Антипатриарх, или диалоги с Великой Инквизиторкой

Представим на секунду, что руководитель РПЦ — истинный христианин, без труда отличает пророка Иону от Илии, бессеребренник, ездит на метро и пользуется запыленным перемотанным скотчем ноутбуком. Патриарх — противник бюрократии, сближения церкви и власти, роскошных лимузинов и квартир; его цель — исповедовать открытость, скромность, честность и гуманизм. Что заставит такого человека баллотироваться в президенты?

В пьесе драматурга Павла Соколова «Антипатриарх, или диалоги с Великой Инквизиторкой» Патриарх Московский и всея Руси Николай надеется изменить порочную систему, отказывается играть по правилам государства, однако верит — пути Господни неисповедимы. Как страх за жизнь заставит наставника паствы пересесть с подземки на авто, а галлюцинации об Уиллеме Дефо в образе Христа — бежать в монастырь на Соловках, что станет с патриархом спустя годы уединения, и как слух о его безумии, пущенный политическими конкурентами, расчистит Николаю дорогу к золотым часам?

***

Действующее лицо — Патриарх Московский и всея Руси Николай.

А также другие голоса.

Вечер

Кабинет патриарха Николая, довольно скромно обставленный. Из деталей бросаются в глаза портрет патриарха Алексия Второго и парадная фотография Николая Японского‌.

Также на столе графин с водой и стаканы.

Самому патриарху недавно исполнилось 50 лет, но выглядит он старше. Одет скромно. Он сидит за рабочим столом и что-то печатает на своем старом ноутбуке.

Слышен виброзвонок. Патриарх перестает печатать, берет со стола смартфон, принимает вызов.

Патриарх. (Слушает). И вам здравствовать! Да, мне передали вашу просьбу. После недолгого совещания мы, церковь, решили ответить отказом. (Слушает). Не повышайте на меня голос. Господин пресс-секретарь, я хоть и моложе вас, но, однако же, Богу Божье, а кесарю — кесарево. Церковь признает заслуги этого выдающегося человека, но… (Слушает). Да, укрепление государственности — это очень важно. Я помню про князя Владимира, но поймите, нельзя канонизировать… просто так. Давайте тогда канонизируем Сталина и Ленина? А может, сразу вернемся во времена Римской империи. Божественный Август, Божественный Юлий. Этого вы добиваетесь? (Слушает). Вашим сатрапом или халдеем я не являюсь, приказывать мне вы не можете. Времена Синода давно прошли. Вам не сообщали? Так вот, они прошли. (Слушает). Разрешите рассказать одну историю из жизни церкви, не нашей, католической. Вы слышали что-нибудь про порнократию? (Слушает). Значит, не нужно вдаваться в детали. То, что вы хотите — хуже порнократии во сто крат. (Слушает). Да. Были святые государи, но не все государи святые. Или, может, канонизируем вашу дочку? У неё же столько подписчиков в инстаграме и такой светлый лик. (Слушает). Вы меня отвлекли от очень важного дела. Вы же слышали про расстрел в храме? Не тот, что был в понедельник, а другой. Почему-то никто из чиновников так и не приехал туда. Побоялись испачкать свои дорогие дизайнерские ботинки? А я там был. (Слушает). Их кровь, в том числе на ваших руках. Недеяние — это буддийский принцип, а не христианский. Обломовщина с вашей стороны неуместна и преступна. (Слушает). Да, все мы заменимы и не вечны. Даже господин президент в итоге отправился в мир иной. И я помню, как вы поступили с отцом Дмитрием. Что ему подбросили? Как называется этот препарат? Довести человека до сердечного приступа в зале суда! (Слушает). И вам того же!

Патриарх сбрасывает вызов, кладет телефон на стол, креститься, говорит про себя: «Да спаси нас от лукавого…» и продолжает печатать еще какое-то время. Затем берет смартфон со стола и звонит.

Патриарх. Отец Василий, я вам отправил текст — вычитайте его и опубликуйте на сайте, пожалуйста (слушает). Сейчас всем тяжело, но мы должны быть с нашей паствой. И забыл спросить… у вас же есть запасная карта «Тройка», я до Храма Христа Спасителя на метро поеду? (Слушает). Какая машина? Я же просил продать лимузины предыдущего… (Слушает). Уже? Хорошо. И ещё — у меня что-то компьютер тормозит, пока меня не будет — посмотрите? (Слушает). Благодарствую! (Слушает). Нет, видео смотрю редко. (слушает). Да, чистку давно не проводил. Она везде нужна. (Слушает). И с водой в графине что-то странное, вы её фильтруете? (Слушает). Спасибо! (Кашляет).

