ЖурFuck или феноменология пути

Журналист перестаёт быть журналистом, когда берёт в руки оружие, — предполагает Кодекс профессиональной этики. Но что, если путь к истине лежит только через пистолет? В рассказе Азата Капенова «ЖурFuck или феноменология пути» главный герой появляется сразу в двух альтернативных реальностях: в одной он борется за свободу слова, избрав в качестве оружия не гласность, а насилие; в другой — игнорирует голос совести и закрывает глаза на социальные проблемы в страхе потерять работу. Что лучше: вскрыть истину и прослыть убийцей, или остаться законопослушным коллаборационистом, заткнув уши наушниками? «ЖурFuck или феноменология пути» — это рефлексия о моральной этике современных СМИ: можно ли благой целью оправдать преступление, стоит ли идти на сделку с совестью, чтобы не переходить дорогу влиятельным людям, почему к незнакомцам в автобусе доверия больше, чем к известным лицам с экрана, и должен ли журналист быть нравственной личностью?

Я чувствую как ветер ударяет мне в лицо как только я открываю подъездную дверь. Это печально известный ветер этого города. О нем у каждого из здесь живущих людей есть как минимум одна история. Из-за этого ветра падали строительные краны и срывало крышу домам и всяким постройкам. Этот ветер выкорчевывал деревья и оголял построенные на скорую руку здания лишая их облицовочных материалов. Бедные рабочие старались наскоро прикрыть срам этих зданий а иногда и не старались оставляя дома с проплешинами в их облицовочном кожном покрове. Я даже сам писал несколько материалов о результате деятельности этого ветра в городе. Иногда благодаря ему слетали маски с лиц чиновников и владельцев крупных строительных компаний если первые мутили воду с выделением финансирования на тот или иной объект а вторые халтурили с качеством строительных работ. Ох и натерпелись они из-за этого ветра. Он и злодей в этом городе и борец за справедливость. Хотя это моя дурацкая человеческая натура пытается повесить нравственные одеяния на силу которая равнодушна к любой морали и этике. Долбаный ветер по ту сторону добра и зла а я слишком человечен в своей человеческости. Над козырьком подъезда сквозь дыры в металлическом волнообразном листе за мной подсматривает яркое летнее солнце. Я никогда не любил его обжигающего взгляда. В моей квартире висят тяжелые портьеры чтобы скрыться от его любопытства. В этом климатическом поясе меня спасает только то что в целом жары немного. Жаркие дни быстро сменяются холодными и такой контрастный душ мне по душе. Много дождей и пасмурных дней летом которые дают мне передышку от летнего зноя. Поэтому в том числе я и выбрал именно этот город. Монотонность природы мне никогда не нравилась. Но если бы нужно было выбирать то я бы выбрал место где преобладает пасмурная и дождливая погода. На мне кепка «Нью-йорк Янкиз» синего цвета и вельветовая джинсовка которую я очень люблю за нежность материала и винтажный вид. Кепки тут вообще являются неотъемлемой частью гардероба людей потому что это способ хоть как-то спасти свои прически от игривого дерзкого а бывает и злобного ветра. Я помню что как дурак носил вельветовый пиджак в студенческие годы. Думал я так буду выглядеть журналистичнее. Все время которое я его носил я ожидал появления первых залысин на его локтях. Они так и не появились. Но в памяти так и остались нервные ассоциации с этим пиджаком и ожидание его протирания. Это не убило мою любовь к вельвету. Я открыл для себя вельветовые джинсовки и джинсы. Знаю что это словосочетание противоречивое. Джинсовка должна быть судя по названию сделана из джинсы. Таких лингвистических приколов я будучи журналистом повидал достаточно за свою недолгую карьеру. Когда работаешь с текстом постоянно открываешь для себя что-то по-идиотски новое в русском языке или же мудрое. Русский язык пластичный как пластилин. Он уважает и старость и молодость. Всегда добродушен и терпим ко всему новому и почтителен ко всему старому. Поэтому иногда я чувствую себя лингвистическим путешественником во времени когда летаю между разными слоями великого и доброго русского языка. Удивительно но многонациональные носители русского языка преимущественно часто страдают от недостатка терпимости к другим. Но язык добродушен ко всем. Парадокс несовпадения языковой души и многонациональных душ использующих этот язык. Я поднимаю воротник свободной от сумки рукой. Единственное где поднятие воротника мне кажется дурацким так это в ношении поло. Некоторые марки делают даже специальные надписи или рисунки на внутренней стороне воротников своих поло для того чтобы люди во время носки с еще большим удовольствием поднимали их. Некоторым футболистам кстати такое шло. Я вспоминаю Эрика Кантона. Он выглядел так лихо и так немного агрессивно глупо. Но не стоит забывать что он был великим футболистом поэтому может быть ему и шло такое. Моя сумка тянет плечо в бок и вниз. Я и в школе и будучи студентом предпочитал всегда сумки-рюкзаки. Почему для некоторых профессий или ситуаций считается что сумки носить неправильно? Она тяжелая сегодня. Денег на автобусной карте по моим подсчетам как раз осталось на одну поездку. Я не стал закидывать еще. По расплавленному мягкому словно маты в спортзале асфальту я иду к остановке. На мне найковские беговые кроссовки. Я имею две пары найковских кроссовок одной модели. Помню было время когда покупая кроссовки люди выбирали такие каких у них раньше не было чтобы элемент обновления был более подчеркнут. Я тоже страдал этой ерундой. Но со временем я понял что если нравится определенная модель то не нужно гнаться за обновлениями даже если люди будут думать что ты носишь одни и те же кроссовки пять или десять или неважно сколько лет. Для кого-то это может означать что у меня мало денег и я не могу позволить себе новые кроссовки а для кого-то что я выбрал неубиваемую модель. Я правда перестал думать об этих вещах. Могу покупать одинаковые модели свитеров толстовок курток шапок телефонов и чего угодно вообще и пофигу что новизна не бросится в глаза новой формой фирмой цветом или еще чем-либо. Я освободился от этих проблем. Я не хотел слушать музыку и поэтому не взял с собой наушники. В этот раз мне хочется слушать людей в полном автобусе. Это целый поток жизней проявляющихся передо мной через реплики и обрывки фраз. Я рассматриваю их через социальную призму. Думаю чем живет народ. Простой народ. Это социальная феноменология. Или это просто профессиональная ментальная деформация. Их истории способны радовать или погружать в состояние тоски. Много чего они могут в общем. Эти долбаные поездки в автобусах. В давке и духоте. В тесноте. Бедные мои найковские кроссовки и бедная моя вельветовая джинсовка. На остановке стоит толпа знакомых мне лиц но незнакомых мне людей. Я знаю этих людей внешне. Хотя наверное уже начинаю потихоньку узнавать и то что у них внутри. Я знаю до сих пор мало конечно. Я не думаю что знаю много. Курящие люди стоят немного поодаль от остановки. Дым выпархивающий из их ртов похож на разрывающихся в агонии белых птиц. Лобби и масштабы табачных компаний удивляют. Но все-таки они сошли с экранов телевидения. Да и в интернете их редко встретишь. Рекламный призрак курения живет в кино и в музыкальных клипах. Он отличается живучестью и умением приспосабливаться ко всем изменениям. Его долголетие поражает. Его долголетие поражает легкие миллионов людей. Этому нет конца. Почтенный долгожитель забирающий здоровье других. Старики действительно могут превратить жизнь молодых в ад. Вытрепать все нервы желая или не желая того. Но зачастую именно старые люди больше страдают от нового поколения. Эти бесконечные случаи когда люди обращались ко мне или моим коллегам чтобы осветить историю террора над пожилыми людьми. Бездны внутрисемейных коммуникаций. Обычно такие клубки родственных связей и не распутать с первого раза. Полем боя становятся кредитные истории жилая площадь какое-либо наследство или просто желания одних издеваться над другими. Если честно мне всегда сложно оценивать эти случаи с точки зрения справедливости. Истин вылетающих из ртов так много что за каждой не уследить. Я давно не видел некоторых из этих