Что, если архитектура — это фон, а главное в путешествии — то, как на неё смотрит человек? Почему именно портрет способен передать атмосферу города точнее, чем открытка с фасадом? Фотограф Михаил Сергеевич и героиня проекта исследуют Петербург через лицо наблюдателя — его белизну, светотени, выражение в кадре. Вместо пейзажей — длинные выдержки, зерно и контрасты, напоминающие одновременно о Достоевском, позднем СССР и городе, «который стоит и держится».
Публикуем визуальный дневник, в котором портрет становится способом описания пространства — и памяти о нём
Свет в Эрмитаже
Свет в Эрмитаже удобно читать по находящимся в нём статуям. Их белизна сочетается с белизной лица героини, если правильно направить его на источник.
Старокалинкин мост
Яркие огни транспорта на перекрёстке возле Старокалинкина моста использованы в качестве моделирующего света, а размытый на длинной выдержке автобус — в качестве фона для героини.
Нам хотелось спокойно походить по улицам, дождаться, пока взгляд перестанет перегружаться от окружающей новизны и начнёт замечать что-то действительно интересное, какие-то детали, особенности жизни города, что-то не такое кричащее и яркое, как Исаакиевский собор или Эрмитаж, но не менее ценное для ощущения духа города.
Петербургская арка
Обрамление из последовательности тёмных участков арки и светлых — двора — концентрирует взгляд на лице героини.
Ещё в первый день, гуляя по городу, мы приметили множество заброшенных ветхих, но прекрасных зданий. На отдельных из них осыпалась облицовка, где-то из окон торчала стекловата, в других вместо окон были куски линолеума.
Матисов остров
Санкт-Петербург подарил нам снегопад в начале апреля. Фотография сделана с длинной выдержкой и проводкой. Героиня вписана в арку дверей часовни на Матисовом острове.
Обратившись к всеведающему Интернету, мы выяснили, что многие из находящихся в аварийном состоянии особняков, оказывается, стали инструментом заработка бойких предпринимателей. За час экскурсии такие деятели возьмут от 2,5 тысяч рублей с человека. Для сравнения: посещение культурно более ценного и внушительного архитектурно Эрмитажа обойдётся в 500 рублей, а со льготами — бесплатно. Что же касается фотосъёмок, за час нахождения со своей фотокамерой и светом (например, в особняке купцов Брусницыных) придётся заплатить 15 тысяч рублей. В то же время — час аренды 110-метрового зала в студии с песком и первоклассным оборудованием — около 2 тысяч рублей. Ситуация, похоже, такова, что некие весьма предприимчивые дельцы захватили отдельные исторические памятники Санкт-Петербурга и наживаются на их разрушении. Надеюсь, я ошибаюсь, и вырученные средства эти люди направят на реставрацию культурного наследия.
Севкабель Порт
Чтобы сфокусироваться на лице героини, пока съемка велась через решётку лестницы старого сооружения Севкабель Порта, пришлось перевести объектив в ручной режим.
Одним из советов местных жителей был посетить новомодное место, вроде Бертгольд центра, Новой Голландии или Севкабель Порта. Это такие псевдотворческие пространства — якобы для молодёжи. Вырастают они часто на месте некогда общественно полезных предприятий. Но имеют противоположный знак: вместо труда здесь пропагандируются лень, демонстративное потребление и деградация. Как удивительно похожи друг на друга все подобные «винзаводы», хотя и декларируют какое-то творчество, то есть должны нести какую-то новизну по определению. Но здесь, видимо, допустимо только то «творчество», которое вписывается в модную дощатую отделку с гирляндами крупных ламп и псевдорукописными мелом вывесками на чёрных досках. Подобное «творчество» — это, например, граффити с потугами на молодёжный юмор, за которые просто стыдно. Но под ними можно выпить модный раф с банановым сиропом из крафтового стаканчика за 700 рублей. Думаю, в этом и кроется основная цель подобных «пространств» — срубить побольше лёгких денег.
Ледокол «Арктика»
Фокус на этом снимке переведён с героини на ледокол «Арктика», но свет, контраст и фон делают читаемым портрет.
Сами места, на которых паразитируют так называемые «общественные пространства», действительно интересны, и ракурсы того же Севкабель Порта, до которых не дотянулась рука хипстера, поразительны, ибо они — части чего-то колоссального и настоящего, они — памятники человеческому разуму и труду.
Каюта капитана
Съёмка через стекло шкафа с судовыми документами ледокола «Красин» создаёт эффект множественной экспозиции в одном кадре.
В Санкт-Петербурге чувствуется живая связь города с Мировым океаном: этому посвящены экспозиции Центрального военно-морского музея, в число которых входит знаменитый крейсер «Аврора»; этому посвящены и экспозиции Музея Мирового океана, среди которых я бы особенно выделил героический ледокол «Красин» — с более чем столетней историей; об этой связи напоминают даже школы, носящие, например, гордое имя легендарного исследователя океана Жака-Ива Кусто.
Иллюминатор «Красина»
В качестве рамки портрета использован иллюминатор деревянной двери ледокола «Красин». Толстое стекло смягчает свет на лице героини.