Патриарх сбрасывает вызов, кладет телефон в небольшую сумку. Крестится, встает и выходит из кабинета.

Ночь

Всё тот же кабинет, на диване возле окна лежит патриарх Николай. На столе ярко светит лампа, работает ноутбук.

Голос из ноутбука. Продолжаем разговор. Напоминаю, в студии Дима Зайцер. Поступило множество вопросов. Большинство касается патриарха Николая и его действий. Ну что я могу сказать — вся эта показушная скромность, попытка обелить церковь, нет, это хорошо, но всё это уже было. Вот поступил вопрос: «Не люден ли патриарх?». Какой он люден? Он даже не человек модерна. Все, что он делает, так это копирует папу Франциска Первого, вот и всё! Да и у того не вышло. Многого для этого не надо. Вот спрашивают, о чём будет следующий цикл моих лекций. Он будет о Евангелии как плутовском романе. Вот поймите, если бы патриархом был человек типа Руматы, всё одно — было бы веселее. Он же в конце приносит себя в жертву. В том мире нет Христа, значит, нужно его изобрести. Да — и ещё, у Джоан Роулинг скоро выйдет новая книга, по ней также будет цикл лекций. Я её ещё не читал, но лекции будут. Ну что тут опять?

Слышен виброзвонок, Патриарх с трудом встает и подходим к столу, ищет смартфон.

Голос из ноутбука. Много троллей, вот по стилю видно, что это одни и те же люди. Возникает ощущение, что им просто скучно жить. Какое вам дело до моей личной жизни? Ну и что, что моей пятой жене 18 лет? Напоминаю, что все вопросы можно присылать по адресу дмизайецсобакаяндексточкару.

Патриарх находит телефон, отключает звук на ноутбуке, принимает вызов на смартфоне.

Патриарх. Да. (Слушает). Простите, но подобные шутки в такое время. (Слушает, садится в кресло). Значит, это вы? Вас же называют Великой Инквизиторкой? (Слушает). Вы же понимаете, что нас прослушивают? Вас обнаружат по сигналу за минуту (слушает). Раз так, давайте поговорим. Я слышал про то, что с вами сделали в том монастыре. Но поймите, иудин грех неистребим, каждый тринадцатый оказывается… вот таким вот человеком. Но это не дает вам право творить такие бесчинства (слушает). Не сравнивайте себя с Юдифь‌! То, что вы делаете с людьми — это самосуд. Вы поступаете, как Саломея‌ (слушает). Попрошу без бранных слов. Ну отрежете вы гениталии всем мужчинам на Земле, а что дальше? Дальше что? Вы плохо знаете историю христианства, именно благодаря ему вы сейчас говорите со мной в таком тоне и такими словами (слушает). Бога нет, значит, можно всем всё резать? Вы что-нибудь слышали про манихейство‌? То, что вы говорите — это манихейство в чистом виде (слушает). Вы читали книгу пророка Ионы? Не буду пересказывать всю историю, в её конце, когда Иона сидел в тени засохшей тыквы, он требовал у Бога выполнить свои обещания и истребить жителей Ниневии. Господь спросил его: «Иона, тебе тыкву жалко, а людей не жалко?». Так вот, вы хотите войти в историю как новый Иона? Вам людей не жалко? (Слушает). Простите, Иониха. Это так странно звучит. Вот всё вас бесит, всё раздражает. Всё надо сломать или отрезать (слушает). Госпожа Инквизиторка, это ваше право. Право так думать. Но творить все эти бесчинства в духе ацтекских жрецов… (Слушает). Хорошо, жриц. (Слушает). Вы же помните, что эти люди плохо кончили. (Слушает). Вот это была довольно пошлая шутка (слушает). Я буду молиться за вас (сбрасывает вызов).

Патриарх кладет телефон на стол, некоторое время просто сидит, погружённый в свои мысли. Снова включает звук на ноутбуке.

Звучит Mass for double choir & Ildebrando Pizzetti Messa di Requiem Франка Мартена.

