«Возможность быть как все — это часть инклюзии». Как зарабатывают на жизнь люди с инвалидностью

В России живет 11,55 млн людей с инвалидностью, из них 4,3 миллиона трудоспособного возраста, но работают только 1,1 миллиона. Вокруг трудоустройства людей с инвалидностью существует много предрассудков. Брать на работу человека с интеллектуальными или физическими особенностями развития невыгодно? Люди с инвалидностью не могут работать целый день? Сотруднику с инвалидностью труднее адаптироваться и влиться в коллектив?

Журналистка Анастасия Курятникова пообщалась с координатором программы «Поддерживаемое трудоустройство» Ксенией Удам и главой социального отдела «Нормального места» Валентиной Ермолаевой о том, как российские работодатели относятся к людям с инвалидностью, каким образом проходит процесс сопровождения при устройстве на работу, чему обучают в инклюзивных мастерских и как «социальность» бизнеса влияет на его прибыльность.

Герои с ментальной и физической инвалидностью поделились в материале своими историями о работе мечты, построении карьеры, основных препятствиях в трудоустройстве и важности самореализации. Также самиздат вместе с руководительницей проекта юридической помощи аутичным людям «Юрист тут рядом» Аленой Лазутиной составили памятку, которая поможет пошагово разобраться, как устроен процесс трудоустройства людей с инвалидностью.

Как НКО помогают в трудоустройстве людям с инвалидностью?

Процесс трудоустройства у людей с ментальной и физической инвалидностью различается. В обществе существует бóльшая предубежденность вокруг людей с нарушениями психического и интеллектуального развития (с диагнозами аутизм, шизофрения, органические нарушения нервной системы). Работодатели не знают, чего ожидать от сотрудника с ментальными особенностями, переживают, что процесс трудоустройства будет слишком энергозатратным, а ожидания не совпадут с реальностью.

Часто, чтобы найти работу, люди с ментальной инвалидностью обращаются за помощью к НКО. Мы поговорили с Ксенией Удам, координатором программы «Поддерживаемое трудоустройство» благотворительного фонда поддержки лиц с нарушением развития и интеллекта Best Buddies Russia. Она занимается сопровождением людей с ментальной инвалидностью в процессе трудоустройства. Ксения рассказала, как НКО помогают в поиске работы и адаптации к новым условиям.

— Какие специальности «открыты» для людей с ментальной инвалидностью?

Это вопрос, покрытый завесой стереотипов. Есть расхожее мнение, что для людей с ментальной инвалидностью доступен лишь ручной труд. Не будем лукавить, в большинстве своем это правда так. Многие участники программы «Поддерживаемое трудоустройство» выбирают работу, которая основана на повторении операций, — она последовательная и закономерная.

Однако в Best Buddies много примеров, когда люди выбирают должности, связанные с умственным трудом. Один молодой человек устроен в компанию, которая занимается автомобильными штрафами. Он с юности интересуется машинами, поэтому рад работе в этой сфере. Горизонт больше, чем кажется. Всё зависит от желания соискателя.

— Как работодатели относятся к людям с инвалидностью?

Если у людей нет родственников с ментальной инвалидностью, то они, скорее всего, не представляют, как она может проявляться. При знакомстве с компанией мы проводим экскурсию по офису с ее представителем и участником программы. После нее страх и предубеждения у потенциального работодателя обычно пропадают. Порядок действий таков, что мы предлагаем компании сотрудника, затем спрашиваем о возможности провести экскурсию. Далее диалог строится проще.

Корпоративная ответственность и инклюзивные команды рождаются не на пустом месте. Для этого мы и сотрудничаем с компаниями, проводим с ними экскурсии и тренинги. Очень многие наши партнеры после первого трудоустройства возвращаются в фонд за вторым, третьим, четвертым кандидатами.

— Какие существуют мифы вокруг людей с ментальной инвалидностью?

