Украинская революция 2013–2014 гг. в провинциальных городах проходила совсем не так, как в Киеве. Коренной сумчанин рассказывает о революционной истории северо-восточного украинского областного центра Сумы в контексте общеукраинских событий и аннексии Крыма.
Трудно сказать, чем поэзия отличается от политической агитации: разве что более изысканно и запутанно агитирует за божественную партию.
Сложись, сложись, моя история! Время, дай выбраться из леса начал, сомкни свои уста и я побуду в них, как проглоченный тобой стоматолог. Не сплевывай. Дай неслучайного, время.
Разомкни мои уста. Там тоже не все в порядке с зубами.
Тщетны мольбы. Время, тебя не существует.
Достойнее всего — созерцать. Что же созерцать, если ничего не рассказано?
Такова эта исходная путаница, лес начал. Спутанные начала несостоявшегося шевелятся и выдают себя, время, за тебя.
Невидимый порог, перевалив через который, череда слов приобретает статус персонажа или рассказчика, и этот статус сам по себе начинает диктовать — вот именно.
В этих очерках я пишу «я» просто как знак того, что я лично видел или знаю. Я не штатный «политик», никогда им не был и не буду. На правах тихого городского сумасшедшего я многих знаю, у меня неплохая память и я давно здесь живу с открытыми глазами. Иногда нужно свести последовательность событий, чтобы попытаться их понять.
I
Сумы, как уже было когда-то сказано, — очень зеленый город. В 1970-е годы он был славен тысячами роз на своих улицах.
2013 год начинался в Сумах с задержек бюджетных платежей. Задержки были сравнительно большими: до полугода. Страдали поставщики услуг городского бюджета — им не платили за уже выполненные работы и за поставленные товары. Мэр города, Минаев Геннадий Михайлович, каждый месяц, как заведенный, писал в фейсбук, что конец всему, наконец, пришел. И несмотря на то, что премьер-министр Азаров уверял всех по телевизору, что с платежами у государства нет никаких проблем, а проблемы только с не справляющимися со своими обязанностями мэрами, — сообщения о неплатежах поступали в СМИ и в социальные сети из разных регионов Украины, от разных мэров и из разных служб местного самоуправления.
Судя по всему, проблема была серьезной: как потом выяснилось, мэр из своих средств даже оплачивал смехотворные суммы за хостинг сайта Сумской мэрии.
Зарплату бюджетникам и пенсии, впрочем, платили вовремя или с небольшими задержками.
Никаких бунтарских настроений в городе заметно не было. Весной 2013 года оппозиционные парламентские партии проводили по городам рейды с названием «Вставай, Украина!». Но никто не вставал, митинги и шествия набирали ровно столько участников, сколько их было у партийных ячеек города. Телевизионщикам приходилось ловить подходящие ракурсы, чтобы дать хоть какую-то картинку на экран.
Что-то проводилось в рамках этой «акции» и в Сумах, но число акционеров не превысило нескольких десятков. Так было не потому, что жителей все устраивало, а потому, что никто не верил парламентским партиям даже на йоту и не хотел участвовать в устраиваемых ими распродажах. Яценюк, выступая где-то перед СМИ, заявил, что апатия населения приведет Украину к гибели. И что если бы к ним на митинг вышли не 100 человек, а тысяч 50, то они бы показали Януковичу, что значит настоящий протест. Так говорили и думали многие политики.
Не пройдет и полугода, и на улицы Киева выйдет миллион — не считая местечковых и провинциальных митингов и майданов. Украина восстанет не по партийному графику проведения мероприятий, и выяснится, что никто из штатных политиков не имеет ни малейшего представления о том, что должно происходить в таких случаях и кто несет ответственность за происходящее. Это будет всего через полгода после бесславного конца акции «Вставай, Украина!».
В Сумах к 2013 году старые друзья — владелец и по совместительству журналист местной газеты «Панорама» Евгений Викторович Положий и мэр города Минаев — рассорились вдрызг. По электоральным срокам это была где-то середина второго срока Минаева на посту городского председателя.
Ссора для нищего городка с покосившимися заборами, бетонными уродами и остатками зданий, построенных славными предками с 1890 по 1913 гг., была вроде синематографа в деревне. Люди, в городе видные, оба публично поливали друг друга грязью, развлекая недоумевающую публику и не считаясь с тем, что на фоне их предыдущей долгой дружбы и сотрудничества внезапные, ничем не объяснимые яростные филиппики и плевки внушали подозрения к обоим.
Положий, местный политический «технолог», семь лет до 2012 года считал мэра Минаева своим «проектом» и «нашим мальчиком». Но в 2013 году он уже со страниц газеты, с экранов телевизора, а затем и с площади называл городского председателя вором, предателем, соглашателем (с Януковичем и Партией регионов), публиковал в газете фотографии коррупционеров с нарисованными в фотошопе между ними стрелочками — такие картинки называлось журналистскими расследованиями.
Минаев в ответ называл старого друга мерзавцем, специально и низко искривлял его фамилию в своих статусах в фейсбуке и говорил, что он, Минаев, прекратил платить деньги Положию и его газете за «лояльную редакционную политику» (и, следовательно, признавал, что платил Положию предыдущие семь лет). И якобы Положий ему ответил: «Ничего личного, Гена. Только бизнес».
Следует знать, что к 2013 году решающей электоральной силой в городе Сумы являются пенсионеры и люди предпенсионного возраста (их около 1/3 от 280 000 населения). С поправкой на явку на выборы надо думать, что их много более половины.
Бумажных газет в городе всего две. Кроме «Панорамы» Положия есть газета «Ваш шанс», но она, в основном, известна городскими объявлениями и иногда неплохими краеведческими материалами. (Газета «Данкор» ушла в интернет, а бумажный «ДС-экспресс» я действительно не читаю. Эта вставка сделана в знак уважения к «Данкору».)
