Точной статистики по количеству бездомных в России нет — по разным оценкам на улицах живут от пяти, по старым данным, до двадцати миллионов человек. Причины, по которым люди остаются без крова, всегда разные, но чаще всего связаны с семейными конфликтами, мошенничеством, потерей работы и проблемами со здоровьем. Чтобы помочь одной из самых уязвимых групп населения не замерзнуть на улице в холодное время года, старейший благотворительный проект «Ночлежка» уже 14 лет устанавливает в Петербурге пункты обогрева — отапливаемые палатки, где люди, которым нужна помощь, могут переночевать в тепле, поесть, а два раза в неделю — попасть на осмотр к медицинским работникам.
Среди посетителей пунктов обогрева есть и пожилые постояльцы, и подростки, которым нужно где-то переночевать, а среди дежурных — как бывшие клиенты «Ночлежки», так и те, кто пришёл в проект по зову сердца. Журналистка Диана Рахманова провела два вечера в палатке обогрева для бездомных на Приморской и поговорила с её работниками и «жильцами». В блиц-интервью дежурные рассказали о том, какие у них обязанности, каких бездомных приходится отсеивать и как клиенты палаток общаются друг с другом, а посетители поделились воспоминаниями о первом дне в пункте обогрева и своих снах, а также поведали, что может их порадовать, почему любят приходить в палатки в Новый год и где ищут ночлег в тёплое время, когда пункты не работают.
Координатор волонтёров «Ночлежки» Василиса Молева спросила меня, почему я хочу участвовать в блиц-интервью с дежурными и клиентами Пункта обогрева. Я подумала и написала, что боюсь оказаться на улице и не получить помощи.
Идти до Пункта на Приморской долго, холодно и темно. Ближе к месту дорогу без асфальта туда-сюда перебегают крысы разной толщины. С правой стороны появилась бытовка синего цвета, из окна выглянул человек, а когда я спросила про Пункт и интервью, он улыбнулся. Оказалось, это дежурный Пункта — Андрей, — он мне всё показал и объяснил. Почему-то я ждала, что палатка будет тонкой и непрогретой, с рядами хлипких раскладушек, а под ярким светом у входа будут сидеть две серьёзные волонтерки в толстых парках, и со мной никто не сможет поговорить, потому что ни у кого нет времени. Я ошиблась: внутри оказалась очень тёпло — армейская утепленная палатка на 50 человек с полом из паллетов и листов ДСП. Перед тепловой пушкой — парта с лампой и журналом. Клиентов Ночлежки примут в любое время ночи, нальют горячий чай, выдадут пенку, чтобы не спал на голом полу. Утром клиента проконсультируют, какие ещё услуги ему доступны (юридическая помощь, Неравнодуш, бесплатная одежда и прачечная). В Пункте можно находиться с 20:00 до 8:00, а днём там наводят порядок и проветривают. Устанавливают их в октябре, а в апреле убирают. В Петербурге сейчас два таких Пункта — рядом с метро Приморская, куда пришла я, и Площадью Мужества. Дежурные — очень стеснительные и приветливые, работают в паре: один встречает клиентов в палатке, регистрирует их, другой отдыхает часть ночи, а потом сменяет первого.
В первый вечер, когда я пришла, в бытовке дежурных ещё не была собрана двухъярусная кровать. Мне заварили крепкий чай и предложили единственный стул, Андрей отвечал первым.
— Как вам кажется, что самое сложное в этой работе?
Андрей, 41 год, дежурит с 2017. Чувствовать боль других людей, кто приходит.
Вадим, 52 года, дежурит с 2017. Для меня самое сложное — видеть, как человек пытается подняться со дна. Когда слушаешь их истории жизни — это цепляет за душу. Ты пропускаешь боль через себя, а это сложно.
Константин, 38 лет, дежурит с 2019. Бывают ситуации с трудными клиентами, которые лезут в драку, оскорбляют и прочее. Это случается нечасто. У нас разные люди — кто-то под стаканом, кто-то под действием наркотиков. Таких мы отсеиваем, успокаиваем, ограждаем от других, потому что, в основном, у нас мирные клиенты, ценящие то, что им дают.