Самый главный миф — человека с ментальными нарушениями нельзя уволить. Бывают ситуации, когда что-то не удается, как и у всех людей. Работодатели звонят нам и спрашивают, что делать. Мы говорим:

— Увольнять, а в чем проблема?

— Ну как же… У него же нарушения…

Человек устраивался наравне со всеми, по общему регламенту. Если у него не получается, увольте его, как вы сделали бы и с другим сотрудником. В этом, я думаю, и заключается равенство.

— Как происходит процесс трудоустройства?

Best Buddies — это больше, чем трудоустройство. Изначально у нас есть Программа дружбы, в которой люди с нарушениями развития находят друзей. Бывает, что участники проходят сначала ее, а потом узнают о возможности трудоустройства и начинают строить карьеру.

Первый этап для нового участника — это мотивационное интервью. Мы знакомимся с человеком, узнаем, учился и работал ли он. Самое главное, понимает ли он, что такое работа, и точно ли этого хочет.

Второй этап — цикл профориентационных занятий группами по 5-7 человек. Он делится на теоретическую и практическую части. 

В теоретической мы рассказываем о рынке труда, изучаем специфику сфер и уровни зарплат. А на практической пробуем ряд вакансий, которые по статистике наиболее доступны для наших ребят. 

Сейчас это профессии стикеровщика, упаковщика, помощника повара, оператора камер дорожного видеонаблюдения, фасовщика, курьера и горничной. Таким образом мы заодно проверяем и мотивацию.

Мы ходим на профориентационные экскурсии в потенциальные компании, в том числе туда, где уже работают другие наши участники. Это очень важный этап трудоустройства. Для участников это возможность попробовать себя в работе прямо на месте, а для компании — познакомиться с человеком и увидеть, как он справляется. Бывает такое, что нам сразу говорят: «Его мы приглашаем».

Дальше начинается процесс оформления: медкомиссия, составление и подписание договора. В течение необходимого времени мы сопровождаем человека. Работодатели очень удивляются, когда я просто прихожу и сижу. Мы ничего не делаем за человека, а следим за ним и поддерживаем его. В случае, если произойдет форс-мажор, новый сотрудник знает, к кому обратиться.

Срок сопровождения в среднем составляет 5-7 рабочих смен, но у каждого человека индивидуально. Кому-то для освоения достаточно 3 дней, кого-то нужно сопровождать 2 недели, чтобы он уверенно чувствовал себя на рабочем месте.

Когда мы понимаем, что работника больше не нужно сопровождать, мы перестаем приходить с ним, но остаемся на связи. Участники часто обращаются к нам спустя какое-то время: «Я забыл дорогу на работу, поехали со мной». Или в случаях, когда произошло повышение и расширились обязанности, закончился договор. Мы контролируем ситуацию и следим, чтобы обе стороны были довольны сотрудничеством.

— Есть ли юридические трудности? Как вы их преодолеваете?

ИПРА (индивидуальная программа реабилитации или абилитации инвалида) — тот документ, без которого невозможно трудоустройство. Есть такая проблема, что он бывает устаревшим.

Раньше в ИПРА могло быть написано, что человеку вовсе нельзя трудоустраиваться. С 2014 года доступно либо обычное трудоустройство, либо поддерживаемое. То есть человек либо трудоустраивается самостоятельно, либо с сопровождением координаторов и кураторов, которые помогают познакомиться с сотрудниками и освоиться. Со старыми документами еще боремся, переделываем их вместе с нашими юристами.

— Что происходит, если сотрудника увольняют? Он остается вместе с фондом?

В зависимости от того, по каким причинам произошло увольнение. Например, девушка работала на пищевом производстве, и выяснилось, что у нее есть аллергия. Конечно, она уволилась, но при этом осталась нашей участницей. Бывает, что человека увольняют спустя какое-то время, когда он устал и перестал справляться. Мы относимся с пониманием. Если же человек совершил некое дисциплинарное нарушение, мы обсуждаем ситуацию индивидуально.

