Вышедший в прокат летом 2019-го года хоррор «Солнцестояние» не так давно был номинирован на премию «Выбор критиков» как «Лучший фантастический фильм или хоррор». Журналисты, посмотрев эту картину, уже нашли несколько параллелей с вышедшей год назад «Реинкарнацией», которая визуально воспринимается как полный антипод недавней новинки, хотя она и базируется на тех же идеях семейных традиций, древних обрядов и человеческого отчаяния. Корреспондент Дискурса Степан Бальмонд посмотрел «Солнцестояние» и нашёл, что возразить восхищенным рецензентам, назвавшим этот фильм новым форматом хоррора.
Осторожно: в статье есть спойлеры.
Продолжение традиций
После трагической гибели родителей и самоубийства сестры девушка по имени Дени (Флоренс Пью) находится на грани депрессии. Пытаясь совладать с собой и наладить отношения с бойфрендом Кристианом (Джек Рейнор), который, кажется, вот-вот её бросит, Дени решает отправиться с парнем и его друзьями в Швецию на празднование летнего солнцестояния. Найти общий язык с друзьями Кристиана не особо получается: рыдая то в ванной в гостях, то в туалете самолета, Дени всё-таки добирается вместе со всеми до шведской общины Хорге, где живут знакомые одного из друзей Кристиана. По канону жанра, жители загадочного поселения со временем оказываются не такими миловидными и дружелюбными, какими поначалу старались показаться гостям из Нью-Йорка.
33-летнего Ари Астера начинающим режиссёром назвать можно лишь с натяжкой. Первый его короткометражный фильм, получивший название «Что-то странное с Джонсонами», вышел в 2011-м году и сразу же привлёк внимание общественности смелой демонстрацией абьюзивных отношений отца и сына-подростка. К выходу «Солнцестояния» фильмография Астера состояла уже из шести, включая упомянутую, короткометражных картин и одного полного метра — дебютного хоррора «Реинкарнация».
Он-то и сделал Астера знаменитым: положительные отзывы критиков и зрителей, казалось бы, сотворили из ничего новую надежду для всей хоррор-индустрии кинематографа. Минимум скриммеров, резкие сюжетные повороты, психологическое напряжение и отсылки к древним культам выделили «Реинкарнацию» среди других кинопремьер последних лет в этом жанре. Первая полнометражка Астера и правда во многом вышла удачной, поэтому и ожидания от будущей работы были высокими.
Обманчивое впечатление
«Солнцестояние», если верить критикам, представляет собой фейерверк символов и скрытого смысла. Эта идея кажется вполне оправданной, но по мере просмотра возникает ощущение, будто перед тобой — псевдоинтеллектуальное зрелище, в котором киножурналисты нашли то, чего там на самом деле нет, и не заметили множества изъянов.
Первая большая проблема «Солнцестояния» — его персонажи. Раскрытия их характеров в фильме попросту нет: их интересы и страхи, прошлое замолчаны, а мотивация — необъяснима. Тот факт, что о героях (за исключением Дени) практически ничего не известно, лишает нас возможности сочувствовать им. Главные действующие лица «Солнцестояния» как будто лишены своей личности, души, и от этого выглядят будет манекены, а не живые люди, оказавшиеся в опасности.
Подмечая символы и знаки, критики замалчивают тот факт, что поведение героев в целом довольно абсурдно и нереалистично. Человеческая глупость в «Солнцестоянии» гипертрофированна: находясь в общине, где в 72 года принято совершать публичный суицид и добивать тех, кто смог выжить после прыжка со скалы, Дени, Кристиан и компания продолжают пробовать неизвестные им напитки (прекрасно догадываясь, какой эффект на них произведет содержимое стаканов) и даже не ищут способа выбраться из Хорги, нравы и обычаи которой идут вразрез с представлениями о нормальном мире. Некоторые критики объясняют поступки персонажей тем, что они постоянно находятся под действием наркотических средств. Но отсюда следует другой вопрос: почему, не будучи безнадёжно зависимыми, герои, находясь в ситуации, которая угрожает их жизни, и в месте, где пропадают их друзья, продолжают идти на поводу у местных жителей и употреблять в еду и напитки всё, что может затуманить их разум?
Долин в своей рецензии отметил, что Астер якобы создал в фильме настолько яркую и оглушающую атмосферу страха, что недостатки сценария замечать становится трудно. На самом же деле вся эта мишура из обилия летних цветов, зелёных полей, белых одежд, наконец, хоровых песнопений местных жителей едва ли скрывает не только отсутствие логики сценария и поведения героев, но и самого страха как такового. В «Солнцестоянии» есть напряжение, тревога (да, Астер действительно справился с этой задачей), но от пары натуралистичных сцен насилия возникает лишь чувство брезгливости или шока, но не испуга или ужаса.
