$Permanent: манифест о преодолении капиталистического отчуждения

Каждый из нас — бывший сперматозоид, люди — ресурс, поэтому сперма — это капитал. Создательница концепции $Permanent Любовь Туинова утверждает, что деньги должны были служить человеку, упрощать его жизнь, уравнивая экономический обмен, но с развитием капитализма привели к тотальному отчуждению людей друг от друга. Размышляя о гуманизации капитализма, философ обнаруживает недостающую цивилизационную переменную, которая очеловечила бы систему обмена товаров и услуг, и рассказывает, какой социальный капитал можно считать качественным, почему социальная справедливость — миф, что общего у покупок и мастурбации, кто берет на себя издержки и сервисные сборы при зачатии, и что поможет в борьбе со структурным насилием.

Манифест состоит из восьми частей: первые три — поэтические, они рассказывают об авторском предчувствии концепции, остальные — знакомят с теорией апокалиптического капитализма, спермо-денежных отношений и качественных инвестиций человеческой плоти.

Цветок и нищий

Я проходила мимо, уныло брела по равнине своих мыслей, как ненавязчиво вдруг заметила у черных прутьев дворцовой ограды мужчину. Нищего. Ему в простодушии кто-то в руку, забытую богом, протянутую к воротам, положил красный цветок.

На бедной ладони алеет красота, и жизнь, вскоре обернутая тленом, теплится едва-едва.

Разорвал нищий в клочья лепестки. Нищему блаженно в молчании красоты.

На языке денег стали люди понимать и означать реальность.

Этот язык такой соблазнительный в своей поверхностной доступности — большинству по сути сладостен и притягателен еще более от того, что недоступен. Деньги стали пристрастием. У всего есть цена — это так удобно, так понятно.

Как красавица в красном, жадного до красоты нищего, алчущего страсти мужчины, будет разорвана в клочья, к чертям, полетит в пучину ее платье, затем честь и достоинство, потом покатится и жизнь в землю, тело истлеет на радость ярким новым цветам.

Все прекрасное должно умереть.

Искусства вечны, а деньги — одно из них.

Я пройду мимо, и слезы мои, слезы Бога — каждая из них — галактика — нет, не пророню. Я ценно берегу все семена, боль рассаживать я не стану, болью страдания не буду удобрять. Нищий с цветком обойдется грубо. Мужчина предаст свою верную подругу. Это дребезжание проезжающих рядом машин, да, — одна из них могла бы и череп размозжить. Но ведь есть еще лес, там найду я птиц, птицы поранят меня правдой, растает лед на моих ресницах.

Красный цветок должен был умереть, красное платье должно истлеть, как истлела страсть увядшего юнца, как забыла мать твоего отца.

Но не забудут цифр и имен богачей — никогда. Это не слава тельцу, эта правда фактична, как вода и дважды два.

На языке денег

На языке денег все легко и просто, на языке цифр всем все будет ясно.

К чему излишние метания, напрасные слова — прислушайся к тому, что говорит тебе трава:

«У времени есть ценность, а ценность — это стоимость, за все приходится платить, за все заплатит каждый тут сполна».

Уйди, не заплатив, — сбеги. Долг в небе будет над тобой дамокловым мечом. Уйди пораньше, но следует расплата длинным счетом за тобой.

Травы шепчут, птицы щебечут. Какая им цена?

Ты все оценишь, когда себя применишь к ресурсам: им дана власть над тобой, хотя тебе хотелось думать наоборот.

$Permanent

Ресурс человека — код генетической расправы над временем вечности. Спираль ДНК закручивалась, и вот эта сперма — ты — на вершине пищевой цепи. Лови же момент, сжимай его в тиски высоких скоростей. Дерзай, с богами будь на ты. Посмейся над собой, ресурс, о, человек, ты падшее создание! Рожден ты во грехе любви беспечной, в нем ты погряз и будешь погребен, и нет другого пламени свеченья, кроме загнивания тебя во время поглощения‌.

Ресурс, ты всеобъемлющ, сперма, ты могуча. Тебя хвалю: ты мера мер и корень цифр квадратных.

