абсурда рассказывает преподаватель и магистр филологических наук Марк Польников. Первая часть статьи посвящена рубежу XIX - XX веков.
Контекст времени и подступы к абсурдизму на рубеже веков
Исследование истории драматургии абсурда в России XX века и её возникновения не было представлено в советском литературоведении. Литературная критика СССР скептически относилась к подобным веяниям в культуре, поэтому их более масштабное изучение началось только в 90-е годы.
Современные российские исследователи связывают появление и начало развития абсурдистской эстетики в русском театральном искусстве, как правило, с деятельностью представителей ОБЭРИУ и театром футуристов, однако истоки этого направления можно обнаружить в русской литературе и раньше. Чтобы выявить это, необходимо определить исторический контекст рубежа XIX и XX веков в Российской империи и первой половины XX века в СССР.
Стремительный научный и культурный прогресс, начавшийся в мире во вторую половину XIX века, привёл к возникновению нового направления в искусстве, модернизма. Модернизм в свою очередь привёл к возникновению новых эстетических и философских концепций, некоторые из которых будут предсказывать вырождение нравственности, духовности человека и глобальные потрясения, способные уничтожить мир. Именно поэтому модернизм становится не просто художественным направлением, а нелёгким осознанием судьбы человечества.
Русская культура стала благодатной почвой для развития модернизма на рубеже веков, и хотя в России модернизм сформировался позднее, чем в Европе, в художественном отношении он не уступает европейскому. Изначально в России данное направление было представлено символистами, которых также принято называть «старшими символистами» (Н.М. Минский, Д.С. Мережковский, З.Н. Гиппиус, К.Д. Бальмонт, В.Я. Брюсов), но позднее, в том числе благодаря теоретическим и практическим изысканиями символистов, в Российской империи сформировалось множество других модернистских школ и направлений. Влияние разной степени модернизм оказал на творчество некоторых писателей-реалистов и драматургов, таких А.П. Чехов, А.И. Куприн, И.А. Бунин и Л.Н. Андреев.
Становление абсурдизма, в том числе и в драматургии, началось в русской литературе именно на рубеже веков, потому что в этот период развития культуры, в частности русской, появляются новые художественные и эстетические взгляды на жизнь человека, его ничтожность в движении истории страны и мира, мелочность, приземлённость и хрупкое сознание, обременённое бытом и общественными условиями. Данная проблематика весьма характерна для зарождающейся поэтики абсурда.
Рубеж XIX и XX веков, также первая половина XX века становятся ключевыми эпохами возникновения и развития театра абсурда в России. В рамках исследования истории формирования эстетики абсурда в русском театральном искусстве на рубеже XIX и XX веков интерес представляет, главным образом, драматургия А.П. Чехова и Л.Н. Андреева.
А.П. Чехов и его драматургия с точки зрения абсурда
Примечательно, что понимание творчества А.П. Чехова с точки зрения модернизма, в который может быть вписана эстетика абсурда, близко именно западным литературоведам (В. Вулф, Д. Рейфилд, Дж. Б. Пристли, Дж. Оутс). В последние десятилетия эта точка зрения периодически возникает и в отечественном литературоведении, однако до сих пор не находит достаточное количество сторонников для того, чтобы стать столь же популярной, как «традиционные» представления о Чехове-реалисте.
Некоторые западные литературоведы считают А.П. Чехова одним из родоначальников театра абсурда. Параллели драматургии А.П. Чехова с эстетикой абсурда обнаружил Д. Рейфилд и описал их в своей работе Д. Рейфилд “Chekhov: the Evolution of his Art” («Чехов и эволюция его творчества»). Д. Рейфилд предполагает, что драматургия А.П. Чехова созвучна с творениями С. Беккета и Ф. Кафки. В эссе “Anton Chekhov” («Антон Чехов») британский писатель Джон Бойтон Пристли даёт следующую оценку драматургии А.П. Чехова: «По существу, то, что он делает, – это переворачивание традиционной «хорошо сделанной» пьесы вверх ногами, выворачивание её наизнанку. Это почти как если бы он прочитал какие-то руководства по написанию пьес, а потом сделал бы всё обратно тому, что в них рекомендовалось». И хотя данная оценка не является прямым утверждением того, что драматургия А.П. Чехова – это драматургия абсурда, мы можем интерпретировать данное высказывание как потенциальную мысль о том, что абсурдистские черты присущи пьесам А.П. Чехова.