остановочных знакомых. Мы не виделись с ними с того момента как я был уволен с моей последней работы. Я соскучился по ним. Они долгое время были частью моей социальной жизни. Если ты видишь их каждое утро значит ты скорее всего работаешь а значит получаешь зарплату а значит не должен занимать деньги у всех подряд чтобы купить что-то необходимое. Эти люди символизируют мою социальность. Они есть мое успокоительное. Я давно не принимал успокоительное. Мои нервы уже ни к черту. Возможно это играет трайбализм в моем сознании и мне так важны эти люди для архаичных психических конструкций в моей голове. Я могу проводить много времени в одиночестве. Но все же мне приятно видеть этих людей тут снова. Каждодневные социальные ритуалы. Я немного выбился из ритуального потока и мне иногда бывает от этого не по себе. Да я могу дольше спать. Но все равно тревога пробирается в мозги. Я не просыпаюсь среди ночи в холодном поту но бывает случается что-то неприятное. Это чувство застигает меня иногда за просмотром телевизора или за компьютером. Вроде бы ты в разгаре поглощения информации и вдруг чувствуешь себя неполноценным. Это не связано со священным долгом журналиста и прочими вещами о которых мне говорили в университете. Это больше похоже на все тот же страх оказаться последним в пустых социальных гонках. Такое бывало когда я сбегал с урока в школе. Вроде бы радость освобождения и смех над теми кто струсил и протирает штаны за партами. Но с другой стороны чувствуешь себя тем кто вынужден продолжать показушную радость чтобы никто не увидел что как раз ты и являешься самым главным идиотом чья выгода от побега несоразмерно мала по отношению к рискам связанным с будущими проблемами с учителями и возможно даже с директором. Такое же состояние появлялось когда учитель выгонял меня из класса и я мог идти на все четыре стороны. Вроде бы теперь на тебя смотрят ученики как на освобожденного но сам ты вдруг оказываешься посреди пустого коридора вдоль которого блестят краской закрытые двери в классы где все заняты хотя бы формальным но делом. Вроде бы бунт удался и ты добился того чего хотел но кажется что потерял гораздо больше и теперь единственное спасение это делать вид что ты достиг свободы. В такие моменты я старался найти возможность напомнить о свободном себе классу за закрытыми дверьми или же еще кому-то чтобы хоть кто-нибудь оценил мою свободу. И даже если негативно но все равно оценил. Я приоткрывал дверь тихо едва заметно для занятого ведением урока учителя чтобы ребята заметили меня. Чтобы я хотя бы так не пересекая линию класса воссоединился с ними. Чтобы вооружившись их завистью по отношению к моей свободе я смог и для себя оправдать свое наступившее одиночество. Прикрыть его иллюзией свободы в глазах утомленных уроками ребят. Я до сих пор восхищаюсь людьми которые спокойно переживают процесс освобождения и принимают все последующие вещи связанные с этим процессом. Эти процессы пугают меня. Наверное эти процессы сильнее меня. Люди на остановке стоят в основном молча и стараются не смотреть друг другу в глаза и вообще стараются не быть пойманными кем-то за рассмотрением кого-то. В медиацентре в лифтах не знаешь куда смотреть когда битком людей. Эти зеркала вокруг рикошетят взгляды всех на всех. Особенно неловко когда люди разного роста встречаются в лифте. Опуская голову от пересечения с взглядом высокого человека сразу же натыкаешься на взгляд снизу. Или необязательно взгляд а больше намек на взгляд. Это такие моменты когда ты чувствуешь что голова человека повернута в твою сторону и начинаешь думать что на тебя смотрят. Хотя после того как решишься это проверить оказывается что взгляд не был сконцентрирован на тебе. Такое часто бывает в автобусах когда боковое зрение играет с тобой в небольшую паранойю. Глупости. Появление на остановке симпатичной девушки позволяет мужской части дать себе удовольствие полюбоваться ею. Глаза мужской части остановки забегали по телу девушки как муравьи по умершей гусенице. Я насчитал пять пар глаз скользящих по ее телу. Это все равно напряженное удовольствие и можно спугнуть мужской взгляд своим взглядом на него. Дело не в том что я выгляжу сурово или еще что-нибудь. Просто видимо мало кому хочется быть пойманным за таким делом. Когда смотришь на девушку а особенно красивую эмоционально раскрываешься. По-разному конечно. Но определенные черты видны. Кто-то смотрит хмуро и прямо. Кто-то мельком. А кому-то чтобы все-таки робко коснуться взглядом нужна уверенность что смотрит не только он на нее. В этом кроется неприятная коллективная ментальность. Если делают другие то и я могу. Если взглядом хватают другие то и мне можно. Интимные преступления одни из самых труднодоказуемых. Да и не всегда полиции хочется копаться в чужом белье. Лентяев там все-таки больше чем честно выполняющих долг. В моем городе детства сейчас львиную долю всех полицейских составляют бывшие хулиганы которые постоянно нарушали закон. Они с детства стали завсегдатаями полицейских участков. Детские комнаты полиции или что-то такое. Наверное это обстоятельство и определяет их выбор в сторону силовых структур. Привычки сформировавшиеся в детстве вроде бы самые сильные. В такие моменты можно увидеть то что люди не хотят показывать особенно на остановке где полно людей. Запуганные и задавленные нуждой люди. Не отводят взгляда в случае опасности только самые наглые или голодные. Многие вырастают в культурном пространстве где не отводить взгляд является принципиально важным действием. Некоторые несут с гордостью этот принцип и во взрослой жизни. Я перерос эти принципы. Для меня нет ничего зазорного отвернуться от пристально смотрящего на меня человека. Я обожаю большое скопление людей. За ними можно наблюдать с бесконечным интересом. Я очень наблюдательный по своей сути и любознательный в некоторых случаях. Выбор стать журналистом я сделал неслучайно. Хотя возможно случайно. Я помню как пришел на день открытых дверей в университет и вместо планируемого стола с информацией о юридическом факультете я долго простоял у стола посвященному факультету журналистики. Я узнавал об экзаменах о грантах о том с какими СМИ сотрудничает факультет и о стоимости обучения. Это сильно социально-направленная профессия привлекла меня. Работа с разными людьми. Работа с информацией и текстом. Автобус появляется на горизонте выныривая из глубины дальней зоны где жаркий воздух расплавляет предметы. Даже автобус там плавится. Но с каждым метром отдаляясь от той зоны и приближаясь к нам его корпус затвердевает застывает и приобретает все более стойкий вид. Начинается медленное оживление. Недавно город заполонили новые остановки. Говорят на их постройке разбогатело много чиновников. Многих людей смутили большие суммы якобы потраченные на эти остановки. Хотя словосочетание умная остановка используемое чиновниками и государственными СМИ немного сбавили градус недовольства. Это магическое словосочетание которым чиновники прикрывают себя. Умный город умный транспорт умная больница. Такие названия позволяют чиновникам спокойнее перекладывать деньги из казны к себе в карман пока народ находится в ожидании чего-то умного. Дошло до того что запустили проект умная школа. Это словосочетание вызвало множество шуток среди моих коллег. Хотя какой еще школа должна быть? Непрошибаемая логика в названии. Бабки чьи тела состояли как будто из множества жирных подшипников прячущихся под летними платьями из синтетических скользких и липких материалов повставали с насиженных мест вздыхая и заставляя подшипники крутиться с каждым движением и выпирать из-под материи платьев. Маленькие дети были взяты за руки и на руки. Встречающаяся пара тоже державшаяся за руки вышла из остановочной тени не отрывая взгляда от надвигающегося автобуса. Я начинаю свое движение к краю дороги. Я инстинктивно знаю где примерно остановится автобус и где будет находиться его передняя дверь. Такое знание может позволить тебе зайти первым и занять лучшее стоячее место. Отсидеться в автобусе в будние дни нереально. Старых людей калек беременных женщин слишком много встречается на пути по городу. Присев ты все равно рано или поздно встанешь.
