Менструирующие персоны: дискурсивный анализ гендерного скандала вокруг Джоан Роулинг. Почему «отменили» писательницу?

Гендерный скандал вокруг Джоан Роулинг из-за твитов о том, что все менструирующие люди — женщины, вызвал большой общественный резонанс и привёл к культурной отмене писательницы. Создательницу магической вселенной не пригласили даже на показ спецвыпуска к 20-летию кинофраншизы «Гарри Поттер». Допустимо ли отменять людей за слова и насколько обоснован подобный остракизм за мнение?

В статье о том, как формируется символическая власть в сети, лингвист Юрий Гурский рассказывает, какие манипуляции мнением аудитории можно обнаружить в твитах писательницы, что помогает создать ощущение рациональности и «здравого рассудка», каким образом дискурсивные маркеры влияют на восприятие читателей, зачем медиа кооперируются против инфлюенсеров и как злоупотребление информационной гегемонией мешает обществу находить консенсусы.

Дискурс-анализ и гендерные проблемы: зачем анализировать высказывания в сети с точки зрения лингвистических дисциплин

Сейчас гендерные исследования переживают некий эволюционный «бум», и особенно — в области социологической науки. Буквально каждый новый день многоаспектная проблематика гендера привлекает все больше и больше сторонников. В своей профессиональной деятельности ее тем или иным образом затрагивают специалисты различных спецификаций (как научные сотрудники, так и журналисты, глашатаи политических трибун, поэты-литераторы эт сетера). В свою очередь, критически-ориентированный подход, ставший одним из главных направлений в академическом изучении вопросов гендера, занял позиции едва ли не наиболее действенного средства по борьбе против систематического воспроизводства неравенства, а также многих видов полоролевой дисгармонии.

Именно с позиций критического дискурс-анализа (КДА) мы рассмотрим особенности гендерного дискурса в «Твиттере» Джоан Роулинг, ретрансляция которого британской писательницней в недавнее время инициировала крупную онлайн-полемику. Ведь критический дискурс-анализ в его различных вариациях, следует отметить, давно зарекомендовал себя как эффективный инструмент понимания процессов неравенства, их всестороннего описания, а также, что особенно важно, решительного противодействия им‌. Кроме того, дискурс-аналитическая «оптика» позволит увидеть лингвистические данные «твитов» в более широком социальном контексте и выяснить, насколько адекватными оказались социокультурные последствия пресловутых артикуляций Роулинг (которая спустя некоторое время после публикации «твитов» была подвергнута характерному актуальным западным реалиям «остракизму», связанному с т. н. «культурой отмены»).

Помимо этого, мы обозначим репрезентацию Интернет-скандала в русскоязычных СМИ (посредством изучения заголовков), чтобы понять, вокруг какой точки зрения консолидировались восточноевропейские информационные агенты. Хронология заголовков будет разной: две статьи вышли сразу после зарождения конфликтной обстановки, а две — через более длительный промежуток времени. Выбор именно этих материалов для дискурсивного анализа был продиктован их широко резонирующим характером и подчеркнутой злободневностью. Совершенно очевидно, что с популяризацией и повсеместной интеграцией в бытовую жизнь Интернет-ресурсов возникла необходимость в вычленении механизмов воссоздания властных моделей на базе онлайн-платформ. И одной из наиболее популярных таких платформ (формирующих дискурсивную власть, которая «локализуется» вокруг конкретных групп) является, собственно говоря, «Twitter». В нем люди, консолидируясь благодаря тем или иным техническим возможностям (общие темы, хэштег-активизм, треды-обсуждения, добавление людей в «читаемых»), становятся неким «коллективным автором», создающим дискурсивное «полотно».

Дискурс — есть язык в контексте. Язык, изучаемый в неразрывном единстве с контекстом. Дискурсивная методология позволяет выявить скрытые — и нередко содержащие манипулятивные черты — элементы лингвистических выражений. Ведь пользователи того или иного ресурса, ощущающие социальную сплоченность, как правило, описывают явления, персоналий, события специфическим образом. Таким образом, который выгоден им или который им более импонирует (и, конечно, который наделяет их группу властным потенциалом). Засилье таких форм описания создает «гегемонную» (взаимосвязанную — снова-таки — с властью) модель мира. И, хотя некоторые индивиды могут с ней не согласиться, у них не будет возможности ее оспорить, так как она — доминантна в культурном поле. Именно это случилось с Джоан Роулинг, которая, сделав ряд резких утверждений, фактически попыталась изменить системы значений в гендерной области. Что вызвало вполне очевидную реакцию соответствующего сообщества.