Наиболее интересным и основательным представляется исследование американской исследовательницы Дж. Оутс, которая с точки зрения абсурдизма проанализировала драматургию А.П. Чехова в своей книге “The Edge of Impossibility: Tragic Forms in Literature («На грани невозможного: трагические формы в литературе»). В пятой главе, названной “Chekhov and the Theater of the Absurd” («Чехов и театр абсурда»), исследовательница анализирует драматургический метод А.П. Чехова и утверждает, что он связан с абсурдистской эстетикой: «Точка, в которой дотошный, символический натурализм Чехова соприкасается с необъяснимым, нелепым и парадоксальным – это точка, в которой его связь с нашим современным театром абсурда становится наиболее очевидной». Дж. Оутс считает, что пьесы А.П. Чехова (такие как «Три сестры» и «Вишнёвый сад») предвосхищают и тематически пересекаются с драматургией С. Беккета, в частности, с его пьесой «В ожидании Годо».
Абсурд в пьесах А.П. Чехова заключён в самом содержании произведений, в том, что в них происходит, и в некоторых приёмах, которые он использует, в частности тех, которые связаны с языком. Снова и нова мы сталкиваемся с думающими людьми, которые почему-то утратили способность к самовыражению, будь то богатые помещики, их потомки, пролетарии или «эмансипированные» (новые люди). И, потеряв эту способность, они также утратили волю к жизни. В своём философском понимании проблемы, а также при помощи конкретных драматических приёмов, Чехов предвосхищает современный театр абсурда.
Сравнивая драматургию А.П. Чехова с драматургией С. Беккета и Э. Ионеско, классических, наиболее ярких и известных представителей европейского театра абсурда, мы можем сделать предположение о том, что А.П. Чехов является предтечей театра абсурда.
Чеховский театр схож с театром абсурда в условности, которую можно поэтически толковать как желание реципиента, несмотря на кажущуюся неадекватность, нести бремя одержимости персонажа, т.е. сопереживать ему. У драматургов театра абсурда, как и у А.П. Чехова, проблемы, поставленные в пьесах, как правило, оказываются либо не понятными, либо не решёнными, либо и то, и другое вместе.
Символистский и панпсихический театр
Л.Н. Андреева
К числу писателей, которые предвосхитили возникновение театра абсурда в России, можно отнести деятеля Серебряного века, Л. Андреева, который стоял у истоков создания уникального символистского (условного) театра на рубеже XIX – XX вв.
По мнению В. И. Беззубова, влияние драматургии Л. Андреева на русский театр начала XX века обусловлено тем, что он хорошо осознавал веяния и тенденции своего времени, это во многом позволяло ему быть у истоков новых направлений в развитии художественного сознания XX века.
Современное литературоведение выделяет возможные связи творчества Л. Андреева с различными эстетиками, в том числе с эстетикой абсурда. В художественной рефлексии Л. Андреева абсурд современного мира является отрицанием. В мире больше нет естества, совести, родства, дружбы и любви. Это мир без человека, без жизни, которые развоплощаются под властью энтропии и превращаются в мираж. Драматургия Л. Андреева представляет из себя соединение исторического и метафизического: в них присутствует «сверхреальный фон», который накладывается на бытовую, конкретно-историческую реальность. Абсурд в пьесах Л. Андреева – это бессмысленность, которая не распространяется на язык: художественные методы писателя направлены на выявление абсурда бытия и не связаны с экспериментами в области прагматики и семиотики. Абсурд для него становится жизневосприятием, смысловым и структурным принципом его философско-эстетической системы. Л.Н. Кен в статье «”Поэма одиночества” Л. Андреева (к истории прочтений пьесы «Собачий вальс»)» утверждает, что пьеса «Собачий вальс» – это творение, которое опередило время, классическое, образцовое произведение об абсурде и против абсурда. Феномены абсурда и игры в драматургии Л. Андреева исследует М.В. Карякина в диссертации «Феномен игры в творчестве Леонида Андреева». Категория абсурда рассматривается М. В. Карякиной через призму «абсурдности игры, тотальной бессмыслицы игрового действа в мире-театре, в безграничьи хаоса жизни». Феномен игры становится основополагающим в творчестве драматургов театра абсурда. Игра как приём позднее будет реализована в пьесах Д. Хармса, А. Введенского и С. Беккета. Основательно проанализировала воплощение эстетики абсурда в драматургии Л. Андреева З. А. Чубракова в статье «Открытие абсурда в драмах Л. Андреева «Жизнь человека» и «Собачий вальс». Обратившись к опыту предшественников, З. А. Чубракова анализирует пьесы Л. Андреева «Жизнь человека» и «Собачий вальс», а также «Чёрные маски», «Океан» и «Екатерина Ивановна», пытаясь установить, какое место в них занимает абсурд и как он реализуется. Как утверждает исследовательница: «В драматургии Л. Андреева художественное освоение абсурда приводит к пересечению экзистенциального сознания и экспрессионистской поэтики»Драматургию Л. Андреева нельзя категорически относить к театру абсурда, хотя в ней присутствуют эстетические начала, которые позднее будут развиты представителями ОБЭРИУ, а также в ней формулируются принципы актёрской техники «отстранения», которые получат развитие в «эпическом» театре.