«С самого детства я считал, что машины — это моя стихия, и мечтал работать в этой сфере». Участник Best Buddies Сергей о поддержке фонда и поиске своего дела

Я учился в техникуме на специалиста по компьютерным системам. Отлично от того, чем я занимаюсь сейчас. Окончил учебу с красным дипломом.

Первой работой стала электросетевая компания, куда мне предложил устроиться отец. Я занимался Excel-таблицами полгода, а потом произошло сокращение и увольнение.

В 2018 я пришел к Best Buddies. Через фонд устроился в табачную компанию по своей специальности, где работал с компьютерами. Потом опять произошло сокращение, и я вновь стал искать работу.

Best Buddies помогли мне в подборе места, которое бы отвечало моему увлечению автомобилями. С самого детства я считал, что машины — это моя стихия, и мечтал работать в этой сфере. Я посетил несколько профориентационных экскурсий и, наконец, прошел собеседование в компании оператора подмосковной системы контроля безопасности дорожного движения. Одним из требований было знание марок автомобилей — тут случилось идеальное совпадение.

Я работаю стажером в отделе предобработки. Собственно, занимаюсь первичной обработкой материалов, поступающих в систему фотовидеофиксации нарушений ПДД.

Спустя два года работы я могу сказать, что получаю удовольствие от своего дела и ощущаю себя на своем месте. 

На выходных я тружусь — на даче нужно и заняться ремонтом, и траву покосить, и огурцы-помидоры собрать. А на работе отдыхаю, здесь чувствую себя спокойно. Уже набрался опыта, знаю, как решать разные задачи, и обрабатываю как дневные, так и ночные съемки.

«Думаю, что возможность „быть как все“ — это часть инклюзии». Илья Рутковский о дистанционном образовании, карьере в Яндексе и волонтерстве

В 2022 году инклюзивный проект Everland‌ и агентство Анны Царегородцевой‌ провели исследование об инклюзивности в сфере труда, участниками которого стали 292 респондента с инвалидностью. 99% из них — люди трудоспособного возраста с нарушениями опорно-двигательного аппарата, зрения или слуха и речи. Почти половина опрошенных (48%) не работает или находится в поиске вакансий. Лишь 4% не работают и не ищут работу.

Основным препятствием в трудоустройстве для людей с физической инвалидностью становится мобильность — не всегда доступны транспорт, пандусы и лифты. При трудоустройстве прекращается индексация, то есть увеличение пенсии, что также останавливает соискателей.

О своем карьерном пути без участия государства или НКО рассказал Илья Рутковский. Илье 30 лет, и у него миодистрофия Дюшенна.

Я два раза пытался, но так и не закончил высшее образование в сфере IT. Первый раз поступил в МИЭТ‌ сразу после школы, в 2011 году. Я хорошо сдал ЕГЭ, но на бюджет не прошел. Тогда руководство вуза сразу сказало мне, что никакой среды для людей с инвалидностью нет, но можно учиться дистанционно.

Для дистанционного образования мне выдали CD-диск с загруженными на него учебниками 1998 года, преподаватели проводили видеозвонки. Это было ужасно неудобно, поэтому спустя полгода я забросил учебу. Позже я поступил в МТИ, но и там меня не устроило качество образования для людей с инвалидностью.

Мое главное увлечение, которое было основной занятостью до того, как я устроился на работу, — это волонтерство. Я уже много лет помогаю фонду «Нужна помощь». С командой мы запускали и координировали футбольный турнир.

Я хорошо знаю английский язык, много путешествую. В Англии участвовал в конференции по своему диагнозу, миодистрофии Дюшенна. Это генетическое заболевание, при котором постепенно слабеют все мышцы тела.

Первым опытом работы были переводы с английского языка для интернет-издания про фитнес. Для меня эта тема далекая — где я и где фитнес? Но я разбирался, и было несложно. Все же с этим делом как-то не завязалось.