Апокалиптический капитализм

Бог представляет традиционную формулу единства мира. Ветхий завет признавал золотого тельца главным его врагом, сегодня же капитализм интересует теологов. К примеру, «теология освобождения» исследует возможность борьбы с бедностью как источником греха. Хотя теологией как исследованием «единства мира» занимаются и философы: неоконченная книга Вальтера Беньямина «Капитализм как религия» (1921 г.) явилась ценным основанием для понимания акселерационисткой телеоплекции Ника Ланда в том числе: Беньямин считал капитализм религией культа — он служит человеку для освобождения от забот, мучений и беспокойств, на которые раньше давали ответ традиционные религии, однако обязывает его следовать денежному культу, наращивать свои производительность и благосостояние, чтобы избавиться от вины за бедность. По Беньямину капитализм перманентен — человек обязан служить экономике постоянно, и желательно — без перерывов на праздники и выходные. 

Капитализм созвучен гуманизму в его первоосновах, даже если для антикапиталиста это звучит парадоксально. Да и кто он такой, этот антикапиталист, как не уязвленный своим бессилием писчинкоподобный, претендующий на власть, если каждый активист по определению — занимается политикой, неотделимой сегодня от экономики? Банальная, но неизбывная риторика: не будет человека — останется ли капитал? Признание капитала порождением человеческой жизнедеятельности не вызывает сомнений. Античная история искусств корнями сплетается с чеканкой золотых монет — любого антикапиталиста стоило бы в таком случае причислить к безумцам в среде приспешников теории заговора иллюминати.

Так плодородная почва, как цветущая мать, оказывается на торгах: рынок и базар, где можно подороже продать жизнь и подешевле купить смерть, где отчужденный от отца и от Бога человек становится человеческим ресурсом, социальным капиталом, а далее его трепыханиями торгуют на бирже больших данных. Так незамысловато закручивается спираль времени.

Самостоятельный индивид и гражданин государства чувствует себя товаром на рынке человеческих ресурсов. Он — носитель человеческих сил и способностей, необходимых обществу, экономике, и, в первую очередь, как будто бы и самому себе: так сцеплена социальность, от которой мы зависим, возможно, больше, чем от чувства безопасности и даже еды — именно социальность делает человека человеком, ради неё он жертвует своей дикой свободой и вседозволенностью. Отчужденная же личность, которая созрела для того, чтобы кормить себя, но не для того, чтобы успеть во всем разобраться, которую не успели научить, которой ничего не объяснили, — оказывается на рынке труда, входит в игру реальности и, объективируясь, теряет чувство собственного достоинства и Я, подобно проституированному объекту‌.

Не для всех это очевидно, так как концепция души‌ более спорна, нежели происхождение человеческого эмбриона от сперматозоида. Поэтому нормально усомниться в том, что у каждого человека вообще есть свое Я‌, — ведь его могло никогда и не быть — например, его просто не давали в кредит в качестве жизненной миссии на кармических небесах. В спорных условиях свободы вероисповедания вольно воображать самые разные опции Я-концепта. Представление о себе, как о существе единственном и неповторимом, укоренено тезисами об уникальности ДНК-кода; человек вынужденно черпает его из культурного наследия, чужих идентификаций и чужих языков. Возможно, право своего языка дается только гениям, хотя говорят, что каждый настоящий еврей должен вписать свою букву в Тору. 

Как вещи не имеют своего Я в человеческом смысле, хотя, вероятно, у любого объекта есть свое звучание, осознать которое нам не дано‌. Так и человек, ставший отчужденным объектом на рынке, — также не имеет его, а для смягчения бремени соприкосновения с капиталистической реальностью самой по себе и фактическим ментальным одиночеством (то есть наедине с собой и финансовыми алгоритмами, как неосознаваемым божеством, которому регулярно приносит себя и свое время в жертву) принимает транквилизаторы, антидепрессанты, алкоголь, наркотики, убегая от мысли от самообъективизации и непринадлежности ему собственной жизни‌. Зависимое поведение, негативная психология во многом основаны на фрустрации и чувстве вины‌. Противоречия, подобные отсутствию Я при присутствии его культурного симулякра, обнаруживаемые сознанием, — показатель человеческой жажды иной действительности: на их стыке зарождается лиминальное‌.

