Сколько стоит попасть в рай? Как ВДНХ пережила смерть СССР и освоила рыночную культуру

Из общего у нынешней ВДНХ и той, что существовала в советские годы, разве что территория, и та на протяжении разных лет перекраивалась — как и территория самой страны, в которой с 1960-х годов ВДНХ была провозглашена «главной выставкой». Будучи маленькой моделью государства, выставка на протяжении всей своей истории переживала с ним торжественные и трагичные моменты, а изучение особой жизни, которая царила здесь — почти всегда повод поговорить о чем-то большем: чем жил человек в разные годы, что его занимало и было для него ценно, к чему он стремился, на что надеялся, как менялось отношение общества в разные годы к одним и тем же сферам жизни — отдыху, культуре, деньгам, алкоголю, потреблению, науке, религии, спорту, природе, и даже любви и дружбе. Одна из самых знаковых, и в то же время малоизвестных, страниц в истории Выставки достижений — 1990–1991 годы, короткое время перед распадом СССР. О переломном этапе работы ВДНХ — в историческом репортаже Георгия Панкратова.

В сентябре 1990 года Совет министров СССР постановил сохранить Выставку достижений народного хозяйства в общесоюзной собственности как единый выставочный комплекс. Хотя и столица, и РСФСР активно претендовали на перевод главного экспозиционного комплекса страны в их ведение. Этот эпизод в жизни выставки, показавшийся в смутные времена спасительным, на деле обернется выходом на финишную прямую — для той ВДНХ, какой она была задумана и построена во времена советского могущества. Никто не знал, что выставка доживает последние дни; и даже если целостность страны вызывала все большие опасения, то для ВДНХ, с какими бы ни пришлось столкнуться трудностями сотрудникам, участникам мероприятий и обычным посетителям, никто не мог представить такого финала.

Советский Союз собирался покончить с собой, по меткому выражению тех лет, ВДНХ как неотделимому от тела страны органу оставалось только медленно травиться трупным ядом. Отравление шло постепенно, и временами его симптомы можно было спутать с оздоровлением. Рождались интересные, прежде невообразимые проекты по созданию альтернативной ВДНХ, которую мы могли бы увидеть, не распадись Советский Союз. Смена идеологии и переход на «новые экономические рельсы» стали катастрофой для рядовых работников выставки, послужили снижению общей культуры ее посетителей и удручающе сказались на облике павильонов, фонтанов и аллей. Но сама выставка как исторический и социальный объект, получив встряску, готовилась к сильнейшему рывку. Он оборвался в самом конце 1991 года, как обрывается песня, внезапно поставленная на паузу. Для ВДНХ эта пауза продлится долгие 20 лет.

Именно распад Союза и последующие события покажут, что новая модель существования, избранная выставкой, не принесет ей ничего, кроме дурной славы — ни успехов, ни процветания, ни яркой, насыщенной событиями жизни. Возможно, дело в том, что сохранить себя, отказавшись от самой своей сути, не может ни отдельный человек, ни такой огромный организм, созданный и управляемый людьми, как выставочный комплекс. А величественное название, от которого откажутся сразу же, едва распадется СССР, будет вспоминаться лишь как рифма из небезызвестной рекламы к слову «Меха».

Спустя несколько лет — в 1999 году, срок не такой уж большой в масштабах выставки —ее тогдашний директор Василий Шупыро скажет:

— К сожалению, мы окончательно утратили атмосферу, присущую ВСХВ–ВДНХ.

Сегодня мрачный постсоветский период истории выставки считают логичным завершением процессов, начавшихся в 1990 году. Но это не так — те два года стали уникальным временем в ее истории, временем страхов и надежд, проб и ошибок, временем, когда никто не мог быть уверенным в завтрашнем дне, но многие были уверены в прекрасном будущем. Ведь мало кто догадывался, что впереди ждет только большая пауза, в которой все уже станет ясно, и не будет ни проб, ни надежд — ничего не будет.

Еще раньше, до решения Совмина, в январе 1990 года выставка переведена на хозрасчет.

— Перестройка непосредственным образом затронула и выставочное дело, потребовала кардинального пересмотра задач, функций, структуры, экономического механизма и стиля работы, — не устает объяснять заместитель генерального директора ВДНХ В. И. Сергеев.

Бюджетное финансирование подразделений выставки с 1990 года полностью отменено: крупные павильоны отпускались фактически в свободное плавание — отныне каждый должен зарабатывать как может и чем может. Средняя ставка аренды выставочного помещения — 50 копеек за метр площади. Остальным павильонам рекомендовано самим вносить предложения по переводу на хозрасчет, а если таких не находится — ликвидировать. Но порой не спасают даже предложения; так закрыта знаменитая Круговая панорама и уволены все ее сотрудники. Уникальное сооружение, не имеющее аналогов в мире, находится в ведении кинодирекции Бабушкинского района, а спасти его пытаются обращением к начальнику московского «Киновидеопроката» — в служебной записке представлен проект самостоятельного функционирования в условиях рынка.

Судьбу сотрудников Круговой панорамы разделяют и многие работники выставки: за два года — с 1988 по 1990 — было уволено 450 «единиц», и это известие в новых реалиях преподносится дирекцией скорее в позитивном ключе, причем, только как первый этап сокращений. Действительно, к концу 1991 года число сотрудников выставки сократится еще на 2000 человек.

Одновременно с уменьшением штата резко увеличивается количество коммерческих услуг. Подразделения вовсю осваивают несвойственную им деятельность: производственно-оформительский отдел торгует заготовками из стекла и металла, выполняет заказы на конструкции для дома и садового участка, превращаясь фактически в «частную лавочку», не имеющую отношения к задачам выставки, и даже — отдельной статьей — «реализует отходы». «Животноводство» занимается платным консультированием по разведению кроликов. Дом культуры ВДНХ организует платные кружки для работников и их семей вместо прежних бесплатных — таким образом, создавая круговорот денег по выставке: работник получает от нее деньги и ей же отдает.

Со стороны большинства павильонов необходимость переформатирования встречает молчаливое сопротивление — «к сожалению, перечень в основном сформирован по инициативе сверху», констатирует руководство.

Директор ВДНХ Вадим Саюшев сетует на то, что большинство крупных советских предприятий больше не хочет выставляться на ВДНХ — их продукцию «и так берут». Крупные экспозиционные павильоны все чаще выставляют иностранцев, небольшие павильоны остаются ни с чем. Территория, по мнению директора, используется неэффективно:

— У нас на ВДНХ достаточно прудов, а дохода от рыбы нет.

— Коровник пустует, можно использовать его не по назначению — пусть лучше будет склад, чем пустой коровник!

— Почему бы на газонах вместо ромашек не выращивать лекарственные травы?

Саюшев не отрицает, что в новой экономической реальности ВДНХ начинают теснить конкуренты, по его мнению, это только на пользу. Но кто конкуренты главной выставки Союза? Выставочный комплекс «Наука», Торгово-промышленная палата — что и говорить, в золотые времена выставки о подобных конкурентах не могло идти и речи. Действительно ли это принесет пользу?

В 2019 году ответ очевиден. Но попробуем окунуться в жизнь ВДНХ конца 1990–1991 гг. — и мы поймем, что это время не только поставит вопросы «Как жить?» и «Что делать дальше?», оно и родит смелые проекты их решений, которые так и не сбудутся. Возможно, дело в том, что проекты рождаются для истории, будущего, а вопросы ставятся перед людьми, живущими здесь и сейчас. Первым не хватит времени, вторым — знаний, сил и, элементарно, денег.

«Лучше бы этого не было»

Запущенные в стране политические и экономические процессы еще не привели ни к каким результатам, само их понимание, что называется, идет «со скрипом», но повседневность уже стала другой. Как отразились эти перемены на внешнем облике выставки, какой она предстает современникам? Что бы мы увидели, оказавшись на ВДНХ в девяностом и девяносто первом?

Одной из первых хозрасчет оценила заведующая столовой в одном из строений — популярного общепитовского заведения «Русь», кормившего и посетителей, и сотрудников. При входе в зал — самовар, пищевые котлы, стаканы, готовые блюда. Прямо на них с потолка лют струи воды. Чтобы пробраться к кассе, предстоит идти по грязным лужам. «Весна, » — коротко объясняет заведующая.

— При нынешнем хозрасчете мы не можем оплачивать ремонтные работы, вот и используем подручные средства. Лучше бы этого не было, — заключает она.

1990 год начинался на выставке с новостей, еще недавно неслыханных — об убийствах и грабежах. Автомобиль на полной скорости сбил насмерть гражданку, отдел милиции и дружинники расклеивают объявления с криком: «Помогите!» — ищут свидетелей.

К руководству выставки обращаются дружинники: при возросшей преступности их перестали поддерживать, отменили льготы и поощрения, несмотря на опасность, которой они себя подвергают. Сотрудники прилегающего к территории выставки отдела милиции не справляются и выступают в роли помощников добровольной дружины ВДНХ. «Продолжается затянувшееся ожидание каких-то постановлений правительства, их не будет» — уверены дружинники: необходимо защищать себя самим.

— Смысл происходящих в стране изменений укладывается в голове не сразу. Большинство общественных организаций — партийные, профсоюзные, комсомольские — утратили позиции единства целей и не является выразителями воли коллектива. Организованная пару лет назад добровольная дружина выставки, в которой была тысяча человек, каждую субботу и воскресенье обеспечивала порядок на выставке…

В 1991 вопросом «о смысле происходящих изменений» уже не задаются — все понятно. Вместо крика «Помогите!» — ровная констатация: «Обвиняются в равнодушии». Добровольная дружина существует в «мерцающем режиме», силами самых стойких. Во время закрытого празднования дня рождения в одном из кафе на ВДНХ один из гостей шумной вечеринки решает забрать у другого куртку, вопрос решается ударом ножа. Протрезвев, компания понимает, что натворили — ведь все же свои! — и решает, что делать с окровавленным товарищем. Милицию вызывать нельзя, и скорую тоже. Персонал заведения молчит — бармены и официанты опасаются, что их уволят: ведь они продают алкоголь, а на ВДНХ это запрещено. В компании обнаруживается «медсестра», которая объясняет: кровотечение не сильное, можно пить дальше. Поняв, что товарищу все хуже, компания вызывает знакомую машину, но проезд на территорию выставки запрещен, приходится тащить его до входа, объясняя странное поведение друга тем, что он напился. Не получив медицинской помощи, раненый умирает.

Торговля оружием — последнее, с чем ассоциируется нынешняя ВДНХ. Однако первый год девяностых добавил выставке и этого колорита. Некие москвичи замечены при продаже итальянских пистолетов прямо на Центральной аллее, их «покупателем» становится случайно оказавшийся поблизости оказался инспектор отдела милиции. В ходе драки только чудом удается избежать перестрелки и ранения случайных прохожих — продавцы оружия настроены решительно, отбиваются до последнего.

Ноябрь 1990 года. Маленькому сыну посетительницы выставки становится плохо. Он падает прямо на площади, прохожие помогают поднять, посадить на скамейку. Поскольку дело происходит возле буфета «Восток», женщина обращается туда с просьбой дать ей воды и слышит в ответ от буфетчицы:

— Мне наплевать на вашего сына, пусть хоть подыхает.

Она обращается к руководству ВДНХ, помня о том, что прежде такие вопросы обязательно «выносилось на суд общественности» и довольно быстро решались. Однако теперь официальная ВДНХ может лишь развести руками: заведение не входит в структуру выставки. И хотя сама фраза, якобы брошенная буфетчицей, звучит слишком нереалистично, сама возможность такой ситуации на выставке в 1991 году не вызывает никаких сомнений. При этом официальная статистика ВДНХ этих лет гласит: 77% посетителей довольны работой выставки, 35% удовлетворены полностью, 20% совершенно недовольны.

Неизменна великолепная природа выставки.

— В солнечный день у какой-нибудь незамерзающей полыни можно услышать несложную, но очень жизнерадостную песенку — шик–шик–шик. Подергивая коротким хвостиком, ее не поет, а скорее вызывающе выкрикивает небольшая птичка величиной с дрозда — оляпка…

— В лесу тишина. Лишь изредка раздается сухое потрескивание замороженных сучьев, — рассказывают посетители.

Лес… Спасение от непонятных и порою жутковатых перемен, происходивших с выставкой, похоже, находят именно в нем. Совсем как в 1939, когда открывалась сельскохозяйственная выставка, и в 1959, когда она полностью изменила облик, так же и теперь — здесь поют птицы, светит солнце, распускаются редкие цветы.

— Конечно, и грязь, и мусор, и бесчисленные киоски, которые ломают всю инфраструктуру выставки — все это нас не радует, — констатирует главный архитектор выставки. — ВДНХ сейчас больна, как, впрочем, и вся страна. Но думаю, что все должно измениться, думаю, что года через два, я в это просто верю.

В декабре 1989 года официальная выставка, поздравляя сотрудников и посетителей с Новым годом, в последний раз обратилась к ним: «Дорогие товарищи». С наступающим 1991 поздравят уже «друзей», а кого поздравлять, и поздравлять ли вообще, с 1992, станет и вовсе непонятно. Фестиваль «Русская зима», проводившийся с Нового года до самой масленицы аж с 1967 года, теперь практически незаметен и не сопровождается никакой рекламой, в отличие от прежних лет.

— Ты, уходящий год, ввел прежде неизвестные понятия — такие как развал экономики, тотальный дефицит, обесценивание денег. Вряд ли за все это тебя, уходящий год, вспомнят добром. Ты не сумел помирить народы нашей ранее дружной страны.

Эти слова из новогоднего поздравления А. Глущенко, одной из самых ярких и талантливых сотрудниц. Она жесткий и бескомпромиссный журналист, известна прекрасными репортажами и сложными темами, которые помогали развивать выставку и решать многие внутренние проблемы. Провожая 1990 год, она находит в нем и хорошее:

— Каждый день, как и прежде, случалось чудо — рождались дети, цвели сады, пели птицы, светило солнце. Ты уходишь, год, и никогда не повторишься. Оставь лишь лучшее, оставь нам вечное — веру, надежду, любовь.