Потом я искал работу, на которую бы приняли без высшего образования. В итоге устроился асессором‌ в Яндекс и достаточно долго работал в корпорации, около четырех лет.

Порог вхождения на низкие должности как асессор не такой высокий — заполняешь анкету, отправляешь резюме и проходишь всякие обучалки. Есть свои сложности, с некоторыми задачами нужно поразбираться, но в Яндексе хороший молодой коллектив, который готов помочь. 

Я начинал с небольших и очень рутинных задач для улучшения качества поиска, а потом перешел в отдел рекрутинга и занимался поиском новых сотрудников.

Это был именно поиск сотрудников, отбором и проведением собеседований занимались мои коллеги. Я хотел и дальше развиваться в этой сфере, но после 24 февраля 2022 года зарплата стала ниже. Затем нам вовсе перестали платить — оплата была сдельной, а задач не было. Мы сидели и ничего не делали. Нам обещали, что все наладится и нас переведут в другие отделы, но этого так и не случилось. Прошло полгода, я решил, что больше нечего ждать, и в августе уволился из Яндекса.

Затем у меня был депрессивный период: я потерял работу и развелся с женой. Ничего не хотелось делать, я восстанавливался. В это время появилось несколько некоммерческих проектов, на которые я вышел через знакомых. Я тестировал платформу «Знаем лично» от МТС. Компания запускала агрегатор для малого бизнеса с кешбэком. Многие правки, которые я внес, учли в итоговой версии проекта. Еще я тестировал Яндекс.Такси, когда они запускали машины с пандусом для людей с инвалидностью. Как представитель целевой аудитории оценивал, насколько новая функция удобна и комфортна.

Я планировал развиваться в тестировании, но для этого нужно время на обучение. Недавно мы с девушкой переехали в съемную квартиру, поэтому работа нужна была срочно. Мне пришло классное предложение, я его принял. Финская компания разработала игровое приложение для изучения математики. Школьный класс прямо на уроке может вместе проходить квесты и получать за это ачивки. Моя задача — искать контакты руководства разных школ, сейчас по Англии. Тех, кому было бы интересно использовать игру.

График — 5 дней в неделю, 8 часов в день. Работа дается легко — это то же, чем я уже занимался, но с другой спецификой. У моего начальника есть российский клининговый бизнес, с ним я тоже помогаю. Нужно искать юридические лица, чтобы предлагать им услуги.

Я не могу сказать, что работа в Яндексе была чем-то ценным. Хотя в отделе рекрутинга она занимала больше места в моей жизни: там была корпоративная культура с тайным Сантой и прочим, был дружный классный коллектив. Тогда у меня появились первые отношения.

Работа придает мне силы и уверенности в себе. С опытом трудоустройства, мне без нее как-то скучно. Думаю, что возможность «быть как все» — это часть инклюзии. Вот у тебя есть работа 5/2, у меня тоже, и от этого я чувствую себя хорошо.

Пути трудоустройства для людей с инвалидностью: юридическая сторона вопроса

Для того, чтобы разобраться, какие пути трудоустройства доступны для людей с инвалидностью, мы поговорили с Аленой Лазутиной, директором по правовым вопросам благотворительного фонда «Антон тут рядом».

Алена руководит проектом «Юрист тут рядом», в рамках которого аутичный человек или его родитель из любого региона России может обратиться в фонд и получить юридическую помощь. Можно задать любые вопросы об инвалидности: про ПНД, образование, получение статуса или смену диагноза. Вся помощь оказывается бесплатно. Ежемесячно команда успевает обработать порядка 30-40 запросов.

Вместе мы составили юридическую памятку для людей с инвалидностью и их представителей. Она поможет пошагово разобраться в том, как устроен процесс трудоустройства.