Основная масса пенсионеров с интернетом и социальными сетями, конечно, не знакома. И хоть объявленные тиражи сумских газет не миллионные, можно думать, что две тысячи пенсионеров, читающих ту или иную газету, легко донесут справедливую газетную точку зрения остальным 40 000 пенсионерам. Так что история про то, как поссорился Иван Иванович с Иваном Никифоровичем, в Сумах является не милой насмешкой над экзистенциальными проблемами добрых обывателей, а подлинной политической драмой с сотнями тысяч участников и пострадавших.
У меня нет статистических данных о влиянии газеты «Панорама» на политические симпатии электората. Но так совпало, что за последние 17 лет в городе Сумы мэрами становились только те кандидаты, которых так или иначе, откровенно или ненавязчиво, поддерживали газета «Панорама» и ее владелец. Я вижу только одно рациональное объяснение этому: у газеты есть или был определяющий судьбу городских выборов читатель.
И произнес, врываясь в залу круглого стола, аббревиатуру алфавита опоздавший Ланселот. И взмахнул Эскалибуром по телевизору Мерлин, а жизнерадостный мужик Андрей Желябов постановил киданье бомбы. И сухощавый Кибальчич соорудил на дубовом столе ракету из оппозиционной прессы. И символическим террором на террор фактический ответила Степану Халтурину Софья Перовская. За счастье гусского нагода сделал не первый шаг к Шлиссельбургской крепости Ицхок-Айзик Берович Арончик. Разочаровался в революцьонном движении тут Зубатов Сергей Васильевич и готовил немедленно материалы в царское СБУ. И видели все торжество оправданной судом Веры Засулич. И верой в Веру Засулич отвечала Вера Фигнер. И были Надежды, даже две: Константиновна Сигида и Александровна Головина. Но Любови не было промеж них, и сокрушался весьма сему, стоя у форточки и роняя пепел сигарет мимо подсвечника, король Артур.
Выступил тут несравненный комсомолец Гарри Поттер и предложил по камешку — по камешку и перенести Межигорье, освободив ее место под английский парк. І похмуро зирнувши, кинув в прокурене повітря схованки Степан Андрійович Бандера: «З жидами ніць нічого аглицьково не збудуєш». І отримав дружнього стусана Степан Андрійович від толерантного Фродо Бэггинза. І почалася велика боротьба ОУН у союзі із Саруманом проти Саурона. Ліве око короля Артура збільшилося до розмірів Мордору, почалися часи пекельної загрози над братерством народів. Винахідливий письменник Заперечуй дипломатично почав генерувати паліндроми, які б з української однаково б переверталися на іврит. І запропонував Андрій Мельник розвішати на стовпах купу антисміттєвих флаєрів. І спитав жорстко Степан Бандера: «Та де ж ми стільки семітських фраєрів візьмемо, друже?». І втрутився в сварку Гендальф-сірий, і отримав свого. І втрутився в сварку король Теоден, і отримав свого. І втрутилася у сварку красуня-ельфійка Галадриєль, і отримала свого.
И вдруг из маминой из спальни, кривоногий и хромой, выбегает умывальник и качает головой. И губернатор города Санкт-Петербург, в прошлом — секретарь какого-то шобла, прекратила эту истерику. И канонический президент Российской Федерации, улыбаясь ленинградской подруге, мочил в сортире своего праотца — террориста Александра Ульянова. И орки приняли себя за последователей кантианства, и отрицали причинность. И хоругви бастардов с иллюстрациями из учебников по гинекологии развевались над площадью, и красной была площадь эта. И бастардский нечленораздельный стон стоял над великой землей Рохана, и истлевали, дымясь, бывшие луга Шира. Печальный демон, Дэвид Копперфилд, носился в воздухе с горьковским «Буревестником» на устах и комсомольцем Гарри Поттером подмышкой. И Никита Михалков снимал объективное кино, одевая крестьян в кожаные скафандры тел физкультурников. И вставал над горизонтом дирижабль с неправильным портретом Шварценеггера-Шеварднадзе. И отчаялся Ланселот сражаться с мусорами. И получил по морде Саня Соколов. И в 50 лет приступил к чтению Чаадаева сантехник Василидзе. И мело, мело по всей земле, во все пределы.
II
Сумы — русскоязычный город. Чистую украинскую речь на улице редко услышишь и сейчас, а в 2013-м и подавно. Широко распространен так называемый суржик, литературно не канонизированный, но полноценный язык.
Есть в городе отделение всеукраинской «Просвіти». Ее лидеры и члены обеспечили организацию и тематику первых митингов 2013 года — тогда еще даже не на сумской площади Независимости, а возле памятника Шевченко. Для Сум пара сотен человек уже считается признаком серьезной напряженности.
Если в 2004 на митингах люди «Просвіти» говорили о жидокоммунистической банде, приведшей Украину к ее страданиям, то на первых митингах ноября 2013 года речь шла о Российской империи. Это был ответ на неявный вопрос: каким образом несостоявшаяся евроинтеграция Украины касалась горожан? Ответ: «Либо туда, либо в тайгу» — в сущности, верный, но это был ответ о направлении побега, а не о ценностях.
На митингах бывали, конечно, многие — и совсем не-националисты, и выступали не только националисты.
Помимо «Просвіти» в Сумах существуют и другие украинские националистические организации. Я плохо владею этим материалом. Есть «Молодежный национальный конгресс» (МНК), его Сумское отделение. Эта организация на протяжении двух десятков лет независимости Украины дала городу (и не только) нескольких неординарных личностей. Не думаю, что в таких организациях много людей. Однако не все измеряется количеством. МНК много лет подряд организует летние детские лагеря отдыха, какие-то тренинги, собрания и, главное, — готовит к чему-то своих членов.