Сам Л. Андреев определил свою драматургию как «панпсихический» театр, основные принципы которого изложил в «Письмах о театре» (1911 и 1913 гг.). Автор пишет: «Нужно ли театру действие в его узаконенной форме поступков и движения по сцене, – форме, не только принятой всеми театрами, но и исповедуемой как единственно необходимая и спасительная? На этот еретический вопрос я позволю себе ответить: нет. В таком действии нет необходимости постольку, поскольку сама жизнь, в ее наиболее драматических и трагических коллизиях, все дальше отходит от внешнего действа, все больше уходит в глубину души, в тишину и внешнюю неподвижность интеллектуальных переживаний». Обращение к внутреннему миру человека его переживаниям – это важная составляющая не только панпсихического, условного и эпического театров, но и театра абсурда.
Андреев открывает онтологический абсурд как объективную силу бытия, основным приёмом его воплощения становится формирование игрового пространства, а художественной формой – мистерия. Средства выражения абсурда – алогизм, гротеск, парадокс, случай. Аналогичные методы организации абсурда в своих пьесах будут использовать и представители ОБЭРИУ, и европейские драматурги (С. Беккет, Э. Ионеско и т.д.).
Стоит отметить, что атмосфера таинственности и напряжённости, создаваемая Л. Андреевым в драме «Жизнь человека» во многом похожа на атмосферу, которую воплотит С. Беккет в таких пьесах как «В ожидании Годо», «Эндшпиль», «Рот» и «Последняя лента Крэппа».
Драматургия Л. Андреева является ещё одним важным рубежом, который предвосхищает формирование и становление эстетики абсурда не только в русской, но и европейской драматургии. Это не театр абсурда в его полной силе, а только подступы к его становлению и формированию. Думается, что влияние драматургии Л. Андреева на формирование эстетики «панпсихического», символистского, эпического и абсурдистского театра неоспоримо. Позднее трагические и абсурдные мотивы, воплощённые в его творчестве, принципы и техники, которые были им разработаны, будут косвенно или прямо реализованы драматургами и режиссёрами модернистских направлений театрального искусства, в частности, театра абсурда в России и Европе.
А.Н. Бенуа и его «Азбука» как визуальный источник абсурда
Одним из потенциальных источников возникновения театра абсурда в русской литературе О.Д. Буренина-Петрова считает концептуальные разработки художника А. Бенуа, в частности его произведение «Азбука».
Сверхзадача «Азбуки», по замыслу А. Бенуа, заключалась в том, что каждая из иллюстраций книги должна восприниматься не как самостоятельный эскиз, а как тщательно разработанная мизансцена кукольного театра: автор театрализует мимику и костюмы, позы героев. По мнению О.Д. Бурениной-Петровой, А.Бенуа показал переход от символистского театра к театру абсурда, который стремился, подобно театру символистскому, стать театром кукол. Позднее кукольный театр органически впишется в философскую эстетику и творчества западного театра абсурда (Э. Ионеско, С. Беккет, А. Адамов, Ж. Жене и т.д.). Театр абсурда, обладавший кукольной и карикатурной природой, основан на принципе произвольного комбинирования, отсутствия логических связей, принципах расщепления синтеза, атомизации символистского всеединства.
Театр абсурда в свою очередь тесно связан с концепцией балагана. Переход символического театра к театру абсурда можно увидеть и в драме А. А. Блока «Балаганчик». Создавая в качестве сцены небесное пространство, автор формирует новые тенденции творческой деятельности. В небе нет готовых форм, но есть непрерывное поле, в котором могут хаотично возникать любые формы, в любых группировках и последовательностях [8]. В балаганном театре и открытиях символизма А. Бенуа обнаружил возможные трансформации восприятия искусства и жизни, постепенный переход к театру абсурду в мировой драматургии. Русский театр абсурда формируется в недрах народно-кукольного театра и, как уже было сказано, в концепциях символистского театра (Л. Андреев).
Заключение
В 20-е годы начинается эра революционного авангарда, который принесёт множество новых художественных форм. Одной из них в драматургии новых советских писателей станет абсурдизм, который будет более осязаемым, нежели тот, который пытались нащупать на рубеже веков, и более ужасающим предвестником будущих исторических и культурных потрясений российской истории.
Продолжение следует...