Патриарх оставляет смартфон на столе, снова ложится на кушетку.

Патриарх. Ох уж эти инквизиторки. Инквизировали, инквизировали, да не вынквизировали. Тьфу!

Утро

Патриарх сидит за столом в своём кабинете и делает самокрутку. Закуривает, читает новости в интернете. Задумывается о чём-то, да так, что перестаёт курить, пепел от самокрутки падает на пол.

Патриарх. Пути твои неисповедимы…

Тушит самокрутку. Достаёт смартфон и звонит.

Патриарх. День добрый, отец Сергий! (Слушает). А здесь ещё утро. Как вы там, как ваш приход? (Слушает). Рад за вас. Скучаю по первым дням в Японии. Помните, как я постоянно в словах путался, а вы меня поправляли? Или, как я перебрал саке на приеме? (Слушает). Да, тяжело. Но что поделать? Коли назвался патриархом… (Слушает). Да, я часто задумываюсь, почему именно я. Но при этом и дело делать нужно. (Слушает). Меня избрали в знак протеста, что ж, протест они получили (слушает). Сами видите, сопротивление сильное. Гнили много. Но давайте не об этом. Отец Сергий, мне сегодня во сне явился равноапостольный Николай Японский. Мы с ним долго беседовали. Он почему-то стоял на большом пироге, знаете, как в фильмах показывают, даже не столько пирог, а свадебный торт (слушает). Правда? У Пола Маккартни был такой же сон? Интересно (слушает). Предостерег он меня, что козни злые строят, что патриаршество мое будет ярким, но коротким (слушает). Давят на меня. Сильно (слушает). Я помню про судьбу митрополита Филиппа, но всё же… сейчас не времена Ивана Грозного. Они могут обвинить в домогательствах, подбросить наркотики (слушает). Опричники и то честнее были, да. Что мне делать, отец Сергий? (Слушает). Играть по их правилам? Уже сколько десятков лет играем, все никак не наиграемся. Сил нет терпеть. А главное — делаешь доброе дело, а на тебя тут же целый вал критики (слушает). С Божьей помощью! Вы получили деньги на ремонт крыши? (Слушает). Хорошо. И ещё, чего звоню. В моём столе остался запечатанный конверт. Вскройте его в случае моей смерти и опубликуйте то, что в нем (слушает). Благодарю, вы один из немногих людей, кому я могу всецело доверять (слушает). И еще, как там поживает госпожа Сато? Я не успел с ней проститься (слушает). Она почему-то не отвечает на мои письма. Передайте ей… хотя, не надо. Забудьте! (Слушает). Да поможет вам Бог! (Сбрасывает вызов).

Патриарх некоторое время бездействует, затем снова звонит.

Патриарх. Отец Василий, здравствуйте! У меня к вам небольшая просьба, вы же на машине сюда приехали, да? (Слушает). Не могли бы меня сейчас подбросить, нужно срочно заявление написать (слушает). Куда? В прокуратуру (слушает). Нет, вы не ослышались. Я бы и на метро бы мог, да что-то спину продуло, да и нога что-то сегодня. Старые раны (слушает). Подбросите сейчас (слушает). Спасибо, я сейчас спущусь тогда (сбрасывает вызов).

Патриарх встаёт, идет к двери, но останавливается. Возвращается к креслу, садится.

Патриарх. (Крестится). С Богом! (Кашляет).

Встаёт и, прихрамывая, выходит из кабинета.

День

Патриарх лежит на кушетке в своем кабинете и говорит через гарнитуру по смартфону.