Эти слова, как и во множестве других статей, выпущенных в материалах выставки, буквально кричат о боли утраты, непонимании и неприятии новых реалий. Так происходит по всей стране, во многих газетах Москвы и Союза. Новые реалии, напротив, ни о чем не кричат. Они уверенно и твердо говорят с соседних страниц того же издания — словами все того же Саюшева:

— Я, конечно, против постоянных выставок — это дорого и неэффективно. По-моему, лучше так: выставил новое, провел ярмарку, пригласил гостей, заключил соглашения и уехал. Просветительские мероприятия будут осуществляться в зависимости от наличия средств.

В декабре 1990 года от разговоров наконец переходят к делу. Павильон «Ветеринария» отдан во владение всесоюзному обществу «Элита», благодаря чему зарабатывает 10 000 рублей. Первые шаги к рыночной экономике прокладывают собаки-участницы смотра вместе с представителями зарубежных фирм и ветеринарными врачами.

На сегодняшней выставке этого павильона нет. Он сгорит в 2006 году, пополнив список утрат эпохи ВВЦ.

«Эра» милосердия

1990 год запоминается «выставкой Америки» на Фрунзенской набережной, 30, в «строительном» филиале ВДНХ. Участники — обычные бизнесмены из Штатов, владельцы небольших фирм. Чемоданчики, краски, кухонная утварь — все то, что выставлялось на ВДНХ и ранее, но только производства фирм из США. Выставка вызывает неоднозначную реакцию — от восторга качеством до недоумения: а почему все то же самое не производят наши, а если и производят, то не выставляют? Гости из Штатов хвалят страну, несмотря на мороз.

— Что же вам так нравится? — спрашивают посетители. — У нас голод, все злые и дикие.

— Ну что вы, русские совершенно замечательные люди! Нам очень хочется помочь России. Потому что мы просто любим вас.

У этих обычных людей — рядовых бизнесменов из другой страны, представлявшихся отчего-то супервлиятельными, посетители выставки пытаются узнать все главные вопросы, волнующие собственную.

— Поймите, — учат американцы. — Рассчитывать только на помощь нельзя. Нужно самостоятельно становиться на ноги!

Схожее впечатление — у московского школьника, которого фонд «Интеллект», расположившийся на ВДНХ, отправил с дружеским визитом в США. Несколько дней он провел в доме американцев с русской фамилией Демоновы, потомков выходцев из России. Больше всего ему запомнились доброжелательность, открытость и общительность американцев:

— Такое ощущение, что жизнь американцев — сплошной праздник, без проблем! Везде люди улыбаются, готовы заговорить с незнакомцем, помочь ему в любой ситуации.

Что и говорить, ситуация с сыном посетительницы, упавшим возле павильона, вряд ли могла произойти в такой стране, в которой побывал мальчик.

Но так или иначе, выставка рассчитывает не на что иное, как на помощь. В 1990 году выпущена специальная методичка для работников и организаторов выставок: «ВДНХ выходит на международный рынок». Зачастую этот выход сопровождается инцидентами, совсем не характерными для международного опыта, и больше похожими на гуманитарную помощь. Представитель финской фирмы «Лабсистемс», участник выставки «Охрана матери и ребенка», рассказывает:

— 50 фирм из 14 стран участвовали в выставке. Более половины — постоянные участники. В прошлом году Советскому Союзу ими была продана партия оборудования, медикаментов и так далее. Тем не менее ваша страна денег никому не уплатила. Однако все приехали на эту выставку и согласны подождать с уплатой долгов. Все инофирмы понимают вашу ситуацию — идет перестройка, и задержка с деньгами неизбежна. Мы все хотим искренне помочь вам, и подобное отношение в делах, нетипичное для иностранцев, расцениваем с нашей стороны как акт милосердия.

Что планирует выставка на 1991 год? Требует решения главный вопрос: какой уклон приобретет ВДНХ? Руководство выставки поначалу ограничивается туманной формулировкой «Обслуживание советской экономики в условиях рынка». Это означает, что на ВДНХ, помимо выставочных павильонов, нужны банки, маркетинговые службы, биржи. Чтобы новый организм, рождающийся на основе прежней выставки, функционировал, все, кто имеет отношение к нему — и организаторы мероприятий, и арендаторы, и сотрудники выставки, причем на любых должностях, должны обретать новый навык — становиться менеджерами по продажам. Легко ли переучивать людей, особенно пожилых? «Сотрудников, не желающих работать в таком ритме, мы, естественно, отпускаем», — честно заявляет администрация ВДНХ.

Может, среди прочего, и с этим связано открытие спустя 60 лет биржи труда. Готовы ли мы к безработице? — этот вопрос интересует каждого.

— При сохранении тенденции увеличения лишних людей, независимо от того, какую модель экономики мы выберем, увеличение армии потерявших работу неизбежно, — сообщает на ВДНХ начальник управления трудовых ресурсов и занятости.

Вслед за биржей труда на ВДНХ открываются и другие — товарная, закрытая также 60 лет назад, специалисты предрекают ей оборот 2–3 млрд рублей за 1990 и 1991 год, и Главснаб — биржа материальных ресурсов. Банки на выставку не спешат, но открывается Центр маркетинга с характерным для времени названием «Эффект».

Еще в начале 1990 года на ВДНХ заговорили о необходимости создания некоего Единого коммерческого центра, который объединил бы все направления деятельности, имеющие платный характер, и работал как рекламная «биржа», центр экономической информации — проводил своеобразный ликбез. Такой центр, выражаясь языком XXI века, стал бы своеобразным роутером, распространяющим, будто Wi-Fi, самые инновационные экономические веяния по всей выставке, которая планировала стать лидером в стране по обучению маркетингу, экономике, менеджменту, экспертно-посредническим услугам. «Эффект» отчасти и становится такой структурой, но сосредотачивается на последнем аспекте. Его директор — человек категоричный:

— Сегодня никому не интересны фонтаны. На ВДНХ приходят деловые люди: их цель может быть одна — наладить связи с деловым партнером, фирмой, узнать цены, найти посредника.

На последнем слове он делает акцент. Посреднические услуги — и есть то, чем занимается Центр маркетинга: найти нужный товар и помочь приобрести его. Другая специализация «Эффекта» — то, что впоследствии назовут PR: например, необходимо продвигать советские ЭВМ, которые крайне успешны в рамках нашей страны, но о них никто не знает на Западе. В речи директора маркетингового центра впервые звучит формула, которую вскоре возьмут на вооружение все, кто имеет отношение к выставке: «Продвижение вместо достижений».

— Единственное, что от вас потребуется — это доверие, — объясняет он. — Слово предпринимателя, данное партнеру или банкиру, должно цениться выше, чем контракт, составленный при участии лучших адвокатов.

Он апеллирует к русским купцам и вспоминает Зингеров, Морозовых, Елисеевых, оговаривая, правда, что они не только продавали, но и производили тоже. Однако в нынешних условиях важнее всего научиться продавать. По мнению директора «Эффекта», выставка не потеряла привлекательности. С этим утверждением можно спорить, и с ним спорят, подразумевая под привлекательностью внешний вид выставки и экономические аспекты. Однако — что не проговаривается, но подразумевается в 1990–1991 году многими, если не всеми, кто выбирает сотрудничество с ВДНХ, и зачастую обусловливает этот выбор — значение ВДНХ как символа только возрастает. И, возможно, с точки зрения эмоционального пика «символичности» выставка проживает одни из самых ярких своих лет. Никогда еще в своей истории ВДНХ не являлась полигоном столь радикальных перемен, но продолжая, как и прежде, утверждать все передовое и прогрессивное, она аккумулирует все силы, ассоциирующие себя с прогрессом в его новом понимании, с будущим. Можно ли утвердить новый мир более эффектно и наглядно, чем на руинах старого? Новый порядок не станет считаться с историей выставки, он примется безжалостно форматировать ее под себя, но он в ней нуждается.

Масштабность новых задач не уступает прежним: благодаря маркетингу отечественный товар должен вытеснить заграничный, причем не только на советском рынке, но и на зарубежных — ксероксы из Серпухова ничуть не хуже оригинальных; все, что требуется — сделать так, чтобы мир узнал об этом. Экономисты и «рыночники» ранней поры — люди иного ума и ценностей, отличных от тех, что утверждала прежняя выставка — ничуть не уступают своим предшественникам в романтике. Эта романтика и двигает многими их них, приводя в конечном счете на ВДНХ. Скорый крах государства, а с ним и выставки, теперь ставят в вину именно этим романтикам, но ведь они и сами в конечном счете проиграют. Проиграют тем, кто ни в какую романтику не верит.

В маркетинговом центре ВДНХ впервые говорят о трансформации выставки в ярмарку — дословно: крупный рынок товаров широкого потребления и оборудования, который действует в установленные сроки в течение ограниченного времени. Ориентиром служит знаменитая нижегородская ярмарка, которую так любят упоминать руководители 90-х, проводя совсем не очевидную параллель с ВДНХ. Мол, она определяла конъюнктуру рынков, диктовала мировые цены на многие товары и ресурсы, да и просто славилась прекрасной купеческой атмосферой.

На языке же народном, пусть и не отражающем всей сути, это означает просто базар — слово, которое долго еще будет преследовать выставку. В 1991 году этот путь является для ВДНХ был одним из возможных, но не единственным и главное — не исключающим других. Но чем ближе к концу года, тем явственнее будет проявляться Ярмарка, которая в конечном счете и поглотит все. Даже корпоративная газета постсоветского ВВЦ, выродившаяся до каталога фирм-арендаторов, возьмет именно это название: «Ярмарка», хотя официального применения этого термина приблизительно к выставочному центру в целом будут избегать, кажется, всегда.

Парад конверсий

Однако даже в качестве ярмарки ВДНХ-91 имеет очевидные сложности. Научно-познавательный журнал «ВДНХ СССР», который успешно распространялся по подписке во все регионы Союза и три десятилетия знакомил читателей с передовыми достижениями страны, вдруг переключается на «тайны психики», «инопланетян среди нас», не может устоять даже перед последователями Порфирия Иванова. Такая корректировка тематики не мешает ему сменить название на «Прогресс». О достижениях теперь принято говорить только «в кавычках», кем бы ни был говорящий — резидентом выставки, директором, корреспондентом, рядовым сотрудником. Следуя логике интервью и официальных заявлений, само название выставки пора начинать писать как В«Д»НХ, хотя более достойна заключения в кавычки в 1991 году была буква В — сама выставка. Выставочное дело называют тормозом на пути к бизнесу:

— Время звонких литавр и победных реляций наложило мрачный отпечаток на страну и ее зеркало (Здесь очевидная подмена: выставка, создававшаяся и функционировавшая с 1939 года именно для этих целей, не могла наложить какой-либо отпечаток на саму себя, на смыслообразующую функцию — Прим. авт.) Достижения были на рапортах, достижения были в павильонах. Именно на этом призрачном фундаменте непоколебимо стояло советское выставочное дело. Именно это и стало главным тормозом» на пути к бизнесу, — из типичного интервью.

ВДНХ отказывается от закрытых выставок. «Авиадвигателестроение-90» впервые позволяет продемонстрировать зарубежным и советским покупателям продукцию отрасли, прежде глубоко закрытой. На двигатели, превышающие качеством мировой уровень, сразу находится множество покупателей: 150 деловых контактов с зарубежными фирмами, 800 — с нашими, и каждый пятый касался покупки авиадвигателей, вот итог выставки.

— Мы прорубаем окно на внутренний и внешний рынки, — с гордостью говорят организаторы. Договоры способствуют науке: совместно с немцами разработан первый двигатель на водороде и метане, чего никогда не случилось бы без контакта на ВДНХ. Двоякость ситуации, однако, в том, что новый подход, действительно стимулируя развитие, оставляет ему единственную цель — конечную продажу за рубеж.

Совсем недавно «космос» и «коммерция» казались несовместимы. Но вот советское предприятие «Энергия–Буран» демонстрирует все свои секреты в павильоне «Космос». Однако и здесь все непросто: ведь речь идет о конверсии. Еще одно модное слово означает переформатирование отрасли на повседневные нужды, например, тех же ракетно-космических технологий в отрасли народного хозяйства. «Машиностроение — конверсия — рынок» — так называлась экспозиция; она и подобные ей, пожалуй, свидетельствуют и о конверсии самой ВДНХ. Новые принципы выставочного дела — свободный вход для любых предприятий (разумеется, для располагающих необходимыми финансовыми средствами), возможность выгодно продать и купить все, что угодно, борьба с закрытостью и рыночными тайнами.

Однако далеко не все выставки производят такое идеальное впечатление.

— Мальчик, почему в павильоне нет народа? — спрашивают ребенка на входе в павильон.

— Потому что не дают значков и пакетов!

При всей игривости подобного ответа, он отлично иллюстрирует проблемы многих выставок, особенно «второго ряда». Отсутствие ярких рекламных плакатов, скромное оформление выставочных стендов: отечественная полиграфия в кризисе, да и денег у большинства участников нет. Сотрудники компаний отрабатывают рабочее время и убегают из павильонов, у них нет личной заинтересованности, выставка для них —дополнительная нагрузка. Да и условия, в которых им приходится работать, более чем скромные — стол и стул. Даже зарубежные выставочники не задерживаются на своих стендах. Наиболее проблемно все, что связано с сельскохозяйственной отраслью, которая с переходом страны «на рынок» и выставки на хозрасчет становится самой убыточной. Сельхозтехника раскупается еще до производства, продавать нечего — а, следовательно, и в выставках в их новом понимании необходимости нет: выставляется лишь та продукция, что навязана предприятиям распоряжениями сверху. Чтобы «оживить» такие выставки, устраиваются аукционы — распродажи экспонатов по завершении выставочных дней: хотя бы какие-то деньги. Именно в 1991 году аукционы стали проводиться на ВДНХ впервые.

Так замыкается круг для ВДНХ, организованной когда-то в первую очередь как передовая сельскохозяйственная выставка. В поддержку сельского хозяйства издаются материалы, которые распространяются на специальных выставках, посвященных приватизации агропромышленного комплекса. ВДНХ и здесь выступает «впереди всех» — только на сей раз призывая страну расстаться с тем, для популяризации чего и создавалась.

