Любые сети от метро до интернета игнорируют пространства — люди находятся в состоянии покоя и двигаясь в поезде, и гуляя по ссылкам в браузере. Процесс сетевой телепортации уже стал естественным и непрерывным: человечество утратило ощущение материального пространства и подлинного движения. Возможно ли хакнуть систему и сойти с поезда современности? В эссе «Сети против пространств» из нового зина объединения «Локус» философ Самсон Либерман доказывает, почему виртуализация пространства является подлинной сутью капитализма, свобода перемещения — иллюзией, а сопротивляться бесцельному передвижению в сети можно, замедляя его и постепенно отказываясь от виртуального измерения.
Седлание и оседлость
Пространство — почти детское, интуитивное представление о мире: он бесконечный и непрерывный, то есть без внешних и внутренних границ. Пространство — это также мера движения, оно нам сопротивляется, его преодоление занимает время. Мы измеряем пространство шагами (до остановки 15 минут не спеша), а движение — пройденным пространством (не спеша — это примерно 3 км/ч).
Место — форма ограничения пространства. Человек пытается отгородиться от этой бесконечности, сделать остановку в своем движении, осесть. Место — результат возведения границ, это колонизация в буквальном смысле слова: создание поселения. Эти границы делят прежде однородное пространство на внешнее и внутреннее. Место — это скорее статичная точка, чем бесконечная непрерывность, это разрыв, прокол в пространстве.
Место — это еще граница и переход между самим местом и внешним ему пространством. Оседлость не отменяет движение, но наоборот делает его осмысленным, прерывистым. Местные всегда выходят наружу, они живут на границе внутреннего и внешнего. В пределе такой выход оказывается новой колонизацией — освоением и одомашниванием другого пространства. Но движение от места к месту все еще будет связано с преодолением пространства.
Появление устойчивых сетей сообщения мест меняет ситуацию, сети вытесняют пространство и движение. Сети игнорируют пространство, соединяя места напрямую. Вместо евклидового пространства-непрерывности, состоящего из точек-разрывов, мы получаем каталог адресов. Пространство — это то, что нужно преодолевать, чтобы добраться из одной точки к другой, мера движения. В сети такого пространственного движения не существует.
Колонизация — это одомашнивание пространства, превращение его в место, оседлость. Сеть — это одомашнивание самого движения, седлание. Путешествие в седле (кресле самолета, койке вагона и т. д.) — следующий уровень освоения пространства, уже не через границы, но через нарушение границ и сети разрывов. Метро и другие сети сообщений — это своеобразные телепорты, кротовые норы, прошивающие пространство, игнорирующие его.
Рост сети — это не захват новых территорий и пространств, но наоборот, изымание пространственности, его виртуализация. Такое превращение мира в каталог мест вышло сегодня на новый уровень — с появлением спутниковой геолокации мы всегда находимся на виртуальной карте. Стационарный интернет больше напоминал привычные сети авиа и ж/д сообщения — это все еще была книга, которую можно закрыть, сеть, из которой можно выйти. Сегодня мы подключены постоянно, никаких внешних статичных сетей и порталов не требуется.
Грубо говоря, мы всегда уже в седле, зале ожидания или плацкартном вагоне, готовые телепортироваться в любую точку мира. Сам процесс телепортации, разрыва в пространстве, стал непрерывным и естественным. Мы поселились в кэрроловской кроличьей норе и все время то ли падаем, то ли парим в невесомости. Все как в песне Летова: мы «летаем снаружи всех измерений».
И причем тут капитализьм?
Эта кража пространства и виртуализации мира является сутью капитализма. В этом смысле, Ланд прав: капитализм действительно еще не наступил, хотя будущее уже маячит на горизонте. Хотя в данном случае будущее — это скорее сообщение о грядущем обновлении сети, горизонт мы в последнее время видим только в инстаграме.
Рискну пойти против антиколониальной теории: колонизация — это только переход от кочевничества (чистой пространственности) к капитализму (чистой виртуальности). Да, конечно, колонии — это тоже виртуальные точки на карте, но это также и пограничье, то есть точки выхода во-вне, в пространство.