Патриарх. (Слушает). Впервые слышу, чтобы журналистка жаловалась на отсутствие пресс-секретаря. Я его уволил. Меньше бюрократии — больше дел. Как видите, его отсутствие не помешало вам договориться об интервью. Думаю, у вас есть куда более значимые вопросы? (Слушает). Да, я был на войне, об этом я написал в своей книге. Вы же её читали? Моё мнение не изменилось. Тот конфликт был ошибкой, и многие хорошие люди, патриоты, заплатили высокую цену за ошибки плохих людей. Так было и так будет. (Слушает). А где те, кто отдавал приказы? Счастливо доживают свои дни за границей, тратя честно наворованные деньги. Да ещё осмеливаются учить тех, кто остался здесь (слушает). Я был с теми, кто нуждался в моём слове (слушает). Про процедуру избрания я не знаю, что сказать. Про это уже и так все было сказано. Я не думал, что жребий падет на меня. В тот год была эпидемия, почти все кандидаты… что пересказывать, страшный был год. Скольких достойных пастырей мы потеряли. Вирус почему-то убивал в основном стариков. Знаете, есть хорошее выражение: «Бог посетил». Тогда было так. Тот факт, что в момент выборов я находился на своем посту в Японии… Это спасло меня. Я был потрясен, когда узнал об избрании. Не думал, что жребий падёт на меня. Следующий вопрос, пожалуйста (слушает). Да, за время моего служения число православных в Японии увеличилось на сто тысяч. Как это объяснить? Божьей помощью. Но Бог помогает тем, кто трудится. Моя епархия трудилась усердно, и мы не тратили деньги на дорогие лимузины и часы. В первые дни моего патриаршества я приказал продать все те ненужные погремушки, что стесняли служителей. Триста человек лишились своего сана. Быть может, вы видели фильм «Остров»? Мне очень нравится, как ведёт себя там главный герой. И… (Слушает). Когда-то давно один философ, Жижек, мы с ним встречались один раз, как-то сказал, что христианство более атеистическая религия, чем все остальные. Христос на кресте — это кульминация всего человечества, всей нашей цивилизации. Правда, когда он это сказал мне, то перепил ракии, но что-то в этой мысли есть, не находите? (Слушает). С папой римским Александром я уже дважды говорил по телефону. В принципе, наши позиции во многом совпадают, а если учесть, в каком кризисе сейчас находится Католическая церковь, скорее она нуждается в нас, чем мы в ней. И они, и мы — христиане. Когда-то давно мы были единой церковью. Раскол — это не путь мудрых. Великие цари Израиля могут многому нас научить сегодня. Вопрос стоит куда как тоньше — кто будет первым среди равных? Да, и еще: ему также нравится группа The Doors (слушает). Нет, я не спрашивал его, почему он взял имя Александр. Точно не в честь папы Борджиа (слушает). Про конфликт с администрацией я не могу добавить ничего к сказанному мною ранее. Канонизировать… таких людей. Не при мне точно. Пока я патриарх, подобным безобразиям не будет места. Я стоял, стою и буду стоять на принципах честности, доброты и скромности (слушает). Поживём-увидим. Пути Господни неисповедимы, если мне суждено то, что вы сказали, значит, так тому и быть. Хочется надеяться, что мы всё-таки изменились хотя бы на один шаг, но в лучшую сторону (слушает). Про Великую Инкивизиторку — правда. Я ездил в прокуратуру и писал жалобу на действия властей. Даже если она преступница, пытать её… (Слушает). Да, я в курсе того, что творила она и её сподручницы. Но это не даёт нам права опускаться до её же методов. Запишите, пожалуйста, что я призываю к милосердию. Принцип «око за око» — это принцип Ветхого Завета, не Нового. И я призываю к милосердию как христианин. Требовать расправы — это в духе императора Нерона и сёгуна Токугавы. Вы же знаете, что они вытворяли? (Слушает). Если честно, я не удивлён. Я читал когда-то пару ваших статей и интервью, вы почему-то часто использовали слова «быдло», «этот народ», «рашка-говняшка», это ваше право как человека, работающего со словом. Я тоже человек слова. В каком-то смысле. Подумайте о том, что вы пишете, и как. Если ваша цель — эпатаж и подписчики… (Слушает). Рад, что мы сменили тему. Да, я был женат. Но я не хотел бы говорить про свой брак. Если вас смущает, что он был, то хочу напомнить, что мы не католики (слушает). Нет, развод не был причиной. Еще в юности я увлекся биографией Николая Японского. Даже потом поступил в ИСАА. Но вы всё это и так знаете (слушает). Мне неважно, что думает по этому поводу писатель Дмитрий Зайцер. Пусть болтает то, что считает нужным. Это останется на его совести. Но свою паству на люденов‌ и прочих я не делил и делить не буду. Не моя юрисдикция (слушает). Конфликта с митрополитом Кириллом у меня нет (кашляет). Я знаю его мнение (слушает). Ни о каких тайных договоренностях я не слышал. Но церковь существует не для того, чтобы освящать машины и квартиры. Но запретить делать это… я пока что не могу (слушает). Хороший вопрос. Думаю, я прожил бы жизнь так, как прожил (слушает). Здоровье моё… как видите, я с вами разговариваю довольно бойко, разве нет? Ещё будут вопросы? (Слушает). Хорошо, до свидания! (Сбрасывает вызов).