Раздел «Экспонаты» журнала «Прогресс» дает возможность оценить, на что обращают внимание в 1990 и 1991 годах, как и в прежние времена. Отличий немного — любая информация из раздела теперь завершается словами «покупается» и «продается», а в описании экспонатов все чаще встречаются характеристики «магический», «чудодейственный», «волшебный» — даже если речь идет о предметах, которые принято оценивать совсем по другим критериям, например, коммутаторах. Что же в 1990 и 1991 годах экспонируется на выставке впервые?

Утюжок «Солнышко», чудо-печь для блинов «Ускорение», дистанционный градусник для измерения температуры в доменной печи, «гремучий газ» для протезирования в стоматологии, фильтры для воды из титана, чулочно-носочные автоматы, дельтапланы для химической обработки леса, домкраты, очистные сооружения, конвейерная установка для производства витаминной подкормки для животных, дистанционное управление мостовыми кранами, советские микроволновые печи, ткани из новых модифицированных волокон и нитей, «рефлесометры», которые способны измерить быстроту реакции у операторов станков, летчиков, монтажников, автомобилистов и спортсменов (а возможно, и сотрудников «рыночной» ВДНХ), души для дачников, полуавтоматические стиральные машины, приборы для регулировки света и питания растений (подобные им и по сей день продаются как инновационные разработки), «противогаз для мирного времени» (обеспечивает защиту на производстве), акустические антенны, машины для очистки железнодорожных вагонов, установки для осушки воздуха и экономии электроэнергии, системы автоматизированного чтения и корректирования ошибок «АУТОР» с «простым, интуитивно понятным интерфейсом» (из инструкции), приборы для определения запыленности в воздухе, которую изобретатели предлагают контролировать отныне «лазером, а не носом». В общем, то же, что и всегда — предметы для быта и для производства, строительства и медицины. Вот только будущее многих экспонатов с переходом на рынок начинает вызывать сомнения. Это отлично иллюстрирует такой пример.

Быстрый и точный способ определения кислотности желудочного сока придумали сотрудники ВНИИ гигиены водного транспорта (Одесса) — новый анализ, позволяющий вместо полутора часов на боку с зондом-«кишкой», введенным в желудок человека через рот, всего лишь проглотить капсулу. Как и в прежние годы, ВДНХ обращает внимание на передовой опыт и демонстрирует у себя. Но пройдут десятилетия, прежде чем старый способ измерения кислотности действительно будет усовершенствован. На момент экспозиции ни Минздрав, ни одна столичная клиника не интересуется изобретением. И это еще одно отличие от старой ВДНХ — достижения перед глазами, они не «спущены сверху», но шанс на внедрение у них появится только в том случае, если кто-то решит приобрести и спонсировать производство, и фактор случайности в этой цепочке не так уж мал. Государство отстранилось от своих достижений, в какой бы сфере они ни происходили. Таких картин с выставок, где демонстрируется нечто интересное, но совершенно не востребованное — множество. Например, роторно-конвейерные линии, которые изготавливают головки игл для шприцов, защитные колпачки, тут же собирают и упаковывают их — внедрение такой разработки позволило бы сэкономить огромные деньги. Но интереса нет, никто не покупает, выставка пуста. Сколько новшеств затерялось, пропало в полупустых павильонах ВДНХ–1990-91!

— За внедрение наших [разработок] — объясняет на одной из выставок известный летчик-космонавт. — директор не получит ничего, кроме хлопот. А сделка с инофирмой — это командировочные, представительские и прочие блага.

Такой подход ударяет и по имиджу ВДНХ — кажется, именно в первые годы 90-х это слово плотно входит в массовый обиход. Что может сделать выставка, чтобы изменить ситуацию? С одной стороны, очевидно, что она больше не является действенным средством для внедрения изобретений, а значит, и сама выставочная суть не работает. Поговаривают, что павильоны и фонтаны скоро будут распроданы — и вправду, зачем все это нужно? С другой же стороны получается так, что согласно новому подходу к организации выставок, само появление на них экспонатов, не стимулирующих спрос, можно считать организаторским просчетом.

«Выставка как инструмент маркетинга» — под таким негласным девизом проходит День рождения ВДНХ. Его отмечают совсем не так, как привыкли в прежние годы — по-рабочему: семинарами, деловыми встречами. В специальной методичке разъясняется, как отбирать экспонат:

«Научно-техническую продукцию (экспонаты) стоит рассматривать как товар. Подход к экспонатам как к товару существенно повышает требования к их отбору. Экспонаты, в первую очередь, должны представлять практический интерес для потребителей, иметь спрос».

Справедливости ради, стоит отметить и успешные, и сверхуспешные примеры нового подхода — так, никому не нужная на первый взгляд «летающая тарелка», крохотная модель с выставки вдруг становится предметом охоты ведущих предприятий страны. Ею оказывается модель термоплана, который необходим в освоении Крайнего Севера. Но все подобные истории носят характер случайности; на их успех не влияют ни отбор, ни оценка коммерческого потенциала; ведь потенциалы всех никому не известных изобретений примерно равны. Толчком к успеху термоплана становится публикация столичного журналиста с именем и широкой аудиторией.

Многие стационарные павильоны, сохранив названия, отражающие формальную отраслевую направленность, при этом до неузнаваемости меняют ее суть. Например, «Здоровье» оккупируют экстрасенсы, сомнительные психотерапевты, практикующие изучение «тайн психики», транс и гипноз, китайские лекари с «горящей полынью». Целительница Лаура, способности которой открыла в свое время сама Джуна, открывает в «Здоровье» собственный кабинет. Она лечит стресс, который объясняет как «потерю человеком жизненной энергии».

— И ты передаешь им свою?

— Да, но не надо забывать, что мы и сами можем контролировать это состояние. Необходимо «отдавать» досаду, раздражение, злость, всю «черную» энергию. Надо только постараться. Будет плохо — приходи ко мне, помогу.

По соседству — центр похудения Эйдимова.

— Нас трое, ты я и болезнь — встречают здесь посетителя. — Выздоровеешь ты или нет, зависит от того, кого возьмешь в союзники.

Павильон «Радиоэлектроника», под влиянием такого соседства, тоже решает сменить курс на «оздоровительное направление»: здесь и «гамак-лекарь», и сердечные приборы, и различные устройства в помощь слепым и глухим. Конверсия в действии, однако реальные достижения радиоэлектроники вряд ли ограничиваются одним лишь этим направлением. Павильон в условиях хозрасчета вынужден ограничиться.

В то же время на одной из выставок выступает главный подростковый психиатр Москвы: четверть подростков в Москве нуждаются в оздоровлении нервной системы, 3% — в срочном лечении. Но нет валюты, в городе 9 000 больных, а лекарств хватит только на месяц. С трибуны павильона на главной выставке страны он открыто обращается к присутствующим:

— Помогите нам!

Другие павильоны и вовсе отказываются от своего отраслевого наполнения, с одобрения, пусть и не задокументированного, а всего лишь высказываемого в интервью, все того же гендиректора Саюшкина:

— Предпринимаемые в последнее время попытки внедрения новых форм, создание совместных и малых предприятий в существующих управленческих структурах не дают желаемых результатов. Осуществление коммерческой деятельности на отраслевом принципе не срабатывает.

Его слова реализуются на практике вполне в духе наступившего времени: вот, магазин «Хлеб» у Южного входа. В один из отделов выстраивается немаленькая очередь. Характерный вопрос времени: «Что дают?» Мармелад, предполагают посетители, печенье?

— Трусы, хлопчатобумажные! — с восторгом отвечают из очереди.

— Может, глюки, может не расслышала? — рассказывает посетительница выставки. — Иду и думаю: а это веяние времени, когда большими буквами написано одно, а подразумевать надо совсем другое. Такая гимнастика ума: идешь на выставку, заходишь в обувной отдел, чтобы мыла купить, трикотаж, чтобы без спичек не остаться…

Порой в павильонах «дают» и вовсе загадочные, доселе неизвестные продукты. Многие ли знают, что такое рудомелис? Слово, которого нет ни в одном словаре, а в гастрономе неподалеку от Дома культуры — есть.

— Теперь печенье так называется, которое раньше было овсяным, — растолковывают в магазине.

— А зачем же новое название? Да и привычно как-то: что лошадям, то было и нам!

— Так цены! Овсяное стоило 1 рубль 18 копеек, а это 4–50, вот и новое название.

— Что может быть важнее в наше время придумывания новых названий! — сокрушаются покупатели.

Коснулся кризис даже павильона «Пчеловодство». По осени здесь все традиционно запасались медом, но в 1991 году его впервые нет.

— Когда будет?

— Не знаем, — безразлично отвечали в павильонах.

Закупочная стоимость меда в регионах стала слишком высокой, и теперь везти его в Москву невыгодно. Граждане по старинке обращаются к руководству выставки, но влиять на дела павильона ВДНХ уже не может.

«Охрану природы СССР» заселяют живые змеи, вараны, рептилии. Специалисты малого арендного предприятия увлеченно рассказывают «о живых экспонатах и больших перспективах их использования». Выставка и вправду интересна детям и родителям, но все-таки сложно представить, что из всех идей и проектов времени демонстрация рептилий и насекомых станет тем немногим, что сохранится на выставке в ближайшие 20 лет.

Павильон «Стандарты» может смело добавлять к названию уточнение: новые. Здесь открылся видеосалон, продаются кассеты, организуется доставка и отправка грузов, экскурсии и бронирование гостиниц, функционируют склад, лекционный зал, киоск технической литературы.

Впрочем, подобные процессы — смена назначения павильонов, переориентация их на другое тематическое наполнение — вовсе не является «ноу-хау» ранних девяностых. Они сопровождали выставку всегда, в чем-то необходимость пропадала, в чем-то возрастала. Выставка — это динамичный организм, перемены на ней не просто норма, они и есть жизнь организма, его естественное состояние. Другое дело — чему служат эти перемены, и какие задачи их порождают? Развитие или просто необходимость выжить? Как мы видим, вопреки стереотипам, на ВДНХ–1990-91 присутствует и то, и другое.

Сложно представить, но в непростое время здесь даже открывается новый павильон, причем — вопреки смене курса — именно отраслевой: «Оптика». Происходит это в самые последние дни существования СССР. Несмотря на сильную коммерческую составляющую, это все-таки выставка достижений: оптические приборы производственно-технического направления и народного потребления (медицина, фотография и т. д.) представляют 20 лучших предприятий отрасли. Впервые советскому зрителю демонстрируются художественные голограммы. И хотя сам павильон, в котором открывается выставка, не построен специально для нее, а уже существует, она позиционируется как постоянная оборудованная экспозиция.

С новым строительством дела обстоят хуже. Последний проект классической ВДНХ, павильон «Ресурсосбережение», который начали строить еще в середине 80-х, в 1991 году окончательно заморожен. Металлический каркас павильона, невольно ставший памятником этому времени, демонтируют во время масштабной реконструкции 2017 года, и у этого действия тоже будет свой символизм: окончательный отказ от наследия девяностых.

Бармен Миша Ломоносов

— Еще у нас есть детский городок, — говорит гендиректор выставки. — Будут деньги — будем содержать, нет — оставим до лучших времен.

Городок науки и техники для детей и юношества, открывшийся перед началом 1991 года — пожалуй, первый интерактивный (и даже в чем-то иммерсивный) проект в истории ВДНХ. Объективно не способный принести прибыль, он существует благодаря спонсорским вложениям. Задумка организаторов выражается в простом и броском лозунге: «От пассивного созерцания — к активному действию». Ребенком движет психология пытливого первооткрывателя мира, считают они. Демонстрация опытов, аудиовизуальные средства завлекают и удивляют детей, пробуждая в них желание самостоятельно работать на макетах и моделях, использовать компьютеры и базы данных. Но все же это не учебный центр, а скорее исследовательский; он дает детям главное — страсть к поискам, осуществлению замыслов и решению неординарных задач.

Что представляет собою детский городок, кто его гости и «жители»?

— Наш городок для детей в возрасте от трех до … тридцати трех лет, — расширяет границы целевой аудитории его директор, неожиданно напоминая о сегодняшних подходах к научпопу и вниманию к «кидалтам». Прежде, чем войти в городок — небольшая разминка на надувных матрацах и подушках. Вводный зал помогает сориентироваться по «улицам» — экспозициям и разделам, сразу за ним — небольшая выставка изобразительных и декоративно-прикладных искусств, и наконец — «Мир персональных компьютеров». Здесь детей и их родителей встречает Гоша, старший методист.

Малыши играют на компьютерах в логические игры. Ребята постарше — осваивают программы, правда, тридцатилетних среди них не видно. Самый большой ажиотаж — возле компьютерной изостудии: выслушав инструкции, вы подходите к телекамере, и тут же на экране появляется ваше изображение, а через минуту прибор распечатывает его на бумаге.

В зале физики и техники гостей встречают строгие восьмиклассники–завсегдатаи городка, ученики московских школ, одного из которых зовут Миша Ломоносов. Они посвящают каждого входящего в тайное знание: физика — царица всех наук. Но этим сюрпризы не ограничиваются.

— На самом деле мы бармены, — представляется Миша и, переждав изумление на лицах публики, поясняет: — Только подаем не напитки, а физические эффекты. Кто какой желает?

И вправду, часть раздела «Удивительного мира физики и техники» так и называется — физбар. Глаза юных посетителей блестят, они обступают стойку, а Миша Ломоносов с другом показывают им волшебные свойства люминесценции и рассказывают, как ими пользуются в мире: например, для обнаружения нефти или проверки подлинности денежных знаков.

Здесь же на стойке — волшебный фонарь, который мечет молнии. Заинтересовавшийся мальчик берет его, вертит в руках и долго не может понять, в чем секрет. Наконец «бармены» проясняют, что мы имеем дело с управляемым газовым разрядом.

В городке есть и свой вечный двигатель — барабан, на который намотана магнитная металлическая лента. Но стоит нагреть металл до определенной температуры, как магнитные свойства теряются. Этим и объясняется принцип работы: ленту притягивает магнит, а лампочка, нагревая участок ленты, расположенный возле нее, «отключает» магнит на этом участке, отчего барабан начинает вращаться. Ребята еще не знают, что спустя несколько лет здесь будет совсем другой барабан — именно в Центральном павильоне откроют знаменитый на всю страну музей капитал-шоу «Поле чудес».