— Есть ли у вас какие-то приметы, связанные с работой?
Андрей, 41 год, дежурит с 2017. Нет.
Вадим, 52 года, дежурит с 2017. Да, единственная примета — я думаю: «Вот бы бы всё было спокойно».
Константин, 38 лет, дежурит с 2019. Когда всех знаешь, то чего-то ждёшь от каждого. Даже больше: видишь человека, в каком он состоянии сегодня, и уже представляешь, чего от него ждать.
— Люди в палатках находят между собой общий язык? Или никто ни с кем не общается?
Андрей, 41 год, дежурит с 2017. Для тех, кто уже давно сюда приходит, это место становится как дом. Да, они поддерживают отношения, помогают друг другу с работой. Если кто-то нашел подработку, делится информацией с тем, кому повезло меньше, кого обманули.
Вадим, 52 года, дежурит с 2017. Все клиенты разные. Возрастные группы разные. Все из разных социальных слоёв. Ситуации, в которые поставила людей жизнь, тоже разные. Поэтому одни клиенты молчаливые, а кто-то, наоборот, разговорчивый, кто-то удручен своей ситуацией, кто-то радуется каждому дню. Взгляд на жизнь у всех разный.
Константин, 38 лет, дежурит с 2019. В основном, они общаются своими кружками. Есть какая-то помощь друг другу, но это происходит не часто. Каждый из них занят исключительно своими проблемами. Конечно, они могут поделиться сигаретами, и то, если до этого человек их угощал. А так, дружба — это для людей благополучных. Я о похожем читал в тюремной литературе, вроде Шаламова.
Если двое поцапались здесь, третий их не разнимет, не успокоит, — все будут ждать, когда это дежурный сделает. Никто не вмешается, потому что ему не нужны эти проблемы.
— Вы помните свою первую смену, как дежурного? Можете про неё рассказать?
Андрей, 41 год, дежурит с 2017. Я помню свой первый день в палатке, когда я пришёл клиентом в 2014 году! Я лежал в углу и подумал: «Блин, я хочу здесь работать».
Вадим, 52 года, дежурит с 2017. Помню. Были какие-то проблемы с оборудованием. Я не понимал, как начать вести диалог с людьми, как себя зарекомендовать. Дежурный для клиентов обладает авторитетом, он ориентир в жизни. Думаю, через месяц мне стало полегче.
Константин, 38 лет, дежурит с 2019. Прекрасно помню. Это было 1-го января. Я приехал вечером в ночной приют на Обухова. Я был готов к маргинальной среде, но все равно у меня было шоковое состояние. Тогда я узнал о провокаторах. Один клиент при мне в наглую достал бутылку водки, показал пальцем, мол «молчи» и отхлебнул. Он ждал, какая у меня на это будет реакция. Я его тут же осадил. У нас запрещено проносить алкоголь и прочее в Пункт.
— Почему работа в Пункте обогрева для вас важна? И что вас здесь радует?
Андрей, 41 год, дежурит с 2017. Меня радует, когда люди не приходят сюда второй раз. То есть, человек побыл какое-то время здесь, и у него получается выйти из этой ситуации, не затягивая. Улица сама по себе затягивает. Чем больше человек находится в таких условиях, чем дольше он так живёт, тем сложнее ему потом вернуться. Человек теряет веру во всё.
Вадим, 52 года, дежурит с 2017. Потому что больно за людей. Кроме нас помочь никто не рвётся.
Константин, 38 лет, дежурит с 2019. Любая работа, которая нравится, важна и радует. Я человек, которому хорошо с маргинальными людьми. Я и рос в не очень благополучной семье — привык к такой среде. С маргинальными людьми мне комфортно — лучше, чем с интеллигентными. Мне нравится Ночлежка.
— Какие у вас обязанности и что из них вам нравится больше всего?