Патриарх встаёт с кушетки, выдёргивает гарнитуру, подходит к столу, наливает себе в стакан воду из графина и выпивает. Начинает отмахиваться от чего-то.

Вечер

Патриарх собирает вещи, снимает со стены портрет Алексия Второго, параллельно разговаривает через гарнитуру.

Патриарх. Соловецкий монастырь — не так уж плохо. Все-таки поражаюсь, как меня лихо подставили. Я подозреваю, что мне что-то подмешивали в воду. И даже знаю, кто. Когда во время проповеди мне явились одновременно Джими Моррисон, Вуди Аллен и Уиллем Дефо в образе Христа (слушает). Стыдно. Эти видео — они же повсюду. Меня теперь называют Николаем Безумным. Позвонили даже из Ватикана. Предложили психиатрическую помощь (слушает). Самое страшное — всё, что я делал, теперь дискредитировано (слушает). Я подозреваю, кого они выберут. Думаю, он уже составляет список из машин и часов, которые нужно будет закупить на деньги прихожан. Извини, мне кто-то звонит. (Сбрасывает один вызов, принимает другой). Да, это я. Алексей, вы же понимаете, что нас прослушивают? (Слушает). Спасибо вам за тёплые слова. Но почему вы вдруг решили связаться со мной именно… в такой момент? (Слушает). Всё-таки Богу — Божье, а… (Слушает. Садится в кресло). Знаете, дайте мне время подумать. Я уезжаю на Соловки, но, думаю, найдём способ поговорить. Кто знает, где мы окажемся завтра, правда? Пути Господни… (Слушает). Всего доброго! (Сбрасывает вызов).

Патриарх некоторое время сидит в задумчивости. Наконец, встаёт и снова вешает портрет патриарха Алексия Второго на прежнее место.

Ночь

Всё тот же кабинет. Но без хозяина. С улицы слышны крики толпы: «Позор! Позор! Позор!»

Голос из-за двери. Что значит, ключ потеряли? Бардак вы тут развели, митрополит Василий! Или снова хотите, как раньше? Я вам устрою! Я Патриарх Московский и всея Руси Кирилл Второй. И почему толпа всё ещё гудит под окнами? Чего? Позвоните, кому надо, пусть разгонят! Святой Владимир, спаси нас!

Звуки полицейских сирен и петард.

Утро

Тот же кабинет, из мебели остались только стол, кресло и кушетка.

Постаревший патриарх в потрепанной рясе заходит в кабинет с сумкой, достаёт из него видавший виды и весь замотанный скотчем ноутбук и кладет его на стол, садится за стол. Кресло под ним ломается, патриарх падает.

Патриарх. Господи!

Патриарх с трудом встает, доходит до кушетки, садится.

Патриарх. За столько лет стул не починили. Узурпаторы.

Виброзвонок.

Патриарх принимает вызов.

Патриарх. (Слушает). Да, узнал. Теперь вы пресс-секретарь при новом президенте (слушает). Хорошо, пресс-секретарка. В ближайшие дни не могу, я только что вернулся (слушает). Кстати, пока не забыл. Мне нужен пресс-секретарь, толковый человек, если поможете, в долгу не останусь (слушает). Хорошо, и вам не хворать! (Сбрасывает вызов). Чёртова спина!

Снова виброзвонок.

Патриарх. Опять? Люди, что с вами? (Принимает вызов. Слушает). Это вы Алексей, давно не разговаривали (слушает). Поздравляю с избранием на должность, всё-таки глава государства одной шестой части Земли (слушает). Мне только что звонила ваша пресс-секретарь (слушает). Да, пресс-секретарка. Я уже сказал ей и повторю вам, что пока не могу. Дайте передохнуть, я только с Соловков вернулся (слушает). У меня были кое-какие идеи и предложения, дайте мне немного времени, я вышлю вам их, хорошо? (Слушает). И ещё, пока не забыл. Будьте милосердны к пособ… коллаборационистам (слушает). Они тоже люди, они тоже граждане (слушает). Разрешите вам коротко рассказать одну историю. Вы же слышали про Ровоама? Это персонаж из Ветхого Завета. Принял он царство и пришел к нему народ. «Отец твой наложил на нас тяжкое иго; но ты облегчи жестокую работу отца твоего и тяжкое иго, которое он наложил на нас, и мы будем служить тебе». Так они сказали ему. И знаете, что он ответил? «Отец мой наложил на вас тяжкое иго, а я увеличу иго ваше; отец мой наказывал вас бичами, а я буду бить вас скорпионами» (слушает). Нет, просто подумайте над тем, что делаете. Ровоам закончил свои дни в смятении и позоре, да и царство его тоже (слушает). И пока не забыл, небольшой совет — гоните Зайцера из правительства. Пусть дальше читает лекции (слушает). И вам здравствовать!