А пока здесь копят экспонаты для собственного музея. В мастерской технического авангарда готовят художественные произведения из светодиодов, консервных банок-расчесок и вообще всего, что подвернется под руку. Металлический цветок-ромашка демонстрирует изумленным эффект памяти формы: раскрывается и закрывается при нагревании. В завершении перформанса не обходится без голограммы Михаила Ломоносова — на этот раз «того самого».

В «Горизонтах математики», подаренных французским спонсором, ребята в игре осваивают сложные математические законы, собирают невероятные фигуры из семи кусочков квадрата, строят кубы внутри куба и делают прочие вещи, запредельные для ума обывателя, но вполне подвластные пытливому юношескому уму.

От математических игр движемся к «Играм на физических эффектах». Здесь экспонаты «В мире зеркал», «Бесконечный коридор» — подобные аттракционы работают в «Лабиринте иллюзий» внутри современного нам павильона «Электрификация». Кажется, такие развлечения будут актуальны всегда, как и батут, стоящий тут же, в этом зале, на радость трех-четырехлеткам.

На «Стройке» все как у взрослых:

— Один катит тележку, двое идут рядом — видимо, начальники, — шутливо подмечает кто-то из родителей.

Повсюду снуют «строители» в касках, с настоящими тележками, здесь же — склад, шлагбаум. Кирпичи, конечно, легче настоящих, да и материалы яркие все, красочные, как и должно быть в счастливом детстве.

Ну, а на окраине развлекательно-образовательного города — более чем серьезное, «взрослое» учреждение, центр профориентации. На ВДНХ-2018 готовится целая профессиональная зона — Парк Знаний, прообраз которой зарождается в детском городке 1991 года. Вместо огульной массовой профориентации, уверяют консультанты, теперь практикуется индивидуальная — с тестированием, консультациями психологов и выяснением способностей.

— Мы приоткрываем завесу в будущее, — так говорят здесь.

Но и настоящее детского городка, безусловно, уникально. Оказывается, гиды–«бармены» прошли несколько тестов, и теперь работают вполне официально: за час дежурства получают рубль. Игрушки и поделки «технического авангарда» вполне успешно продаются. Весь доход направляется в фонд, за счет которого стажируются дети из регионов. В ближайших планах — открытие «лазерного ателье».

Центр профориентации предлагает и совсем необычные обучающие форматы — например, мастер-классы (говоря языком современности) женского обаяния для старшеклассниц. На вопрос посетителей, как это, методист-«хозяйка» городка обаятельно улыбается:

— Очень тонкий и скрытый от глаз процесс.

Всем детям она оказывает максимум внимания: «Что такое, мой хороший? Что тебе рассказать?»

— Каждый ребенок, пришедший сюда, уже заранее хороший, — говорит она и поясняет: — Хотя бы потому, что он ребенок.

— У вас есть огорчения в жизни? — спрашивают «хозяйку».

— У кого же их нет!

— Очереди, колбаса?

— Это конечно. Но еще — старший сын галстук носить не хочет.

В проект вложились Госкомитет по науке, множество институтов, советских и западных фирм. Как и все на ВДНХ, расположение городка именно здесь, в павильоне «Центральный» наделено мощным символическим значением, о котором на выставке заговорят чуть позже. Павильон № 1 — визитная карточка послевоенной выставки — становится точкой, где зарождается ее юное, пытливое и творческое будущее. Спустя несколько лет оно должно было окрепнуть и распространиться на всю ВДНХ. Детский городок становится микро-моделью грядущей выставки, и где еще ей обосновываться, как не в главном павильоне? Не экспозиционные и не маркетинговые центры заложены в основу проекта перерождающейся ВДНХ, а юные создатели нового мира, для которых и задумывалось все остальное, ради которых оно должно было работать.

От космоса к капусте

Если оценивать состояние ВДНХ в 1990-91 гг. исключительно по количеству и тематическому разбросу проводимых выставок, не вдаваясь в подробности, легко прийти к выводу, что никакого кризиса она не испытывала и жила вполне привычной, полноценной жизнью. Но, как и в случае с павильонами, многие выставки, сохранив тематику, существенно изменили суть. Со дня провозглашения Хрущевым курса на научно-технические достижения в 1959 году, мейнстримовой темой ВДНХ всегда оставался космос. Но в новое время космическая тема оказалась в чести только в плане «развенчания тайн» и распродажи всего того, что раньше считалось «секретными разработками». Собственно, о том, что связано с реальным освоением космоса и движениях в этом направлении, по всей стране, а не только на выставке, стало принято говорить исключительно в ироничном ключе. А то и вовсе использовать «космос» как повод к разговору о чем-то другом, приземленном. Например, космическая тематика оказалась весьма востребована в выставочной карикатуре. «Взлет разрешаем!» — сообщают генералы космонавту с головой-рублем на фоне ракеты с названием «Цены».

И все же, две крупные экспозиции проходят в павильонах «Москва» («Монреальский») и «Космос». Выставки наглядно демонстрируют, сколько средств и сил страна вкладывает в развитие космической отрасли.

— Но вот оправдано ли это? — задают себе вопрос участники и посетители.

И приходят к выводу: да, оправдано. Но лишь благодаря тем результатам, которые имеют меньше всего отношения к космосу: то есть все той же конверсии космической отрасли в народно-хозяйственную плоскость. Космическая отрасль способствует развитию таких наук, как кибернетика, вычислительная техника, химия и физика, и — как конечный продукт всей цепочки — приводит к повышению материального благосостояния людей.

— Более чем тридцатилетний опыт развития космонавтики и созданная в прошлом развитая космическая индустрия позволяют теперь осуществлять взаимовыгодное деловое сотрудничество, — рассуждают участники.

На выставках провозглашается немного сюрреалистический термин «космический рынок». Информация о природных ресурсах земли, вывод грузов на орбиту, аренда каналов связи — вот какие услуги этого нового рынка интересуют участников выставок в первую очередь. А главной целью использования космических средств и единственным объяснением того, почему ими вообще нужно заниматься, становится высокая рентабельность.

Сегодня в ходу другие термины, например, биткоины, блокчейны. Они звучат и на ВДНХ–2018, в прогрессивном павильоне «Умный город»; желание не отставать от современности невозможно без принятия ее терминологии и активного использования в речи. То же происходит и на ВДНХ–91. Но посреди не споров даже, ведь все здесь единомышленники, а разговоров о выгодах рынка, и частных обсуждений сделок и контрактов, вдруг внезапно чувствуешь себя как будто на семинаре научных фантастов прошлого, услышав что-нибудь вроде:

— Космические просторы со временем станут такой же наезженной дорогой, как, скажем, шоссе Москва — Симферополь.

Звучат и предложения «из области фантастики»: например, производить в космосе инсулин. Одной дозы такого препарата, в отличие от обычного, хватит на целый месяц, а для массового производства нужен завод в космосе. Проект такого завода уже готов — осталось собрать 500 миллионов рублей, расходы окупятся через 5 лет.

От знаковых космических дат, которые так любили на прежней ВДНХ, никуда не денешься, вот и выставка «К звездам-91» формально посвящена 30-летию полета Юрия Гагарина, который и сам когда-то бывал гостем главной выставки Союза. Мини-экспозиция демонстрирует документы, приборы, предметы, которыми пользовался первый космонавт, воссоздает кабинет академика Королева и рабочие места из Центра управления полетом. Чуть поодаль — стенды, посвященные освоению дальнего космоса, образцы продукции советских и зарубежных фирм. На выставке представлены и экзотические направления отрасли, такие как космическая педагогика и космическая журналистика, филателистические коллекции. Прямо из павильона гости выставки отправляют воздушную почту в Калугу, на родину Циолковского, и космическую — по маршруту «Москва — Звездный городок — Космодром — Орбитальный комплекс „Мир“ — и обратно».

Но главная «фишка» выставки — экспозиция «Космос — детям и юношеству». Публике представлено всероссийское аэрокосмическое молодежное сообщество «Союз», состоящее из 200 коллективов и 35 000 человек. Учеба, конкурсы, летние лагери, международная практика — это общество активных энтузиастов, интеллектуалов и практиков, в котором нет смысла состоять «для галочки», может стать альтернативой общественным и политическим силам и имеет все шансы к развитию. Миссия «Союза» выражена в четкой, красивой и броской фразе в духе прошлого и с прицелом в будущее: помочь молодому человеку стать космонавтом.

Жизнь на ВДНХ не останавливается ни на минуту. Количество выставок становится больше, а их тематический разброс — даже шире, чем во многие предшествующие годы. «Научно-технические достижения в строительстве», «Компьютерные технологии», «Машиностроение — конверсия — рынок», наконец просто «Конверсия», «Инноватор» — эти крупные выставки с миллионным оборотом собирают сотни участников. На последней из них организуется аукцион военной техники — с молотка уходят оригинальные технические разработки на базе боевых машин. Например, мобильный кинотеатр на гусеничном ходу или покрасочное судно стоимостью 8 млн рублей, которое красит корабли, находясь в море, и автомобили, будучи пришвартованным. Ближе к концу года на ВДНХ проводится все больше необычных аукционов — так, на торги выносятся товары, переданные в дар Москве во время визита Моссовета в Японию.

В павильоне «Товары народного потребления» — громкая выставка «Человек и питание». Перед глазами посетителей — изобилие готовой продукции из мяса, рыбы, овощей, фруктов, причем в таком ассортименте, который по-настоящему шокирует. Многие считают выставку издевательством: в стране нет продуктов, и забыть свои пустые прилавки, разглядывая изобилие чужих, никак не получается. Но это еще не главное, ведь выставка пропагандирует принципиально иную культуру питания: вместо «быстренько перекусить» — «готовить быстро, кушать медленно». Она рассказывает, что полуфабрикаты, которые разогревают в микроволновке, могут быть вкусными. Объясняет, что здоровый образ жизни — это стиль, традиция и цель, и он не достигается запретами, а диета может быть вкусной и разнообразной, вот только соль и сахар нужно употреблять «с умом». Даже такая, казалось бы, мелочь, как упаковка, должна не только использоваться для отличия от конкурентов, но и помогать сохранять продукцию. Все это более чем в диковинку.

На этой же выставке зарубежные компании рассказывают о своем опыте работы в СССР. Любопытно, как реагируют на их откровения журналисты. Так, в статье о стандартах компании «Макдоналдс», которые она пытается внедрить среди сотрудников — не хамить и не воровать — они называются «заведомо невыполнимыми требованиями».

Окончательно добивают посетителей автоматы для сохранения формы и выпечки рогаликов.

— Ну, а эти-то игрушки нам зачем? — недоумевают они и уходят.

Международная выставка «Бизнес-91» — ключевая в новых реалиях. Свыше 60 участников, секции: оборудование, товары народного потребления, компьютеры и искусство и культура. И все же мероприятие с таким громким названием кажется странным: если любую выставку отныне понимают как собрание тех, кто занимается бизнесом, то на выставку «Бизнес» должны приехать, причем без всяких тематических ограничений, все, кто хотя бы чем-то занимается. Принцип, весьма схожий с популярными бесплатными газетами, наполненными рекламой всего подряд, на смену которым придут более профессиональные и успешные нишевые издания. Оказалось, объединяет участников выставки несколько семинаров-ликбезов по экономике и основам ведения своего дела. Схожие мероприятия проходят и на «Велении времени» — нечто вроде speed dating для зарубежных компаний, которые хотят «познакомиться» с нашими фирмами — и на самой крупной выставке «Мировой опыт и экономика СССР», проведение которой обошлось в 20 млн рублей, однако вход на нее бесплатный: народ необходимо просвещать и ориентировать на новую жизнь.

Директор комплекса «Наука», организатор нескольких крупных форумов в 1991 году, говорит предельно жестко, хотя и далеко не все с ним согласятся:

— К сожалению, западные партнеры проявляют крайнюю осторожность в установлении деловых контактов с представителями нашей страны. Имидж советских предприятий в западном мире равен нулю.

В небольших павильонах своя жизнь. «Содружество–91» — фактически недорогая распродажа польских товаров в маленьком павильоне «Гидрометеорология». В «Геологию» приезжает религиозная общественная организация из Японии «Сока Гаккай». Созвучное названию павильона мероприятие в «Судостроении» — здесь продаются парусные яхты, и здесь же организуется книжная лавка предпринимателя. ВАЗ отмечает на ВДНХ 25-летие, но праздник получается скромным: трудно организовать интересную выставку, когда ее экспонаты миллионами разъезжают по улицам. Маленькая выставка «Погреб на балконе» собирает конструкторов-самодельщиков, которые наряду с серьезными фирмами представляют множество видов погребов. Интерес, как ни странно, высокий, еще интереснее его объясняют организаторы:

— В последнее время свои закрома надежнее государственных.

Сложно представить, каких только отраслей на выставке ни представлено, и это при отказе от отраслевого деления! Впервые организаторами становятся не министерства и ведомства, а общественные объединения, фирмы, частные лица. Слова «креатив» еще не существует, но названия некоторых выставок способны изумить неподготовленного обывателя: «Лошади для спорта и экспорта», «Выставка поп-звезд» (по факту концерт). Заставляют открывать рты от удивления и некоторые новые разделы на научных выставках; так, на солидном компьютерном «Новинтехе» рассказывают о необычном применении информационных технологий «в биолокации, полтергейсте, астрологии»:

— Чтобы составить добротный гороскоп, отражающий все движения небесных сфер, западные астрологи уже давно используют мощные ЭВМ.

Впрочем, эти приемы отлично работают — завлекают людей на выставку.

На «Новых экологических видах транспорта» — удивительный для СССР монорельс, широкая разветвленная сеть по всему городу как альтернатива трамваю. Другой «альтернативный» транспорт и вовсе без названия — некое «средство на воздухоопорных гусеницах», рядом — подвесная дорога и тому подобные фантастические проекты, количество которых в транспортной отрасли традиционно выше, чем в любой другой. Куда ближе к реальности насущные вопросы — загрязненности океанов, морей и рек, требующие срочного решения.

Заметно и шумно проходит «Экологическая выставка», на которой впервые говорят об обмелении и катастрофической загрязненности Волги: на 30% за 3 года — цифры более серьезные. Экологические активисты ранних девяностых — Комитет спасения Волги — еще не поджигают «файеры» и не приковывают себя цепями. Они идут на прием к депутату, члену Верховного совета РСФСР:

— Выслушав нас, он заявил: закон об охране природы в СССР — готовится, специальных мер по Волге не будет. И предложил расходиться. Так что же, говорим: правительство нас не слушает, вы тоже. Куда идти с волжскими бедами, в ООН? Этот довод возымел действие.