А теперь — несколько более подробно о контексте. Контекст поможет нам прояснить чисто прагматическую (внешнюю по отношению к языковой) часть дискурса, а также систематизировать всю информацию, изложенную прежде. Контекстуальную схему дискурсивной аналитики мы заимствуем у нидерландского лингвиста Тена ван Дейка‌, представленную им в книге «Дискурс и власть: репрезентация доминирования в языке и коммуникации»‌. Она состоит из следующих параметров (не считая когнитивных моделей участников онлайн-коммуникации, которые будут рассмотрены ниже):

Учитывая специфическую гендерную тематику настоящей статьи, пересекающуюся с проблемами социальных иерархий и доминирования, мы полагаем, данные сведения помогут лучше разобраться в вопросе злоупотребления (или — незлоупотребления) властью.

Критический дискурс-анализ твитов Джоан Роулинг: эвфемизмы, оправдания и формирование дискурсивной власти ​

Итак, в процессе критического дискурс-аналитического исследования «твитов» было выяснено, что высказывания английской писательницы содержат различные элементы конституирования дискурсивной власти: к примеру, иронические, издевательские инверсии, эрративные лексемы («„People who menstruate». I’m sure there used to be a word for those people. Someone help me out. «Wumben»? «Wimpund»? «Woomud»?»). 

Кроме того, в данной публикации Роулинг использует закавыченную дословную цитату вместо парафразирования («people who menstruate»), этот прием подчеркивает якобы абсурдность текста, который она язвительно комментирует. Приведенное выше высказывание любопытно и тем, что оно используется для обеспечения конкретного перлокутивного результата, представленного созданием некой рациональной картины реальности. Эффект рациональности, взвешенности и «здравого рассудка» обеспечивается синтаксическими средствами, а также риторической фигурой обращения («someone help me out»).

«Opinion: сreating a more equal post-COVID-19 world for people who menstruate», — в данном фрагменте «твита» Джоан Роулинг наглядно демонстрируется когнитивная модель макроуровневого масштаба, касающаяся гегемонного, доминирующего положения трансгендеров в Западном мире, которое сложилось в относительно недавнем времени (хронологический маркер — «post-COVID-19»). Беллетристка крайне жестко (через бессоюзную конструкцию «opinion: creating…») обозначает реальность как неравноправную: в этом утверждении, следует полагать, заключена информация субъективного характера, хранящаяся в эпизодической памяти, в которой, собственно, и собираются данные ментальных моделей. Ведь, как известно, именно в ментальных моделях (имеющих схематическую структуру, включающую категории действий, участников и их ролей, локации и т. д.) воспроизводятся элементы личностного опыта‌, соединяющие его с общесоциальной информацией семантической памяти.

«Never assume that because someone thinks differently, they have no knowledge». Эта артикуляция связана с замещением оппозиционных смыслов, которые начали тиражироваться небинарным сообществом после публикации писательницей первых «твитов». В частности, Джоан Роулинг эвфемистически замещает слово «сексизм» конструкцией «thinks differently», тем самым отводя от себя непозволительные, с точки зрения фантастки, номинации. Примечателен также дейктический ход, представленный местоимением «they» во второй части артикуляции. С его помощью писательница обозначает, что ее мнение — не единично, что она не одна так думает и что ее интересы не должны подавляться «культурой отмены» (против которой, стоит сказать, Роулинг долгое время боролась).

«I respect every trans person’s right to live any way that feels authentic and comfortable to them. I’d march with you if you were discriminated against on the basis of being trans. At the same time, my life has been shaped by being female. I do not believe it’s hateful to say so». В этом примере можно проследить влияние на артикуляцию информационных паттернов, связанных с деятельностью Джоан Роулинг на поприще защиты прав человека. Именно с этой точки зрения она ретранслирует ценности и некоторые активистские идеи (сюда следует отнести «I’d march with you») борцов против дискриминации, вплетая в контекстную модель (которая уже успела сформироваться и даже — переформатироваться, ведь рассматриваемый «твит» публиковался в числе последних) «позитивные» лексемы типа «respect». При этом писательница совершенно оправданно подчеркивает, что на формирование ее идентичности повлиял женский опыт. Она акцентирует внимание на предпоследнем предложении, завершая высказывание «подкрепляющей» защитной конструкцией («I do not believe it’s hateful to say so»), цель которой — «снятие» обвинений пользователей «Твиттера» в ненависти к транссексуалам.