Патриарх сбрасывает вызов. Ложится на кушетку и засыпает. Снова виброзвонок.

Но он на него не реагирует.

День

В кабинете патриарха наведен порядок, на столе правительственные телефоны, на видном месте на стене висят диплом и медаль Альфреда Нобеля. Патриарх сидит за столом и печатает. Мигает сигнал на телефоне. Патриарх жмёт на кнопку.

Голос секретаря. Святейший Владыка, вам звонит господин президент.

Патриарх. Благодарю, отец Никон. Соедините.

Патриарх берет трубку.

Патриарх. (Слушает). И вам здравствовать! (Слушает). Судя по вашему тону, вам передали мои предложения и вы от них не в восторге (слушает). Введение церковного налога выгодно не только нам, но и вам. Мусульманская, иудейская, буддийская, пастафарианская общины будут вам благодарны, поверьте. А уж кришнаиты! (Слушает). Если уж взялись копировать немецкую модель, то нужно идти до конца. У них же есть церковный налог. И не развалилась же страна (слушает). Алёша, дорогой, мне снова процитировать тебе какую-нибудь притчу из Библии? За годы, что я провёл на Соловках, я понял, что надо, как бы это сказать, быть гибче. Как бамбук. Это старый-добрый восточный принцип. Помнишь старый сериал, «Игру престолов»? Помнишь Неда Старка? Хороший был мужик (слушает). Да, ему отрубили голову. Пойми, не ты мне нужен, а я тебе. Пророк Илия не нуждался в царе Ахаве. Я лауреат Нобелевской премии мира, меня выдвигал папа римский Александр, упокой Господь его душу. Я такой же борец с несправедливостью, как и ты. Ты нуждаешься в моей поддержке больше, чем я в твоей. (Слушает.). Мое предложение: ты не противишься введению церковного налога, а я промолчу, когда ты будешь легализовывать однополые браки и каяться перед просвещенным миром за грешки бывшего режима (слушает). Подумай, Алеша. Подумай. Всего хорошего!

Патриарх вешает трубку, затем достаёт из стола все, что нужно для изготовления самокруток, изготавливает одну, хочет закурить, но затем резко выбрасывает всё в мусорную корзину. Крестится.

Вечер

Патриарх ест суши в своем кабинете. Раздаётся виброзвонок. Патриарх откладывает палочки, принимает вызов.

Патриарх. Ваше Высокопреосвященство! Не поверите, сейчас сижу и ем суши (слушает). Слежу за вашими успехами, вы превзошли меня (слушает). Не скромничайте, это ваши заслуги. Православных в Японии стало больше, открылось ещё десять новых приходов, всё верно? (Слушает). Я вам звонил, но разница в часах… Вы же получили моё письмо? (Слушает). Поймите, я нуждаюсь в тех, кому могу доверять. Вы один из немногих, кто меня не предал, когда началась опала. Как видите, я не забываю тех, кто оставался мне верен (слушает). Я понимаю, переезд в Москву после стольких лет там… я сам через это прошел (слушает). Но почему? (Слушает). Нет, в этом нет никакой гордыни. Просто пришло время нам, церкви, действовать (слушает). Нет, мужик на пироге больше не снился. К чему этот вопрос? (Слушает). Сергей, это твое окончательное решение? Может, лучше дать время подумать? (Слушает). Свободу выбора никто не отменял. И я помню, что было с царем Саулом (слушает). Хорошо, тогда у меня к тебе последняя просьба. Помнишь тот конверт, о котором я тебе говорил? Сожги его, пожалуйста (слушает). Благодарю! И тебя! Прощай!