Возможно, любой национализм по происхождению религиозен. Есть люди, которые верят, что эта земля дана украинцам Богом. Этническим украинцам. Богом. Националист выполняет Божественную задачу, у него миссия. Он не произносит проповедей и не склонен к мистическим экстазам, он может «просто жить», работая на семью и детей, но он слышит призыв, и он готовится. Тем более, он знает, что московская агрессия состоится. Таких людей не нужно много: на всю страну достаточно пары сотен (и это уже Орден), на город Сумы достаточно нескольких.
Их религиозность не может не вызывать симпатию, как бы я ни относился к ее истокам и к идее о новом «избранном народе».
Олег Вячеславович Медуница, народный депутат Верховной Рады Украины текущего и прошлого созывов, соавтор двух из трех законопроектов 2017 года об украинском языке, ущемляющих права русскоязычных на свободные собрания, небогатый и — внешне — простой человек.
Летом 2004 года он опекал разнонациональных сумских студентов в их движении против объединения сумских вузов (водил их по полям, был комендантом их лагеря), был участником Майдана–2004, поддерживал русскоязычного Минаева на местных выборах 2006 года, поддерживал его как мэра, уже будучи заместителем губернатора — в ющенковском 2008 году — и, во всяком случае, никак не препятствовал избранию Минаева мэром на второй срок в 2010 году.
Не один Положий и не только его газета выдвигали Минаеву обвинения в соглашательстве с Партией регионов и в воровстве осенью 2013 года. Медуница тоже уже был противником мэра Минаева.
Всего за месяц до начала всеукраинских роковых событий, кажется, в октябре 2013 года по инициативе Медуницы (так говорил Минаев) состоялись теледебаты между Минаевым и Медуницей по бюджетному вопросу.
Ответьте, если я не прав, — но наперед все лживо! Итак, оружье ваше, граф?! За вами выбор — живо! Вы не получите инфаркт, Вам не попасть в больницу!.. А в это время Бонапарт переходил границу.
Переругивания на камеру двух бывших товарищей и соратников были посвящены выяснению того, кто из них более виновен в бюджетной политике Януковича.
В политической биографии Минаева 2011–2013 годы знаменовали перелом. Но перелом не был резким: уже в 2010 году сам Минаев шел на выборы другим человеком — освобожденным от иллюзий относительно принципов государственного и местного управления, да и от иллюзий относительно собственных сил, Это был уже другой человек, не тот, который присоединился в первые же дни к студенческому сопротивлению 2004 года, рискуя не только бизнесом, но и свободой. Он уже знал, что без черного нала управлять городом и страной невозможно. Я вполне допускаю, что к его рукам «прилипало» и прилипало многое. Но я знаю, что каждый день, садясь в маршрутное такси, каждый житель Украины и по сей день сам, добровольно, несет свой взнос в чей-то криминальный общак. Разница — в хлипких границах компромисса с совестью, соседями, коллегами и партиями. И кроме того, я не знаю конкретных случаев, когда к рукам Минаева «прилипло». Но о хождении черного нала в мэрии — знаю. Он ходит и сейчас.
На выборах 2010 года с Минаевым прошла команда, мало напоминавшая романтическую команду 2006 года. Некоторые депутаты из первого созыва ушли еще посреди избирательного срока, достигнув личного предела компромиссов с совестью или убедившись в бессмысленности попыток для беспартийных профессионалов менять что-либо в партийной, советской системе местного самоуправления.
Во фракции Минаева появился человек, Анатолий Жук, которого называли бандитом и вором. Жук имеет в юности судимость, родился он по соседству с признанным в Сумах вором в законе (это рождение, соседство и дружба вменялись ему в вину), занимается единоборствами и ходит на охоту. Спору нет — плохой для депутата бэкграунд. Однако мне неизвестны такие поступки Жука, которые бы подтвердили его статус бандита, вора и подлеца. Может быть, я плохо осведомлен. Речь этого человека ясна и логична. Он не трус, разумен, последователен, настойчив, прям, откровенен и «своих не сдает» — возможно, в Сумах именно эти качества ассоциируются с бандитизмом.
Кампания «Вали Минаева!», которая не прекращалась с 2006 года, но ранее исходила из чрева «демократических» партий НСНУ и БЮТ (Блок Юлии Тимошенко, в настоящее время — партия «Батьківщина»; в дальнейшем оба названия используются синонимично), приобрела совершенно иной характер, когда к ней присоединились Положий и Медуница в 2012–2013 годах. Они очень сильные, медийно значимые, как говорится, фигуры в городе. Скорее всего, у них были разные мотивы, но действия их были согласованы.
Если Минаев говорит правду и Положий семь лет брал с него деньги за «лояльность редакционной политики», и если Минаев в какой-то момент действительно решил освободиться из-под гнета местного публициста, то мотивы внезапно прозревшего Положия в его нападках на Минаева ясны. Сам Минаев в этой ситуации мог искать союза с кем угодно для того, чтобы не сесть в тюрьму. Против него открывали одно уголовное дело за другим как раз те самые регионалы, в соглашательстве и сотрудничестве с которыми его обвиняли бывшие соратники. В отличие от Медуницы Минаев — не герой и не верующий националист.
В 2013 году никто в Сумах из людей, способных организовать гражданское сопротивление, не встал бы на защиту Минаева, посади его прокуратура. Даже бывшие студенты 2004 года.
Трудно сказать, какие были мотивы публично осуждать Минаева у Медуницы, но можно предположить, что с его точки зрения Минаев превзошел предел допустимых компромиссов с Партией регионов.
Минаев с трудом говорит по-украински. Ему принадлежит мем — знаменитый «Підпиздець». На сессии городского совета он демонстрирует депутатам две противоречащие друг другу бумажки и произносит: «В мене коллізія! Підпис здесь и підпис здесь». Затем несколько раз повторяет эту фразу, не осознавая, как она звучит. Ролик собрал более миллиона просмотров в ютюбе.
Сегодня на стенах домов города, в историческом центре, нередки надписи, сделанные через трафарет: «Є мова — є держава!».