Проблемы этих людей зачастую замалчиваются в СМИ. По крайней мере в государственных. Это досадно но логика пусть и неутешительная в этом решении имеется. В Европе я удивлялся сколько калек или умственно отсталых или в целом всячески больных людей можно увидеть на улицах или на рабочих местах. Потом я стал догадываться что у нас их возможно не меньше просто инфраструктура и определенный менталитет загоняют их в самые темные социальные углы нашего общества. Кто-то уходит добровольно а кого-то туда загоняют не по своей воле. Великое заточение. Только журналистика зачастую может привлечь внимание к их проблемам в нашем обществе. Такие физические лица не сильно выгодны как рабочая сила для укрепления государства. Максимум они интересны капиталистической машине которая жаждет использовать их зависимости для увеличения своих финансов. Кто не выгоден государству как рабочий тот меньше имеет шансы попасть в осветительные прожекторы СМИ. Можно рассчитать КПД рабочей силы но страдание людей рассчитать и сопоставить вряд ли удастся.

Я захожу. Меня немного втолкнули сзадистоящие. Материалы касающиеся проблем поведения в общественном транспорте становятся предметом ожесточенных споров между читателями. Любые попытки обсуждения этого вопроса заканчиваются зачастую оскорблениями. А ведь мы проводим увесистую часть суток в общественном транспорте. Кодекс чести в общественном транспорте должен быть создан и принят всеми горожанами иначе количество домогательств хамства отдавленных ног будет только расти. Я занимаю хорошее место в углу стоячей зоны. Это было не место для инвалидов. Оно напротив. В другом углу. Я знаю что принципиально такими местами не стоит пользоваться. Принципы являются клеем нашего общества и сдерживают его от хаоса. Я считаю что у нас слабый клей. Солнце печет профиль моего лица. Вокруг меня летают потные руки заглатывающие растопыренными пальцами свои куски поручней. Чужие руки рядом с моим лицом. Нехватка кондиционеров является одной из главных проблем городского транспорта. Отсутствие кондиционеров лихачество водителей и грубость это три кита на которых держится мир общественного транспорта. Репортажи в стиле гонзо стоит активнее интегрировать в работу местных СМИ. Я думаю что возможно для нашей культуры они как раз и были бы важным аккумулятором эмоций и эмпатий у читателей. Это бы усилило влияние СМИ на людей. Хотя как всегда любая эффективная методика может быть как полезной так и опасной в зависимости от того в чьих она руках. Ничего не меняется. Я уже потихоньку расплачиваюсь. Говорит жилистая рука с расплющенными широкими ногтями. Видимо тяжелый труд. Культура профсоюзов неразвита и бедные рабочие люди не имеют должного понимания как бороться за свои права. Если им дать эти знания то чиновникам прибавится головной боли. Люди бунтуют инстинктивно так же как животные противящиеся боли. Профсоюзы бы объяснили рабочим что они сгорают годами в непрекращающейся социальной боли. Такие материалы не приветствуются во многих зависимых от государства СМИ. Он трясет нас каждый день бля! Отвечает рука рядом с въевшейся в уголки ногтей грязью. Тяжелый грязный труд. Эти люди из-за финансовой безграмотности являются легкой добычей для кредиторов. Бедные глупые люди. Многие СМИ вынуждены давать место для рекламы организациям которые предоставляют кредитные услуги. Они хорошо платят за рекламу так же как и букмекерские конторы. СМИ стали ареной для кредиторов и букмекеров. Хотя защита или хотя бы просветительская деятельность касательно этих организаций должна быть нашим долгом. Но многие СМИ сами в долгах и поэтому молчат. Ну а крупные бизнесмены являющиеся главами банков выдающих кредиты имеют еще в своем владении и медиа. Такой вот двойной удар. Непобедимый тандем. Держись крепче! Говорит нежная стареющая женская рука. Держись я тебе говорю! Вот видишь! Автобус резко затормозил и маленькая низко расположенная ручка обхватила поручень так быстро как когда пытаются поймать муху голыми руками. Эти гонки водителей за привилегированное место на остановках и сбор большего числа пассажиров постоянно становятся причиной травм людей внутри а иногда и снаружи если происходит ДТП. Чужой и свой в том числе опыт их ничему не учит. Остается только держаться крепче. Я не всегда умею пользоваться своим журналистким положением. Хотя пригрози я водителю статьей в СМИ стал бы он более смирным? Надо бы все-таки научиться пользоваться своим статусом в такие моменты тем более это на благо обществу. Хотя некоторых людей даже статьей из уголовного кодекса не напугать. И чем выше социальное положение таких людей тем меньше страх из-за любых статей. Уже еду! Уже все! Скоро! Скоро скоро! Говорит рука находящаяся высоко над моей головой. Почти под потолком. Некоторые развлекательные СМИ с удовольствием взяли бы интервью у такого великана. Они любят брать фриков и расспрашивать их о жизни об опыте функционирования в социуме и так далее. Такое занятно читать. Где он покупает обувь нужного размера? Шьют ли ему на заказ вещи? Много чего будет не как у обычных людей. Наверное слово фрик здесь не стоило использовать. Если не знаешь точно какие эмоции или мысли вызовет слово у читателей лучше его не употреблять. Хотя по сути это пустой совет потому что слова тают в сознании читателей и принимают ту форму и те оттенки которые наиболее гармоничны с их культурной интеллектуальной базой. В общем каждому свое. Это дебри. Туда мы часто окунаемся из-за специфики своей профессии. Я и сейчас лезу в них по привычке хотя мне за это никто не заплатит. Ну вот мы скоро приедем и ты сама выберешь хорошо? Когда я писал материал об отечественных игрушках я заметил что большое количество внимания уделяется качеству и экологичности материала. Для ребенка это ничего в сравнении с внешней привлекательностью игрушки. Отечественные игрушки здесь не могут выиграть конкуренцию у иностранных. Под детским напором эта женщина вряд ли купит и поддержит отечественного производителя хотя они тратят много средств на популяризацию своей продукции в медиа. Отдавать надо в края не заходя за них а теперь геморроя не избежать! Судьба должника всегда пугала меня. Мне становится не по себе от историй о том в какие большие долги влезают люди по глупости или по неудачному расчету хотя это тоже можно назвать глупостью. Еще остановок три или четыре. Да. Встретимся на курилке. Давай давай родной! Один из неловких моментов когда находясь в автобусе обманываешь по телефону где находишься или какую остановку проезжаешь и замечаешь на себе молчаливое осуждение пассажиров или даже что-то большее чем осуждение. Как будто этот незатейливый компромат в их головах рождает гораздо большие планы касательно тебя и того как на этом компромате можно разжиться. Я не уверен что этот парень врет но такое замечал часто да и сам бывало таким грешил. Фуф духота! Открой пожалуйста окно. Ага открывай еще. Во! Спасибо! Волосы заколыхались всех. Проезжающие машины стали еще громче. Я не помню чтобы когда-то просил кого-то открыть окно. Если стоял рядом к окну или недалеко от люка то сам открывал и никого для этого не использовал. Хотя иногда бывает неловко в толпе протягивая руки к потолку стараясь не задеть ни чью голову локтями открывать тугие и иногда неудобно открывающиеся люки в автобусах. Были бы кондиционеры и не надо было бы напрягаться. Ну что ж ты встала? Выходи же выходи! Дайте выйти сначала! Общество с трудом синхронизируется друг с другом. Духота. Руки не задирай так ща всех распугаешь. К окну поверни и пусть подмыхи проветриваются. Молодой мужской смех в жаре. Таким часто необходимо