Патриарх сбрасывает вызов. Некоторое время сидит неподвижно, затем резко встаёт и швыряет свой смартфон об пол. Приходит в себя, крестится, что-то бубнит себе под нос.

Патриарх. Я же всё правильно сделал, верно? Или лучше сослать? Нет, нет (звонит по служебному телефону). Отец Никон, не могли бы заказать мне новый смартфон. Предыдущий… сломался (слушает). Как? Упал. Закон всемирного тяготения никто не отменял. Кто звонит? (Слушает). Нашёл время. Соедините, пожалуйста (слушает). И тебе здравствовать! (Слушает). Зачем так реагировать, не пойму. Я воспользовался своим правом. Я же такой же гражданин, как и ты. В каком законе сказано, что священнослужитель не может баллотироваться в президенты? Я соответствую всем нормам, прописанным в конституции (слушает). Да, в том-то и дело, что невозможно угодить всем. Приходится выбирать. И выбор этот на нашей совести. Вы могли не назначать Великую Инквизиторку в правительство, однако ж, назначили. Как я могу предположить, ради популярности среди феминисток, так? И чем всё закончилось? (Слушает). Извините, бросаться с ножом на члена правительства, пусть даже это Зайцер… это явный перебор. Времена фанатиков… (Слушает). Извините, фанатичек, прошли. Мы можем дальше устраивать истерики, но что толку? (Слушает). К чему я веду. Я сниму свою кандидатуру, если ты, Алёшенька, все-таки выполнишь те… рекомендации, которые я отправлял. Моих голосов все-таки больше. А мы теперь живём в демократической стране (слушает). Честно скажу тебе, ты хороший президент и добрый человек, хоть и атеист. Возможно, ты лучший руководитель, что знала наша страна за последние полвека, но как ты хочешь войти в историю? Вторым Ельциным? Борисом Вторым? Или Алексеем-защитником? (Слушает). Подумай, Алёша. Свободу выбора никто не отменял. (Разговор резко обрывается). Сбросил трубку. Бог с ним!

Патриарх вешает трубку и продолжает есть суши.

Ночь

Всё тот же кабинет. Патриарх стоит перед зеркалом и репетирует речь и движения.

Патриарх. Братья и сестры, спасибо вам, что доверились мне в годину. Тьфу, какую такую годину! Во времена великих испытаний. Вместе мы сделаем нашу страну лучше! Да что ж такое… Надо было нанять спичрайтера.

На столе вибрирует смартфон. Патриарх в раздражении подходит к столу, берёт смартфон и принимает вызов.

Патриарх. (слушает). И вам здравствовать, госпожа Инквизиторка. Как Европа? (слушает). Благодарю за помощь, без вас я не стал бы тем, кем стал (слушает). Что вы, я ничего не делал, это же вы всё натворили, разве нет? Самое интересное, что вы действительно оказались Юдифью. Пути Господни неисповедимы (слушает). Где слова благодарности? Если у власти остался бы Алёша, он бы уж точно не стал бы просить о вашем помиловании. (Слушает). Знаете, что самое страшное? Мы с вами похожи. На Соловках мне не снились сны. Я усердно молился, но ответа не было. Никаких знаков или знамений. Я то и дело вспоминал Иова, ведь ему пришлось тяжелее, чем мне. Как-то я сидел на берегу Белого моря, с материка приплыли туристы. Я услышал их разговор. Один из туристов сказал, что где-то здесь живет безумный патриарх. На что другой ответил, что безумный патриарх давно умер. Знаете, в тот момент во мне что-то перевернулось. Я не мог больше терпеть. Безумного патриарха больше не было. За месяц я написал ту книгу, вы помните, ее издали на Западе, я снова стал знаменит. Ни одна сука больше не смела называть меня безумным. В конце года я получил Нобелевскую премию. А как бы я мог закончить? Ещё одна могила на отдаленном острове с покосившимся крестом. Николай Первый Безумный, низложенный. Антипатриарх. Прощайте! И благодарю вас за то, что помогли расчистить мне дорогу! Надеюсь, мы никогда более с вами не увидимся. (Сбрасывает вызов). Хорошо, что больше нет прослушки.

Патриарх кладёт смартфон обратно на стол. Достает из стола золотые часы, надевает их на руку. Идет к зеркалу, поправляет бороду, крест и часы.