Мне известны люди (семьи), которые после российской агрессии и оккупации Крыма переходили между собой (в быту, на кухне) на украинский язык. Мне представляется это чудовищной, но объяснимой реакцией на события и переживанием личного бессилия. Однако это не было повальным явлением, и многие вернулись к русскому.
Гораздо больше людей, чем раньше, используют украинский язык в ситуациях публичности, но и среди них большая часть продолжает оставаться русскоязычными в быту.
Если вы придете в магазин или на прием к стоматологу, то, скорее всего, с вами будут говорить по-русски, не задумываясь о предательском значении этого языка.
Как-то в нервные дни марта 2014 года замечание о том, что плакат на мне написан не по-украински, мне делали на русском, — таков наш бытовой национализм.
В Украине невозможно районировать жителей по образу жизни — нет никаких пищевых, сексуальных или языковых табу, которые помогли бы делу естественного разграничения. Далекие села в Карпатах, конечно, есть. И образ жизни там вполне подпадает под понятие «национального». Но есть Полтава, Сумы, Днепропетровск, Одесса, Харьков. Произошла не национальная революция или — за символический статус «национальной» кому-то необходимо еще побороться с теми, кто придерживается совершенно иных взглядов на произошедшее. И кто совсем недавно стоял рядом на баррикадах в Киеве.
III
Если на площадях не начали читать стихи — никакой революции не будет. Так говорил Заратустра.
На майдане в Сумах читать стихи начали ближе к Новому 2014 году.
Что такое «майдан» в Сумах?
Все виды города на рекламных открытках — все то, что называют «старыми Сумами», было построено с 1890 по 1913 годы буквально несколькими людьми. Не нужна трипольская культура, а нужны 25 лет и десяток человек.
До 1970-х на месте нынешней площади Независимости («Майдана» в Сумах) была площадь Петровского, переименованная в честь коммуниста Петровского. А до 1917 года она носила название Петровской в честь Петра I. Тут был сквер, прекрасные особняки бывших буржуев, была раньше и церковь. Сейчас огромный участок неправильной формы, метров 200 на 300, выстлан бетонными плитами, между которыми летом пробивается трава.
Площадь обрамлена с двух сторон чудовищной конструкцией (ее называют «Кривая хата»), фасад конструкции составлен из огромных бетонных крестов. Возможно, из космоса Кривая хата должна представлять формой серп. В Кривой хате заседают городской и областной советы, местные службы и администрации.
В другом «углу» площади воткнута 17-этажная (не считал) бетонная свеча бывшей гостиницы «Сумы» — приблизительно где-то на месте старой Николаевской церкви. Сейчас в гигантском здании гостиницы эксплуатируются только первые два этажа, лифт не ходит уже с десятилетие.
Эти здания возведены в результате «реконструкции площади» в середине 1970-х–начале 1980-х годов.
Майдан в Сумах на майдане начался не сразу. Как я уже писал, до середины декабря 2013 (могу ошибаться в датах) люди собирались недалеко отсюда, у памятника Шевченко. И когда на такие собрания приходили партийные члены со своими флагами, их гнали из-за партийных флагов. Так что спустя некоторое время партийным функционерам пришлось поставить свои палатки в другом месте. И они их поставили ровным счетом в 100 метрах от Кривой хаты — от здания, в котором сами же и заседали. Комизм ситуации не осознавался.
Палатки были поставлены членами сумской ячейки партии «Батьківщина».
В Киеве Майдан тоже начался без партийных флагов, и точно так же партработники были вынуждены расположиться со своим номенклатурным протестом на другой площади.
Виталий Портников, известный украинский журналист, призывал к созданию единого блока партийных и беспартийных, ибо как бы ни были плохи наши партийные банды, но они — единственные официальные банды, которые у нас вообще есть и которые признаны белыми людьми в Европе. И негоже нам распылять силы в бандах анархистской направленности, ибо тогда нам не видать государства.
Палатки — их было три или четыре — по-сиротски смотрелись на огромном бетонном зимнем поле в Сумах. Так одиноко они и простояли до мая 2014 года. В конце концов, более или менее регулярные митинги переехали сюда, на площадь Независимости.
У палаток часто крутились десяток-другой людей, мне совершенно незнакомых. Позднее они были названы Сумской самообороной.
До жертв и расстрелов в Киеве митинги были немногочисленны, они выглядели жалко на гигантской площади. Но в январе–феврале здесь уже собирались тысячи.
Выступали люди из «Просвіти», приезжие народные депутаты, местные активисты, партийные и беспартийные. Здесь выступал, тряся скрученными бумажками, будущий мэр города, маршрутчик Лысенко Александр Николаевич, член фракции «Батьківщини» в городском совете. За свой рост он получил прозвище «Линейка».
Здесь выступал журналист и патриот Евгений Викторович Положий, клеймящий преступный ЖЭК (городское коммунальное предприятие — Сумыжилье) и преступного Минаева. До сих пор поразительно, каким образом в разговоры о евроинтеграции, садистах-беркутовцах, в возмущения, в скорбь о погибших был приплетен городской ЖЭК. Но если вдуматься, то технологический замысел — сознательный или нет — становится ясным. Людям трудно что-то объяснять про Европу, а про ЖЭК — легко. Ровным счетом точно в той же логике двигались ораторы из фракции «Батьківщини» городского совета. Они протестовали, имея в горсовете едва ли не половину голосов и более чем 10-летнее вхождение во все правящие коалиции. Они протестовали напротив здания, в котором сами же и заседали. Но тогда против чего они протестовали и что они могли предложить в качестве «объекта» борьбы с Януковичем здесь, в Сумах? — Естественно, Минаева.