в общественном месте показать себя. Подать голос. Привлечь внимание. Залихватский вид и всякие нарочито показушные жесты и реплики. Сумка тянет мои плечи. Режет их. Скорее бы уже моя остановка. Он почувствовал. Он услышал. Ой дура. Хватит ты. Да услышал он по-любому. Шепот девушек. Я действительно почувствовал прикосновение к нижней части рукава своей вельветовой джинсовки. Девушки часто воспринимают общественные места и транспорт как поле практики своей ерунды связанной с игривостью и соблазнением. Да и парни тоже. Со стороны это выглядит глупо. Но они поглощены процессом и видимо наслаждаются. Полицейский как будто такой же как все стоит в конце автобуса. Я вижу его фуражку и жилистую руку в рубашке с коротким рукавом. Для меня они всегда являются объектом повышенного наблюдения. Возможно это часть стереотипов о них а возможно их облик действительно рождает отличные эмоции в сравнении с обычными людьми которые попадают в поле моего зрения. Мы проезжаем ярко освещенную солнцем часть дороги. Светом разрезаеются внутренности автобуса. Я закрываю глаза. Я сука добьюсь того что ты вылетишь отсюда и никто тебя не возьмет обратно! Ты у меня хрен че больше напишешь! Ты меня знаешь будешь упрашивать никто тебя не возьмет уже никуда! Каждый раз немного вздрагиваю когда вспоминаю. Ты кем себя возомнил ты сопляк? Будет тебе и карьера и все! Я тебе устрою жизнь! Мы проехали солнечный свет и я открываю глаза. Скорее бы уже моя остановка. Мне нужно сгонять туда сегодня и потом уже к тебе. Видишь завтра не получится. Нет никак вообще. Поэтому лучше сегодня туда а потом увидимся нормально и все обсудим. Я хочу побыстрее стянуть рюкзак со своей спины. Плечи уже устали. В школе учителя из сколиоза сделали какой-то жуткий миф. Нам говорили об этой болезни как о страшном изогнутом змее или гигантском черве который сделает нашу жизнь невыносимой. Хотя возможно это дорисовывает мое воображение. Сколько раз я слышал от нежурналистов что у нас творческая профессия а мы творческие люди с развитым воображением и так далее. Идиотское клише. Следующая медиацентр? Медиа? Да да медиацентр следующая. Кто спрашивал? Спасибо! От водителей иногда не вытянуть ни слова. Он слышал эту женщину но просто видимо решил помучить. Маленькие люди хотя бы на ступень возвысившись над другими начинают офигевать и неважно какой высоты эта ступень где она находится и сколько времени продлится это их возвышение. Такие люди сразу проявляют свою темную и мелочную натуру на таких социальных финансовых лингвистических и метафизических возвышенностях. Но может быть водитель просто устал. Мне выходить тоже на этой остановке. Быстрее бы стянуть со своей спины этот рюкзак. Выйти из жары в жару. Медиацентр! Выход! На выход! Людей и меня словно невидимой силой высасывает на улицу в открывшуюся автобусную дверь как в воронку. Спасибо сынок спасибо! Я аккуратно придерживаю старую женщину за локоть и стараюсь вылезая никого не задевать. Уворачиваясь от встречного течения заходящих я выхожу из автобуса. Немного нужно пройтись теперь. Медиацентр расположен правее одноименной остановки. Возможно вельвет не самая удачная одежда в жару. Я знаю что в медиацентре много кондиционеров. Там всегда прохладно. Перевернутые бутылки с бесплатной водой. Поскорее бы дойти до него. Я иду по краям теней спадающих откуда-то с боку с крыш высоких бизнес-центров. Помню свою первую студенческую практику в газете чей офис располагался в старом здании вдали от стеклянных и деловых высоток. Волнистый старый линолеум в коридорах. Старая мебель и такой же коллектив журналистов. Работу делали с душой а на обеде я слушал их ностальгические байки. Было уютно но бедно. Бизнес центры своим стеклом отражают свет и накаляют все вокруг. Даже тень кажется просто темной частью солнечного света. Она не дает прохлады тут. Я и тороплюсь и одновременно с этим как будто оттягиваю момент. Периодически я подкидываю плечами лямки рюкзака. В этот момент может показаться что я иду вприпрыжку. Вот он. Медиацентр. Я прохожу парковку медиацентра и место для курения. Там стоят несколько человек. Я часто их видел когда работал тут. Они посмотрели на меня и их взгляд подсказал мне что они знают обо мне достаточно много. Слухи и сплетни. Они не мои коллеги но я их запомнил так же как и людей на своей остановке. Начинается под ногами лестница. Смотрю то вверх то под ноги пока поднимаюсь. То вверх на вход то вниз на свои кроссовки. Скоро я почувствую спасительную искусственную прохладу. Когда я работал и мог себе позволить отдохнуть на курорте я за неделю отдыха успевал чуть ли не пропитаться этим сухим и контрастно холодным воздухом кондиционеров. Некоторые отдыхающие умудрялись заполучить не только солнечные удары на пляжах но и скажем так кондиционерные удары по своему здоровью в номерах и прочих помещениях в отеле. Крики и визги оглушают спокойную прохладу холла медиацентра. Женщины издают просто удивительные звуки. Особенно когда их эмоции пошатываются. Мужчины бегут в разные стороны пригибаясь. Некоторые просто застыли переживая первичный шок или смятение. Так застывают люди посреди дороги когда вдруг слышат истеричный звук сигнала автомобиля неуспевающего затормозить. Мелькают широко открытые глаза и странные позы на фоне солидного интерьера здания. О мужественности никто не вспоминает. Их застали врасплох. Люди не ожидали такого. В университете нам часто говорили что журналисты должны быть мужественными даже в минуты опасности. Столько хороших слов было сказано об этой профессии в университете. Охранники у металлоискателя сами повыкидывали свои никчемные пистолеты. Мне не пришлось напрягаться. Я хватаю эти валяющиеся на полу пистолеты. Просто закидываю в уже пустую свою сумку. Всем лежать! Всем лежать! Лежать! Все! Ты! Лег! Лег я сказал! Голос мой то хрипит то скатывается на визг. Я как будто приобрел чужой голос. В порыве я стреляю в пол а потом еще в воздух. Звуки пуль звучат по-разному в зависимости от того с каким материалом они соприкасаются. Все легли. Стали послушными. Я всегда испытывал чувство вины когда проявив волю характер или ярость или еще что-нибудь эффектное и эффективное заставлял людей притихнуть. Мне было не по себе когда я подавлял чью-то волю пусть даже злую. Всегда было стыдно когда я оказывался сильнее других даже если эти люди были мною побежденными агрессорами. Мне кажется у тех кто подавляет в большинстве случаев нет такого качества. Либо я просто оправдываю себя. Люди ползают плачут стонут. Сейчас тут можно увидеть все позы из Сурьи-намаскар. Наполненное страхом приветствие солнцу. Обычно когда все стоят и ходят тут иногда бывает даже сложно сориентироваться. Из-за голов вокруг видимость пространства ухудшается. Взглядом приходится идти по головам. Сейчас все головы в холле на уровне земли. И теперь нужно быть аккуратнее чтобы не наступить покорно упавшим на землю людям на головы. Они не оказали сопротивления а просто испугались. Я благодарен им что они не усложнили ситуацию. От волнения идут слезы. Я бываю сентиментален когда смотрю душевные фильмы или ролики в интернете. Но сейчас они пошли не потому что я растроган. Странное ощущение. Но хорошо что к слезам не прибавилась тошнота. Все размыто. Вытираю слезящиеся глаза. Вельвет куртки стал еще сакральней для меня пропитавшись моими слезами. Бегу. В студенческие годы я бегал три раза в неделю по десять километров. Обожал это состояние усталости и бесконечной радости от того что ты можешь преодолеть эту усталость. Да и в футбол играл я с детства. Поэтому бег был часто в моей жизни но не в таких обстоятельствах конечно.