Наша же действительность — экономика — эко-логика — (экстремистская) конспирация‌. Снаружи — общественная карусель ограничений и наказаний, компенсаторная машина конформного правопорядка — сломанная музыкальная шкатулка психоанализа, испорченный телефон медиакоммуникации. Внутри — мораль и религия, персональный самоконтроль, психогигиена, в конце концов. Всё это — чтобы общественный организм работал в системе, производя новую жизнь, которой понадобятся новые блага, — уже не просто естественным, но и искусственным оплодотворением. Что есть жизнь, если не продолжение жизни? ЭКО‌ — яйцеклетка — яйцо. Яйцо — спящая в яйце птица. Так и человеческий гений, дух, — спящий, как эмбрион в утробе. В яйце — дерево. В дереве — человек, человеческий род, тянущийся корнями к листве через ветви. «Тянущееся» есть жизнь, но с финансовой обусловленностью — это $Permanent. Информация — трансформация. Экономия — эгономия‌ — (информационная) экология — мусоризация (массовой культуры) — (поколенческая) проблема непонимания — непонимание как замусоривание — и — круг замкнулся! Расчистка, вскрытия, разбирательства, дискурсы — но снова суета и энтропия. 

Капитализм и апокалиптизм‌ — а может — «апокалиптический капитализм»? Если новорожденный в скорости попадает на рынок ресурсов в качестве трудовых сил, где большинство продает время своей жизни, — как найти хоть что-то, что нельзя было бы купить или продать, что было бы невозможно свести к сделке? Статус и медиаприсутствие торжествуют: культурный рынок — базар человеческих жизней. Обесцененная жизнь нищих, доступных и просматриваемых «как на ладони», и overpriced private частная жизнь полубогов — смерть кроется во всем, в самой жизни, какой бы она ни была — её нет только в бессмертии, но и там зияет стерильность. Кабала капитала смешит и злит иллюзией превосходства над индивидуальностью, а «Я» — сюрприз и чудо в ней, расцветающее или засыхающее в зависимости от условий среды.

Вот задача: «На детской площадке лежит трехлапая собака. Почему?» Одно из множества решений: 

Там дети ели картошку фри, куски которой собака доедала. Потому что Макдональдс рядом, и дети проходили мимо. Они решили посмотреть новый фильм дома в сети, а не в кинотеатре. Этот фильм разрекламировали на улицах города на гигантских баннерах с интригующей картинкой — благодаря тому, что в стране работает чудесная компания промоутеров и рекламных сервисов киноиндустрии. И, конечно же, потому что даже в такой поганой отрасли, как реклама, работают выдающиеся люди. Это от того, что деньги не пахнут. Потому что они без запаха. Общество не стоит на месте, как и прогресс и цивилизация. Людям удобно использовать деньги как средство обмена. Так как в процессе культурной и технической эволюции у людей усложняются задачи — деньги все уравнивают и упрощают. Но не замещают человека самого по себе. Цивилизация людей-капиталистов на физическом уровне постоянно нуждается в обновлении — в новых рождениях: размножение здесь становится борьбой информации с энтропией, а люди — заложниками генетической цепи. Новые люди рождают новые смыслы и потребности — размножаясь, они продолжают себя через идеи, руководящие их сексуальными потребностями‌. Это часть вселенского замысла, потому что вселенная — это трехглазая, а может и трехлапая собака. А мы её спрашиваем, почему она лежит, смешит и пугает детей на игровой площадке.

$Permanent: почему сперма — это деньги?

Что такое $Permanent? Кратко и в двух словах: «сперма — это деньги». Звучит, как довольно пошлая провокация, издевка, шутка. Но и мир, как известно, шутка бога, а жизнь — усмешка на устах мертвеца. Есть ли капитал без денег, есть ли деньги без человека? Антикапиталисты выдвигают‌ тезис о том, что в задумке капитал должен был обслуживать человека, но в действительности — человек обслуживает капитал. Есть ли человек, не произошедший из сперматозоида?‌ Что такое сперматозоид, если не один из спермы? Чем человеческий капитал отличается от трудовых ресурсов? Такие категории, как «рынок рабочей силы» и «человеческие ресурсы» вполне соответствуют духу социал-дарвинистской «справедливости естественного отбора».

