«Грустно. И точка». Как первый Макдоналдс в СССР стал символом свободы? Эссе из последней книги Льва Рубинштейна

Сегодня поэту Льву Рубинштейну, одному из лидеров московского концептуализма, могло бы исполниться 77 лет. Его поэтика в свое время стала радикальным вызовом советскому конформизму. Собирая стихотворные строки и прозаические высказывания на бланках, Рубинштейн конструировал самиздатские сборники-картотеки, которые исследователи впоследствии стали считать наглядными пособиями по русскому постмодернизму. 

В 2024 году издательство «НЛО» выпустило новую книгу Льва Рубинштейна «Бегущая строка», которая оказалась посмертной — незадолго до ее выхода поэт скончался в реанимации после того, как его на пешеходном переходе сбила машина. 

В книге автор собирает коллекцию новостных заголовков и анализирует их поэтику, дополняя повествование размышлениями о сегодняшней реальности. В память о поэте публикуем эссе «Беларусь распрощалась с „Макдоналдсом”» — о том, как с приходом в конце 80-х и уходом в 2022-м главного капиталистического бренда в России и Беларуси менялись эпоха и образ жизни.

Не сказать, что это такая уж — особенно по нынешним эпическим временам — планетарного масштаба сенсация. И все же, и все же... А ведь я помню, как это все начиналось. Еще даже при СССР. И помню это даже еще и до того, как оно начиналось, как это ни странно.

В середине 1980-х годов я познакомился в Москве с парой симпатичнейших немцев — худенькой миниатюрной девушкой и долговязым молодым человеком. Они были филологи-русисты. Они интересовались московским поэтическим андеграундом. И они впоследствии стали моими переводчиками и близкими друзьями, каковыми продолжают быть и поныне.

Мне почему-то запомнилось, как молодой человек озабоченно спросил меня, почему нигде в Москве он совсем не видит «Макдоналдсов», которые в Европе и тем более в Америке понатыканы на каждом углу. На его вопрос я ответить не мог. Как минимум потому, что от него я впервые услышал слово «Макдоналдс».

А 31 января 1990 года открылось-таки в Москве это чудо мировой цивилизации. Открылось оно на месте кафе «Лира», тоже не вполне безразличного, чтобы не сказать «культового», для моего и последующего поколений москвичей.

«Появление культового американского бренда в Советском Союзе, — пишет по этому поводу Википедия, — рассматривалось как символ продолжающихся экономических и политических реформ в государстве». 

Ну, в общем, да, можно и так сказать.

Очередь как особый и даже в известной степени смыслообразующий социокультурный феномен советского космоса — одна из моих излюбленных тем. Хорошо помню дни, когда самая главная очередь страны, то есть Очередь номер один, то есть несокрушимая, казалось бы, очередь в Мавзолей, стала на глазах терять монолитность, редеть и осыпаться. Но не сразу, нет. Сначала она, рассыпавшись около Мавзолея, материализовалась на время у сияющих нездешним светом стен новооткрытого «Макдоналдса». 

Это была более или менее та же самая Очередь, но выстроившаяся не в драпированный кумачом погреб, а в сверкавшую, как рождественская елка, «небесную» Америку. Потом как-то незаметно рассосалась и она, а обильно растиражированные «Макдоналдсы» перестали быть «Америкой», став обычной и привычной Москвой. А потом и другими многочисленными городами, городками и поселками городского типа.

Но не сразу, нет. Тотальная «макдоналдизация» осуществлялась неуклонно, но, учитывая размеры и цивилизационную неоднородность огромного государства, не очень быстро. То же касалось и некоторых новообразованных государств, возникших на месте бывшего СССР.

Помню, например, довольно потешную историю, рассказанную мне моими минскими приятелями уже где-то на излете 1990-х. В один из этих годов, рассказали они, в Минске наконец-то открылся первый и некоторое время единственный в городе и в стране «Макдоналдс».

И вот однажды там случилось если не вполне трагическое, то точно драматическое происшествие. Все, конечно, помнят Рональда Макдоналда, забавного гипсового клоуна, многие годы игравшего роль «гения места» в любом макдоналдовском интерьере. Так вот в один прекрасный день этот гипсовый, аляповато разрисованный броскими анилиновыми красками чувак, любимец публики, особенно его детской части, взял и исчез. То есть пропал. То есть по всем признакам был похищен неизвестными злоумышленниками.

Времена были не то что теперь — не мрачные совсем и не натужно тревожные, а скорее, — в хорошем смысле, — дурашливые и легкокрылые. Это были времена, когда, например, бело-красно-белый флаг не только не был еще признан «фашистским», а, напротив, будучи вполне официальным флагом молодого государства, служил скорее символом свободы и стремления к слиянию с мировой цивилизацией.

Это были времена, когда такое событие, как кража фигуры клоуна из «Макдоналдса», вполне тянуло на респектабельный информационный повод. Вот все и обсуждали на все лады и во всех средствах массовой информации это судьбоносное событие.

Кому и зачем он мог понадобиться, непонятно. Практической, а также и эстетической пользы от него было, прямо скажем, немного. В общем, все сошлись на том, что это было чистой воды хулиганство, хотя и странное. Хотя и веселое, прямо скажем. Его веселость и даже, можно сказать, остроумие стали очевидными довольно скоро.

Поисками пропажи века был озадачен чуть не целый отдел местной милиции. Поиски, впрочем, были тщетны. Никаких концов, никаких намеков, никаких зацепок.

Но однажды начальник отдела милиции обнаружил под дверью своего служебного кабинета обмотанную скотчем обувную коробку. Коробку со всеми предосторожностями открывали всем отделом. В коробке в клоках ваты был обнаружен маленький гипсовый предмет, завернутый в большой кусок пупырчатой упаковочной пленки.

Предмет этот показался сначала каким-то бесформенным обломком непонятно чего. Но при внимательном рассмотрении всем стало до боли ясно: это был мизинец похищенного и томящегося в неволе заложника — горячий привет от американской криминальной киноиндустрии.

Самого беднягу-клоуна так, кажется, и не нашли. И, судя по всему, не слишком-то и искали. А вот тот гипсовый палец на несколько лет стал общегородской легендой. И вот легенда вместе с самим «Макдоналдсом» покинула просторы Беларуси, чтобы уступить место своему российскому клону со странным названием «Вкусно — и точка».

Скажу честно, что никаким таким особенным поклонником бигмаков в картонных коробочках и шелестящих пакетиков с жареной картошкой я никогда не был. Но когда эти огромные светящиеся стилизованные литеры «М» исчезли из городского ландшафта, я ощутил чувство потери. Почти личной.

Без них как-то скучно. Как-то пустынно без них. Грустно. И точка.

***
Мужчина отказался
от мастурбации и разбогател

***
Женщина случайно
наткнулась на считавшуюся
вымершей редчайшую
рыбу с руками

***
Лукашенко решил научить
петербуржцев обращаться
с автобусами

***
Иностранный футболист
назвал самое популярное
матерное слово в России

***
В ЛНР заявили о создании
Киевом «гитлерюгенда»