Настоящей сенсацией становятся впервые представленные на выставке «Охрана труда» материалы о травматизме, трагических гибелях на производствах, профессиональных заболеваниях. От всех этих факторов умирает ежегодно 15 000 — сколько погибло в Афганистане за все годы войны. Альтернативное название — «Выставка смерти в постоянной эксплуатации» — довольно скоро замещает официальное. Здесь проводится экспозиция не передовых технологий, а станков-убийц: так, от этого пресс-подборщика ПС-1,6 смертельно травмировано 144 человека, от ЦДК-5,2 Тюменского завода — еще около сотни человек… Из выборочно проанализированных образцов техники в разных отраслях тем или иным требованиям не соответствует 90% (!), причем речь о новейшей технике последних двух лет.

— Такое разгильдяйством не назовешь. Это настоящее преступление перед рабочим человеком.

Инспекция профсоюзов рассказывает о предотвращении тысячи несчастных случаев и задает один из самых популярных вопросов времени: куда смотрит государство?

Посетители ВДНХ находят на ней и другие преступления. Массу негодования вызвала выставка «Мебельный рай в Москве».

— Сколько стоит попасть в рай? — возмущается посетительница.

Оказывается, целых 5 рублей. Наверное, на выставке — действительно рай на фоне дефицита, рассуждали гости ВДНХ, но еще в недавние времена в обычном мебельном магазине стояли гарнитуры ничуть не хуже. Средняя цена новой мебели — 30–40 тысяч рублей — большинству кажется запредельной, и 5 рублей за вход в сравнении с нею — действительно немного. Но если идти семьей, да еще и с детьми — набегает приличная сумма.

— Зачем платить просто за возможность поглазеть на… не спектакль со знаменитыми артистами, а так, скудную коллекцию явно недоступных товаров? — отзывается посетительница. — Заключая миллионные сделки на данных выставках и проводя шикарные презентации, устроители этих мероприятий страдают все же чувством убогости.

На ВДНХ 2018 года порою проходят выставки стоимостью по 3 000 рублей за вход, да и в целом по стране закрытые мероприятия стали нормой. Высокая планка входного билета позволяет отсеять зевак и ориентироваться только на свою аудиторию. «Мебельный рай», похоже — один из первопроходцев такого подхода. В 1991 он однозначно в новинку и вызывает у людей немалое раздражение.

— Для кого производят эту мебель? — вопрошает туляк, гость столицы. — Не думаю, что мебель — предмет роскоши. Она так же необходима каждому человеку, как мясо, хлеб, книги, театр и прочее.

12 июля на ВДНХ — традиционный День донора. У входа в поликлинику выставки собираются люди, чтобы сдать кровь. Кто-то приходит в первый раз, кто-то в двадцатый. Доноров мало стало, сетуют люди в очереди.

— Если раньше к нам приходило до трехсот человек, то сегодня нет и ста, — говорит медсестра. — Все дело в питании: фруктов нет, овощей мало. Если раньше люди боялись СПИДа, то сейчас боятся, что организм не восстановит потерянное. Мужчины слабые пошли, в обморок падают.

— Безвозмездно я бы никогда не сдала, — рассуждает ее коллега. — Ни к чему все это.

Мотивация у доноров разная: «Людям помочь надо», «Когда я родился, мне срочно нужна была кровь. Меня спасли», «Просто пришел и сдал», «У нас дополнительные отгулы дают», «Пришел из корыстных целей — выпить хочу».

Мероприятие, конечно, сложно отнести к рентабельным, и никакой конверсии в прямую выгоду здесь нет. Все расходы покрывает выставка, в них входят цветы, питание, чай с сахаром и печеньем. День донора на современной ВДНХ проводится и по сей день, правда, участвуют в нем, в основном, сотрудники.

Звезды эстрады, кино, театра, в прошлые годы столь часто посещавшие ВДНХ, дававшие на выставке концерты, импровизации и интервью, в 1990 и 1991 годах словно забывают о выставке. Разве что приезжает Александр Панкратов-Черный, да и то запрещает себя фотографировать.

— Контракт, — объясняет известный актер. — С тех пор, как я снялся в хозрасчетном фильме «Десять лет без права переписки», то дал подписку, что с обритой головой не имею права сниматься в течение пяти лет.

— Но это касается съемок в кино, — возражают ему. — А на фото можно.

— Контракт есть контракт. Не хочу быть крупно оштрафованным.

Впрочем, звездами на ВДНХ исторически считаются другие люди. Такие как заслуженный работник транспорта Латвийской ССР железнодорожник Леонид Левицкий. Его дед был соратником Ленина, отец — директором павильона «Латвия» на ВСХВ. Сам Леонид Витальевич ездил на выставку работать с материалами о железнодорожном транспорте, посещал отраслевые мероприятия.

— Первое посещение ВДНХ произвело неизгладимое впечатление, — рассказывает он. — Поразили своим великолепием павильоны, фонтаны…

Теперь, уйдя на пенсию, Леонид Витальевич приезжает сюда с фотоаппаратом и регулярно пополняет свой альбом, посвященный выставке.

В 1991 году в последний раз вручаются знаменитые награды ВДНХ — золотые и серебряные медали. Но происходит это незаметно. Один из тех, кто представлен к некогда высокой награде — Алексей Зель, мастер художественной стеклодувной техники, ставший известным сначала в среде зарубежных коллекционеров и только потом в СССР. Корзины, фрегаты, целая серия животных — все они выдуты из стекла.

— Как стать Алексеем Зелем? — спрашивает мальчишка на экспозиции.

— Мои секреты доступны всем: наблюдательность, терпение, трудолюбие, зоркий глаз и твердая рука.

— Что вас больше всего вдохновляет?

— Зрители.

За 18 лет умелец создал сотни неповторимых художественных произведений и несколько признанных шедевров — «Шиповник», «Бабье лето», «Русское поле».

Среди прочих изменений, в дирекции ВДНХ задумывают переформатировать и процесс награждения, разработать новые критерии, создать экспертный совет. Планируется возродить право изображения полученных наград на рекламах, деловых бумагах и изделиях предприятий и организаций, а также разработать высшую награду ВДНХ СССР, равнозначную понятию «Гран-при» за рубежом. Но для этих замыслов, к сожалению, не хватит времени.

— Сегодня медали ВДНХ не играют никакой роли в стимулировании развития промышленности в целом и не показывают достижения предприятий в частности. Целесообразно, изучив мировой опыт, разработать новую наградную систему ВДНХ СССР с тем, чтобы она была одним из рычагов воздействия на производительность, — объясняет член секции пропаганды Всесоюзного общества охраны памятников истории и культуры.

До предложений ввести медали за анти-достижения и «худшую продукцию», впрочем, не доходит. А вот посвященная им выставка все же состоится.

— Пора начинать показывать реальность на ВДНХ, — говорят экскурсоводы.

Вот как вспоминает это мероприятие под названием «Выставка некачественных товаров» американский журналист Дэвид Ремник:

Вереница посетителей медленно шла вдоль удивительного собрания антидостижений: гнилой капусты, дырявых башмаков, ржавых самоваров, облупленных кастрюль, воланов без перьев, сплющенных рыбных консервов. Гвоздем экспозиции была бутылка минеральной воды, в которой плавал дохлый мышонок. В разделе одежды красные стрелки указывали на неровные рукава, вылинявшую краску, трещины в подошвах. На этикетке одного ювелирного украшения было прямо написано: «чудовищное». Никто с этим не спорил.

«Я вам открою секрет, — сказал мне транспортник Александр Клебко, когда мы проходили мимо гнилых фруктов. — Это не так уж плохо».

«Чтобы создать интересную выставку, нужно быть свободным»

Прогуливаясь по Москве, житель города Уренгой отмечает интересный факт: в центре столицы, на Тверской, мороженое фирмы «Пингвин» продается за рубль, а на ВДНХ — за два. Любопытство доводит его до дирекции выставки.

— Десертное мороженое не содержит жира и низкокалорийное. Именно оно и продается в центре. На выставке, где всегда была традиция «своего» мороженого, произведенного специально для ВДНХ, реализуется сливочное — с четырьмя видами начинок: банан, клубника, апельсин и киви, — рассказывают ему.

Мороженое уренгойцу понравилось. «Правда, наше бывшее за 28 копеек в шоколадной глазури, с орехами и вафельной крошкой было вкуснее», — все-таки заключает он.

Как мы видим, проблем с мороженым на ВДНХ даже в трудные времена нет — четыре сорта, да еще и эксклюзив. Но вот если человек, гуляющий по выставке, захочет подкрепиться чем-то более серьезным, возникнут сложности.

«Гадюшник», «Сюда не надо ходить» — отзываются посетители о кафе «Выставочное». За прилавком — злые женщины в грязных халатах, нечесаные, с сигаретами в руках. По углам — пивные компании в дымовых завесах, пугающие детей и женщин темами своих обсуждений. По талонам отоварят, но только после долгого скандала, а вилок и вовсе нет. Директор — на контрасте со своим заведением — аккуратный молодой человек.

— Поверьте, мне не меньше вашего видны недостатки, мы дошли уже до последней черты в культуре обслуживания, если, конечно, тут применимо слово культура. У нас нет никаких материальных возможностей на этот счет!

Столовые приборы воруют, скатерти прожигают. Завод, выпускающий общепитовские приборы, остановлен. Три месяца не достать вилки.

— А почему женщины, которые должны следить за чистотой, выглядят как обитательницы горьковской ночлежки?

— Во многом это контингент случайный. Так сложилось в нашей жизни, такова практика вещей.

— Но на втором этаже в баре и чайном зале культура резко отличается от той, что в большом зале, где питается большинство посетителей? — подмечают посетители.

— С чего-то ведь нужно начинать.

К концу года ситуация незначительно, но меняется: по отзывам, уборщицы «стали больше походить на женщин».

Дом культуры ВДНХ, знаменитый в том числе выставкой «художников-бульдозеристов» в 1975 году, давно не претендует на роль культурного центра выставки, и живет своей жизнью — правда, довольно насыщенной и активной. Кто-то приходит сюда убить время, кто-то — найти занятие по душе, кто-то жаждет простого общения. Здесь занимаются 20 коллективов из 600 сотрудников выставки и их семей, многие — по 10-15 лет, сменили множество кружков и курсов.

— Человеку свойственно искать себя, — поясняет директор Дома культуры. — Можно сказать, что мы — пристанище души.

Здесь занимается уникальный вокально-оперный коллектив, лауреаты всесоюзных фестивалей народного творчества. Открыты школы йоги, кулинарии, макияжа, составления букета, бального танца, курсы иностранных языков.

— Планов много. Хотим на базе детской студии «Золотые зернышки» создать что-то вроде мужского лицея и пансионата благородных девиц. Мы сетуем на инфантильность наших мужчин, резкость и грубость женщин. А ведь мужественность и женственность закладываются в детстве. В России большие традиции подобного воспитания, и мы хотим их возродить.

В Доме культуры работает поэт, блокадница Нина Цветкова — с 1977 года она руководит литературным творческим объединением.

— Кем я только ни работала: медсестрой, лаборантом, механиком, уборщицей, педагогом, агитатором, воспитателем, пастухом!

— А какая работа оказалась любимой?

— Все до единой!

Она рассказывает, как помогала возвращаться к жизни раненым, показывая им фильм «Свинарка и пастух», тогда же полюбила выставку и захотела здесь работать.

— Моей целью никогда не было сделать из слушателей кружка Есениных. Прежде всего, мне бы хотелось, чтобы они были гражданами.

В 1991 году Цветковой исполняется 75 лет. Сторонница «тихой» поэзии, и юбилей она отмечает тихо, в кругу кружковцев.

Общее настроение, охватившее страну, не может не коснуться тематики культурных выставок. На ВДНХ–90-91 их не очень много, главная носит говорящее название: «Спасти нашу землю». Лейтмотив картин — зыбкость мира, тревога за будущее планеты.

— Перед миром стоят две проблемы — войн и экологии. Пора спасать красоту, — заявляют организаторы.

Экспонаты удачно зонированы: светлые и лирические картины перемежаются с тревожными, например, мать пытается укрыть дитя от надвигающейся угрозы, люди разных поколений встречают осень.

Подавляющее большинство культурных экспозиций проходит в павильоне «Советская культура». В условиях хозрасчета он, пожалуй, живет лучше многих.

— Раньше методист получал свою зарплату вне зависимости от того, сколько выставок за год он проведет. Сейчас оплата труда зависит от количества и качества, — довольна директор павильона.

— Что значит не только создать интересную выставку, но и добиться, чтобы она приносила доход.

— Это просто. Для этого надо быть свободным.

Известно, художник стремится к свободе всегда. Так неужели настало время, когда этого достаточно?

— Для того, чтобы выставка состоялась, мы обладаем свободой выбора партнера, который готов ее финансировать, — добавляет директор.

В 1990 и 1991 годах проходит «Фестиваль правды», организованный одноименной газетой. По приглашению прибывают главные редакторы газет и журналов из 20 стран мира — новые международные связи «Правды».

— Кануло в прошлое время субординаций, поучений, — говорит главный редактор. — Мы сознательно отказались от своей монополии на власть, на практике утверждая плюрализм мнений и гласность.

Фестиваль идет на нескольких площадках. Так, в павильоне «Семена» на форуме «Развал серпа и молота» говорят о сельском хозяйстве. Но особое внимание — пресс-бизнес клубу «Как нам войти в рынок?». Здесь не только обсуждают насущные задачи времени, но и вовсю каламбурят:

— Видели, как упорный буксир тащит по реке тяжелую баржу? Вот и наша биржа вытаскивает громадную неповоротливую баржу советской экономики на просторы свободного предпринимательства.

— Символична и постановка вопроса: на выставке, где когда-то повстречались свинарка и пастух, будут учить современному менеджменту!

Но порой звучат и высказывания, которые уже никак не отнесешь к разряду каламбуров:

— Помню, еще недавно объем строительно-монтажных работ, выполняемых кровельщиком, составлял 12 тысяч рублей в год, за вычетом зарплаты, стоимости материалов и так далее. А приносимая прибыль не превышала 400 рублей. Тогда как один сотрудника банка обеспечивает 300 тысяч. Вот и получается: один банкир заменяет 750 квалифицированных рабочих.

