В 50-е годы группа советских ученых поехала в Сибирь, чтобы основать там новый научный центр. Так появился новосибирский Академгородок — место, где посреди леса было построено более двадцати научных институтов, университет и жилье для преподавателей и студентов. Где на фестивале авторской песни состоялся единственный публичный концерт Александра Галича. Место, где все знали друг друга в лицо, а квартиру было не страшно оставить открытой.
В доме по улице Правды светится окно на первом этаже. Это музей Академгородка. Его организатор Анастасия Безносова-Близнюк — дочь академиков первой волны — считает своей миссией сохранение и передачу молодежи духа городка. Что такое Академгородок сейчас и можно ли вернуть ему былую славу, выяснила Мария Левунова.
Намоленное место
Интегральный музей-квартира Академгородка заполнена вещами разных эпох, которые так нравятся некоторым представителям эстетствующей молодежи: фотоаппараты советских времен, виниловые пластинки, проигрыватели, печатная машинка, пирамида из старых чемоданов.
Дочь основателей клуба «Под интегралом», существовавшего в 60-е, и соучредитель фонда «Академгородок», собирает вещи и истории прошлого, пытаясь передать атмосферу Лаврентьевских времен. Если она показывает вещь, то непременно говорит, кому она принадлежала, где этот человек жил, работал и что с ним сейчас.
— Интегральный — потому что это микс. Есть две темы: «Геросветский салон» — по именам моих родителей Германа и Светланы, их так называли. В моем детстве дома проводились встречи с друзьями родителей. Сейчас здесь проходят квартирники, музыкальные и литературные вечера. А еще есть салон «Трельяж». Вон там гардеробная с коллекцией винтажной одежды. Ее на прокат берут для фотосессий. Назвать бизнесом это нельзя. Такой Pay What You Wish — вот стоит коробочка, каждый, кто хочет, может опустить деньги. Но я просто рада, что люди приходят сюда с разными инициативами. Например, недавно художник вел урок акварели.
До этого музей уже открывался по другому адресу, но место было неудобным и все экспонаты не помещались. В новой квартире места тоже не хватает.
— У этой квартиры нет никакой конкретной истории, но этот дом один из первых в Академгородке, поэтому тут есть аура его первых дней. Пока проект без энергетики самого помещения, но с духом, который я чувствую, и все друзья говорят, что он есть, — намолили.
— А откуда появляются экспонаты?
— Предметы быта либо дарят, либо я нахожу. Люди охотно передают их в музей, потому что вещи будут сохранны и хозяева смогут вернуться и посмотреть на них. Вот продают квартиру, отдают какие-то вещи мне. А так бы выбросили. Потом приходят, со слезами на глазах смотрят: «Вот наш приемник, вот наш шкаф!» Это тоже некоторая миссия. Порой человеку жалко расстаться с вещью, я говорю: «Если вы поймете, что не можете без нее, то заберете назад».
И ужасно, когда меня приводят в квартиру, а родственникам хозяев ничего не нужно. На помойку выбрасывают семейные альбомы. У меня есть записные книжки, переписки, которые выбрасывают, а я их нахожу, — Анастасия показывает экспонаты.
— Некорректный вопрос: а ведь такую маленькую записную книжку просто так на помойке не приметишь...
— Так она на чемодане лежала.
— Тогда ладно.
Приход человека будущего
Пока готовится чай, в квартире появляется еще один человек — Карен.
— Карен, расскажи девушкам про музей.
— Вы меня снимать же не будете? А у вас и не получится. Я фото-негигиеничен.
Карен — друг семьи Анастасии. Занимается современными технологиями, художник. Сам из Армении, но приехал в Академгородок в 2008 году и уезжать не хочет.
– Готовы слушать историю? Это самое крутое место в советском районе! Тут дом-музей и дом друзей. Все люди тут чувствуют себя хорошо.
— Расскажи про молодежь, как передавать ей атмосферу Академгородка? — просит Анастасия.
— Молодежь сейчас не очень. Мало кто понимает, что это старье — история. Мне это прикольно, потому что я слушал еще «Бременских музыкантов». Чем было еще заняться? А сейчас для того чтобы посмотреть фильм, надо просто подключить телефон к интернету. Это ни хорошо ни плохо. Это факт. Но я, так как побывал там и попал в мир гаджетов, вижу холодность людей сейчас и помню теплоту тогда.
— Все равно получается, что сейчас чуть-чуть хуже, чем тогда?
— Я из тех людей, которые идут вперед. Я историю обожаю, но не люблю копаться в прошлом. Вот они [Анастасия с мужем] одеваются красиво, ретро стиль. Я не могу это делать. Мы друзья, но я человек будущего. Мне хочется думать: долетит наш спутник до Марса или нет? Я это люблю [интерьер музея], потому что видел. Я жил тогда в другой стране, но у нас все было одинаково — школы, учебники.