На бегу я натыкаюсь на испуганные взгляды на меня снизу и хаотические движения всех по полу. Все словно кривляются на горизонтальном танцполе. Танцуют. Глаза выпучены руки в разные стороны. Плюсы работы журналистом в аккредитациях и приглашениях на всякие мероприятия куда пускают не всех или где нужно платить. Всякие концерты и балетные труппы и недели какого-нибудь кино в нашем городе. Это приятная часть журналистики. Я познакомился благодаря журналистике со множеством видов танцев и танцевальных ансамблей. Великая сила аккредитации. Я бегу как можно быстрее. Все сливается в абстрактную живопись вокруг меня. Картины Рихтера Поллока и Ротко навалились со всех сторон. Никогда не думал что смогу оказаться когда-нибудь внутри их полотен. Об оригиналах я мог только мечтать а сегодня я получил даже больше чем мечтал. Удивительное состояние. Захватывает дыхание. На это время всё это пространство подчинилось мне. Я это чувствую. Здесь нет ни одного человека кто не подчинился бы мне сейчас. Возможно кому-то удалось спрятаться но те кто в зоне досягаемости и видимости находятся под властью моей воли. Сколько людей за свою жизнь способны испытать такое хоть раз и не поплатиться за это? Пространство сужается. Коридор. Коридор наполнен лежащими и ложащимися людьми. Слетевшие от страха женские туфли тут и там. Силуэты юбок и порванных в ужасе колготок. Клетчатые костюмы мужских тел. Всякие вещи лежат на полу. Назад к вещам. Их хозяева сейчас уподобились вещам и тихо лежат не в состоянии ничего сделать. Я чувствую запах разных духов и страха и даже экскрементов. Все смешивается. Это удивляет меня. Хотя чему тут удивляться. Людям физически сложно переживать страх. Кого-то тошнит а у кого-то сдается мочевой пузырь или кишечник. Теперь коридор медиацентра благодаря запахам стал более физиологичным. Он похож на зловонный кишечник. Подходящая ассоциация для медиацентра. Храм журналистики. Не убивайте! Не стреляйте! Нет! Нет! Эти голоса сопровождают мой бег. Мне хорошо бежится сейчас. Пришла какая-то легкость. Мои верные найковские кроссовки ни разу не подводили меня. Но я тоже побаиваюсь. Боюсь этих лежащих и дрожащих. Они спокойно лежат и вроде напуганы и послушны но мало ли. Кто-то может наброситься из-за дверей кабинетов по бокам или те кто лежит могут подставить подножку или схватить или повалить. Вдруг не успею среагировать? Вдруг робкие мольбы о спасении и жалостливые просьбы пощады вокруг меня превратятся в ожесточенное отчаянное рычание? Всякие причитания всхлипывания шуршания и прочее поглощают звуки моего бега. Быстрее добежать. Позади себя я слышу крики встающие с пола. Рыдания убегающие к выходу. За ними следом бегущие в раскорячку призывы о помощи. Кабинеты некоторые приоткрыты. Там прячутся. За дверьми слышатся голоса вызывающие полицию. Я успею до их приезда. Они не успеют. Я уже почти добежал. Вот она эта дверь которая мне нужна. Помню сколько видов волнения охватывали меня когда я оказывался около этой двери. Такой же на вид как и другие в этом коридоре. Вроде бы ничем не отличающейся от других но источающей власть. Даже сейчас я почувствовал себя снова бесправным идиотом. Это въелось в мои мозги и даже оружие не помогает изжить эти вещи. Удивительно. Я выкидываю на дальний план свои сомнения. Они подрывают мою гармонию. Я просто расстреливаю дверь. Всю зону вокруг замочной скважины. Всю замочную скважину. Звуки выстрелов и хрупкость материалов не выдерживающих попадание пуль придают мне уверенность.
Дверь лишенная защиты нехотя качнулась. Я захожу в кабинет. Большой прохладный кабинет. Все по-офисному дорого и неуютно. Под большим темно-коричневым несдвигаемым и на вид властным столом движение. Я направляю своё оружие в сторону стола. Я расстреляю сейчас весь этот стол. Пожалуйста не стреляйте не стреляйте не надо! Напуганный голос не вылезает из-под стола. Я расстреляю его насквозь. Мой голос окончательно охрип. В своем охрипшем голосе я уже вообще не узнаю себя. Из-под стола появляются руки и пригнувшаяся дрожащая голова. Потом толстая шея. Затем затянутая в костюм спина. Он не смотрит на меня. Встает боком ко мне. Не может распрямиться до конца. Трясется. Выйди сюда. Он продолжая не смотреть на меня и боком с поднятыми руками еле волоча ноги обходит стол и становится перед ним. Повернись ко мне. Он поворачивается ко мне но взгляд опущен вниз. Его внутренняя часть брюк темнее чем остальные части. Посмотри на свои штаны. Человек смотрит на штаны. Дрожит но продолжает молчать. Губы что-то перебирают. Но видимо он не знает что сказать. Посмотри на меня. Он поднимает голову на меня. Руки полусогнуты вверх. Шея втянута. Выглядит как штангист который на плечах из последних сил держит штангу. Его глаза удивленно округляются. Он как будто увидев меня несмотря на ситуацию снова обрел привычное состояние которое ощущал при общении со мной. Не стреляй не стреляй только не стреляй! Он не говорит пожалуйста и не пытается извиниться. Просто с каким-то опасением и все нарастающим удивлением смотрит на меня. Я смотрю прямо в его глаза. Уверенно и спокойно. Несколько секунд мы стоим смотря друг на друга так как никогда раньше не смотрели. Я нажимаю курок. Теперь ты тоже ничего не напишешь. Я чувствую как ветер ударяет мне в лицо как только я открываю подъездную дверь. Этот ветер является очень влиятельной стихией в нашем городе. Сила его безмерна как и сила степи нашей родины. Благодаря проницательности и мудрости нашего президента мы смогли подчинить эту непокорную на первый взгляд стихию и теперь эта сила работает на благо нашей страны. Я делал много материалов касательно этой важнейшей темы. Ходил на форумы где выступали различные чиновники и наши ученые которые говорили о природных источниках энергии и так далее. Многие скептически относятся к таким инициативам. Люди думают что это просто еще один способ отмывания денег. Были материалы где предоставлялись результаты журналистских расследований о хищении бюджетных денег или их отмывании через эту сферу экопромышленности. Любые позитивные начинания нашей власти нещадно критикуются и демонизируются оппозиционными СМИ. Эти идиоты не могут ничего кроме критики. Что бы ни делал наш президент он в их глазах всегда плох. Именно из-за их подрывной деятельности к нашей власти такое недоверие и такой негатив. Я помню как на одном брифинге глава антикоррупционного комитета сказал что за всеми оппозиционными СМИ стоят не факты и не жажда справедливости и процветания страны а хронический пессимизм и заинтересованные лица. В кулуарах открыто называются эти заинтересованные лица и страны. Да и не только в кулуарах. Каждый второй об этом говорит. Я вспоминаю эту фразу постоянно когда читаю очередные пессимистичные прогнозы оппозиционных коллег. У них каждый день мы скатываемся вниз или пробиваем дно или катимся в тартарары. А между тем кто бы что ни говорил все-таки мы медленными шагами но идем вперед и это главное. Собаки лают а караван идет как говорится. Над козырьком подъезда сквозь дыры в металлическом волнообразном листе за мной подсматривает яркое летнее солнце. Эти редкие жаркие деньки напоминают мне что сейчас вообще-то лето. С нашим климатом такие напоминания для меня на вес золота. Я не большой любитель пасмурной погоды и холодов. На мне кепка «Нью-йорк Янкиз» синего цвета и вельветовая джинсовка которую я очень люблю за нежность материала и винтажный вид. Я помню как с гордостью носил вельветовый костюм в школе выделяясь своим мягким силуэтом на фоне поблескивающих протертыми костюмами одноклассников. Этот костюм и меня конечно же в нем учителя ставили в пример другим ребятам. Они выражали благодарность моей маме на родительских собраниях за изящно и солидно выглядящего сына. Конечно же я заслужил любовь учителей не только благодаря внешнему виду. Помимо костюма были и жилетки и рубашки и много чего еще что радовало глаз падких на внешнее учителей. Я хорошо