Но прежде всего, «Фестиваль правды» — это все-таки праздник. Причем всего и сразу: и спорта, и моды, и музыки. Развлекательная часть проходит в Зеленом театре, и люди лезут на фонари и деревья (в последний раз такое было во время чествования Гагарина), окружают театр плотным кольцом и даже выламывают кусок забора: на сцене — Игорь Тальков. За музыкальный юмор, по замыслу организаторов, отвечает «талантливая, хоть и несколько фривольная группа „На-На“». Однако если в 1991 году все шли на фестиваль за культурной программой, то год спустя большинству стали интересны политические дискуссии, причем среди любителей политики намного больше женщин. Такой итог фестиваля подводит «Правда».

Еще одним громким культурным событием становится выставка «От наивного искусства до кича». Произведение наивного художника хорошо не потому, что он учился, а потому что одарен и свое дарование сумел проявить в творчестве, объясняют устроители выставки. Картины пленяют радостным, праздничным настроем, который так резко контрастирует с настроением, кажется, окончательно лишенных наивности советских граждан. В разделе кича собрано все то, чего никогда не увидишь на серьезных выставках: кошки-копилки, расписные клеенки, копии картин известных художников. Организаторы предлагают задуматься, почему «эти произведения пользуются временным успехом у определенных слоев населения». При этом те же предметы кича, особенно праздничной тематики, с успехом продаются на выходе. Эта выставка уникальна сразу по двум причинам. Впервые в Москве было официально представлено наивное искусство, и впервые на ВДНХ была освящена выставка — это сделал священник, автор одной из работ.

На выставке «Российские коллекции» советские люди от богатых коллекционеров до обычных энтузиастов демонстрируют свои собрания — от самоваров до предметов живописи. Здесь и карандаши, и солонки, и миниатюрная обувь, и даже, отдельным разделом, изделия в виде ежиков. Так выглядит «островок света в сложное, сумбурное время», отзываются посетители о выставке.

Первого сентября ВДНХ отдана первоклассникам — здесь проходит школьный фестиваль «Алиса» с запуском настоящих воздушных шаров «Алиса-91». Среди гостей — ученики подшефной школы выставки № 760.

— Что вам больше всего понравилось? — спрашивают у девочки.

— Картина, которую я нарисовала.

— А что ты нарисовала?

— Я нарисовала мир!

Сотрудничество с подшефной школой с каждым годом становится скромнее: ВДНХ помогает оборудовать кабинеты, лаборатории, делать небольшой ремонт, проводит экскурсии.

Осенью 1991 года павильон «Москва» («Монреальский») на несколько дней превращается в театр. Здесь проходит интерактивная, как бы сказали сегодня, выставка «Высоцкий в контексте русской культуры». Перемещения по импровизированному «театру» сопровождает фонограмма — голоса Владимира Высоцкого, его друзей и учителей:

— Иногда он представлялся мне шаровой молнией: когда входит в комнату, никогда не знаешь, где ударит (Юрий Любимов).

Посетители выставки впервые смотрят фильмы, подаренные будущему музею Высоцкого и не демонстрировавшиеся ранее нигде. Один — о путешествии Высоцкого по Мексике, другой — о его пребывании в Тель-Авиве. Здесь же продают книгу его ранее не публиковавшихся стихов и собирают средства на музей, туда же идут доходы с реализации билетов. Завершается выставка концертом друзей и коллег, вечером воспоминаний. Спустя пару дней она поедет по стране, а на ВДНХ заиграет совсем другая музыка.

Самое невероятные событие года произойдет в последние дни жизни СССР в «Космосе». В каком состоянии павильон встречает это время? На ремонт павильонов выставке категорически не хватает денег, а «Космос» и вовсе — самый затратный. Там, где не находится средств на капитальный ремонт, приходится латать дыры: павильону «сшита» крыша-«рубашка», разработанная совместно с финнами, которая защищает его основную крышу от влаги и ветра. Научное объединение «Психофизика», определяющее способности к телепатии, ясновидящие и экстрасенсорные, а заодно и деловые качества, добирается и до павильона «Космос», организовав там второе свое отделение на ВДНХ. Космическая экспозиция начинает сворачиваться. Бывшие информационные стенды и большинство экспонатов еще присутствуют в павильоне; но некоторые уже демонтированы или повреждены. В 1999 году все тот же правдоруб-директор ВВЦ Шупыро скажет, что «космической тематике придется перебраться в другое место». Но этот процесс начинается в 1991.

В декабре здесь происходит первый случай полностью альтернативного использования павильона — рейв-фестиваль Gagarin Party. Для рейв-движения это мероприятие становится прорывным: теперь клубная культура существует вполне официально, событие широко рекламируется на советском ТВ.

Устраивают его петербуржцы, причем по вполне современной модели: двое из организаторов — «художники», отвечающие за творческую часть, двое — бизнесмены. Интересен их диалог с заместителем директора выставки:

— Мы хотим здесь, в Москве, в таком красивом павильоне «Космос» провести праздник космической музыки. Мы хотим посвятить этот вечер полету первого человека в космос. Хотим, чтобы люди знали и помнили настоящих героев, таких, как Юрий Гагарин или Виктор Цой. Вчера я имел честь разговаривать с Георгием Гречко, он поддержал нашу идею и согласился прийти и поприсутствовать на нашем празднике.

Для обогрева павильона инженеры создают так называемые тепловые маты с ярко-красными нитями накаливания, стилизованные под инсталляции. Потом они напишут вполне официальный отчет о своем проекте под названием «Внедрение системы обогрева функциональных зон „Гагарин парти“ в выставочном павильоне „Космос“ ВДНХ СССР».

10 долларов за вход на вечеринку — ощутимая цена для молодого советского «тусовщика». За эту сумму он мог бы приобрести пятнадцать гамбургеров в «Макдоналдс».

— Мы вкатились в новое культурное движение практически со всем миром, — вспоминают участники Gagarin Party. — Вкатились под грохот гагаринской ракеты и звуки абсолютно новой, космической музыки.

Что до самой ВДНХ, она под эту музыку заканчивается.

Неожиданно непрофильными выставками отмечается строительный филиал на Фрунзенской набережной, 30. После хозрасчета здесь активно проводят художественные выставки (например, «Колесо времени», или выставка конкурса на лучший проект памятника Победе в Москве), презентации, даже выставки животных. В итоге непрофильная деятельность полностью вытесняет профильную и парадоксальным образом сама становится профильной. Под стать новому формату находится название: «Салон в Хамовниках». Павильон выгодно отличается низкой арендной платой и бесплатным входом для посетителей.

По удивительной аналогии с «парадом суверенитетов», набиравшим силу в стране, эту выставку уже в 1991 году можно считать принадлежащей ВДНХ лишь формально — совсем как те же прибалтийские республики. Здесь свои экономические отношения, на гораздо более высоком уровне, чем в среднем по ВДНХ, непрерывная деловая активность дирекции, чистота и порядок, регулярно поддерживаемые в помещениях и на открытом воздухе возле «Салона», иностранная бытовая продукция, садовая техника, соответствующий высокому уровню антураж.

— Сегодня бедными себя не считаем, и даже даем взаймы, — этим словам директора «Салона» позавидовало бы большинство простаивавших павильонов «материковой» ВДНХ. Как и многим другим, например, вот этим: — Первое, что мы сделали — подняли людям зарплату в два раза, потому что их прежние доходы были ничтожно малы и несправедливы.

Любопытен и еще один факт, отличавший «Салон в Хамовниках» от других павильонов выставки: некоторое, непродолжительное время, здесь работала дочь Бориса Ельцина, председателя Верховного Совета РФ. В июне 1992 указом Ельцина «филиал» на Фрунзенской набережной будет окончательно отсоединен от ВДНХ, в составе которой находился с 1958 года. Таким образом, ВДНХ, делившая со страной все ее беды, не избежит и этой неприятной участи — потери территории.

«Чувство собственника в них достигло апогея»

Если и есть что-то неизменное на выставке — так это павильон «Цветоводство». В нем растут живые цветы, создаются композиции, миниатюры, сувениры. Здесь все красочное и яркое, и такое же настроение у людей, кто тут работает и приходит сюда. Павильон побеждает на международных конкурсах в разных частях света, здесь проводятся аукционы, лекции, и все уходят с ласковым советом:

— Дарите женщинам цветы!

Но проблемы не миновали и «Цветоводство», а вернее, производственный участок павильона — теплицы. Де трети из них пустует, а на оставшемся участке работают бабушки, которые старше выставки и трудятся на ней с первого дня. Платить нечем, продавать цветы без разрешения руководства ВДНХ нельзя, техники нет. По соседству несколько теплиц, арендуемых кооперативом, и ситуация в них разительно отличается: высаживают посадочный материал для садоводов — дело весьма прибыльное.

— Да какой тут секрет? — говорят молодые люди, арендаторы, показывая на землю. — Вы же по золоту ходите!

Исправлять ситуацию на территории, эксплуатируемой ВДНХ, планируют переходом на бригадный метод. Каждая работница должна выработать продукции на определенную сумму, что на практике значит одно: бабулям придется гнуть спину в три раза чаще.

Из всех культур на ВДНХ–90-91 хуже всего с той, под которой мы подразумеваем воспитание, каждодневное поведение, взаимодействие с окружающим миром. У нас нет культуры обладания красотой, но ей можно научиться, считают оптимисты. Пессимисты полагают, что эта культура у нас была, но мы ее утратили.

Озеленители — самая «верная» структура ВДНХ: она отличается удивительной стабильностью и неизменностью своих рядов. Кажется, люди приходят сюда навсегда. Некоторые работают с 1936 года (за три года до официального открытия!), и еще полны сил. Кому-то суждено умереть в 1991, не увидев краха выставки. Каждый кустик здесь высажен руками этих людей, но сил, чтобы справиться с «вызовом времени», у них явно нет.

После выходных на Центральной аллее — картина разгрома: убирать можно всю неделю. Весь ассортимент оберточной бумаги, упаковок и бутылок представлен на газонах ВДНХ. Каждому в жизни свое: кому-то красоту создавать, кому-то уничтожать; арендаторы и кооператоры выставки, кажется, специализируются на втором. У аттракционов и общепита территория напоминает городскую свалку, сорят не задумываясь, не только посетители, но и продавцы — «их» зона только в радиусе пяти метров от торговой точки, на остальной территории — хоть потоп. Такого здесь никогда не было, говорит старейшая работница ВДНХ:

— Может, Господь Бог видит, как я люблю свои цветы, свою ВДНХ, вот и держит меня на Земле.

Но ее работа, как и четырех ее коллег, просто не позволяет восстанавливать все с той же скоростью, с которой разрушают их труды. В фонтанах не просто купаются, а еще и справляют нужду. Цветы вырывают с корнем, целыми кустами.

— Чувство собственника, о котором много говорят в последнее время, в этих людях развивать не придется — оно давно достигло апогея. Результаты его — вот они.

Руководство выставки, занятое созданием нового имиджа ВДНХ, к сожалению, совсем не уделяет внимания помощи озеленителям.

— Здесь становится хуже, неуютнее, нет прежнего порядка и красоты, — говорят посетители.

— Здесь прошел ураган? — спрашивает канадский бизнесмен, участник делового форума.

Скульптура «Рабочий и колхозница» неподалеку от Северного входа на ВДНХ почти разрушена, но обрастает не строительным, а настоящим лесом. В постаменте обживаются бездомные.

К слову сказать, ряды «бескультурщиков» порой пополняют и сотрудники ВДНХ, из новых. Фотограф ХОЗУ сорвал 60 пионов и сломал 30 веток сирени, но в его случае жадность привела к бедности — такие люди не задерживаются в коллективе выставки даже в этот, непростой период.

Вспомнить о замках и злых собаках

Конечно, редкие работники выставки занимаются откровенным вредительством. Но общая атмосфера во взаимодействии между теми, кто некогда делал общее дело, создавая и развивая выставку, все чаще кажется нездоровой.

В эфире программы «Время» директор крупного НПО, арендатора ВДНХ, вовсю поливает грязью выставку. И кого же в первую очередь? Детский городок. С ним его фирма не поделила павильон «Центральный», а место выгодное». Предложение участвовать в жизни городка материально и оставаться с ним под одной крышей, либо съехать в другое место, его не устраивает, и не только по финансовым соображениям, еще и по идейным: свою деятельность для выставки он считает важнее.

— Я сделаю все возможное, чтобы убрать детский городок из павильона, — звучит в эфире прогрессивной программы «Взгляд», собирающей у экранов всю страну.

Накаляются отношения и между разными отделами выставки: все теперь существовали автономно.

— Порохом гражданской войны в условиях надвигающегося рынка запахло и у нас, — сообщают журналисты ВДНХ.

Управление информации и рекламы публично ссорится с производственно-оформительским комитетом. Первым не заплатили деньги, а вторые утверждают, что так и надо — сумма, мол, завышена. Такие случаи, немыслимые ранее, не единичны. Но что интересно: какой бы ни была суть претензий друг к другу самых разных сторон, пусть и все они стоят на прямо противоположных принципах, но все друг друга уязвляют и клеймят одинаково, одним и тем же аргументом. Более того, каждый стремится «укусить» и саму выставку: мол, не готовы мы к рынку, потому что ориентируемся на «печальное время достижений». Клеймят приверженностью старому и невосприятию всего передового во вполне классической, годами отработанной советской стилистике, что и в 1939, и в 1950-х, и в 1970-х годах, в тех же словах, тех же оборотах. Пламенная борьба за новую жизнь упаковывается не просто в старую —в ветхую стилистическую обертку.

Производственно-оформительский комитет, ставший одним из самых заметных на Выставке — он занимается изготовлением плакатов, щитов, транспарантов, формирующих лицо выставки и имеет несколько своих цехов — а значит, и устойчивых в условиях рынка, призывает скорее выработать единый стиль оформления ВДНХ. Слово его руководителю:

— Нужна новая концепция внутренней рекламы, отражающая особенности того делового организма, который будет развиваться на территории нынешней ВДНХ. Она должна стать частью генерального проекта возрождения выставки.