Однажды, еще в декабре 2013, я сказал Положию, что не следовало бы ему топить Минаева, что это как минимум несвоевременно. Мы были товарищами c Положием, я не очень вникал в причины их нелепых перепалок с Минаевым. Я считал, что сейчас нужно искать пути к сотрудничеству с городскими властями для того чтобы минимизировать риски чрезвычайных событий в городе и консолидировать те действия, по которым взаимопонимание с городскими властями есть. В конце концов, речь шла о контроле за ситуацией и о недопустимости его утратить. Положий ответил мне куском своей передовицы: Минаев и есть ставленник Януковича в Сумах, он является воплощением коррупции. Я не стал спорить, — не до споров было. Каждый принимал свои решения. Я еще раз-другой вернулся к этому разговору с Положием, но с тем же эффектом. После внезапной и добровольной отставки Минаева в конце февраля 2014 я порвал с Положием, публично назвав его мерзавцем.
Губернатор Харьковской области Михаил Добкин писал в фейсбуке, что создаст освободительный отряд и с ним пройдет по всей Украине (не понимаю, как Добкина до сих пор не посадили). Минаев ему в фейсбуке же и отвечал: «Миша, я встречу тебя на границе Сумской области. У нас славные партизанские традиции Ковпака и я бы не советовал…».
Светало.
В палатках на площади жил героический и экспансивный маленький человечек по фамилии Кукса. Вместе с Лысенко на фотографии они бы выглядели как Пат и Паташон, как Дон Кихот и Санчо Панса. На первой сессии после отставки Минаева в конце февраля он бегал по сессионному залу с топором — и стал этим знаменит. Я спрашивал тогда у милиционеров, видят ли они, что происходит. Замявшись, они отвечали мне — «Нет». Нет, не видят. Они уже боялись всего, потому что милиция стала врагом народа.
На захвате здания областной администрации Кукса ходил среди людей, как бы специально расталкивая их плечами. Я имел случай несколько раз его наблюдать: он так ходил всюду. Широкое лицо его вечно горело, толстенький и маленький, он все время куда-то мчал. Сумасшедший, но зато не предаст. Это беззаветная преданность чему-то. Я пишу без иронии: попробуйте найти человека, который проживет всю зиму на бетоне, протестуя против преступной власти, которую в городском совете представляет его собственная партия.
В мае 2014 он был вознагражден и стал заместителем важной фигуры в области по спорту и физкультуре. Но ненадолго — то ли он кому-то врезал, то ли был пьян в неподходящее время, то ли и то и другое вместе.
Здесь, на сумском майдане, читали стихи про угнетенный народ и про месть. Про слезы и про Украину.
Сейчас здесь кричат «Банду геть!», трясут бумажками и не знают, что предпринять, так же как три месяца не знали, что делать в Киеве.
Из окна Кривой Хаты внаглую выглядывает Минаев и курит, глядя на очередной жидкий митинг.
Деревенская комедия.
Минаева и его фракцию внесли в «черные списки» за то, что они на последней сессии в своем обращении к Януковичу потребовали расследования разгона Майдана, отставки кабинета министров Азарова, но не потребовали от Януковича в официальном обращении отставки самого Януковича.
Филология!
Минаев выглядывает из окна и нарывается потому, что уже что-то решил и лезет на рожон. На него с площади показывают пальцами и шушукаются. Он выходит на площадь без шапки, полы его пальто развеваются — но там нет алого подбоя. Минаев произносит речь перед собравшимися: «Если вы хотите революции, то вам место сейчас в Киеве, а не здесь». Его не бьют, и он уходит обратно в Кривую Хату.
В сущности, он прав.
В Сумах много контактных скульптур. Гусар. Барышня с зонтиком (зонтик отламывают регулярно). Известный КВНщик.
Если бы я ставил в Сумах памятник Поэзии, я бы поставил его в виде блоковского Паяца с шевченковскими усами, истекающего клюквенным соком.
Мир новых революционеров из «Батьківщини» — чужой для меня. Фракция «Батьківщини» 10 лет преуспевала в дележе земель, выдаваемых с черного хода. Она годами не давала Минаеву и его фракции провести через сессию мораторий на «бесплатную» раздачу земель нужным людям. Во фракции страдают за народ люди, ведающие городской застройкой, городским дорожным хозяйством, начальники и директора коммунальных предприятий, богатые безработные. Это та самая фракция, которая пыталась отставить Минаева, когда он еще не «продался регионалам».
Мои знакомые, здравые люди, пожимали плечами, не понимая в происходящем многого. Но никто не формулировал недоумений вслух, не нарушал солидарности в общей борьбе. Потому что не только БЮТ и не в них дело.
Но в чем дело и что делать здесь, в оранжевых Сумах? — ответов не было ни у кого. На одном из собраний «активистов» представитель партии «Свобода» прервал собрание и заявил, что он не намерен разговаривать об общем плане «действий» на русском языке. (У этого человека забавная судьба: его исключили спустя год из партии то ли за воровство, то ли еще за что-то подобное.)
Нужно было дать хоть какую-то цель городской толпе. И себе. Невозможно было рифмовать вечность-быстротечность, смерть-твердь и поэт-бюджет. Великие драмы свершались перед глазами, и было трудно видеть в них всего лишь большую драку мелких подонков в подворотне. В то время как десятки сумчан разных возрастов перебрались жить в Киев (кто жил на Майдане, кто — в доме Профсоюзов, кто — на квартирах), в Сумах боролись с ЖЭКом и с беспартийным мэром.
Всего один раз за много месяцев протестную демонстрацию привели к «объекту», связанному с Партией регионов, — к ее городскому офису. Кажется, в январе 2014 года. Там люди сорвали флаг Партии регионов и неистовствовали. Гудели громкоговорители милицейских машин «Ви порушуєте закон. Розійдіться!».
Я шел уже оттуда по тротуару Петропавловской улицы, а мне навстречу шел член минаевской фракции в городском совете Александр Хоруженко (он сейчас отвечает от правительства за децентрализацию в области, — не знаю, как называется его должность). Он не видел меня, смотрел на толпу, на сорванный флаг партии регионов и шептал: «Ну, наконец-то!»».