Памятка о трудоустройстве людей с инвалидностью

«Российское законодательство не содержит дискриминации лиц с инвалидностью при приеме на работу. Она запрещена всеми законами и международными актами, в частности, Конвенцией о правах инвалидов.

Инвалидность не должна играть роль при принятии решения, брать или не брать человека на работу. Ключевым фактором должны становиться именно навыки кандидата и их соответствие должности, на которую он собирается трудоустраиваться.

Однако с учетом того, что люди с инвалидностью — уязвимая категория, многие работодатели не готовы вступать в трудовые отношения с ними. Как правило, это связано с тем, что они боятся не соблюсти всех нюансов. Дискриминации быть не должно, но на практике она случается».

Для работодателя

• Квота — минимальное количество рабочих мест в компании, на которые работодатель обязан трудоустроить определенное число людей с инвалидностью.

Федеральное законодательство говорит о том, что организация, у которой количество сотрудников > 100 человек, должна обеспечить квоту для приема людей с инвалидностью от 2 до 4%. Организация же, в которой численность работников составляет от 35 до 100 человек включительно, должна установить квоту не более 3%.

Для того, чтобы со стороны работодателя не было нарушений по части квотирования, у него постоянно должен быть занят процент людей с инвалидностью, установленный законом.

Если работодатель не выполняет эту квоту, он может получить административный штраф по статье 5.42 КоАП РФ «Нарушение прав инвалидов в области трудоустройства и занятости». Он составляет от 5 до 10 тысяч рублей.

За соблюдением квоты следит Государственная инспекция труда, проводя плановые проверки. Однако есть нюанс. О нем пишут «Ведомости», ссылаясь на слова Игоря Федотова, председателя комиссии по делам предпринимателей-инвалидов московского отделения «Опоры России»: «Лазейки в законе позволяют компаниям оборудовать нужное количество мест для людей с ограниченными возможностями, но ничего не делать, чтобы их заполнить. Пока нет заявлений от инвалидов, что им отказали в приеме на работу, оштрафовать компанию невозможно».

Для человека с инвалидностью

• Сопровождаемое трудоустройство — меры поддержки человека с инвалидностью при его трудоустройстве. Помощь в прохождении собеседования, сборе документов, передвижении на новую работу и адаптации в компании.

С 2017 года статья о сопровождении при содействии занятости инвалидов внесена в ФЗ «О занятости населения в Российской Федерации». Человек, который нуждается в сопровождении при установлении отношений с работодателем, может обратиться в орган занятости и запросить его, сославшись на закон.

Алена Лазутина уточняет: «До 2017 года сопровождаемым трудоустройством занимались НКО, как наш фонд „Антон тут рядом“. У нас есть целый проект, в котором специально обученные люди помогают подобрать работодателя, провести с ним лекции об инвалидности, подготовить сотрудника к собеседованию. Деликатный подход к интеграции человека с инвалидностью в рабочие отношения очень эффективен.

Если будет не только формально прописанная норма, но и практическое подкрепление, в котором будут заинтересованы органы службы занятости, у людей с инвалидностью будет больше карьерных возможностей.

От установления нормы в законе до ее реализации проходит большой период времени. Мое наблюдение, что и сейчас на повсеместной основе в России нет такого, что человек приходит в орган занятости и запрашивает сопровождение, и ему без проблем его дают».

• Индивидуальная программа реабилитации и абилитации инвалида (ИПРА) — документ, в котором перечислены мероприятия, которые инвалид вправе запрашивать у государства бесплатно. Например, предоставление технического средства реабилитации, профессиональное обучение, социально-бытовая адаптация.

ИПРА выдается бюро МСЭ (медико-социальной экспертизы), как и справка об установлении инвалидности.

Если компания принимает человека на вакантную позицию, новый сотрудник собирает пакет документов и решает для себя, будет ли он предоставлять ей ИПРА. Он делает выбор, однако с момента предоставления работодателю документ носит уже обязательный характер. Компания должна обеспечить указанные в нем мероприятия. Например, это может быть специально оборудованное рабочее место.