Задача, кажущаяся вполне посильной, будет решена только к 2014 году и уже совсем другой командой. Пока же пресс-центр ВДНХ открыто переходит на коммерческие рельсы, решив публиковать и выпускать от лица ВДНХ даже то, что к выставке не имеет ни малейшего отношения.

— Вам нужен деловой партнер, спонсор? Вам нужна реклама ваших идей? Вам просто нужно выжить в условиях рынка? — завлекает пресс-центр. Пресловутое «выжить» читается очень во многих рекламах и «уникальных предложениях» на ВДНХ-90-91. Сложно скрыть истинную задачу плодами первых робких попыток осваивать PR и копирайтинг.

Для адаптации к новой жизни организуются бесчисленные курсы по переподготовке. Проверка министерства финансов выявляет многочисленные нарушения на ВДНХ, причины которых — элементарная экономическая безграмотность, да к тому же в стремительно меняющихся условиях. В первые годы девяностых ВДНХ впервые публикует данные: как и на что выставка тратит деньги.

Но, кажется, больше, чем что бы то ни было, всех заботит отказ от аббревиатуры ВДНХ. «Скорей, скорей!» — будто без этого прогресс не сдвинется с места. Так ребенок, выросши из старых штанов, спешит оказываться от идеалов родителей — громко, надрывно, бескомпромиссно. Что есть ВДНХ ранних девяностых, как не подросток, лишившийся опеки и не знающий, куда теперь податься?

Новый подход к людям демонстрирует дирекция выставки. На конец года запланирована большая переаттестация, которая наверняка приведет к масштабным сокращениям в начале нового, 1992 года. Повышение ставок, пересмотр функций и задач, оценка резервов и перспектив каждого — все это называлось «уйти от уравниловки». Если прежние аттестации проводились в духе социалистического воспитания — оценить работу, осудить, похвалить — то теперь человек мог быть сколь угодно положительным, ответственным, отзывчивым и сколь угодно долго работать на выставке, оценивалось лишь одно: какую прибыль он способен принести.

«Выставочный» детский сад около Хованского входа еще продолжает работу, но возле него нет совсем никакой площадки, где дети могли бы играть. Помещение маленькое, на актовый зал, изостудию денег нет. Администрация ВДНХ пытается решить проблемы сада — например, оборудует тренажерный зал — однако все и сразу не решишь, время не то. Медленно, но развивается база отдыха «Тучково» — здесь открывается новый корпус, 500 сотрудников проводят на базе отпуска. Но на работу с детьми едут энтузиасты — на педагогов уже нет средств. Для школьников созданы все условия — бегай, купайся, играй, отдыхай, в общем! Но вот обычный московский школьник, приехал сюда в каникулы.

— Тебя как зовут?

— Сережа.

— Ты почти весь день проводишь в компьютерном классе. Неужели ты в школе не устал от этих занятий?

— Нет…

В поликлинике ВДНХ — хвойные и жемчужные ванны, разные виды душа, массаж. Теперь не только для сотрудников, но и посетителей, за умеренную плату. Колбасный заводик выставки, вежливо извиняясь в официальной документации, поднимает в несколько раз цены: закупочная стоимость мяса изменилась в 4 раза, а еще ведь и транспортные, и прочие затраты!

Комсомол в глубоком кризисе и уже ни на что не влияет, даже не может распоряжаться собственными финансами. Попытку спасти его и вписать в новую реальность пытается новый руководитель. Она провозглашает главные задачи: защищенность молодежи и трудоустройство, прямая работа с руководством выставки и отстаивание своей точки зрения. Как и везде, им требуются активные и энергичные ребята — сложно представить, чтобы в эти годы где-нибудь требовались другие.

22 апреля выставка скромно отмечает День рождения Ленина. Руководство праздник игнорирует, приходят энтузиасты из числа сотрудников — те, кто считает это важным для себя. Ветераны партии и молодежь возлагают цветы у памятника вождю возле Центрального павильона. Не гремит оркестр, не выступают ораторы, своим присутствием здесь люди молчаливо высказывают свою нынешнюю позицию — конечно, сегодняшний день их беспокоит сильнее, чем Ленин. Роль Ленина переменилась, теперь он символизирует прошлое, и Ильича не просто игнорируют, на него открыто нападают. Эти нападки приведут к распаду страны, считают собравшиеся. Они чувствуют себя «подпольщиками», и не зря — в 1991 этот праздник на ВДНХ проходит в последний раз.

В том же году проходят выборы в партийные организации выставки. Их значимость и влияние буквально рассыпаются на глазах. Активность в партийной идеологической работе снижается до нуля. Политическая учеба проводится в форме дискуссий и посвящена проблемам экономики и рынка. Все отмечают, что в партийных рядах нет единства, но объясняют это ошибками прошлого:

— Историческая однопартийная система привела к тому, что в партии оказались люди с разными взглядами. Это мы наблюдаем и в партийных ячейках выставки. Партии необходимо четко определить свои цели.

Коммунисты, чувствуя крах, пытаются оседлать «новую волну», возглавить ее. Но сделать это сложно: интерес к идеологии стремительно падает, новые правила жизни не вписываются в прежние коммунистические рамки. 7 ноября 1991 года только 150 работников выставки выходят на торжественный митинг.

Профсоюз требует индексации цен и зарплат, выделяет желающим земли под огородные участки. 1 800 работников решают заняться выращиванием картофеля и овощей. Со вспашкой земли, борьбой с вредителями и транспортом обещает помочь выставка. Создается Фонд социальной защиты ВДНХ, полностью состоящий из добровольных пожертвований. Схема проста — все, кто не уверен в завтрашнем дне, скидываются на случай, если им потребуется помощь. Фонд обещает защиту работников от «независящих причин»: катастроф, аварий, невыполнений производственной программы из-за непреодолимых обстоятельств. Судя по всему, такие перспективы пугают сильнее, чем хулиганы на темных аллеях выставки. В отличие от тех же дружинников, фонд почти сразу собирает внушительную сумму — 10 тысяч рублей.

Пресса все чаще нападает на Главную выставку страны; теперь если и пишут о чем-то, связанном с ВДНХ — так только о мусоре и бардаке, о преступлениях, о бесполезности и бессмысленности выставки, не замечая или не желая замечать крупных выставок, масштабных, порой авантюрных проектов будущего. Организация ЦК КПСС ВДНХ призывает всех творческих людей выставки «устроить битву перьев», издавать больше собственных изданий — ежедневных и еженедельных. Но результат не соответствует призыву: даже те издания, что издавались выставкой много лет, уже к началу 1991 года вырождаются в сухие справочные бюллетени. Брошюра «На этой неделе» выходит за год всего шесть раз и знакомит с изменениями в законодательстве. Мало кого уже интересует что-то другое, кроме вопроса: как жить дальше? Имя ВДНХ, казалось, всегда будет работать на все, что бы здесь ни происходило, но оказалось — нет. Приходит время, вопреки всем трудностям, снова работать на имя — новое имя выставки.

Газета «За передовой опыт», которая начала издаваться еще до официального открытия ВСХВ в 1939 году, объявляет среди читателей конкурс на новое название — по их мнению, прежнее безнадежно устарело и требует замены, хотя фактически газета до последнего дня своего существования будет освещать передовой опыт — в том виде, в каком этот опыт будет являть себя миру и выставке. Какое название «светит» старейшей газете?

— «Мысль и время», «ВДНХ Сегодня…»: что-то в этом есть — но хочется чего-то яркого, емкого. Обращается к читателям!

Заодно с названием редакция мечтает найти для себя другое помещение, «не похожее на коровник в захудалом колхозе».

На страницах «Передового опыта» из номера в номер ужесточается полемика. Со статьями про преимущества рынка и сдержанными насмешками над советским прошлым соседствуют другие — исполненные горечи и сожаления, невозможности примириться с происходящим. Пишут их, конечно, не одни и те же люди, но люди, работавшие на ВДНХ по многу лет, бок-о-бок трудившиеся над процветанием и благополучием выставки. Из заметки о продуктовой ярмарке, которая традиционно проводилась на ВДНХ с 1980-х и где продукты дорожали каждый день, а за неделю в разы:

— Сейчас многие кричат об изобилии, ожидающем нас после перехода к рыночным отношениям. Возможно, так и будет, но при существующей тенденции многие ли до этого изобилия доживут? Может быть, как по закону джунглей, доживут сильнейшие? Но за счет кого? За счет стариков.

Если отражать редакционную политику совсем в простых словах, то выглядело это так: с одной страницы хают, с соседней — воспевают. А то и в рамках одной полосы делают то и другое по нескольку раз. Это уникальный и безусловно неповторимый опыт для советской и постсоветской журналистики.

«Переименоваться» газета не успеет, как и обзавестись хорошим помещением. Ни под этим, ни под другим названием она не выйдет больше никогда. Прощание с газетой и самой ВДНХ, прошедшими вместе всю советскую историю, произойдет одновременно.

Последней общественной организацией, образованной на выставке, окажется «Звезда ВДНХ СССР», вспышка которой станет совсем неприлично короткой. «Звезда» планирует поддерживать ветеранов ВДНХ, людей, отдавших жизнь выставке. Они по-прежнему приходят сюда, выставка как магнит тянет их к себе, и споры вокруг будущего, возможного дробления на части, продажи их родного места новым хозяевам, причиняют им боль. Директор «Стандартов», придумавший организацию, называет ее «яркой звездочкой надежды». Действительно, пенсионеры ВДНХ нуждаются в помощи, да и в простом общении. Они встречают ветеранов войны, поздравляют малышей с праздником, вспоминают трудовые будни.

— Значит, собираются звезды ВДНХ?

— В названии иной смысл. Звезда — это атрибут нашей жизни, который, возможно, уже в прошлом, но символ, который прочно остался в наших сердцах.

Совет добровольной народной дружины к концу года обнародовал постановление — возродить и поддерживать дружину. Работа все-таки станет оплачиваемой, но тоже из «собственного кармана» — подразделения элементарно «скидываются», причем далеко не все.

В 1991 году дружинники совместно с милиционерами уверены, что справятся с тем объемом хулиганств и преступлений, который зафиксирован на ВДНХ. Задачи, с которыми им приходится справляться, подчас нетривиальны. Так, в обычный день около трех дня поступает звонок: возле павильона «Животноводство» гуляют медведи! Прибывают дружинники, срочная опергруппа, и что же видят?

— Медвежонок сидел на дереве, испуганно глядя на медведя по кличке Ломонос. Обливаясь потом, он пытался вскарабкаться вслед за ним. Сотрудники павильона «Коневодство» начали стучать палками по забору, чтобы отпугнуть Ломоноса, чем взволновали зверя… Пришлось их удалить, чтобы не нагнетали и без того сложную криминогенную обстановку. И тут пришла прекрасная идея — конфеты! Ведь медведи ужасные лакомки, по крайней мере, по сказкам. И наш матерый медведь оплошал, подвела страсть к конфетам… Перешагнул через порог и попался.

Оплата милиционера в 1991 году составляет 400-500 рублей. 125 рублей получают пожарные расположенной на выставке пожарной части. Средняя зарплаты сотрудника выставки — 248 рублей.

Кражи, грабежи, разбои подростков, хранение наркотиков, незаконное проникновение в павильоны — вот что причиняет дружинникам «головную боль». Они всерьез напоминают сотрудникам павильонов и подразделений о больших замках и злых собаках. А хозяйственные службы радостно рапортуют: на ВДНХ появилось то, что уже давно стало нормой для всей Москвы — платные туалеты. Цена 15 копеек, но для сотрудников — бесплатно.

— Не забывайте пропуска, перемещаясь по выставке, — напутствует хозяйственное управление. — Мало ли чего.

Следующая станция — Деловой центр

Восьмидесятые запомнились как время смелых идей по развитию и реконструкции выставки. Ни одна не реализовалась. На смену пришли девяностые с новым видением выставки — причем, у каждого своим. Одним видится некое подобие луна-парка, другим — свободная экономическая зона, третьи просто мечтают распродать территорию иностранцам. Разговоры о будущем ВДНХ не утихают ни на минуту. Фонды изношены, павильоны давно не ремонтируются, некоторые, перешагнувшие полувековой возраст, разваливаются на глазах. Элементарный вопрос — выживет ли выставка — вроде бы решен: выживет. Роль выставок в мире стремительно возрастает, и Советский Союз вряд ли хочет стать исключением. Остается лишь не прогадать с форматом.

Если бы идеи ранних девяностых все-таки оказались реализованы, станции московского метро «Деловой центр» и «Технопарк» могли бы оказаться совсем в другом месте, причем в одном и том же — вместо тех, где они располагаются теперь, в 2018 году.

— Какой быть ВДНХ — производный вопрос от главного: какой рынок возобладает в стране. Мы исходим из того, что наш рынок будет советским, социалистическим, регулируемым, — говорит гендиректор Саюшев. — Если воцарится стихия, война, всех против всех, последствия непредсказуемы.

Все предлагаемые идеи замыкаются так или иначе на рынок, ориентир на другие цели приведет к немедленному краху, что очевидно всем. Споры на тему «что делать с выставкой» порой принимают неприглядные формы. То в одном, то в другом павильоне звучат призывы:

— Пора кончать с ВДНХ — местом, где встретились свинарка и пастух.

Теперь эту встречу наделяют иным смыслом, вместо гордости и счастья каждый подчеркивает желание дистанцироваться. На месте этой встречи будет новый мир, конечно же, не для свинарок — АО «Общесоюзный деловой выставочный центр». Еще недавно, в 1987 году выставка радовалась появлению «у себя в гостях» первого акционерного общества, а теперь и сама собирается стать АО.

Почему именно АО? Так легче устраивать экономические взаимоотношения. У выставки может появиться несколько владельцев. Недвижимое и неделимое имущество становится мобильным и делимым, то есть может быть продано любому количеству участников. Этот, последний, пункт, который примут в одной стране, а реализовывать начнут в другой, и станет причиной последующих трудных лет выставки, с их проблемами, многие из которых не решены до сих пор.