В начале февраля 2014 года на площади проводили митинг коммунисты и регионалы. Их было больше тысячи — это немало. Митинг они проводили на одной стороне майдана, у конференц-зала. А с другого края, у палаток, на них взирали революционеры. Социальный состав этих двух мирных групп был одним и тем же и назывался «обычные люди». Я разговаривал с некоторыми «коммунистами», бродил среди них с плакатом о местном самоуправлении и местном бюджете, потом возвращался к «нашим», к революционерам, потом ходил обратно. Пожилой, предпенсионного вида инженер Сумского машиностроительного объединения сказал мне, что он не коммунист, что он был бы рад, если бы пожелания с моего плаката реализовались, но он не верит фашистам. Поэтому он здесь, на антифашистском митинге.
Не помню, читали ли там стихи.
В «Двенадцати» Блока Христос в развязке появляется просто потому, что должно же было это, в конце концов, чем-то закончиться. Вполне логично, что Он появился — не могло быть так, что все происходящее, его гигантский, как казалось, масштаб, осуществляется помимо его воли. Если бы не Его появление, композиция не была б завершенной и напоминала бы мой очерк. Ну не может же быть, чтобы «это все» было простой дракой подонков: ведь мы так надеялись на лучшее.
Однако конец света не состоялся или состоялся совсем не в той форме, в какой его ждали, он оказался не концом. Но чем тогда, если не излишней финтифлюшкой, представляются разнообразные художественные развязки?
Как там в Ливии, мой Постум, — или где там? Неужели до сих пор еще воюем?
Есть стена белого кирпича (забор), мимо которого я прохожу каждый день. Это настоящий фейсбук. Именно тогда — зимой 2014 — на стене началась заочная дискуссия непримиримых политических оппонентов. Кто-то пишет «Героям слава», а его враг вписывает добавочный слог, превращая «героев» в «геморроев». Сейчас эта стена — палимпсест. У меня есть фотографии нескольких стадий ее развития.
IV
Никто ничем не руководил. Никто ни за что не нес ответственности. Каждый принимал решения о действиях или бездействии самостоятельно или в очень узком кругу. Были маленькие, разрозненные и разнообразные группы, потому что характер решений был чрезвычайным. Нарушения закона следовало обсуждать только с теми, кто понимал, что закона все равно уже никакого нет. Когда начались расстрелы, отсутствие государства стало очевидно всем.
20 февраля 2014 года в Киеве был убит снайпером сумчанин Алексей Братушка. Вероятно, на следующий же день толпу в Сумах повели протестовать к отделению милиции (а куда еще? — логикой никто не был озабочен). Среди тысячи-другой орущих в гневе нашлись десяток-другой человек, ставших выламывать металлические стойки забора, окружающего милицию, из бетонных оснований. Поразительно зрелище было именно этими двумя десятками людей, совсем не интеллектуального вида, — и приятием происходящего всеми присутствующими. Никто не останавливал. Это было «наконец-то!».
Кажется, 23 февраля тело Алексея привезли из Киева, и в Сумах проходили похороны. Было много людей. Это была первая смерть. Сейчас на кладбище десятки могил. Поздняя осень. Средних лет невысокий мужчина в военной форме без головного убора проходит от могилы к могиле, похлопывает по каждой стелле, как по плечу друга, и что-то тихо говорит могильному камню.
Тогда, на первых похоронах, похоронах Братушки, группа людей забросала яйцами Минаева и его жену, пришедших проститься с покойным. «За дерзкий вид», — как пояснял Положий в фейсбуке.
Я разговаривал на следующий день с одним из участников этого забрасывания — с моим знакомым по бане. Он в прошлом спортивный тренер, совсем неплохой человек. Он был очевидно горд тем, что, наконец, приобщился к настоящей политике и проявил смелость в борьбе. Внес свою лепту.
Мне пришлось ему рассказать, что сын Минаева на Майдане в Киеве с первого дня, там, где стреляют, — и он там не гость. Мой товарищ, тренер, бормотал: «Я не знал, я не знал…». Это довольно изящная иллюстрация концепта «народ»: народ это смесь тех, кто «не знал», со всяческой швалью.
Будущий мэр Лысенко отрицал свое участие в организации яйцебросания на похоронах, но не имеет никакого значения — лично ли он подговаривал этих людей к их «акции» или через кого-то.
Еще через пару дней Минаев подал заявление о добровольной отставке с поста городского председателя. Сам он рассказывал, что за несколько дней до того вел переговоры с высшими чинами партии Юлии Тимошенко в Киеве, а в подъезде его дежурили люди с битами. Не знаю, правда ли это.
Отставка Минаева оказалось полной неожиданностью для всех тех, кто так ратовал за его уход. Положий писал в фейсбуке, что это хитрый шаг, за которым скрывается никому не понятный и от этого еще более коварный план. Никто не был готов к такому примитивному повороту. Душа жаждала коварств и замыслов.
Минаев был удобен как мишень, но никого не интересовали пост и власть.
Смешной эпизод из области живописного искусства: весь город был увешан разнообразными листовками и объявлениями, часто врущими («на нас движется армия титушек из Харькова»). Партия «Удар» в Сумах выпускала свою листовку против Януковича и Партии регионов с декабря 2013 г. по март 2014 г. и выпустила ее в аккурат после бегства Януковича. Зато листовка была отличная: первоклассная бумага, печать, цвет, композиция, замечательный, надеюсь, тираж — я так и не увидел листовки, думаю, что она готовилась сразу для будущего музея революции вместе с отчетом о расходовании партийных средств.
Пост мэра пришлось немедленно поднять «народному мэру» Лысенко. Он его поднял в качестве исполняющего обязанности как раз на той самой сессии, где его Паташон-Кукса бегал с топором. На ту сессию я пришел с товарищем, на мне был плакат «Люстрация! Перевыборы всех!». У лестницы меня остановил будущий заместитель Лысенко, тоже БЮТовец, Владимир Войтенко и потребовал снять плакат. Я спросил у него его фамилию (так я и познакомился с этим демократом) и прошел в зал с плакатом.
