Классик документальной фотографии и основоположник военной фотожурналистики Роберт Капа считал, что на войне корреспондент должен быть предвзят — кого-то любить, а кого-то ненавидеть. На самом же деле работы Капы показывают, что в военных конфликтах не бывает победителей — есть лишь люди, без конца умирающие под пулями и испытывающие постоянные лишения, страхи и мучения.
В эссе о родоначальнике стиля сопричастности журналистка и автор канала о фотографии «летел и таял» Елизавета Томилова рассказывает, как гражданская война в Испании отняла у художника возлюбленную и сделала его самым знаменитым фотожурналистом мира, каким образом Капе, не снимая сцены насилия, удавалось передавать ужасы войн XX века, зачем он всегда фотографировал сражения только с близкого расстояния, какие мифы появились после его знаменитого репортажа о высадке в Нормандии, в чём символизм смерти художника, подорвавшегося на мине во Вьетнаме, а также как пацифист на войне сформировал гражданский жанр антимилитаристской фотографии, в котором до сих пор работают многие журналисты, рискующие жизнями в горячих точках.
Жизнь Роберта Капы — одна сплошная война. Он снимал в Испании, Германии, Франции, Китае, Италии, Израиле, Северной Африке. Снимал войны, но был антивоенным человеком. Капа говорил, что ненавидит насилие, а больше всего ненавидит войну.
Я проводила опрос и сама много думала, должен ли военный фотограф быть предвзят. 55% ответивших считают, что фотограф должен отстраняться от происходящего. Капа же считал, что «на войне ты должен кого-то ненавидеть или кого-то любить, у тебя должна быть своя позиция». Он утверждал, что если фотограф не был ни на одной из сторон, он не освещал эту войну. Но вместе с тем нельзя сказать, что снимки Капы были про «хороших нас» и «плохих других». Скорее, эти фотографии говорят: здесь плохо всем, и так быть не должно.
Последующий текст — попытка разобраться, как Роберт Капа совмещал в себе дух пацифизма и стремление быть на войне.
Рождение через смерть
Личность Роберта Капы как профессионального военкора сложилась во время гражданской войны в Испании (1936–1939). Именно тогда молодой Эндре Фридман, еврейский парень с камерой «Лейка» на груди, окончательно переродился в перспективного, хлесткого и немного циничного Роберта Капу.
20 октября 1947 года в радиоинтервью на WNBC Капа рассказывал: «Настоящее мое имя было не слишком удачным. <…> И я не мог получить работу. Мне очень нужно было новое имя. <…> „Роберт“ — это звучит очень по-американски, как и должно звучать. „Капа“ тоже звучит по-американски и это слово легко произносить».
Но вернемся на десятилетие назад. В 1936 году Капа со своей возлюбленной Гердой Таро, движимые духом авантюризма и поддерживающие левые взгляды, отправились снимать противостояние республиканцев и сторонников испанского фашизма. Капа уже начинал набирать популярность как документальный фотограф, поэтому попасть на фронт ему было довольно легко. Редактор журнала Vu Люсьен Фогель арендовал небольшой самолет, чтобы доставить Капу и Герду Таро в Барселону.
Уже тогда у Капы начинает складываться особый стиль, который позже исследователи назовут фотографией сопричастности. Журналистка Марта Геллхорн писала, что Капа «не собирался воевать, <…> он хотел фотографировать так, чтобы все увидели, как нужно биться».
«Фотография не была для него главным занятием, главным было то, что он хотел высказать, вся его личность».
Венгерский еврей, бежавший от одной диктатуры к другой, просто не мог не чувствовать сопричастность с теми, кто, по его мнению, сражался за свободу — в самом широком понимании этого слова. Всё его существо олицетворяло антивоенный дух и стремление к обретению этой самой свободы.
Капа был предвзят. Это выражалось в скрупулезном выборе сцен. Он не снимал всё подряд, не пытался показать как можно больше ужасов войны. Его работы не столько про войну, сколько про человека на войне. Капа считал, что если кадр не удался, значит, ты подошёл недостаточно близко. Такой подход быстро нашел отклик у журналистов, которые охотно соглашались публиковать работы Капы.
В Испании он сделал один из своих самых знаменитых снимков — сфотографировал республиканца, сраженного пулей. «Гибель солдата» разошлась по множеству изданий, среди которых были Life, Vu, Picture Post, Paris-Soir, Regards. Ричард Уилан, биограф Капы, отзывался об этом снимке как о самой великой военной фотографии в истории. Сам Роберт Капа, рассказывая о ней в интервью New York World-Telegram, сказал: «правда — вот лучшая фотография, лучшая пропаганда».
Испания дала молодому фотографу путевку в профессиональную журналистику, пробила дорогу к лучшим на то время изданиям, познакомила с редакторами многотиражных журналов из разных стран. Но та же Испания забрала у него любимую. Герда Таро умерла под гусеницами танка 26 июля 1937 года, став первой женщиной-военным фотографом, погибшей в полевых условиях.
Капа сильно переживал ее смерть, обвинял себя в случившемся, ушел в запой. Однако разговор с венгерским другом Дьёрдем Маркошем побудил его продолжить заниматься тем, что он умеет лучше всего — фотографировать войну. Маркош сказал ему: «… ты погубишь себя! Ты не имеешь права этого делать. Ты востребован, у тебя впереди большие дела». Капа согласился взять себя в руки и продолжить работу.
Так через смерть республиканца и смерть Герды Таро родился «величайший военный фотограф в мире» Роберт Капа.