Андрей, 41 год, дежурит с 2017. Сам пункт обогрева ассоциируется с местом, где человек может безопасно провести ночь. И, отталкиваясь от этого, моя обязанность как дежурного — обеспечить безопасность. К нам, например, и подростки приходят — мы не требуем документы ни у кого. Многие из них только ужинают у нас, а потом всё-таки возвращаются домой.
А так, я люблю свою работу, только крыс не люблю. Вообще все проекты «Ночлежки» близки моему сердцу.
Вадим, 52 года, дежурит с 2017. Сюда приходят люди перевести дух, согреться, чтобы получить помощь. Мы их координируем. Нравится то, что мы нужны этим людям.
Константин, 38 лет, дежурит с 2019. У нас несложные обязанности. Приходим к определенному времени, принимаем товар, сверяем, что у нас есть, что ещё нужно, подготавливаем помещение к приёму посетителей и в нужное время начинаем запускать людей, записываем их, отсеиваем очень пьяных и агрессивных, поддерживаем порядок внутри палатки. Дальше ужин, чай, распределение мест и прочее. А нравится мне, когда тишина и покой, как сегодня, например.
С дежурными я поговорила в первый вечер, а через пару дней пришла к палатке, чтобы взять интервью и у клиентов. Мне было страшно, что люди без дома откажутся отвечать или будут грубить мне, но к счастью, ничего такого не произошло. Всем было приятно мое внимание, а Радмир, например, пока я тупила со смартфоном и стаканчиком чая в палатке, часто поглядывал на меня и стеснялся подойти первым. Меня это подкупило, да и парень мне очень понравился, так что я сама подошла к нему и другим клиентам «Ночлежки» с вопросами.
— Как вы здесь оказались в первый раз? Какие у вас были ожидания?
Колесник Вячеслав, 32 года, зимует в Пункте уже третий год. У меня с работой всё стало плохо. Потом мой знакомый рассказал, что есть такая палатка, что я могу сюда прийти, покушать, переночевать. И я начал ходить сюда. Я на улице уже шесть лет.
Радмир, 22 года, с 2019 приходит зимовать в Пункт. Первый раз пришёл в Пункт обогрева 17 ноября 2019 года, особых ожиданий не было. Но я до этого видел фотографии в интернете.
Захаров Алексей, 49 лет, зимует в Пункте третий год. Пришёл, покушал и лёг спать. О Пункте обогрева я узнал благодаря Ночному автобусу на кладбище Декабристов.
— Где вы ночуете, когда Пункты обогрева не работают?
Колесник Вячеслав, 32 года, зимует в Пункте уже третий год. Летом — на улице. Два года назад мы с другими построили шалаш и жили в нем. Все знали об этом. Некоторые люди приходили к нам, помогали.
А когда уже холодает — в подъездах. Иногда из них прогоняют, везде по-разному. Я вот последние две недели жил в заброшенной машине. Нашёл одеяло, укрывался им. Под утро ноги так затекли, что я еле выбрался оттуда. На улице еды очень много, а горячего не хватает.
Радмир, 22 года, с 2019 приходит зимовать в Пункт. Строю шалаш и сплю в нём, ну или если есть палатка двухместная, то в ней.
Захаров Алексей, 49 лет, зимует в Пункте третий год. В парадной либо у знакомых. Я вырос на Васильевском, у меня есть знакомые здесь. Есть один афганец, я бы и сейчас у него жил, но у него крыша течёт, когда он выпивает — ночью сам не спит и днём мне не даёт. Он спокойный, но жить с ним мне тяжело. Здесь лучше — свет не мешает, тихо очень.
— Была ли ночь в Пункте обогрева, которую вы ярко запомнили?
Колесник Вячеслав, 32 года, зимует в Пункте уже третий год. Здесь очень хороший Новый год. Нам дарят подарки, вкусно кормят, иногда такие вещи привозят — люди с домом такое не могут себе позволить.
Радмир, 22 года, с 2019 приходит зимовать в Пункт. В основном, это Новый год. В том году к нам приезжали ребята — начинающие циркачи, — показывали шоу. Было интересно.