В ряде других «твитов» Роулинг активно задействует оправдательные, аргументационные конструкции вроде «I’ve spent much of the last three years reading books, blogs and scientific papers by trans people, medics and gender specialists…» или «the idea that women like me, who’ve been empathetic to trans people for decades, feeling kinship because they’re vulnerable in the same way as women». Также данные артикуляции нацелены на повышение символического статуса писательницы, которая стремится представить себя в лучшем свете, показаться осведомленной, хорошо знающей проблему гендерного насилия. Однако закрепить значения знаков, дискурсивное значение которых в настоящее время активно трансформируется, ей не удалось. Этого не произошло, мы полагаем, потому, что был запущен реакционный механизм оппозиционно настроенной читательской аудитории, базировавшийся на коллективном сознании, ценностях и взглядах, а также воспрепятствовавший установлению т. н. «контроля над сознанием» (важным социокогнитивным «интерфейсом»‌) подписчиков фантастки. Необходимо еще раз подчеркнуть, что первоначально Джоан Роулинг отнеслась к «твиту»-референту с явным пренебрежением, экспрессивно и эмоционально-негативно. А ведь, как правильно замечает Норман Фэркло, дискурсивные маркеры на самом деле работают на чувственном уровне, вызывая ассоциации с конкретными людьми, местами, эмоциями и ощущениями‌.

Скандал, который возник на почве высказываний Роулинг, не был бы скандалом в полной мере, если бы его не подхватили СМИ, броские заголовки которых «хоронили» писательницу. 

Репрезентация скандала в СМИ: исследование заголовков

Исследование заголовков — в количестве восьми единиц — российских и зарубежных онлайн-публикаций (часть из которых была выпущена через несколько дней, а часть — через несколько месяцев после серии скандальных «артикуляций» Роулинг) дало более широкое понимание когнитивного аспекта гендерного дискурса в «Твиттере» писательницы.

Так, несмотря на броские и крайне некомплиментарные лексемы в заглавиях статей (например, в случае с «Твиттер „похоронил“ Джоан Роулинг. Пользователи снова обвиняют ее в трансфобии (на этот раз из-за новой книги)»), опрос под вышеупомянутой публикацией, проведенный сайтом «Esquire.ru», показал, что 95% пользователей (большинство из которых, как мы можем предположить, имеют восточнославянское происхождение) поддерживают писательницу, и лишь 5% готовы вступиться за квир-сообщества. Это прямо противоположно мнению западных пользователей «Твиттера».

При этом, по нашему мнению, на реакцию аудитории (это касается обеих конфликтующих сторон) в огромной мере повлияли не столько частные логические убеждения, сколько осознавание кооперации с членами нативной культуры. Данный процесс основан на механизмах имплицитной памяти, которая заключает в себе бессознательные (или — плохо осознаваемые) информационные пласты. Как совершенно справедливо отмечает Мануэль Кастельс, «…кооперация, а не специфические особенности самих кооператоров — ключ к политическому объединению»‌. Несомненно и то, что активность социальной группы находится в неразрывной связи с тем, обнаруживают ли ее представители репрезентативность собственных идей.

«Почему Джоан Роулинг заживо похоронили в Твиттере?», — данный заголовок появился в медийном пространстве на девять суток позднее, чем предыдущий (24 сентября 2020 года). Необходимо подчеркнуть, что совпадение в глаголе «хоронить» намекает на явственные заимствования из более раннего материала. Это дает нам все основания предполагать, что журналистские высказывания на тему гендерной проблематики в отечественных медиа — интертекстуальны (то есть они оказываются таковыми гораздо чаще, чем высказывания на прочие тематики). Нередко они перекликаются, перенимают особенности друг друга, короче говоря, вступают в активную интеракцию. Вероятно, это продиктовано относительной «закрытостью», камерностью темы гендера, которая является распространенной лишь в отдельных социальных кругах восточноевропейского населения (академических, молодежных).

Как можно заметить, публикации, сделанные сразу после возникновения Интернет-скандала, носят гораздо менее экспрессивный оттенок. Обрамляющие их заголовки — нейтральны и безоценочны. Это может свидетельствовать о недостаточной на момент начала полемики интенсивности медийного прайминга (функционирования ассоциативных «сетей»), который обычно затрагивает перцептивные механизмы журналистских сообществ.

