Поэзия площади: поэт Артём Камардин о победе над временем и бунте голодных работяг

«Революция — месть обреченных! И она не бывает последней». Резидент и координатор Маяковских чтений Артём Камардин атакует общественные мнения и идеалы, транслируя радикальные позиции в своём творчестве. Чтобы понять, почему «Маяки» считаются самой свободной поэтической площадкой в России, и рассказать о поэтах улиц, мы продолжаем цикл «Поэзия площади», в котором публикуем лучшие стихи, звучавшие в центре столицы в последнее десятилетие.
 
Во втором выпуске — избранные стихотворения Артёма Камардина о жизненном героизме, ненависти к стандартам серости, танцах на костях режима, а также о том, что случится, если протестующих не услышат, и почему настоящая поэзия лезет кишками наружу.

Меня зовут Тёма Камрад. Я концептуальный художник, поэт, резидент и координатор Маяковских чтений. На Маяки я попал зимой 2013 года — на внеочередные чтения в защиту легендарного музея Владимира Маяковского на Лубянке. Тогда я ещё толком не познакомился с ребятами, зато летом всё поменялось.

В своём творчестве я всегда транслировал весьма радикальные позиции, атаковал общественное мнение и, соответственно, никогда не надеялся быть легко принятым окружающими. Обитатели триумфалки приятно удивили меня, показали, что я не одинок в своём восприятии мира. Среди них я нашёл множество товарищей, единомышленников, братьев и сестёр.

Мы часто говорим, что Маяки — не только про поэзию, Маяки — это и акционизм и городская культурная традиция, точка кристаллизации идей и очаг искусства. Но и это всё далеко не исчерпывает сути происходящего на площади. Для меня Маяки — это коммьюнити, семья и товарищество, яркий пример горизонтальной организации неравнодушных, мыслящих и активных людей.

Невозможно передать словами

Ты — моя революция.
Люди никогда не воюют сами.
Пусть не все наши надежды сбудутся,
Ты — всё, что невозможно передать словами.
Наша жизнь расцвечена нервным мерцанием,
Это площади смеются покрышек кострами,
Вместо ковровой дорожки —
Разбитая и разобранная мостовая.
Наша жизнь поразительна:
Героизм, баррикады,
Хотя непосвященному зрителю
Она может показаться бессмысленной
Экзальтацией неудачников неприкаянных,
Измученных отходАми.
Но мы вместе эту листовку сверстали,
Наше знамя не залапано пальцами сальными,
Не затерто до дыр почитателей затхлыми взглядами,
Их бесцветными пустыми глазами.
Ты — моя революция!
Мир стреляет сам в себя и падает замертво.
Ты — моя революция!
Возвращайся домой затемно и дворами.
Будь аккуратнее,
И все наши надежды сбудутся.
Ты — моя революция!
Ты — всё, что невозможно передать словами.

2015

Наружу 

Поэзия — часто кишками наружу.
Поэзией однажды тишина нарушенная
Никогда уж не будет прежней.
Поэзия острыми строчками режет
По объективной реальности,
Её мраморному рисунку вен.
Поэзия — победа над временем
И путь узника, пленного.
Есть много дорог, и все они — верные
Помощники в нашем весёлом деле.
Попробуй развивать язык
С мышлением,
Сформированным его же системой символов —
Динамичных, нестабильных.
По силам?
Чтобы потом процесс повторить по новой:
Строить из слова
Фракталы, рекурсии.
Порою не понимая, кому и зачем вообще это нужно.
И нужно ли?
Нужно — допустим —
Задать вопрос на ваш ответ.
Нагнать энтропии прежнего пуще!
А окружающие люди, к порядку приученные,
Любую неопределенность чаще всего недолюбливают:
Вот, кстати, одна из причин, почему
Поэзия с тех пор, как существует,
Далеко не всегда мелодичная и благозвучная
А всё больше — кишками наружу.

2019

Про цвета 

Дорогами пороха розового
Облака расчертили неба синь.
Не смотри на меня так грозно,
Прости,

Что снова начал с наркотиков,
Даже рисуя красоту пейзажа.
Не удержался, хоть отчаянно пробовал,
Впрочем, почему «даже»?