Захаров Алексей, 49 лет, зимует в Пункте третий год. Да. Приезжал «Пятый канал» — снимали нас, я с ними разговаривал. Ещё раз в неделю у нас бывает медицина, помогает нам.
— Можете вспомнить, что вам доставило радость за последнее время?
Колесник Вячеслав, 32 года, зимует в Пункте уже третий год. Я с сыном общался. Жена мне не даёт с ним видеться, а я так аккуратненько. У меня нет никаких родственников, только сын.
Радмир, 22 года, с 2019 приходит зимовать в Пункт. Вроде бы, ничего такого не могу вспомнить.
Захаров Алексей, 49 лет, зимует в Пункте третий год. В последнее время — это сколько лет? У меня есть дочка, маленькая радость. Живёт она на Кораблях.
— А сон можете вспомнить?
Колесник Вячеслав, 32 года, зимует в Пункте уже третий год. Мне сны не снятся.
Радмир, 22 года, с 2019 приходит зимовать в Пункт. Иногда мне снятся друзья, школьные.
Захаров Алексей, 49 лет, зимует в Пункте третий год. Неа, не помню.
— Вы многих здесь — в Пункте обогрева — знаете?
Колесник Вячеслав, 32 года, зимует в Пункте уже третий год. Да. Много и новых, и старых лиц. Сегодня только второй день, поэтому людей мало, а так здесь под 30 человек бывает. Все друг друга знают.
Радмир, 22 года, с 2019 приходит зимовать в Пункт. Да, в основном это те, кто живут в Васильевском районе, — они и приходят в Пункт. Знаю человек 20-30.
Захаров Алексей, 49 лет, зимует в Пункте третий год. Конечно! Я с ними встречаюсь и зимой, и летом, даже когда «палатки» ещё нет.
*
Тема бездомности кажется мне очень мрачной, а про «Ночлежку» я слышала неоднозначные отзывы, поэтому захотелось во всём разобраться. Палатка производит странное впечатление, но с другой стороны, а как ещё должно выглядеть место, спасающее людей от смерти на морозе? Пока я записывала Вячеслава, один худой мужчина — клиент — почти обнимался с печкой, так сильно он замёрз.
Я помню, как мой отец с фразой «Не трать всё сразу!» протянул бездомному пару монет — не больше 10 рублей. Специально для меня с сестрой он сказал: «О, как он вечером погуляет!» или что-то такое. Конечно, после этого он прочитал нам лекцию о том, как добиться успеха и не стать неудачником, как этот несчастный. Так себе и представляю — просыпается утром человек и решает, что хочет стать бездомным, или торчать на мефе, или варить отвратный кофе по фиксированной цене, или колесить по Европе и перепродавать дорогие картины коллекционерам. Нет, всё не так просто в этой жизни.
Уже четвёртый раз я сдаю тест «Индекс уязвимости» от Ночлежки. В этом году — 52%. Три новых «да» на вопросы о ссорах с окружающими, проблемах с алкоголем и крупных долгах. И работы в этом году у меня нет. Ещё мне страшно из-за моей дурной привычки — когда мне паршиво, я ухожу на улицу/в бар/в лес. В комнате, где я ночую чаще всего, — это спальня с ноутбуком и стеллажом с моими книгами и мангой, — я не чувствую себя в безопасности. Некоторые события так меня затягивают, что я по несколько дней не хочу возвращаться к себе. Раньше я таскала с собой зубную щётку и чистые носки, а теперь мне лень чистить зубы после весёлого вечера, а носки я краду у хозяина квартиры, где задержалась.
Рассказ Кирилла Рябова «Отец ждёт» стал для меня гимном. Вот, терпение у семьи и окружающих заканчивается, я просыпаюсь в рюмочной в подвале на ул. Декабристов. На мне растянутый свитер, я за липким длинным столом потягиваю пиво с дешёвой водкой и смотрю на танцы других сломавшихся людей. Друзья меня уже не узнают, — приходится задуматься о тёплом месте, где накормят и позволят поспать.
Заглавная иллюстрация: Виктория Цой