• Увольнение

Увольнение сотрудника с инвалидностью происходит по общему порядку.

Алена Лазутина объясняет: «ТК не содержит субъективных эмоциональных причин об отношениях в коллективе, все завязано на трудовой функции. Если человек не выполняет должностную инструкцию, его увольняют. Мы понимаем, что работодатели могут быть изворотливыми, но так бывает не только у людей с инвалидностью».

Как «Нормальное место» помогает людям с инвалидностью в адаптации и трудоустройстве

«Нормальное место» — независимая инклюзивная организация в Санкт-Петербурге. На сайте проекта пишут: «Создаем пространство, где собираются разные, и им нормально вместе». Проект включает в себя инклюзивные мастерские «Простые вещи», благотворительную организацию «Перспективы», благотворительные магазины «Спасибо!», студию «Да» и инклюзивное кафе «Огурцы».

Мы поговорили с главой социального отдела Валентиной Ермолаевой о том, чем живет инклюзивный проект. Она рассказала, что для людей с инвалидностью, которые приходят в «Нормальное место», путь социализации чаще всего начинается с проекта «Простые вещи».

Валентина Ермолаева, глава социального отдела «Нормального места»‌:

«Я начала путь в социальной сфере в 14 лет. Я сестра ребенка с аутизмом. Моему брату поставили диагноз в 4 года в Центре лечебной педагогики. Я сразу же стала там волонтером. В 16 лет начала работать на полставки, а когда поступила в университет, вышла на полный день.

Мой главный вывод за годы работы — о здоровой коммуникации. 

У меня нет границы между «людьми с особенностями» и «людьми без особенностей». Я думаю, что мы все со своими особенностями. 

Всю жизнь на нас что-то влияет, мы формируемся в разных обстоятельствах — стоит смотреть на всех именно так.

Я понимаю стереотипы о людях с инвалидностью — нет ничего страшного в том, что предрассудки существуют. Страшно то, что с ними никто не работает. Чем больше мы будем об этом говорить, тем больше людей с инвалидностью будет встречаться в свободном плавании — в образовании, на работе, в разных организациях. Просто в жизни.

Недавно у меня брали интервью и спросили, как заставить общество взаимодействовать с людьми с особенностями. В этом вопросе звучит столько проблем нашего общества! Не хочешь — не общайся. Многие думают, что хороший человек общается, плохой — не общается. Здесь нет выбора. Дело в том, что тебе просто нужно воспринимать любого человека как равного себе».

— Как люди оказываются в «Простых вещах»?

Для того, чтобы стать участником «Простых вещей», будущий мастер или его родитель заполняет анкету на сайте. Еженедельно мы с отделом рассматриваем заявки и принимаем решение, приглашать ли человека на собеседование.

— От чего зависит ваше решение?

Один из основных факторов — оформленная инвалидность. Частные психотерапевты и психиатры часто обозначают диагноз, но не ставят его официально, потому что для этого нужно подтверждение ПНД. Если человек пишет в анкете, что инвалидность не оформлена, мы приглашаем его на собеседование и спрашиваем о готовности подтвердить диагноз.

Итак, мы получили анкету и пригласили человека на собеседование. Я провожу собеседование вместе с коллегой-тьютором. Таких сотрудников у нас трое, именно они помогают новым ребятам адаптироваться в мастерских. У нас нет индивидуального сопровождения — один тьютор ведет целую мастерскую. На собеседовании мы задаем вопросы о понимании времени, умении читать и считать, образовании человека.

Самое главное для нас — разделение наших ценностей. Когда мы впервые общаемся с новым человеком, мы рассказываем ему о правилах наших мастерских. Они базовые: отсутствие вербальной и физической агрессии, отсутствие состояния наркотического или алкогольного опьянения.