Идея о том, что «Солнцестояние» является феминистическим фильмом (к слову, даже сам Астер не уверен в этом, хотя критики почти единогласно картину таковой и провозгласили), кажется, взята просто из того факта, что Дени не только стала королевой мая, но и самостоятельно выбрала, кто будет принесён в жертву. С таким же успехом феминистической картиной можно назвать любой фильм, в котором женщина хотя бы в одной сцене решает больше, чем мужчина. Предположение, будто бы Дени в финале отомстила Кристиану за то, что он никогда не слушал её и обесценивал, уже разбивается о то, что поступки героев сами по себе иррациональны и неосознанны из-за постоянного действия наркотиков. Её решение едва ли было осознанным, да и пожелание жуткой смерти бывшему возлюбленному, особенно после того, как родные Дени сами погибли, от Дени выглядит в корне бесчеловечным.
Расхваленная необычность «Солнцестояния» в том, что его действие разворачивается днём, а не ночью, не делает фильм обладателем каких-либо выдающихся качеств (в «Что-то не так с Кевином» или «Другом», кстати, основные события так же происходят при свете дня). Дневное освещение в фильме пошло лишь на пользу его визуальным качествам: операторская работа в картине выполнена на высоте, и каждый кадр с красивыми пейзажами шведской природы заставляет затаить дыхание.
Тем не менее, кадры с игрой цветов и тенями не решают главной проблемы фильма — его неспособности испугать зрителя. Страх порождается сюжетом, а в фильме Астера он, в отличие от той же «Реинкарнации», не только слаб, но и банален. Герои предсказуемо начинают пропадать один за другим (едва ли Дени и Кристиан переживают из-за этого), а парочка тех, кто решает сбежать сам из поселения, попадает под расправу. Сцены и без того слишком долгого хоррора (длится он более двух часов, а режиссёрская версия — аж 170 убийственных минут) неоправданно затянуты — чего только стоит один из заключительных эпизодов ритуальных танцев, где, конечно же, побеждает накаченная наркотиками Дени, и сцена полового акта Кристиана с местной девушкой в окружении стонущих голых женщин.
Видеть то, чего нет
Проблемные семейные отношения, которые, как пишут некоторые критики, так честно показаны в «Солнцестоянии», по сути даже нельзя назвать семейными: между Дени и Кристианом уже на момент приезда в шведскую глушь едва ли есть что-то, кроме отголосков былых чувств. Диалоги, в которых молодой человек откровенно не слышит слов своей девушки (например, когда Дени просится уехать домой, а он в ответ на это спрашивает, разрешён ли в Хорге инцест), выглядят неестественно, если не сказать жалко. Астер как будто хочет показать то, о чем имеет слабое представление и что не может продемонстрировать на экране правдиво, по-настоящему. Особенно это заметно становится при сравнении с «Брачной историей» — ещё одним кинохитом этого года, который также повествует о разрушающихся отношениях мужчины и женщины. В нём, в отличие от «Солнцестояния», проблемные отношения показаны через диалоги, слыша которые, зритель осознаёт их жизненность, реалистичность, соотносит их с собственным опытом, и итог таких отношений куда более честен, чем результат, достигнутый Кристаном и Дени.
Догадки критиков о том, что Астер заложил в свою работу аллюзию на матриархат как систему управления общества или месть мужскому полу за нанесённые обиды, выглядят чересчур надуманными и не имеющими отношения к тому, что сам Астер хотел сказать своим фильмом. В интервью журналистам портала Onet Film режиссёр признался, что ему нравится, когда люди после просмотра не могут понять, что именно они видели. Кажется, такая позиция — не более чем попытка сказать: «Я не знаю, что я снимаю, но я рад, что вы сделали меня популярным». Стоит ли в таком случае вообще снимать, если автор как режиссёр не может внятно объяснить своё творение, больше похожее на поток сознания?
В литературе есть понятие графомании — процесса, когда человек постоянно пишет не имеющие идеи, бесполезные тексты. Такими они получаются по той причине, что их автор не обладает ни талантом, ни профессионализмом. Кажется, нечто схожее происходит и в современном кино: разница лишь в том, что у такого «творчества» находятся свои поклонники и защитники. В итоге мы, зрители, получаем произведение, в котором рецензенты, вложив свои эмоции кто во что горазд, расслышали скрытые смыслы, недоступные аудитории даже после пятого просмотра и которые не пытался заложить даже сам автор.
Вся картина Астера пронизана недосказанностью, от которой страдает каждый элемент фильма. Вместо того, чтобы бесконечно затягивать коронацию Дени или показывать бессмысленные споры Кристиана и его друга насчёт диссертации, Астеру не помешало бы подумать над реалистичностью происходящего и большей естественностью поведения своих персонажей. Недочёты фильма, вопреки словам критиков, бросаются в глаза, несмотря на красивую картинку и впечатляющий монтаж отдельных сцен. Одной красоты никогда не бывает достаточно для того, чтобы фильм вышел достойным, и «Солнцестояние» — столь же яркое, сколь и бессмысленное — тому подтверждение.