Примерно то же прослеживается и в публикациях иностранных изданий. Сравним четыре заголовка:

Как видно, заголовки, опубликованные ранее, то есть в первые несколько суток после начала онлайн-полемики, носят скорее дескриптивный, чем оценочно-предвзятый характер. Впрочем, публикация от 10 июня 2020 года уже располагает не слишком нейтральным оборотом «this time» («на этот раз»), который четко обозначает пренебрежительное отношение автора статьи к фигуре Джоан Роулинг. В частности, подчеркивается, что случившееся — отнюдь не единичный кейс, не исключение из правил, а постоянная индивидуальная практика. Подобные выражения, создаваемые медиа-работниками определенных политических убеждений, формируют весьма конкретные ожидания и установки у читательской аудитории. В данном случае становится очевидным, что автор публикации занял позицию возмущенных масс населения, а не позицию писательницы.

Два последних заголовка уже связаны с некоторой рефлексией касаемо проблемы. Один из них сообщает читателю о том, что в материале статьи будут находится комментарии людей, оскорбившихся артикуляциями Роулинг. Бесспорно, такая журналистская работа была невозможна в первые дни после начала «дебатов». Второй же заголовок, опубликованный 23 августа 2020 года, свидетельствует о сочувствующем отношении автора по отношению к Роулинг. Внимание фокусируется как раз на последствиях «твитов», которые «удалили» Джоан Роулинг почти из всех сфер общественной жизни. Иначе говоря, от рассмотрение конкретного случая завершается генерализацией и выделением проблемы макроуровневого масштаба (что, кстати, является типичным приемом прикладной журналистики).

Выводы. Можно ли отменять людей за высказывания в сети и как избежать злоупотребления символической властью?

Подытожив, мы можем заключить, что, невзирая на конкретизации своей позиции, признания в уважении и сочувствии к угнетенным трансгендерам (и несмотря на весь «бэкграунд», связанный с благотворительностью, защитой прав человека и т. д.), Джоан Роулинг не хватило символической власти, чтобы обеспечить «гегемонию» выраженной аксиоматики (изначально преподносившейся, отметим, с использованием весьма «токсичного», критического языка). Иначе говоря, писательница не смогла эффективно воспользоваться свойствами своего символического капитала — который, как замечает Пьер Бурдье, означает «доверие» подчиненной группы, а также «возможность создания реальности при помощи слов»‌. 

Помимо этого, интересной оказалось реакция читательских сообществ Роулинг, их способы восприятия дискурса. Сравнительный анализ реагирования публики в «Twitter» (сформулировавшей известный тег «#RIPJKRowling») и русскоязычной онлайн-публики показал культурные отличия когнитивного аспекта, специфику восприятия артикуляционных актов на Западе и — напомним, предположительно — в странах бывшего Советского Союза. 

На наш взгляд, массовое «ополчение» против писательницы является злоупотреблением властью трансгендерных и других небинарных групп (в данном случае — в сетевом пространстве социальной сети и впоследствии — на более широком социальном поле «cancel culture»). 

Особенно явно это может быть прослежено при изучении релятивных (по отношению к данной публикации) кейсов, связанных, к примеру, с увольнениями преподавателей под гендерным предлогом, однако это — уже тема дальнейших исследований.

Иначе говоря, то психоэмоциональное и социальное давление, которое было оказано на Джоан Роулинг, а также воздействие на писательницу т. н. «культуры отмены», мы считаем несправедливым и крайне необоснованным (даже с учетом некоторой категоричности, которая была характерна Роулинг в первых «твитах»). По нашему мнению, в актуальных плюралистических сообществах Западной цивилизации совершенно недопустимы подобные развязки онлайн-полемик. Как верно пишет когнитивистка Рут Водак, «в исследовании, посвященном восприятию и понимаю новостей, мы эмпирически доказали, что при получении новой информации из радиопередач… именно ментальные модели способствуют связи вновь полученной информации с уже известной. По причине различных убеждений и систем знаний тексты новостей понимаются и запоминаются избирательно…»‌.

Данные утверждения подталкивают нас к следующим практическим заключениям. В спорных случаях информация о гендерных проблемах должна преподноситься как бы «фреймированно» (это касается, прежде всего, институционализированных СМИ, со своей аутентичной структурой и большими рабочими группами). То есть в пределах репортажа, брифинга, новостного сообщения не должно быть избыточных «выпячиваний» нарратива (что минимизирует эффекты «зацепки» к каким-то определенным моментам). Помимо этого, надлежит тщательно проверять (и перепроверять) качества, склонности, интенции кадрового состава изданий. Такие ревизионистские процедуры контроля, на наш взгляд, позволят улучшить работу СМИ и избежать злоупотреблений властью. Отметим, что контроль дискурса должен осуществляться не путем официального цензурирования, а посредством ведения определенной этической политики изданиями непосредственно.

За иллюстрацию к материалу большое спасибо Алине Заболотной!