Когда мы приглашаем мастера, назначаем ему испытательный срок. Он проходит в два этапа. Первые три дня мы общаемся с новеньким, присутствуем в мастерских и следим за процессом его адаптации. После этого следует второй этап испытательного срока — от одного до трех месяцев. Мы стремимся закрыть испытательный срок раньше, но такая длительность позволяет найти квоту для трудоустройства мастера.

Если человек нарушает правила, мы объясняем ему, что у нас так не принято. Если человек продолжает это делать, мы не продлеваем испытательный срок.

— Вы сказали про трудоустройство мастеров после испытательного срока. Они работают по квоте на внешние организации?

Да, многие мастера работают по квотной системе трудоустройства. Многие организации, которые должны трудоустраивать людей с инвалидностью, чаще всего не могут это сделать из-за необходимости подготовки мест. Из 60 наших мастеров 53 человека оформлены по квотной системе таких компаний, как, например, Газпром и 585 Ломбард. Организации по соглашению отдают нам квоты, а мы берем на них людей. По факту они спонсируют такое трудоустройство. Квотная зарплата составляет около 23 000 рублей до вычета налога. На руки ребята получают примерно 20 000 рублей в месяц.

Сейчас у нас нет свободных квот. В этой ситуации мы набираем до 10 человек на стажировку, а наши специалисты по трудоустройству знакомятся с разными бизнесами и предлагают им отдать нам квоты. За 1-3 месяца мы находим подходящие места для наших мастеров, закрываем испытательный срок и устраиваем человека на работу с зарплатой.

— Ваша основная цель — трудоустроить мастера во внешнюю компанию?

«Простые вещи» — это производство, которое выполняет крупные заказы. Их выполняют наши мастера, которые обучились необходимым навыкам. Мы профессионально подготавливаем керамистов, швей, поваров, флористов и художников. Нас можно сравнить с оплачиваемой стажировкой.

Мы стараемся давать интересную и доступную работу. А когда мастер готов к открытому рынку, он двигается дальше.

— Окупается ли ваше производство?

Да. Мы сотрудничаем с Вкусвиллом, Буквоедом, Газпромом, Роснефтью, Сбербанком и Самокатом.

Компании обращаются к нам: «Разработайте нам серию картинок, нанесите их на керамику и шопперы». Особенно любят заказывать подарки для сотрудников перед Новым годом. У нас задействована графическая мастерская, которая разрабатывает дизайн под заказчика. Керамическая мастерская, в свою очередь, наносит его на продукцию. Швейная мастерская отшивает шопперы и печатает принты. У нас есть интернет-магазин, мы представлены на всех маркетплейсах.

Что касается окупаемости, за 2022 год наши расходы составили 70 миллионов рублей, а поступления превысили 95. Это как пожертвования, грантовая поддержка, так и продажи.

— Расскажите, как вы помогаете мастерам при внешнем трудоустройстве?

Мы приходим к малому бизнесу. Именно к малому, потому что он более адаптивный, это наше поле для творчества. Мы рассказываем о том, что такое «Простые вещи», кто такие «люди с особенностями», как с ними работать, готовы ли они рассмотреть такого сотрудника.

И вдруг, как по волшебству, наш мастер приходит на мастер-класс уже к компании. И они друг к другу присматриваются. Что классного в компании? Что нравится, что не нравится? Мы всегда отрабатываем эти вопросы в разговорах с нашими ребятами. Далее мы проводим обучение для работодателей: как поддерживать сотрудника, что такое тренинг функциональной коммуникации‌. По сути рассказываем все то, что мы все должны знать друг о друге. Затем мы оформляем доступную среду, даем вспомогательные инструменты, например, дневник настроения.

Далее создаем общий чат со мной и работодателем, в котором мы вместе отрабатываем разные ситуации. Например, кажется, что мастер потерял мотивацию или стал чаще опаздывать. Нам очень важно понимать, что с обеих сторон все хорошо.