Апофеоз сопричастности
Алекс Кершоу, автор книги «Роберт Капа. Кровь и вино», показывал ветеранам Второй мировой войны снимки Капы. Многие говорили, что »… в работах Капы нет ни одной сцены насилия — только образы, полные красоты и печали». Вот что сам Капа вспоминает об истории одного из своих самых знаменитых снимков — «Американский солдат, убитый немецким снайпером»:
«Было очевидно, что война заканчивается <…>. Мы подошли к Лейпцигу после боя, и, для того чтобы попасть в город, нужно было просто пройти еще по одному мосту. Но немцы оказывали сопротивление, поэтому мы просто так не смогли пересечь реку. У моста стоял большой многоквартирный дом, и я подумал: „Поднимусь-ка на последний этаж, может быть, удастся сделать красивую фотографию Лейпцига в последнюю минуту боя“. Я попал в богатую буржуазную квартиру, где на балконе был хороший молодой человек, молодой сержант, который устанавливал крупнокалиберный пулемет. Я сделал снимок. Но, боже мой, война ведь закончилась. Ну кто хочет видеть ещё одну фотографию, на которой стреляют? <…>
Так что этот снимок не имел никакого смысла. Пулеметчик выглядел таким чистым и невинным, как будто это был первый день войны, и он был очень серьезным. Поэтому я сказал: „Хорошо, пусть это будет моя последняя фотография с войны“. Я поставил камеру и сделал его портрет, а когда я снимал его, он был убит снайпером. Это была очень чистая и какая-то очень красивая смерть, и мне кажется, это то, что я больше всего запомню из этой войны.
<…>
— Наверное, это была иллюстрация бессмысленности войны? — спросил интервьюер.
— Совершенно верно, — согласился Капа, — Определенно, это была фотография, которую следует помнить. Потому что я знал: на следующий день люди начнут забывать».
Чтобы показать бессмысленность и жесткость войны, Капа не лез в гущу сражения, не снимал глобальные батальные сцены. Этот образ — весеннего цветущего города, спокойной обстановки квартиры, но лежащего в крови молодого солдата, — сильно впечатывается в голову. Потому что это уже не просто фотография — а метафора, символ.
Капа был предвзят в выборе художественных средств. Он преднамеренно не выстраивал композицию, делал очень зернистые и немного мыльные кадры. Снимал в основном с близкого расстояния, а это значит — без длиннофокусной оптики. У него нет или почти нет фотографий издали, показывающих масштаб сражения. Масштаб войны он отражал через отдельных ее героев:
«Капа хотел стоять исключительно на позиции „я был там“, хотел снимать без установки какой-либо композиции, чтобы зритель прочувствовал реальность происходящего. Действительно, какая может быть композиция, если вы только что приземлились с парашютом? Оставалось чувство, настроение, и он создавал такое настроение»
Вершиной его карьеры стал репортаж о высадке союзников в Нормандии 6 июня 1944 года, так называемый День «Д». Фотографии этого события являются культовыми и представляют исключительную документальную ценность, потому что Капа был единственным фотографом, который освещал первые часы операции. Его сопричастность и желание быть ближе к объекту съемки подвергали фотографа огромному риску. «Вода была холодной, а до пляжа оставалось еще больше ста ярдов. Пули проделали дыры в воде вокруг меня, и я бросился к ближайшему стальному препятствию», — пишет Капа.
Как всё великое, фотографии этого дня обросли мифами. Так, есть мнение, что многие снимки были уничтожены во время проявки. Как бы там ни было, это делает их еще более ценными.
Смерть в процессе
К середине XX века Капа понимает, что он смертельно устал от войны. Он целиком посвящает себя выпивке, женщинам, агентству «Магнум»; пытается заниматься другими проектами — например, делает фотографии послевоенного СССР для «Русского дневника» Джона Стейнбека.
Однако война преследует его — Роберт Капа отправляется снимать Вьетнам, подменяя уехавшего оттуда репортера Life Джона Морриса. Наверное, есть какое-то мистическое предзнаменование в том, что именно эта война его погубила. Всю жизнь он держался убеждения, что фотограф должен быть предвзят, снимал только то, к чему чувствовал сопричастность. Индокитайская война — чужая для Капы — он не мог найти здесь «своих».
Джон Моррис тоже предчувствовал плохое и попытался в последний момент отговорить Капу от поездки:
«Боб, не надо. Это не наша война».
Но Капа был в долгах, а 2000 долларов гонорара могли существенно поправить его положение… И вот, 25 мая 1954 года Роберт Капа погибает, случайно подорвавшись на мине.
Его нашел молодой вьетнамец. Он подбежал к французским солдатам и сообщил, что фотограф мертв: «Капа лежал на спине, залитый кровью. Его левая нога была разорвана в клочья. Пехотная мина оставила от ноги один обрубок. Он был также тяжело ранен в грудь. Левой рукой Капа прижимал к себе фотокамеру Contax».
Благодаря Роберту Капе, снимки которого наполнены человечностью и сопричастностью, появилась антивоенная военная фотография. Его репортажи из Испании, Китая, с фронтов Второй мировой войны, из Израиля и Индокитая стали классикой военного репортажа и были опубликованы в Европе и США во множестве газет и журналов. А с 1955 года пресс-клуб США ежегодно вручает фотожурналистам «Золотую медаль Роберта Капы» за лучшие фоторепортажи, созданные с риском для жизни. По сей день многие военкоры являются последователями фотографии сопричастности и получают награду за лучший опубликованный фоторепортаж из-за рубежа, потребовавший исключительной храбрости и инициативы. Среди самых знаменитых фотографов–лауреатов премии были Йозеф Куделка, Эдди Адамс, Стив Маккарри, Пол Уотсон, Джеймс Нахтвей и многие другие.