Конечно, я был напуган. Я полагал, что «эти люди» имеют злые планы. Однако скоро выяснилось, что для того, чтобы быть злым, следует хотя бы не быть клиническим идиотом. Никаких планов ни у кого не было.
Никто из пришедших к упавшей власти не был готов к ней ни профессионально, ни по внутреннему возрасту. Первые сессии (и заседания исполкомов) вел старый чиновник мэрии, переживший на своем веку многих мэров.
В составе новой властной команды в Сумах нет ни одного человека с корнями из 2004 года. Биография самого Лысенко имеет провал в первом десятилетии 2000-х. В интервью он говорит, что зарабатывал в это время за рубежом. Это означает, что эти люди — без истории, без лета-2004 в Сумах, без зимы 2004-2005 и в Сумах и в Киеве, — они для меня как иностранцы, как инопланетяне. Это неизвестный мне город. Их планета — сборовские «с улицы Баумана», полукриминальное подростковое образование, близкое к Лысенко, — никому не известные молодые люди, они часто сопровождают и самого мэра и его команду на различные мероприятия.
Первыми вопросами, разбиравшимися новым исполкомом были вопросы санитарно-гигиенического состояния троллейбусов (у этих ребят туго с чувством юмора).
На своей первой пресс-конференции и. о. мэра выразил надежду, что «теперь суды буду судить не так, как раньше, а как народ считает».
Свой кабинет Лысенко взламывал тем самым топором — потому что не нашел ключей и подумал, что в этом и состоит хитрый план Минаева.
Митинг после российской оккупации Крыма в первых числах марта собрал много людей. Пришли даже те, кого я и не ожидал увидеть. Говорили об агрессии России, о чем всегда говорят на митингах, пели гимн, но вот что показательно и ожидаемо: представителю военкомата дали слово уже перед окончанием митинга, и он так ничего и не сказал о том, куда приходить добровольцам, когда, с чем и — в чем заключается мобилизация.
В здании Сумской мэрии поселились люди в балаклавах и в военизированной одежде, они звались «Сумской самообороной». Они сидели там в каком-то кабинете полгода, если не больше. Я специально интересовался у сумчан, вернувшихся с Киевского Майдана, — знают ли они этих людей. Никто о них ничего не знал и не знает до сих пор. Их видели впервые. Потом их стали связывать со «сборовскими ребятами с улицы Баумана».
По городу прокатилась волна ограблений, грабители имитировали форму «Сумской самообороны».
Прошли взрывы чьих-то машин, избиения.
Я обращался к журналистам города с просьбой выяснить имена, биографии скрывающих свое лицо людей. Что они скрывают, кого боятся или кому угрожают? Правда ли, что у дома Минаева дежурили люди с битами? — спрашивал я.
Никто не откликнулся: это были несвоевременные вопросы. Положий в фейсбуке шутил над моей паникой и призывал не драматизировать происходящее.
Спустя месяц, в апреле, сам Положий был зверски, до полусмерти, избит двумя неизвестными. Суд над предполагаемым подозреваемым идет до сих пор, но, кажется, это не тот человек. Положий утверждает, что это было наказанием за его активную жизненную позицию, и первое время указывал то на Минаева, то на Жука.
В мае 2014 года прошли внеочередные выборы мэра. Лысенко победил на них и избавился от приставки «и.о.». Минаев агитировал за Анатолия Жука, пытаясь «перелить ему рейтинг», но Жук с треском проиграл. Люди испугались за животных, которых Жук якобы не любит (собачьи бои).
В городе начали совершаться наглые, посреди белого дня убийства из огнестрельного оружия — при свидетелях, на улице.
Милиция бездействовала просто потому, что всего какой-то месяц-другой назад их самих могли стереть в порошок прогрессивно настроенные граждане.
Новый начальник юридического управления городского совета на камеру инструктирует члена исполкома — как без банды увольнять сотрудников, потому что с бандой получается некрасиво.
По слухам в город, почуяв легкую наживу, начали перебираться организованные бандиты из других регионов.
Привязка сумских событий к Минаеву — не моя прихоть, она проходит параноидальной нитью в выступлениях Лысенко, в публикациях «Панорамы» Положия на протяжении полутора лет — с марта 2014 по ноябрь 2015, а затем, после очередных выборов, сходит на нет. Минаев мешал беспрепятственному интернету в городе флюидами. Минаев дестабилизировал ситуацию на сессии, не присутствуя на ней. Минаев кого-то подговаривал. Минаев рвется к реваншу. Преступная старая власть не дает нам — и так далее.
По распоряжению новых властей с сайта Сумской мэрии был убран блог мэра (Минаев свою каденцию вел блог, он сетевой человек).
Первое время — полгода, год — революционеры из «Батьківщини» избегают принимать какие бы то ни было решения вообще и создают или содействуют созданию большого количества комиссий с привлечением общественности. Никакого толку эти комиссии, естественно, не дают, шума много, решений — ноль.
Первое серьезное испытание Лысенко встречает еще в мае 2014 года. Маршрутчики требуют повышения цен на проезд (Лысенко — сам маршрутчик). Впервые встает вопрос о черном нале и о контроле за гигантскими суммами его оборота.
Осенью я присутствовал на неформальной встрече с заместителем мэра Войтенко и начальником юридического управления горсовета. Встреча была посвящена снятию напряженности вокруг «проблемы маршруток». Высокие стороны отмели любые варианты, связанные с ликвидацией левых оборотов в маршрутках, как нереалистичные. Потому что «надо же им платить за запчасти» и «все так работают».
Стоило бегать с топором за Минаевым.
Я могу «сыпать контекст» горами. Но контекст вокруг чего? Что происходит и как это называется?
В одном из открывшихся судопроизводств по Войтенко заслушивают записи из его кабинета (кто их вел?). На записях он (предположительно) ведет переговоры с Положием, имеет половую связь с некой девицей (в служебном кабинете), убеждает кого-то «правильно» сформировать группы активистов.