На горизонте лес тёмно-зелёной полоской
Отчёркивает, отделяет неба глубины
От нашего мира плоского —
Безапелляционно, невозмутимо.

Так же, как способна отделить
Та зелень, что в белизну листа накрошена,
Мысли мои
От будничной суеты,
Будучи закручена джоинтом.

Прикуришь мне его угольно-чёрным
Огнём твоих прекрасно-безумных глаз?
И дым лиловыми кольцами
Вдруг заструится вокруг нас,

Поймает в свою паутину
Золото солнечного луча.
Красиво так, что мне, как кретину,
Хочется улыбаться и кричать,

Надрывая глотку, как надрывал Летов
Про ненависть к красному, но алым закат
Довершит палитру дня летнего,
Напомнит о любви ко всем цветам.

Напомнит, что разнообразие
Лучше, чем если по ГОСТу сверено.
Во мне нет ненависти к красному —
Я ненавижу серый.

2019

Жизнь за царя 

исполнительному комитету партии Народная Воля посвящается

Если вы нас не слышите,
Ложью отгородившиеся,
Если вы нас не видите
Из-за своих огромных заборов —
Наши голоса, ненадолго затихшие,
Обернутся оглушительным громом.
Если вы нас не видите,
Если вы нас не слышите
За грохотом дубинок и щитов ОМОНа,
Повторится красным по холстине истории вышитое.
Ваши сны станут кошмарами,
Зазвучат нашими жуткими стонами.
Если вы нас не видите,
Если вы нас не слышите, —
Мы станем выстрелами,
Мы станем бомбами.
Если стены вокруг себя
Скалам подобные выстроите,
Что не дрогнут даже от труб Иерихона,
Мы придем к их подножью,
Размозжим о них головы.
И затопим ваши дома своей же собственной кровью.

2017

Танцы

мы станцуем на костях — 
выше, выше чёрный стяг!
мы станцуем на костях —
у режима на костях!
не забудут, не простят?
разорвут, разворотят!
а мы станцуем на костях —
мы станцуем на костях.
бунт голодных работяг —
будет тот ещё напряг.
врут в вечерних новостях,
но мы станцуем на костях:
у фашистов на костях,
у либералов на костях,
на могилах коммуняк!
если любите ГУЛАГ —
значит будет вам ГУЛАГ!
а мы станцуем на костях:
у народа на костях,
у элиты на костях!
ещё пара смачных тяг —
и мы станцуем на костях!
хватит прятаться в кустах —
го подэнсим на костях?
мусора на фонарях,
а мы танцуем на костях!
улицы горят в кострах,
а мы танцуем на костях.
ты устал? Иди приляг!
а мы станцуем на костях!
станцуем на костях —
мы станцуем на костях!
на ваших ёбаных костях!

2020

Месть обречённых

Меня заклеймили позором,
Я загнан в угол общественным мнением.
Пытаться с ним спорить не буду.
Не намерен тратить впустую
Ни своё, ни ваше время.
Но чтобы недомолвок снять с души немое тяжкое бремя,
Я признаюсь: я виновен во всех преступлениях!
Послушайте! Если хотите, — не верьте:
Я в тысячу раз хуже,
Чем вам пропаганда набредила.
Я — пуля, я — правда, я — страх смерти.
Я ставлюсь стиральным порошком по вене
И, нарядившись в форму вермахта,
Самозабвенно растлеваю малолетних.
Это с виду я такой неприметный:
На деле — я являю собой воплощение
Всех ваших кошмаров детских,
Я — вообще не я,
Я — взрыв, я — ужас, я — непроглядная вечность,
Я сумасшедшего вопль бешеный,
Я до мурашек по коже мерзкий.
Я насилую ваши духовные скрепы,
И мне не надо большей награды,
Чем ваша ненависть.
Однажды, истекая кровью в тёмной парадной,
Ментом или ополченцем подстреленный,
Я выведу на зелёной стене отчётливо
Красно-чёрным:
«Революция — месть обречённых!
И она не бывает последней».

2015