Ледокол «Красин» был буквально вырван из лап капиталистических хищников, желавших похоронить легендарное советское судно. Съёмки в подобном месте несравнимо живее и глубже постановок в любой студии, потому что здесь нет декораций — всё настоящее. Для создания образа подошли бы тёмные пальто с двумя рядами пуговиц, дафлкоты, вязаные шапочки, шерстяные водолазки или другие вещи, отсылающие к морской тематике. Мы пытались использовать оранжевый пуховый жилет в качестве отсылки к спасательным жилетам, но вышло не совсем так, как хотелось.
Ледокол «Красин»
Тёмный борт ледокола «Красин» — отличный фон для светлого лица героини.
Посетив пристани Санкт-Петербурга, мы захотели большего — увидеть настоящее море. Хотелось выбраться в относительно дикое место, на каменистый пляж, чтобы до самого горизонта простиралась неспокойная стальная вода. Если двигаться в сторону Сестрорецка, то на такси можно потратить не одну тысячу рублей, чтобы преодолеть новые районы с человейниками и газпромовским «огурцом». Но можно найти подобное место и в непосредственной близости к Адмиралтейскому району — это Канонерский остров.
Дубовый кабинет
Марлевая структура чёрного палантина отлично пропускает свет. Благодаря его использованию с жёстким освещением из окна дубового кабинета Юсуповского дворца удалось сделать контрастный, но смягчённый портрет.
Образ, отснятый на Канонерском острове, органично выглядел и в Эрмитаже, который мы посетили дважды (и пришли бы ещё, ибо коллекция там огромна), и в Михайловском дворце Русского музея, который тоже стоит посещать снова и снова, и в Юсуповском дворце, и даже в Лютеранской кирхе на улице Декабристов.
Свет мрамора в Эрмитаже
Жёсткий свет из огромных окон в Эрмитаже переотражается от мрамора лестницы и уже мягко вырисовывает лицо героини.
Пройдясь по городу, увидев его дворцы, музеи, реки и пристани, мы поняли, что ни одна студия такого масштаба нам не даст. В большей части музеев и дворцов снимать с дополнительными источниками света запрещено, поэтому приходилось работать с тем, что есть. И поверьте: музейное освещение бывает очень даже неплохим. К вашим услугам огромные окна, стеклянные потолки, рассеянный свет софитов. А помимо этого, отражённый свет колоссальных сооружений — мраморных колонн и стен.
Музей-квартира Александра Блока
Пятно света из окна парадной Музея-квартиры Александра Блока выделяет героиню, а лестничные перила направляют взгляд.
Так вышло, что за более чем 35-летнюю жизнь я не бывал в Санкт-Петербурге. Хоть город этот и известен мне по значимым для русской культуры произведениям искусства. Чего уж говорить, Петербург знаком многим — в том числе и по современным произведениям: фильмам, передачам, новостным выпускам. Сегодня не теряют своей актуальности работы Владимира Николаевича Топорова о Петербургском тексте русской литературы, которые могут получить развитие и на новом материале.
В Михайловском дворце
В качестве обрамления использованы тёмные ноги статуи, фоном послужили тёмные участки огромной картины, а мягкий свет, выделивший лицо героини, падал через огромный стеклянный потолок в Михайловском дворце.
Что же касается изучения Санкт-Петербурга, то в этот город и его окрестности можно приезжать снова и снова, каждый раз открывая его новые стороны. И самая большая, на мой взгляд, ошибка туристов — это попытка за одну короткую поездку объять всё. На деле это будет значить — ничего.
Призраки Петербурга
Снимок через открытую оконную раму в Михайловском дворце Русского музея. Значимые части светлого лица героини помещены на тёмный фон огромной картины.
Худшее, что можно придумать, на мой вкус, это автобусные туры: когда толпы людей проводят большую часть поездки в транспорте, совершая редкие и кратковременные набеги на музеи, во время которых нужно ещё и поесть, и оправиться, и накупить ненужного барахла, и наделать странных снимков на смартфоны, чтобы пытать ими потом родственников и знакомых.
Канонерский остров
Было сыро, когда рано утром такси доехало до грунтовой дороги одноимённого парка. Автомобиль забуксовал в грязной жиже, и пришлось покинуть его. Минут через сорок ходьбы нам открылся великолепный вид: с одной стороны был грандиозный порт с монументальной надписью «Ленинград», в который буксиры проводили гигантские торговые суда; с другой стороны — за покрытой ледником отмелью — вид на город с высотной транспортной магистралью; а спереди был пустынный пляж из огромных валунов, небольшой островок и бесконечное море. Добирались мы в удобной одежде и обуви со сложенным оборудованием, поэтому на месте разбили небольшой лагерь, согрелись горячим чаем, подготовили вещи, камеру и свет, сделали пробные снимки и начали работу.
Больше двух часов снимать не получилось: было довольно холодно и ветрено, но это того стоило. По возможности я бы посетил это место ещё не один раз, пока до него не добрались какие-нибудь «девелоперы».