учился. Некоторые преподаватели помимо уроков в школе давали мне частные уроки и естественно чувствовали еще большую ответственность за мою успеваемость. Мои родители сочувствуя школе вносили добровольные взносы на ремонт и на цветы и на прочее. Мои классные руководители также не оставались без внимания на День учителя или День их рождения. Мне даже доверяли проводить школьные мероприятия когда я был в старших классах. Все это и сделало мою школьную жизнь комфортной и приятной. Я поднимаю воротник куртки свободной от сумки рукой. Помню свою теннисную юность. Не все ребята могли позволить себе этот вид спорта в нашем городе. Большинство либо скитались без спорта по дворам и подворотням либо выбирали бюджетный и неприхотливый футбол. Возможно из-за этого в том числе мои родители и выбрали секцию большого тенниса. Ради статуса. Они хотели чтобы их социальный статус рекламировался и в рамках моей деятельности. Я с детства был их ходячей яркой рекламой в мрачном городе. Разноцветные поло. Эти замечательные поло Lacoste которые я носил лихо подняв воротник. Я любил именно эту фирму потому что она была редкой и крокодил привлекал большое внимание в городе где почти все носили китайского производства галочки и три полоски. Это было приятное внимание. Не считая пары случаев когда за свою дорогую одежду я получал от переулочных ребят. Помню их красные от раннего курения лица и грубые голоса. Не имея ничего своего они старались отобрать это у других используя самые тупые методы и угрожая тупыми предметами. В общем тупицы. Конечно же на работу я предпочитаю носить более солидную одежду но сегодня особый случай и я решил одеться по-простому. Джинсы куртка рюкзак. Ничего необычного. Простота без чувства неполноценности это та привилегия которую не имеют бедные люди. Я пользуюсь этой привилегией с удовольствием. Замки моей сумки еле соединились над выступающим изнутри контуром ствола. Пришлось пальцами вдавливать непреклонную шею оружия и стягивать над ней замки. Кончики пальцев с непривычки от такого давления даже немного заболели. Я прищемил один когда застегивал рюкзак. У меня изящные пальцы спасенные от грубой судьбы тяжелых работ. По расплавленному и мягкому словно маты в спортзале асфальту я иду к остановке. До сих пор вспоминаю с отвращением уроки физкультуры в школе и в университете. Это большая глупость. Эти хаотичные нагрузки два раза в неделю посреди уроков между математикой и географией ну или еще каких-либо предметов. Что они могут дать полезного кроме чувства дискомфорта из-за разгоряченного и потного тела после упражнений? Я помню как вплоть до университета каждый физрук заставлял приседать на время. Зачем? Ведь колени являются очень нежными частями нашего тела. А эти скоростные приседания выглядели как бомба замедленного действия. Где обучали этих физруков? Я занимался теннисом и нагрузки там были систематичными и сбалансированными. Но физкультура в школе выглядела всегда рудиментарной. А в университете тем более. Я пришел получать знания а не разрушать коленные суставы. Я достаю из карманов спутанные наушники. Я распутываю их на ходу. Слушать музыку по дороге в офис это отличная возможность настроиться на рабочий день. В целом настраиваться особо и не нужно. У нас достаточно размеренная атмосфера в офисе. Исключением бывают дни когда приходят экстренные распоряжения сверху. В такие дни приходится задерживаться чуть ли не до полуночи а бывало и позже. Но это экстренные случаи. Обычно у нас тишина и запах кофе в воздухе. Я могу отгородить хотя бы уши от галдящей толпы общественного транспорта. К сожалению мне периодически нужно окунать себя в такую среду. Иногда нужно ездить вместе с народом. Да и бензин дорожает с каждым днем. Это тоже тема бесконечных спекуляций. Люди не поймут что цены на бензин не формируются нашими чиновниками. Цены формирует мировой рынок и наши чиновники вынуждены поднимать цены не потому что они такие плохие а потому что законы рынка. Рука Смита или что там из университетских времен? Люди думают что на планете только наша страна и все зависит от нас. Каков их кругозор такие у них и мысли. Никто из правительства не враг своему народу и себе. Им-то в первую очередь невыгодны высокие цены на бензин. Их машины потребляют много бензина. Большой объём и так далее. Поэтому если цены растут значит причина в мировом рынке. До этого понимания наши граждане еще не доросли. Хотя по сути это такая простая истина. Я все-таки журналист и за людьми мне интересно наблюдать. Это мой служебный долг. Я совмещаю полезное с полезным. Не трачусь на бензин. Погружаюсь в среду большинства людей. Выполняю заветы президента который часто говорит о государстве ориентированном на сохранение экологии и уменьшение токсичных выбросов в атмосферу. Одной поездкой выполняю сразу несколько полезных вещей. Люди должны прислушиваться к заветам президента. Понаблюдаю сегодня за народом. Но слушать еще их разговоры сегодня я не осилю. Иногда голоса и темы могут сильно раздражать. Вне профессионального поля их голоса и их темы разговоров мне не слишком уж и интересны. О чем они говорят обычно? Жалуются на работу или судьбу или власть или на что-нибудь еще. Очень много негатива. Всем живется тяжело но кто-то пытается улучшить свое положение а кто-то просто ноет. Вот и вся правда жизни. На остановке стоит множество знакомых мне лиц но незнакомых мне людей. Люди из моего подъезда или из соседних. С кем-то пересекался в очереди в супермаркете или еще где-нибудь на районе. У меня бывало даже срабатывал рефлекс и я нехотя здоровался с кем-то из них столкнувшись в проходе магазина или на лестничной площадке. Хотя я не считаю что мне нужно с ними здороваться. Это просто люди живущие по соседству. Они уже долгое время являются частью моей социальной жизни. Если ты видишь их каждое утро выходящими вместе с тобой из подъезда или спешно тянущих за руки сонных детей на пути в детские сады или школы значит ты скорее всего работаешь а значит строишь свою успешную карьеру. Карьера это самое важное что сейчас есть у меня. И любые доказательства связанные с тем что я активно вовлечен в процесс развития своего карьерного пути мне приятны. Даже косвенные и не совсем приятные для меня. Эти люди в какой-то степени символизируют мою социальность на локальном уровне. Мои районные символы. Они есть мое маленькое успокоительное. Я принимаю его каждый день. Люди стоят в основном молча и стараются не смотреть друг другу в глаза и вообще стараются не быть пойманными кем-то за рассмотрением кого-то. Лишь появление на остановке девушки позволяет мужской части дать себе удовольствие полюбоваться ею. Глаза мужской части остановки забегали по телу девушки как муравьи по умершей гусенице. Мне не показалась она красивой и интересной. Голодающие идиоты набросились глазами на нее а я отвернулся. Как доказать преступления основанные на изнасиловании? Это почти невозможно особенно если прошло какое-то время. Бедные полицейские. Когда у меня была студенческая практика в журнале связанном с силовыми структурами я прочувствовал всю тяжесть этой альтруистичной работы. Столько риска своей жизнью ради других за небольшую зарплату. Хотя конечно социальные пакеты от государства позволяют им быть финансово защищенными да и кредиты им дают под щадящий их кошельки процент. Государство заботится о силовиках. От них зависит безопасность и порядок в нашей стране. Но жизнь не оценить никакими деньгами. Невозможно сопоставить риск жизнью и зарплату. Риску жизнями сложно найти адекватный денежный эквивалент. Тяжелая работа у полицейских и зачастую она не находит должного уважения в глазах граждан. Все-таки наверное я никогда не полюблю это нахождение в большом скоплении людей. Профессия вынуждает. За толпой можно конечно наблюдать с интересом но в целом там всегда происходит одно и то же. Автобус появляется на горизонте выныривая из дальней зоны где жаркий воздух расплавляет