— Если очень большая часть страны так ностальгирует по тому времени, можем ли мы быть успешными и счастливыми здесь и сейчас?
— У нас ностальгия не о прошлом, а о доброте, которой там было очень много. Тогда вы могли сесть в машину и поехать в Армению. Вы и сейчас можете, но для этого надо проехать три государства, с которыми вы воюете. Ощущение дружбы, родства — оно исчезло. А заходишь сюда и чувствуешь атмосферу доброты, нежности, того, что ты сейчас сядешь и тебя точно чаем угостят. Дома тоже скучают, но когда и не дома тебе рады — это волшебно! И в Академгородке
атмосфера классная! Алкоголиков мало. И этих нехороших девушек тоже. Бомжи есть, но очень образованные.
— У меня есть знакомый, который приехал в Академгородок сдавать экзамен, — подключается к разговору Анастасия. — Шел по лесу, ему встретился бомж и спрашивает: «А вы были в бот саду?» «Не, не был». «Пойдемте покажу». И повел. Знакомый и говорит, что если даже бомжи такие в Академгородке, то я остаюсь. До сих пор живет здесь.
«Прошлое безопаснее»
— Часто у Вас так друзья собираются?
— Непрерывно! Идут, смотрят: горит свет. И заходят. Первый этаж — все видно.
— Ваш друг говорит, что он человек, который смотрит в будущее. А вы скорее в прошлое тянетесь?
— Да. Я даже этого не скрываю. Конечно, нужно жить настоящим и будущим. Но в наше время будущее непредсказуемо. Я выбрала прошлое даже не потому что оно мне ближе, оно безопаснее. Мне там все известно. И я очень сильно ощущаю энергетику, которая оттуда идет. Я готова ей делиться даже в такой театральной игре: «Давайте воспроизведем, как это было!». Вот принесли мне подсвечник на литературный вечер, который приносили еще при родителях — сделаем все так же как тогда — я ту же песню спою, ту же легенду расскажу.
— Сейчас есть две противоположные тенденции в Академгородке: с одной стороны он пытается максимально закрыться — те же турникеты на входе поставили — в университет без пропуска не попадешь. С другой стороны, мы хотим быть не хуже других и что-то перенимаем. Но тогда теряется уникальность. Какая стратегия правильная?
— Однозначно нужно открыться. Регрессии и застоя быть не может. А то давайте поставим шлагбаум и будем на велосипедах кататься. Везде можно найти баланс. Вот строительство высоток на Коптюга (большая часть домов в верхней зоне Академгородка — четырех-пятиэтажные. Недавно на улице Академика Коптюга были построены несколько элитных высоток — прим. автора). Я, конечно, против этой высоты, масштаба, но понимаю, что чем выше дом, тем больше квартир. Можем развивать застройку близлежащих территорий в сторону Кольцово и Барышево. Ради леса это беречь не имеет смысла, если людям жить негде и дышать нечем.
— Я учусь в НГУ и понимаю, что обо всем говорят в прошедшем времени: «Вот раньше...». Сейчас Новосибирск — провинция, про Академгородок мало кто знает. Почему это произошло?
— Комплекс причин. Вот мы все спрашиваем: что там СО РАН напродуцировал в мировом значении? Чем гордиться? Непонятно. Плюс идет сильное отдаление между Новосибирском и Академгородком: когда только строился технопарк, были общественные конфронтации о его расположении. Эта дискуссия разъединила город и городок. Они и так очень сильно противопоставляются. Городковский снобизм — это не миф. Но элитарность стала не заслуженной, а просто «я здесь рожден, это не моя заслуга, но я все равно считаю себя лучше других».
В Томске, когда начали строить особую экономическую зону, все наоборот объединились. Там очень хорошая университетская среда даже просто потому, что зарплаты выше. У нас же они нищенские. Сейчас обсуждается вопрос внутренней миграции: уезжают самые активные ученые, а приезжают те, кто пока только начинают, развивается. А кто развился — поехали дальше. Постоянная смена приезжих и приезжающих. Тут нужен какой-то градообразующий проект, чтобы удержать людей. Раньше была всегородковскя традиция Маевок. Интернеделя, пришедшая ей на смену, исключительно внутриуниверовское мероприятие. Такие вещи делать сложно, опасно и хлопотно. Но раньше этого не боялись. Лидеры университета двигали.
— А что тогда должно произойти, чтобы организовалось сообщество, появились лидеры?
— К прошлому возврата нет. Нужно понимать, какая тема самая живая. Мне кажется, технопарк будет таким прорывом. У них все для этого есть: площадка, аудитория, лидеры. Но лидеры только своих профессиональных идей. Но у них нет «горящего», который бы этим занимался. Появится, и тогда получится сообщество, которое будет себя продвигать и в Москве, и в мире.
Разговор состоялся в феврале 2015 года
Фото: Анна Горбунова