В настоящий момент по этому человеку идет уже несколько судов (я сбился со счета), но он все еще заместитель мэра. Полгода назад прокуратура выделила специальный отряд для принудительной доставки его в суд, однако фракция «Батьківщини» и Лысенко выделили свой специальный отряд неизвестных людей, и те отбили Войтенко у отряда прокуратуры по дороге.
Дремлет притихший северный город.
Сумская область граничит с Российской Федерацией на северо-востоке. В первые месяцы после оккупации Крыма тогдашний губернатор Сумской области инициировал копание траншеи вдоль границы. Предполагалось, что эта канава сможет остановить братский народ, рвущийся к нам освободить нас.
V
Дуракам везет. В 2014–2015 году начинается так называемая «децентрализация» местных бюджетов, и на город сваливаются баснословные суммы денег. О децентрализации мэр и его фракция не имела никакого понятия до 2015 года, а их партия во главе с Юлией Тимошенко голосовала в Верховной Раде Украины против децентрализационных законопроектов.
Деньги не успевают тратить даже по-дурацки. По итогам 2016 года неизрасходованными остались около 300 миллионов гривен. Эта неизрасходованная сумма сопоставима с городскими бюджетами прошлых, дореволюционных, лет (даже в пересчете на курс доллара речь идет о десятках процентов дореволюционных бюджетов).
Был выдуман проект «евродворов» — покрытий внутридомовых дорог плиткой. Проект длится до сих пор, деньги на него выделяются по внетендерным процедурам.
Не успевают осваивать даже без тендеров.
Проект рассчитан на тех самых пенсионеров, которым важно (и это правильно), что что-то делается для них сейчас.
Стилистика новостей аккаунта СМР (Сумского горсовета) в фейсбуке — это стилистика советской малотиражки 1950-х: «Сумчан учат вести проекты», «Сумчане выложили цветами тризуб», «Сумчане приняли участие в утреннике», «Сумчанам рассказали про торговлю людьми».
Не могу поверить, что я видел эту благую весть лично и ничего не перепутал: на Пасху 2016 года в городе были расставлены бигборды с надписью «Христос воскрес! О. Лисенко».
Из никому не известных людей (подростков) сформирован так называемый «Восточный корпус». По сравнению с «Сумской самообороной» ребята одеты получше (за чей счет?). Но, конечно же, — униформа. Этот корпус посетил сессию областного совета и угрожал присутствовавшим там городским депутатам физической расправой.
Положий прокомментировал в фейсбуке: «Восточный корпус — прекрасные, смелые ребята».
Исполком городского совета уже систематически практикует тайные, экстренные и ночные заседания. А новые «активисты» уже бросают в «дневные» исполкомы дымовые шашки. На фоне сегодняшних конспиративных исполкомов городское правительство Минаева предстает античным, недосягаемым образцом публичности и дружелюбия.
Тот самый ЖЭК, из которого Минаев якобы высосал миллионы, оказался прибыльным (я специально заказывал документы и сводил данные). Властям пришлось еще специально два года банкротить его, чтобы его название не отсвечивало в газетах и не напоминало о предвыборных лозунгах.
Медуница мне как-то сказал о перспективах: он помог провести в новый состав городского совета осенью 2015 года трех новых человек (которым как раз и угрожали «прекрасные и смелые ребята» из Восточного корпуса). Медуница уже не поддерживает Лысенко, как я понимаю, но публично портить отношения с ним нет практического смысла. Что он еще может сейчас сделать?
Руководитель фракции партии «Самопомощь» в городском совете (фрейдистское название, кстати), Александр Зименко, славен своими мудрыми изречениями. Время от времени он пишет в фейсбуке: «Воровать нехорошо» или «Чистить зубы по утрам — хорошо» и ссылается на Библию. Кажется, он больше ничего и не делает. Очень мудрый и безвредный человек.
Руководитель фракции ВО «Свобода», Максим Галицкий, так никого и не «порвал за мову», хотя обещал. Видимо, став руководителем одного из коммунальных предприятий, он изменил приоритеты с филологии на что-то другое.
В городе под патронатом других, не БЮТовских, депутатов проводятся конкурсы и танцы, тренинги и форумы, праздники и тризны. Город живет. Все ограды мостов через Псел перекрашены в цвет нашего государственного флага.
Модным в нынешнем политическом сезоне среди депутатов является обрывание объявлений со столбов. Им нечего больше делать. Это не шутка.
Чем Сумы отличаются-то от ЛНР/ДНР, кроме цвета флага и формальной государственной принадлежности?
Мне отвечали на этот вопрос: у нас нет войны, и мы ее к себе не звали. Это правда.
Отправляли меня на кладбище — посмотреть. Но я там бывал и без напоминания.
И еще отвечали: тем, что в Сумах ты можешь задать этот вопрос и остаться не на кладбище. Это тоже правда.
Но если все-таки сформулировать мой ответ самому себе, то он будет таким: «Я не вижу никаких отличий в образе жизни, в образе мышления, в ценностях, в способах складывания социальных связей и поддержания себе подобных, в психотипе заметных местных фигур (речь идет о провинции, о Сумах, а не в целом об Украине). Возможно, меняются какие-то ключевые слова или язык (мова) высказывания, но если перевести гугл-транслейтом наиболее популярные спичи, то вы их не отличите».
С 2014 года ни в местном самоуправлении, ни в инфраструктуре города не произошло ничего. Не появилось никаких планов и перспектив. В городе пока есть избыток денежных средств и ресурсов. Он просто свалился с неба. Нет никаких институциональных препятствий для изменений. Хочешь — строй. Хочешь — бей морды кому хочешь.
Это религиозный вопрос.
Александр Блок был рабом развязок и композиций. Бог же — всегда далеко, он не может ходить в алом венчике из роз среди люмпена, как-то это несолидно. Может быть, Бог сейчас в Киеве, — так полагает значительная часть «народа».