предметы. Даже автобус там плавится. Но с каждым метром отдаляясь от той зоны и приближаясь к нам его корпус затвердевает застывает и приобретает все более стойкий вид. Начинается медленное оживление. Такое всегда происходит в толпах ожидающих чего-то. Эта глупая суета у банкоматов в супермаркетах или в очередях за оформлением кредитов которые к слову так сильно развязали руки гражданам с финансовой точки зрения. Бери кредит и покупай квартиру машину да что угодно. Недавно достаточно большое количество кредиторских задолженностей граждан перед государственными банками были аннулированы. Писал об этом материал. Мне кажется это только раззадорит народ брать смелее кредиты и больше не задумываться о выплатах. Иногда доброта идет во вред. Везде где люди там суета. Особенно там где люди низших классов. Бабки чьи тела состояли как будто из множества жирных подшипников прячущихся под летними платьями из синтетических скользких и липких материалов повставали с насиженных мест вздыхая и заставляя подшипники крутиться и с каждым движением выпирать из-под материи платьев. У нас молодой коллектив на работе. Эти молодые и стройные журналистки. Их пиджаки и всякие вариации на женские брючные костюмы. Эти женские ягодицы в стеклянном медиацентре. Как будто попадаешь в этот рай где героически погибшего мужчину обслуживают юные красавицы. Хорошо что в журналистике больше женского пола. Хотя иногда и плохо если надоедает смотреть на ягодицы талии шеи и так далее. Если убрать это то остается только женский галдёж перекусы и туалеты. Мне иногда кажется что девушки приходят на работу только перекусывать и бегать в туалет. Я не хочу жениться. Карьера превыше всего. Маленькие дети были взяты за руки и на руки. Встречающаяся пара тоже державшаяся за руки вышла из остановочной тени не отрывая взгляда от надвигающегося автобуса. Я начинаю свое движение к краю дороги. Эти умные остановки достаточно быстро были установлены по городу. Зимой в них тепло. Летом прохлада вроде бы. Я туда еще не заходил ни разу. Если и стою на остановке то подальше от всех. Не в эпицентре и тем более не внутри этой остановки. Сколько грязи вылили всякие активисты на государство за эти прекрасные соответствующие всем стандартам прогрессивной урбанистики нововведения. Везде им мерещатся распилы теневые сделки и халтура. Людям до этого негде было зимой в мороз укрыться ожидая автобуса да и в жару летом. А сейчас все установили но эти начали копать финансовую отчетность. Начали свои расследования с подсчетами и сопоставлениями. В такие моменты на наших плечах лежит ответственность не дать этим пессимистам намутить воду. Даже если все будет идеально а такого места на земле нет то все равно они нашли бы чем быть недовольными. Народ должен объединяться вокруг своего лидера а СМИ должны этому помогать. Наша задача заключается в том чтобы быть проводниками воли правительства и доносить эту волю до народа. Эти активисты и с ними же их СМИ только пытаются устроить короткое замыкание в этом соединении. Идиоты. Я вроде бы помню где примерно должен остановиться автобус и где будет находиться его передняя дверь. Такое знание может позволить тебе зайти первым и занять лучшее стоячее место. Отсидеться в автобусе в будние дни нереально. Старых людей калек беременных женщин слишком много встречается на пути по городу. Множественные государственные инициативы социально раскрепостили этих людей помогли им с социальными пакетами и так далее. Повысился средний уровень жизни. Некоторые скептики называют это не благом а просто увеличением срока мучений граждан. Молодость не боится возможно смерти но взрослый образованный в здравом уме человек никогда не назовет увеличение продолжительности жизни граждан мучениями. Женщины рожают. Калеки не умирают. Создаются государственные фонды и разрабатываются социальные программы чтобы им помогать. Раньше на улицах и в общественном транспорте инвалидов было не так много и мне чаще удавалось провести поездку сидя а не стоя. Сейчас же присев ты все равно рано или поздно встанешь. Я захожу. Меня немного втолкнули сзадистоящие. Хамье всегда применяет такие методы в скоплениях. Только сила только тупые животные толкания и грязные фразы. В этом плане это большой минус общественного транспорта. Но для профессии и это полезный опыт. Я занимаю хорошее место в углу стоячей зоны. Возможно это место для инвалидов но я не хочу уходить пока этого не потребуют те для кого это место предназначено. Толпа заполняет все свободные зоны и в этой неразберихе уже не до формальностей в выборе места.
Двери закрываются. Солнце печет профиль моего лица. Вокруг меня летают потные руки заглатывающие растопыренными пальцами свои куски поручней. Чужие руки рядом с моим лицом. Руки работяг.

Жизнь рабочего всегда пугала меня. Это жизнь в самых низах. Они такие по-примитивному энергичные а их изуродованные трудом руки жесткие как наждачная бумага. Мне не нравится что низшие классы чаще всего имеют развитую культуру касаний. Братские объятия сердобольные проявления тактильности выражение похоти. Все у них через прикосновения. Как приматы.
Дыхание ртов совсем близко от моего лица. Я отделил себя от их болтовни но от их тел нет спасения. Я слушаю песни. Автобус двигается от остановки к остановке. Соревнуется с водителями легковушек за место на трассе. Народ должен научиться соблюдать законы а не жаловаться на справедливые наказания судебной системы. Всегда эти заказники пытаются выдать любое решение суда как несправедливое. Их бы в эти автобусы. Им бы показать сколько нарушений происходит среди людей. Аккумуляция разрушающих социум действий происходит снизу а не сверху. Не так как эти идиоты хотят выдать постоянно. Водителя подрезают. Он резко затормозил и маленькая низко расположенная ручка поспешно обхватила поручень так быстро как когда пытаются словить муху голыми руками. Никаких детей пока не добьюсь первого уровня планов в своей карьере. Это мое условие для самого себя. Моя памятка чтобы не натворить глупостей. Кто-то открыл форточку. Волосы заколыхались всех. Особенно девушек рядом. Их волосы обволакивают из-за ветра мое лицо и оставляют фантомное ощущение что некоторые из них попали мне в рот. Я касаюсь губ чтобы проверить. Никаких волос. Я почувствовал прикосновение к нижней части своей вельветовой джинсовки. Теперь эти девушки специально касаются меня. Уже невозможно списать на непослушность волос. Касаний было несколько но я не пойму кто из них коснулся. Я делаю вид что ничего не почувствовал. Такие вещи раздражительны. Я замечаю полицейского который стоит в конце автобуса. Я вижу его фуражку и жилистую руку в рубашке с коротким рукавом. Этих девушек что стоят рядом со мной возможно можно было бы даже засудить на западе за их нарочитые касания. Но я просто сделал вид что ничего не заметил. А вот если бы их коснулся кто-нибудь то возмущениям не было бы конца. Это половая этическая асимметрия меня возмущает в нашей культуре.
Мы проезжаем яркую часть солнца и я закрываю глаза. За закрытыми глазами остаются все эти люди на которых уходило мое внимание и я сейчас острее ощущаю музыку теперь играющую для меня в полностью приватной обстановке. Мы проехали солнечный свет и я открываю глаза. Скоро уже моя остановка. Быстрее бы ощутить спасительный сухой холод кондиционеров в медиацентре. Автобусная духота не выветривается даже с открытыми окнами и люками. А люди в жаре превращаются в вонючих животных с такой скоростью что диву даешься как быстро работают законы все-таки обратной эволюции. Мы подъезжаем к моей остановке. Автобус останавливается и я готовлюсь выйти. Людей и меня словно невидимой силой высасывает на улицу в открывшуюся автобусную дверь как в воронку. Я думаю о предстоящей встрече. Начинается странное волнение. Рядом кряхтя пытается спуститься пожилая женщина. Я замечаю в ее глазах старческие манипуляции которые им так присущи. Они любят их применять к молодым.