Трудовые ресурсы — это непосредственно люди, образованные и необразованные, выполняющие квалифицированный и неквалифицированный труд. В условиях глобализации мировой экономики, в условиях свободного движения капитала, включая человеческий, в условиях острой международной конкуренции, ускоренного развития высоких технологий во всех видах экономической деятельности выигрывают страны с образованным, здоровым и оптимистичным населением, конкурентоспособными профессионалами мирового уровня. Человеческий капитал — это интенсивный производительный фактор развития экономики, общества и семьи. В 1988 году американский социолог Джеймс Коулман предложил обновлённую концепцию социального капитала‌ в статье «Социальный капитал в производстве человеческого капитала»: это общественное благо, однако производится оно индивидами с целью последующего извлечения личной выгоды. Коулман также разработал концепцию «кредита добрых дел»: она основывается на тезисе о том, что социальный капитал измеряется не столько в количестве полезных связей, сколько в их качестве. 

Не сперматозоид, но сперма, не человек, но человечество выступает ценностью. Ценность социального капитала заключается в возможности снижения трансакционных издержек‌, приводящих к увеличению прибыли организации. Предпосылкой для построения социального капитала является установление дружественных и честных отношений с членами другой группы. Поддерживая «взаимовыгодные» условия, постоянно увеличивая общий социальный капитал, члены группы укрепляют связи друг с другом и одновременно становятся богаче. Чем качественнее социальный капитал (то есть, чем каждый в отдельности самодостаточнее, здоровее физически и психологически, «просветленнее», просвещеннее, образованнее, добрее, мудрее, сильнее, независимее...), тем меньше необходимость в нормативном регулировании отношений.

$Permanent — часть новейшего палгрейва‌. $Permanent — пример лиминального, предельного — отражение массового пребывания на границе между безысходностью, нуждой, удовольствием и наслаждением, естественным и искусственным, спермой и деньгами — найденная переменная в уравнении о жизни цивилизации в системе обмена и перераспределения ресурсов. 

Наслаждения, связанные с естественными потребностями, разделяют людей: если вы съели деликатес, — мне может не достаться. Наслаждение духовными потребностями может быть неограниченным — их удовлетворение и объединяет людей. Мысль, приписываемая Бернарду Шоу, гласит: «У тебя есть яблоко, и у меня есть яблоко. Обменяемся яблоками, сколько получилось? У тебя одно, и у меня одно. У тебя есть мысль, и у меня есть мысль. Мы обменяемся мыслями. Сколько получилось? У меня две мысли, и у тебя две мысли!» Наслаждение — всегда от избытка, источник наслаждения — всегда искусственен. Получать наслаждение, в отличие от удовольствия, нужно учиться, чувство удовольствия же вызывает движение, дыхание, естественные потребности. Но это нисколько не значит, что надо «упрощаться» до «социальной справедливости»: никто не равен — было бы куда более изумительно, если бы каждый мог наслаждаться неограниченно, а не только получать простые удовольствия, иметь неограниченные возможности и благородные цели, а не увеличивающиеся с каждой новой рекламной кампанией фрустрации.

Осознание своего спермопроисхождения больше нации и рас: каждый из нас хотя бы сперма, как бы вульгарно это ни звучало, — эта мысль поможет человечеству выйти на новый уровень неугнетенности, лёгкости, ненасилия, принятия, уважения, ироничной радости, поэтому $permanent — это движение за гармонизацию и неугнетение. Много негатива, связанного с дискриминацией: расизмом, эйджизмом, эйблизмом‌, гомофобией, сексизмом и так далее — угнетением, в корне которого лежит структурное насилие. Деконструкция как двойная игра и разоблачение: так $перманент — это теория и практика, с юмором открывающая новые возможности для применения интеллекта через признание природы человека из органических экономических структур. Психология масс с особенностями коллективного поведения, с учётом бессознательного, стремлением к выживанию, власти, размножению и статусу — все это становится знанием, с которым уже нельзя не считаться ни маркетологам, ни потребителям.