— Обучаете ли вы мастеров внутри «Простых вещей»?

У ребят есть целый профессиональный курс. Мы обучаем их навыкам от самоадвокации‌ и финансовой грамотности до прохождения первого собеседования. Мы готовим мастеров как соискателей.

Также тьюторы ежедневно рассказывают мастерам об инструментах, которые можно применять. Допустим, мастер не может сказать о том, что он устал. Он считает, что проще, чтобы его отстранили. Для этого, по его мнению, нужно нарушить правила — например, накричать на кого-то матом. Мастер думает: «Я могу проявить оральную агрессию, тогда меня Валя отстранит от работы и отправит домой». У него есть такая когнитивно-поведенческая связь.

Когда мы просекли эту фишку и поняли, что нужно научить мастера говорить о своих чувствах, мы внедрили дневники настроения. Это такой инструмент, в котором можно отразить свое состояние. 

Мастеру не нужно долго рассказывать, почему он устал. Он просто показывает шкалу настроения: «Мне плохо». Тебе плохо — ты можешь идти домой.

Конечно, есть люди, которым такой инструмент давать нельзя — они манипулируют. С ними педагогическая работа идет с другой стороны. Наш социальный отдел работает с каждым индивидуально.

В ноябре мы запустили еще один курс, в котором впервые затронули темы границ и сексуальности. А еще мы разбирались с проблемой наивности в интернете. Провели курс лекций про безопасность интернета и все то, что в нем происходит.

— Бывает ли, что вы увольняете мастеров? Как это происходит?

Я хочу сразу сказать, что не нужно питать себя иллюзиями о том, что мы не увольняем людей, если они ведут себя плохо. Если человек оскорбляет других, проявляет агрессию, ругается матом, манипулирует и не исправляется, мы расстаемся.

Мы делаем это на человеческих условиях: «Ты можешь вернуться, тебе надо подумать над своим поведением, ты можешь позвонить мне и рассказать о своих переживаниях. Но сейчас мы поступаем так, потому что было слишком много попыток, которые не привели к улучшению ситуации».

— Как вы думаете, в чем значение вашей работы?

Мы топим за то, что комьюнити постоянно расширяется — это весь наш мир. Простые вещи — это лишь очаг, который становится все больше. Переезд на Севкабель мы можем назвать стратегическим решением, которое помогает нам в развитии.

У нас появилось много посетителей, которые не знают, что такое «Простые вещи». Кто-то видит человека на коляске, пугается и уходит. Это нормально. Круто, что они с этим столкнулись, — это ступенька к инклюзии.

Именно переезд на Севкабель — один из этапов нашего расширения. Коллеги из других организаций часто приходят к нам обедать, и мы очень этому рады. Это тот самый нормальный мир, место для всех.

— Социальный бизнес прибыльный?

Я бы не сказала, что социальный статус компании влияет на ее рентабельность.

Ужасно думать, что стоит идти к социальному бизнесу и, условно, покупать чашку, просто потому что ее сделали люди с инвалидностью. Это позиция, когда человек приобретает именно ее, а не понравившийся продукт от дизайнера, якобы во имя благой цели. Если хочется сделать что-то хорошее, можно оформить регулярные пожертвования, когда для этого есть финансовая возможность.

Я бы сделала акцент на том, что наша продукция никогда не была «чуть-чуть кривой», потому что мы «особенные». Каждый наш продукт выверен, проходит сертифицирование — от граммовки до покрытия.

Прибыльность и социальность никак не связаны. Если у вас хороший товар, он будет приносить деньги. 

Помимо наших мастеров, у нас потрясающие маркетинг-отдел, отдел продаж, множество сотрудников, которые работают над тем, чтобы продвигать наши чудесные продукты.

Социальность баллов не добавляет, социальность добавляет ответственности. И человеческих вложений. Самое дорогое, что у нас есть — это способность оставаться человеком.