Уворачиваясь от встречного течения заходящих я выхожу из автобуса. Из жары автобуса в жару улицы. Немного нужно пройтись теперь. Медиацентр расположен правее одноименной остановки. Возможно вельвет не самая удачная одежда в жару. В медиацентре много кондиционеров. Там всегда прохладно. Я иду по краям теней спадающих откуда-то с боку с крыш бизнес центров. Всегда мечтал работать в высоком и новом здании а не в колхозных и унылых советских зданиях где доживают свои дни престарелые газеты. В таких я вынужден был проходить практику будучи студентом. Но я быстро понял что к чему и постарался как можно быстрее вырваться из их затхлых коридоров. Дышащие ностальгией журналисты остались в прошлом. Я иду неспешно. Хочется оттянуть момент. Вот я уже прохожу парковку медиацентра и место для курения. Там стоят несколько человек. Я часто их вижу тут. Они не мои коллеги. Они посмотрели на меня и я прочел в их взглядах что они наслышаны обо мне. Я самодовольно улыбаюсь и отвожу от них взгляд. Моя репутация бежит впереди меня и это приятно. Начинается под ногами лестница. Я смотрю то вверх то под ноги пока поднимаюсь. То вверх на вход то вниз на свои кроссовки. Мои новые нью бэлансы. Такие стоят достаточно чтобы ощутить новый баланс в сравнении с более дешевыми спортивными фирмами. Я почти поднялся. Скоро я почувствую спасительную искусственную прохладу. Крики и удивленные возгласы пронизывают холл как только я достаю ствол своего оружия и начинаю стрельбу. Я не делаю предупредительных выстрелов а стреляю сразу в людей. Я стараюсь попасть в как можно большее их количество. Люди шокированы и от неожиданности застывают как застывают пешеходы вдруг слышащие звуки приближающейся на бешеной скорости и истошно сигналящей машины. Застывшие мишени. Я выкрикиваю приказывающие слова. Приказываю людям то поднять руки вверх то лечь на пол то не двигаться с места. Кто-то даже поначалу начинает слушаться моих приказаний. Люди в полупозициях. Мой голос изначально напрягший пространство холла медиацентра теперь постепенно растворяется в многоголосо нарастающей реакции людей. Внимания ко мне все больше и растущие голоса окутывают и насыщают воздух вокруг меня. Женские восхищенные визги усиливаются становятся назойливыми и нарочными как будто приукрашивая реальность. Их смеющиеся силуэты на каблуках начинают разбегаться от меня в разные стороны как только я снова начинаю стрельбу. Разлетающиеся при беге в стороны женские ноги. Охранники тоже смеются и уворачиваются от моих пуль как боксеры в тренировочном зале в окружении раскачивающихся боксерских груш. Кто-то уже начинает подбирать то что от страха уронил на пол. К холлу стекается все больше народу. Сбегаются из дальних коридоров и кабинетов выныривая из-за голов и плеч тех кто уже оказался тут раньше. Кто-то воспринимает мою пальбу и выкрики с положительной эмоциональностью но есть и те кто вздрогнув или даже вскрикнув вначале от страха теперь старается максимально быстро собрать свой образ обратно в уверенный и деловой. Я застал их врасплох и видимо им стало не по себе оттого что они открыли то что не хотели выставлять на обозрение. Улыбки на лицах большинства. Смех и одобряющие возгласы заполонили холл медиацентра. Давай давай к нему в кабинет! Быстрее пошлите! Пошлите все! Снимайте! Кто снимает? Снимаешь? Все смотрят на меня. Глазами напрямую или через свои камеры на телефонах. Кто-то даже до сих пор не отошел от испуга от такого неожиданного взрыва голосов в здании. Их подбадривают и смеются над ними. Кто-то до сих пор держится за сердце. Мне кричат люди. Руки одобряюще подталкивают со всех сторон в сторону одного из коридоров. Я нагибаюсь чтобы подобрать пули. Говорю чтобы все подобрали сначала пули. Убитые ребята тоже начинают подбирать их. Они дают их мне. Кидают и я ловлю на лету или же протягивают сжимая в руке чтобы вдруг не уронить и снова не нагибаться. Костюмы всех натягиваются в районе спины по швам. Контуры выставленных в процессе нагибания задниц и колен заполнили все вокруг меня. Девушки аккуратно спускаются до пола как бы присаживаясь и придерживая при этом концы деловых юбок от задирания вверх. Длинные ногти некоторых девушек усложняют и делают неловким процесс собирания боеприпасов. Кто-то вертит пули в руках рассматривая их расплывшись в улыбке. Охранники раскидывают для всех реплики о том что они все знали заранее и поэтому не отреагировали должным образом. Они подмигивают мне и я подмигиваю им в ответ сжимая кулак и призывно вскидывая его вверх. Не шумим! Не шумим! Спалитесь блин! Тихо тихо! Голоса окружающих и призывающих к тишине не позволяют тишине состояться. Завеса голосов и звуков.

Я уже иду вдоль коридора и заговорщицки подбадривающая меня толпа движется за мной выстроившись в импровизированную колонну. Из ближних кабинетов люди продолжают высовываться удивленные шумом. Завидев меня они понимающе кивают. Они машут руками или же показывают каким-нибудь жестом свое приветствие или одобрение. Некоторые после этого снова скрываются за дверьми своих рабочих кабинетов. Некоторые выныривают из-за дверей в коридор чтобы посмотреть что же будет дальше. Я оборачиваюсь и вижу что уже несут торт с большим количеством свечей. Вижу коллегу раздающего направо и налево с суетливой эйфорией в глазах праздничные колпаки. Все счастливы этой возможности отвлечься от работы. Люди нахваливают меня. Толпа пульсирует и уже еле сдерживает экстаз. Он постепенно расплескивается оживленным шепотом и одиночными выкриками и топотом ног и учащенным дыханием всех в колонне. Все подталкивают друг друга. Подшучивают надо всем что их сейчас окружает и над всем что с ними сейчас происходит. Хватаются друг за друга словно не смогут самостоятельно сделать и шага. Я ловлю себя на мысли что некоторых людей вижу впервые в таком придурковато-веселом состоянии. Кто-то замечает ход моих мыслей и старается утихомирить свою мимику а кому-то все равно на мои примечания. Колонна движется словно толпа детей обманом сбежавших с урока и теперь окутанных адреналином крадущихся по школе. Мы уже подходим к нужной двери. Напряжение в толпе нарастает. Вот она эта дверь которая мне нужна. Я помню сколько видов волнений охватывали меня когда я оказывался у этой двери. Такой же на вид как и другие в этом коридоре. Вроде бы ничем не отличающейся но источающей власть. Даже сейчас я почувствовал эту власть на себе. Несмотря на поддерживающих меня людей за моей спиной моя уверенная эйфория пошатнулась. Я застываю у двери и энергия разошедшейся толпы начинает давить на меня сзади. Множество рук подталкивающих меня в нетерпении и множество голосов призывающих меня к последнему действию. Я хватаюсь за ручку и дергаю ее вниз не постучав. Дверь не закрыта изнутри и я врываюсь с толпой ликующих позади меня. Урррааа! С днем рождения! Стреляй стреляй в него! Не уйдете от нас! Толпа рикошетит экстаз во все стороны. С днем рождения Вас! С днем рождения Вас! С днем рождения Вас! Я еле держусь на ногах из-за бешеного напора толпы позади меня. Я начинаю стрелять. Патроны летят не только в именинника. Во всех. Все опять бросаются в шутливую и полную кривлянья рассыпную. У меня торт! Торт! Не стреляй! Дай поставлю на стол! Кричит мой коллега мне зажмурив глаза чтобы не попали пули. Да подожди ты! Подожди! Патроны кончаются. Они разлетелись по всему кабинету и застряли в возбужденной толпе заполнившей кабинет почти до отказа. Я кидаю свое игрушечное оружие на кожаный диван. Я обнимаю шефа и жму ему сердечно руку. Он отвечает мне немного растерянной но уже растроганной улыбкой. С днем рождения Вас!

Иллюстрации: Айгуль Берхеева