Временной континуум капитализма при учёте биополитической повестки, — что это, если не $permanent? Трудно даже представить возможность некапиталистического общества. Капиталистические ценности приобретают религиозный оттенок: капитализм, с биологизацией логики транзакций (техноматеринством) на сегодня является горизонтом, господствующим порядком дискурса, объектом поклонения. Если капитализм является религией, — возможно ли обществу сохранять различие между деньгами и духом? Как оставаться наблюдателем изнывающему от голода, при смерти, отчуждённому не от божества, но даже от собственной спермы, уже выставленной кем-то другим за тебя на продажу, когда твои еще нерожденные будущие дети уже включены в государтсвенный бюджет или не учтены в нём? Идеальная абстрактная ценность, универсальный обезличенный и бесчеловечный концепт — капитал-симулякр отражает человека как часть всегда двойственного архетипа: время — благо, деньги — благо, оба — ценностные концепты, идеи подобные другим идолам платоновской пещеры‌, среди которых идолы рынка и театра, тотального по ситуационистам‌, становятся устойчивыми механизмами вроде систем счисления и цветовых спектров (то есть такими, которые уже не оспариваются, так как ими все вынуждены пользоваться, как набором аксиоматик). Таким образом, через работу фильтров восприятия‌ «публику/генетический материал» вводят в гипнотическое состояние подобно змею-уроборосу‌.

Симулякр «капиталистического» — капитал — самовоспроизводящаяся, сложная система. Капитал регулирует капитал, воспроизводит сам себя, становится бесконечным и переходит в глобальном историческом масштабе будущего в неисчисляемое, как и генетический код и его носитель — люди-сперма. 

$перманент — это гибрид значка доллара-бакса — поп-символа капитала и $пермы как каждого из нас — поток постоянства новых рождений. Упрощение доступа к реальности через ее понимание в виде редуцированной схемы. 

Какой $Permanent без наготы? 

 «Только первый наряд Евы никогда не выходит из моды» 
Збигнев Холодюк

Ответом на тотальность гипноза рыночного спектакля можно было бы зачесть разоблачающую «голую жизнь». Супрематически нагую, как неприкрытую правду о зачатии и гениталиях.

Итальянский философ Джорджо Агамбен в «Homo Sacer. Суверенная власть и голая жизнь» 1995 года пишет: «..общение, в котором уже нет несообщаемого, политика средств без целей, политика “чистой медиальности”… медийные образы и сообщения становятся важнее, чем реальный мир. Ярче всего тенденции можно увидеть в рекламе и порнографии…биополитика по меньшей мере такая же древняя, как и ситуация исключения. Таким образом, помещая биологическую жизнь в центр своих расчетов, современное государство всего лишь проливает свет на тайные узы, соединяющие голую жизнь и власть».

Политические отношения основаны на отвержении и исключении, соперничестве, на властовании через разделение, отчуждение от источников информации и т.д., главное действие суверенной власти — производство «голой жизни» (nuda vita, то есть такой реальности или ее образа в медиа, с которыми нельзя не считаться, то есть «предельно реалистичной картинки») как первичного политического элемента и границы, барьера между природой и культурой. 

Как бы ни хотелось, но тайное становится явным: взгляд, ищущий свой исток, обнаруживает не только голого короля — он упирается и в неприкрытую сперму. В то время, как логика транзакций биологизируется, то есть денежные переводы происходят на доверии и в рамках цепочки, деньги оживают, алгоритмы искусственного интеллекта становятся мощнее и разнообразнее, машинное зрение видит все больше, человек обезличивается, скучает и отмирает. Но у денег и человека еще есть шанс на общий язык — $Permanent: и надо надеяться, что он вечен, покуда жив человек, который соблазняется (хоть идеей своего биологического бессмертия в будущих поколениях, хоть приобретением прогресса), плодится и обеспечивает себя, вне зависимости от того, какого он пола или расы.

Что такое $Permanent, если не искусство человеческой природы? 