Какой же быть новой выставке? Ей предлагают придать международный статус, статус бизнес-центра и даже сделать отдельным районом Москвы! Звучат планы по созданию огромной кондитерской фабрики «выставочного качества», вокруг которой и стоит выстраивать новый бренд, и даже создания как основополагающего проекта будущей ВДНХ животноводческого комплекса с аукционами лучших пород животных. Но более отчетливые формы приобретает проект создания на базе выставки технопарка-технополиса. Задача технопарка — создание климата, где человек трудится над своей идеей в конкурентной среде. Здесь же он находит производителя, который согласен эту идею реализовать.

В апреле 1991 о проекте впервые говорят на официальном уровне как о совместном советско-итальянском предприятии под эгидой Госкомитета СССР по науке и технике. На территории бывшей ВДНХ планируется создать нечто подобное Дубне и Черноголовке, но в современном формате (ближайшая аналогия из XXI века — конечно же, Сколково). Здесь научный мир должен тесно срастись с бизнесом, стать востребованным. Мозг технопарка — центр инновации с лабораториями, мотор — бизнес-центр, а вокруг этого ядра — гостиницы, торговые центры, рестораны, бары и казино. Причем эти заведения должны быть лучшими по Москве в категории доступных, заменив собой шашлычные уличного приготовления и «кафешки» без вилок. Здесь же должен расположиться один из самых вместительных в мире складов, заработают аттракционы мирового уровня, а по территории будет пущен сверхсовременный транспорт, включая все тот же монорельс, о котором ВДНХ грезила с начала 80-х — и все будет финансироваться от реализации тех самых идей, которые родятся в центре инноваций. В упрощенной модели все это выглядит как вселенная носовского «Незнайки»: Знайки придумывают, Винитики и Шпунтики делают, Пончики продают. Помимо этого, в лучшем из вариантов, технопарк будет «получать допинг» по модели парижских выставок — налоговые льготы и дотации от государства, которые в СССР–1991 для выставочной деятельности не предусмотрены.

Потенциальные участники будущего технопарка понимают его задачи каждый по-своему. В МТЦ «Инноватор», прописавшемся на ВДНХ, задачу Технопарка объясняют коротко: выполнение западных заказов. Скачок от «достижений» советских отраслей в «продвижение» технических и инженерных возможностей страны. Недаром в проекте архитектора Виноградского одним из ключевых моментов становятся спутник связи и коммуникационная сеть, которые позволят осуществлять немедленную передачу информации с выставки на Запад.

Однако проектировщики технопарка, в противовес этому мнению, считают, что само по себе появление такой структуры как технопарк повлечет изменение законодательства. А значит — станет защитой от перекачки наших интеллектуальных идей за рубеж.

В мае 1991 года заложен символический камень технопарка. От настольного макета до воплощенного в стекле, стали и бетоне суперсовременного комплекса с 250-метровым небоскребом пройдет два года, заявляет советская сторона на церемонии. Представители итальянской на вопрос, не боятся ли прогадать с этим масштабным замыслом, отвечают шуткой:

— Единственное, чего мы боимся — это землетрясения в Москве, которого не выдержит наш небоскреб. Но у вас же их не бывает.

Уже спустя месяц доска с памятного камня, посвященного строительству технопарка, пропадает. Инцидент объясняют хулиганством мальчишек — мол, кто же устоит перед такой красотой. Вполне возможно, что и перед стоимостью: доска оценивается в 300 рублей, почти месячную зарплату милиционера.

В сентябре ограждены территории у Совхозного въезда. Начинается строительство первого объекта технопарка — невзрачного офиса для размещения представителей зарубежных фирм.

— Часть заработанной валюты за счет сдачи помещений в аренду будет использовано для закупки дефицитных товаров ширпотреба, которые потом сотрудники выставки смогут приобрести за рубли, — изящно поясняет замдиректора ВДНХ Михаил Есенин.

Однако в октябре проходит «Биржа-91», организованная пресс-центром выставки. На ней ВДНХ почему-то заявляется как биржевой центр. Бывшая выставка должна стать оазисом для бизнесменов, соединить природу с рынком, сохранив сложившуюся ландшафтно-архитектурную зону.

— Может ли быть для всего этого лучшая территория, чем ВДНХ? Представьте, товарные биржи, биржи ценных бумаг, торговые дома, финансовые центры: оазис всего лучшего в мировой торговле и бизнесе! — восхищается генеральный директор Саюшкин: — Все это в непосредственной близости от правительственного центра и принимающего решения органа страны. По мнению американских коллег, подобного сочетания нет больше нигде в мире!

«Подождать с распадом»

Политическая жизнь 1991 года — разговор особый. ВДНХ переживает трагические события вместе со всей страной. Уже в январе официальная выставка резко реагирует на литовские события, где националистические силы перешли к вооруженным методам борьбы против СССР и призывали расправляться с коммунистами. Сотрудники выставки обращаются к Горбачеву: ваше решение, товарищ президент?

В отличие от «рыночных» прений, позиция о целостности Советского Союза на ВДНХ едина — все так или иначе желают сохранения страны. На деловых и агитационных семинарах для работников обсуждается политическая обстановка, в периодических изданиях выставки с обсуждением рыночных вопросов и перспектив ВДНХ соседствуют познавательные материалы о случаях распада стран в мировой истории — например, о разделе Индии в 1947 году, когда Великобритания сыграла на религиозных противоречиях между различными группами населения, и его катастрофических последствиях. Рядом со статьей — карикатура: курица-наседка и птенчик, проклюнувшийся из яйца, с большим плакатом «Суверенитет!»

Лишь только он проклюнулся чуть свет,

Как сразу пискнул: «Суверенитет!»

И чтоб его скорее получить,

Усердно начал курицу учить.

Когда приходит главная беда, все внутривыставочные проблемы отходят на второй план. «Нужен ли Союз с международной точки зрения?» «К чему приведет ликвидация?» «Какие последствия для отношений с другими странами?», «Как повлияет на обороноспособность?» — вот какие вопросы тревожат ВДНХ.

Необходимо подождать с распадом, потому что он неизбежно пройдет «по плохому сценарию». Предотвратить войны, катастрофы. Цивилизации гибнут не потому, что не могут пережить какого-то кризиса, а потому что несколько кризисов накладываются один на другой и вступают в разрушительный резонанс. Нужно сделать все возможное, чтобы разделить кризисы во времени и пережить их один за другим. Не допустить, чтобы терпимость, добродушие и солидарность, которые создавали уникальную возможность совместного проживания множества народов, сменились озлобленностью и агрессивностью. Начнется необратимая цепная реакция конфликтов, в которой сгорит вся страна.

Все болезненные точки советского общества находят свое отражение, преломляются на ВДНХ. Ведь выставка — в первую очередь люди. СМИ нагнетают враждебное отношение к армии, милиции. Сотрудница выставки, чей муж служил в Афганистане, рассказывает, как постоянно слышит разговоры: «Военные — убийцы и садисты, у них руки в крови. Нет, муж твой замечательный парень, но армию давно пора разогнать. Бездельники!»

— Эта пощечина до сих пор горит на моих щеках, — рассказывает она.

И все бы ничего, но эти пощечины — не только в трамвайных склоках, а в газетах, радио, Верховном совете. Выросшая в семье офицера, она не может с этим смириться: «Для меня армия — близкие родные люди, люди долга и чести».

— Мы клеймим афганскую войну, а заодно и воинов-афганцев, забыв о том, что посылали их на кровавую бойню именем Родины, и мы, прозревшие позже, благословляли эту войну своим молчанием. Мы знаем имена героев-пожарных, первыми шагнувших в пламя Чернобыля. У меня перед глазами — бывший вертолетчик, схвативший свое над Четвертым блоком. Жена кормит его с ложечки, считая отпущенные врачами дни. У меня сжимается сердце при мысли о том, что однажды и ей скажут, что военные — убийцы.

Когда приходит пора голосовать по вопросу сохранения Союза, выставка единогласно выступает «за». Обращения напоминают современные петиции на change.org — как окажется, в том числе и эффективностью.

— Не представляем, что, отделившись, кто-то станет жить хорошо. Но и формулировка «обновленный Союз» не совсем понятна — никто не объясняет, чем этот обновленный Союз будет отличаться от нынешнего, — директор Детского городка, ему вторит главврач поликлиники.

— Это типа вопроса, а что такое любовь. Вроде и все знают, но каждый как-то по-своему, — наклейщица производственно-оформительского комбината.

— Нам нужно, чтобы, когда мы трудимся вместе, ты радовался моему успеху, а я твоей удаче, — хранитель экспонатов музея ВДНХ.

— Никак не время сейчас устраивать бракоразводные процессы, — главный энергетик выставки.

Принято и коллективное, официальное обращение работников ВДНХ СССР:

Пусть Москва останется столицей равноправных суверенных республик, а наша Выставка — местом взаимодействия всех народов страны, центром всесоюзного общения.

Сказав да, мы останемся честными перед историей.

«Громыхнет» в августе девяносто первого. В газете выставки — минимум слов. Одни фотографии, которые ярче всех слов, и строки малоизвестного военного-поэта:

На землю России ступите дожди,

Умойте ее легкокрылые воды,

Нам долго не видеть лазурной погоды,

Ты быстрого счастья, Россия, не жди.

События путча выставка встречает болезненно, но по их поводу единогласия в коллективе нет. Каждый отстаивает свое, и каждый чувствует угрозу — своей свободе и своей правде. Слишком они оказываются разные, эти свободы и правды. Взаимоисключающие. И кажется, договориться не получится: можно только победить. Но что же станет решающим, определяющим все?

Об этом говорит публицист Радзиховский со страниц газеты ВДНХ:

— Для молодежи это три дня удивительного карнавала. Когда есть настоящий риск, непридуманная опасность, когда все на грани — это же праздник. Такой праздник бывает в жизни один раз, но для тех, кому сейчас 18–20, это будет «праздник, который всегда с тобой».

Он же дает прогноз, удивительно точный и для страны, и для выставки. Впрочем, сложно ли не дать другой?

— Я думаю, что нас ожидает очень тяжелая жизнь, а именно период раннего дикого капитализма, раннего первоначального накопления. Капитализм — это строй для молодых, и его ужасы — не коммунистическая пропаганда, это правда. Но от этого не умирают.

Много лет спустя в развлекательной серии популярной «сталкерской» литературы выйдет книга «ВДНХ–2222». Этот факт не стоило бы упоминать вовсе, если бы, при незначительных художественных достоинствах книги, в ней не содержалась одна антиутопическая фантазия. В альтернативной реальности будущего, где давно не существует Москвы, герой попадает в параллельную реальность, созданную чьей-то больной фантазией на основе воспоминаний о ВДНХ. Но разумеется, такая «выставка» представлена в апокалиптическом ключе. Среди прочего, встречается и фонтан с шестнадцатью фигурами. Только все фигуры, составляющие композицию — в противогазах и с автоматами в руках, направленными на «соседок». Сам фонтан наполнен кровью и гнилью, и называется он, конечно, не «Дружбы народов», а «Вражды всех против всех». Знаменитый на весь мир фонтан был задуман как символ, и теперь ему никогда не избежать символических трактовок, какое бы ни наступало время. И можно быть уверенными, что в те страшные или как минимум тяжелые последние дни 1991 года многим, особенно людям с богатой фантазией, представлялось что-нибудь вроде этого «страшилища» из еще не написанной книги. И дело вовсе не в самом фонтане.

Прощание получится пронзительным — и с газетой, и со страной, и с выставкой. Вместо привычных веселых новогодних открыток — вот этот текст, юмореска, подписанная «ночным посетителем». Но вряд ли его сочинил посетитель, да и мало кто станет смеяться, читая, даже теперь, спустя годы. Можно принять любую позицию, поддерживать тех, кто ближе, радоваться или сокрушаться по поводу фактов истории, которые уже не изменить. Но нужно понимать, как это видели здесь, в центре прежнего мира. Перед нами документ, застывший в вечности, свидетельство того, что перед историей — как того и хотела — ВДНХ осталась честна.

Когда над ВДНХ опускается темная зимняя ночь и часы бьют 12, становится как-то жутковато. А в эту памятную ночь стоило мне приблизиться к знаменитому фонтану ДН, как возникла настоящая чертовщина. Даже дух захватило: грациозные, одетые в золото славные представительницы Союза ССР, мастерски созданные художниками, вдруг зашевелились, словно очнулись от многолетней спячки под выставочным небом и завели оживленную беседу.

— Ну, милые мои подруженьки, — сказала одна из них, наверное, россиянка, — Что-то не нравится мне предстоящий год обезьяны. Как бы он не стал для нас последним. Вполне могут выдворить отсюда и переместить на какой-нибудь сарай или склад.

— Это почему же? — раздались сразу тревожные голоса. — Кому мы мешаем? — Посетители привыкли к нам, им нравится наш чудо-фонтан. Где еще можно увидеть такой?

— Все верно, мои хорошие, золотые, но не забывайте о том, что происходит в этой несчастной стране. Союз нерушимый, который вы здесь олицетворяете, приказал долго жить. Даже президент уже подумывает: пора сматывать удочки. А вы тем более кому будете нужны? Чего доброго, чуткие посетители начнут плакать возле вас, а может быть и бросать тухлые яйца.

— Такой красивый фонтан просто не сможет обойтись без нас. Да и где начальство найдет ему достойную замену?

— Наивная ты, сестричка. Возьмут, да и поставят на наше место элегантно одетые скульптуры современных бизнесменок. Ведь теперь они в большой моде.

— Я надеюсь, что найдутся умные головы и придумают что-нибудь лучшее, более возвышенное…

— Прошу выслушать и меня — еще один приятный голосок вступил в беседу. — Считаю, надо действовать смело и не отставать от москвичей. Давайте немедленно приватизируем фонтан и баста. Никуда не уйдем отсюда!

Послышались горячие аплодисменты.

Использованные материалы

1. Газеты 1990–1991 года «За Передовой Опыт» (издавались на ВДНХ еженедельно)
2. Вестник «Новости ВДНХ СССР» (19 выпусков в 1990 году, 6 — в 1991 году. В прежние года издавались еженедельно)
3. Журнал «ВДНХ СССР» (1990), «Прогресс-ВДНХ СССР» (1991), «Прогресс» (1992)
4. Методичка для выставочных работников «Новые рекомендации к организации выствок», издана на ВДНХ
5. Дэвид Ремник «Могила Ленина. Последние дни советской империи» (М.: Издательство АСТ: CORPUS, 2017):
6. Материалы о Gagarin Party из открытых источников.