Переход от колонизации к капитализму обыгрывается в любой стратегии по типу цивилизации. Игровой процесс здесь делится на две стадии: сначала вы захватываете окрестные земли, но когда они заканчиваются, — развиваете то, что успели захватить. И только вторая стадия — это подлинный капитализм, когда горизонтальный (пространственный) рост оказывается невозможным и вы вынуждены развиваться вертикально (виртуально).
Мы с вами находимся ближе к концу игры: колонизация уже невозможна (Марс — это только постер на стене). Кочевание и оседлость неосуществимы, поскольку пространство превратилось в сеть мест. Пространство стало игровым полем, а движение — совокупностью ходов в сетке расчерченных клеток. Поле из шестигранников круче чем поле из квадратов, но это все равно сеть, а не пространство.
Сети потоков и дорог появляются уже вместе с первыми государствами, но именно железнодорожное сообщение делает виртуальность ощутимой материальной силой. Ковбои и прочие красногвардейцы неспроста все время стреляют в поезда — это конфликт старых горизонтальных колонистов и новых вертикальных. И, как мы знаем, «живых коней победила стальная конница». Но дело тут не в стали или машинности, а в разнице между оседлостью и седланием.
Поезд давно стал метафорой неизбывности капитала (Пусан, Желтая стрела, Сноупирсер, Вестворлд и т. п.). Поезд — это движение, ставшее местом, виртуальность, прошивающая пространственность, игнорирующая ее. Но этот путь пролегает вне пространства, как бы насквозь него. Основная иллюзия такого поезда — наличие внешней цели, на самом деле он едет в никуда и из ниоткуда — главной целью капитала является он сам, само движение.
Современная же иллюзия — это свобода перемещения в сети. В сети движения нет, есть только переходы и клики, смена адреса в браузерной строке. Интернет-серфер в этом смысле подобен стреле Зенона — на самом деле он не скользит по просторам, он лишь меняет локации, всегда пребывая при этом в покое. В поезде мы не можем до конца понять, это мы движемся или мир за окном. В интернете этот эффект обоюдного движения-покоя только усиливается. Вы действительно путешествуете оставаясь на месте.
Сети железнодорожного сообщения были и остаются пространственно ограниченными. Отставание от поезда/каравана или потеря пути — тоже расхожий троп (на нем основана вся приключенческая литература). Один из главных страхов колонистов — потерять своих и оказаться «in a middle of nowhere». И хотя инетернет тоже пространственно ограничен спутниками, вышками и оптоволокном, потеряться стало почти невозможно. Поэтому этот мотив смещается в область мистики или фантастики (Лост, Джуманджи, Питер Пэн и проч).
С появлением интернета сойти с поезда современности стало только сложнее. Современные «киберковбои» (если они действительно ковбои, а не серферы) должны скорее выкапывать оптоволокно и сбивать спутники вместо взламывания серверов и адресов. Но луддизм — так себе стратегия развития, серьезных побед на этом поле почти не случалось. Также и детокс — не выход, а только выходные, после которых всегда наступает ненавистный понедельник.
Выхода нет
Как вернуть утраченное пространство и движение? Как говорят герои приключенческих романов: чтобы найти, надо потеряться. Но потеряться тоже можно по-разному: одно дело выйти из пещеры, другое — упасть в кроличью нору. И чтобы не говорил Морфеус про глубину последней, выхода из Матрицы там не оказалось.
А все потому, что выход (из пещеры или через нору) — это всегда портал, а значит на другой его стороне только еще один такой же портал. Попытки хакнуть систему — это и есть седлание и ускорение, создание сети внутри сети. Нам же надо спешиться и замедлиться.
Сразу уйти в лес не получится, но можно двигаться постепенно. Попробуйте посмотреть телевизор, медленно и медитативно щелкая кнопками каналов. Потом покрутите колесико радио, после переходите на шуршащие газеты, потом на тяжелые книги и картины. Главное помнить, что пространство — это сопротивление, чем дольше процесс, тем он более пространственен.
Иллюстрации к философскому эссе нарисовала Виктория Цой