Финский писатель Мартти Йоханнес Ларни сказал: «Женщина знает смысл любви, а мужчина — ее цену». Давайте уйдем от высокопарных слов и посмотрим под ноги. Любовь, половые отношения, без которых не было бы никого из нас, — биологически это примитивное спаривание — какая у него цена, если не семяизвержение?

Воистину — мужчины и женщины платят за размножение собственной плотью. Однако, если мужчина вкладывает (инвестирует) в лоно-ячейку-яйцеклетку часть своей плоти — сперму, то женщина берет на себя издержки и сервисные сборы, как банковская ячейка или доходное предприятие, от которого ожидается процент по вкладу. 

Смысл любви, который, по мнению Ларни, знает женщина, и ее цена, которую знает мужчина, — хорошее уравнение, но любовь в нем — переменная X, за которой стоит вечный вопрос — пертурбация, бесконечная потребность продолжения жизни с постоянной необходимостью генетического усовершенствования.

Совершенствование генетического материала — насколько исполнима или утопична эта задача? Так ли важен первоклассный генетический код для выживания человеческого вида? Стоит ли говорить о генетических отклонениях, как не об очередных формах мутации, необходимых для адаптации вида к меняющейся среде? 

Может ли, в таком случае, идти разговор о каком-то равенстве или социальной справедливости, если среди всех сперматозоидов победили не все, а только сильнейший? Разве не это — первичный естественный отбор? Справедливо ли рождение по итогу половых отношений, где мужчина знал цену, а женщина — смысл? 

«За все приходится платить» — даже за справедливость естественного отбора: за то, что он сильнейший сперматозоид, человек обрекается на пожизненную ответственность перед вселенской «матрицей-яйцеклеткой». В этой клетке-яйце каждый может быть гармоничным, — каждый может почувствовать свою заключенность. Глухая заключенность сильнейшего сперматозоида в клетке-яйце — вот поэтика пространства позднего капитализма, где у всего есть своя цена, и от ценника не скроется ни один клочок земли, которую миллионы похожих на тебя двуногих едят, вновь удабривая её своим калом и замыкая цепь. 

$Permanent — уже не просто переменная, как любовь в уравнении между мужчиной, женщиной, ценой и смыслом, — это и есть понятное современное название загадочному уравнению. Да, сперма продолжает сперму, — это и есть весь «человеческий род». Да, деньги делают деньги — это и есть капитализм, порожденный человеческой природой для обслуживания нужд справедливого естественного отбора‌. Довольно трудно принять несправедливость за факт, и на этом построено немало доказательств ошибки эмпириков, феноменологов, довольно споров. Но так было, так есть, — и почему так не должно быть? Может быть, потому, что распределение долгов кажется несправедливым, если одни могут брать и не отдавать, другие наоборот, а дар и бескорыстный взаимный обмен — это слишком хорошо, чтобы быть ненаивным? Зачатие — успешное вложение и опыт качественного инвестирования. Сам же поток денег в целом может быть таким же свободным, как семяизвержение, если бы не сдерживающие компенсаторные конформные ограничения ради сохранения стабильности невротической несправедливости, ведь взрывные модели современности‌ — это опасно: нельзя, чтобы богатыми были все, иначе не будет естественности насилующего статусного отбора. Чтобы избавиться от предрассудков, надо очень сильно ускориться, чтобы оторваться на достаточно большое расстояние от многотысячной истории порока и насилия. Шутка. Продолжайте в том же духе соблазна и потребления — удобряйте почвы, инвестируйте себя бережно, грамотно, страхуйте свои вклады, хеджируйте риски, заботьтесь о своих всходах. 

Возможно ради трансгрессивной кооперации (взаимодействие, нарушающее устоявшееся положение вещей) самой по себе отменяется все пиршество, торжество и представление, ведь ТК тоже модный тренд на культурном рынке идей — значит у него есть основания стать тенденцией, ведь трансгрессивной кооперацией может быть даже само осознание и терапевтические разговоры о новых парадигмах секса и значимости репродукции: сколько в этом преодолении границ? Разве стоит еще сомневаться в трансгрессивности происходящего, даже если это противоречит окаменелым определениям, которые есть препятствия для ризомы‌ инаковости, обещающей совсем иное бытие. Однако, есть риск, что не все хотят какого-то инакового ризомного техноматеринства, этой леворадикальной свободы от патриархата, которая плюет стволовыми клетками (которые вызывают заслуженный рак) в лицо богу, и разве не абсурдное противоречие — «причинять добро», настаивать на благе и свободе для других, которым нравится все, как есть с «тюрьмой ДНК», пенетрацией, родами, зарплатами, статусами?

