Рецензия на второй том «Антологии современной польской драматургии», вышедший в издательстве «Новое литературное обозрение».
С этой книгой я начал знакомство почти месяц назад — 4 октября в «Театре.doc» на читке пьес, которые вошли в данную антологию (книгу я приобрел там же, спасибо издательству). К сожалению, первую читку я пропустил (о чем успел пожалеть многократно!), а вот две оставшиеся все-таки посетил. Читали «Балду» Малгожаты Сикорской-Мищук и «Инородные тела» Юлии Холевиньской.
Я был поражен. Как все это актуально для нас! Почему мы не смогли написать нечто подобное? В «Балде» Куявы отделяются от Польши, и местные террористы, мечтая создать Великие Куявы, начинают борьбу с центральным правительством и всем миром, используя помимо бомб и террора соцсети и СМИ. Ничего не напоминает? А написано в 2007 году.
В «Инородных телах» речь идет о реальном деятеле движения «Солидарность», который в свободной Польше поменял пол. Как на это отреагировали его соратники? Они от него отвернулись. Как и правительство. Когда награждали борцов за свободу, то об этом человеке даже и не вспомнили. Он не вписывался в пространство нового польского мифа, новой польской реальности.
Именно с мифами и борется польская драма. Она их деконструирует. Причем всеми возможными способами — от приемов эпического театра (я подошел к Юлии Холевиньской после читки и задал вопросы о влиянии Брехта и Хайнера Мюллера, она ответила, что они оказали определенное влияние на ее работы и ей вообще нравятся их пьесы) до элементов новой драмы в российском понимании этого термина (например, «Реинкарнация» Петра Ровицкого).
Холокост и участие в нем поляков (уничтожение евреев в Едвабне), церковь (педофилия, потеря авторитета Святого Престола, коррупция), новейшая история (коммунистический период, Вторая мировая война), современное польское общество (семья, в частности брак) — вот основные темы пьес этой антологии. Что потрясает в некоторых работах — их масштабность. Особенно хочется отметить пьесу «Наш класс» Тадеуша Слободзянека, одну из лучших, по моему мнению, драм, написанных в нынешнем веке. Это Эпос, ты буквально чувствуешь историю, характеры, ты видишь живых людей, а не персонажей. Вот отрывок:
«Абрам. Зоська, подпиши вот эти документы — может, выйдет какой-нибудь толк. Может, тебе денег дадут. Это медаль «Праведник народов мира». Менгахем за тебя в Израиле похлопотал. Видишь, не все евреи плохие, некоторые помнят добро и умеют за него отплатить.
Зоська. Уж он мне отплатил! В газетах написали, что во время войны я прятала евреев, и началось. — Ах, ты прятала евреев? Где же тогда их золото? Ты с ним спала, еврейская подстилка?! — Даже в больнице, умирая, муж не хотел с этим смириться. На похоронах я узнала, что его отец был еврей, погиб в Треблинке. Тут уж я вообще перестала что-либо понимать…»
Или вот:
«Марианна. О Владеке я почти не вспоминала. Что нам выпало пережить вместе, я пережила. Он, безусловно, был типичный поляк. Один красивый жест, а потом много лет унижений».
Польские авторы не применяют топорных ходов, у них нет топорных решений. Например, пьеса «Гардения» Эльжбеты Хованец. История четырех поколений польских женщин. Все они оказываются, по сути, в заложниках у мифа — то есть у своей престарелой бабки, чей «героизм», чья история потрепанной армейской шинелью накрывает всю семью. Великая отмазка: «Разве бабушка для того в Армии Крайовой сражалась, чтобы ты теперь говорила…».
Если вы живете в пространстве определенного мифа, отрешиться от него будет очень тяжело, а избавиться полностью — практически невозможно.
И польские авторы не боятся анализировать, а иногда и ломать даже те мифы, которые, казалось бы, не стоит трогать. Они могли бы рассуждать, как современные правые польские политики, превознося то же Варшавское восстание и затушевывая участие поляков в Холокосте.
Я читал первую антологию, вышедшую пять лет назад. По моему мнению, второй том оказался намного сильнее. Огромное спасибо составителям и переводчикам за проделанную работу.
И что особенно жалко: наша современная российская драма не дотягивает до польской. Да, есть отдельные яркие авторы. Но есть ли жизнь за пределами «Любимовки» и мастерской Николая Коляды?
P. S. Иван Вырыпаев переезжает именно в Польшу. Совпадение? Не думаю.