«Коммунистом стать можно лишь тогда, когда обогатишь свою память знанием всех тех богатств, которые выработало человечество» В.И. Ленин

Из этой цитаты понятно, что коммунистом стать невозможно: как невозможно обогатить свою память знанием всех богатств человечества, так же нельзя запомнить и отдать все долги. Мир несправедлив, но в несправедливом мире — справедливы факты, в том числе и капитальный спермооборот.

$Permanent — не указание к действию, вроде делайте так или не делайте, это не программа и не установка для секты, это констатация факта. Этот концепт манифестирует процесс и состояние нескончаемого человеческого долга, взаимозависимости. Если человек ищет нетоксичный баланс, он может его найти, но $Permanent — это оборот речи, постоянная «здесь» — это языковая игра.

Дискурсивные практики, разговоры, как терапия, учат участников выстраиванию инаковости, но всегда надо от чего-то отталкиваться: пусть $Permanent будет этим основанием, даже если основание может быть чьим-то потолком.

Мужчины и женщины, дети и старики были спермой, поэтому насколько у всех равный исток, настолько же никто не равен. Но так как никто не равен, то это смещает фокус оптики с гендера, расы, ставших банальностью, в сторону менее очевидного: АПРОПРИАЦИИ‌ СТАТУСА ПРЕВОСХОДСТВА, который некоторым позволяет не доводить обмен до конца. Если хотите, то дело в том, что кто-то важнее, или кто-то считает себя важнее других. Статус VIP апроприирован, в то время как уникальность ДНК как бы намекает на то, что VIP — каждый (каждый сперматозоид уже победитель в своем роде). Но язык диктует так же, как патриархат: элита — для элит, и дерзновенно посягать на превосходные статусы, хотя для человека нет и не должно быть ничего невозможного.

$перманентный фрустрационизм или добро пожаловать в $PermSupremacy

Каждому должно быть знакомо чувство желания и чувство фрустрации от его неудовлетворения? В связи с этим можно говорить о таком явлении как «антифрустрационизм». Мысль действительно радикальная. Главным является не удовлетворение желаний, а отсутствие неудовлетворённых желаний, и важнейшей целью является — избегать разочарования от неисполненных желаний.

Антифрустрационизм подразумевает, что лучше было бы не создавать людей. Их удовлетворенные желания не лучше, чем их отсутствие (в нерожденном состоянии). А вот неудовлетворенные желания, коих в жизни появляется несметное количество, — хуже, чем отсутствие желаний в не-существовании. Дэвид Бенатар, автор концепции, считает, что оптимальная численность населения Земли — «ноль человек», поскольку ни один человек не должен испытывать страдания, однако их испытывает каждый существующий. Поэтому философ поддерживает вымирание человечества, но не поддерживает его истребление, и считает, что единственный способ добиться вымирания мирным путем — прекратить деторождение».

В контексте текущего пребывания в состоянии $перманентности, чтобы начать отвечать на подобную очень любопытную претензию, надо все же взять за основание факт, что причиной семяизвержения/зачатия/бизнеса является именно мужской оргазм. И в таком ракурсе антифрустрационизм проступает особо ярко, ведь оргазму должно предшествовать желание. Но для того, чтобы продолжить подобное движение мысли, надо разобраться, что есть мужской оргазм, если соотносить его с финансовой точки зрения? Батай не раз писал, что радость есть чистая трата, и поэтому есть чистая трансгрессия. Можно предположить, что мужской оргазм — это радость, но чистая ли это трата плоти, если она ведёт к зачатию и становится инвестицией в вечность? Может быть, в таком случае это «жертва»? Мужчина жертвует вечности своей спермой, это и составляет один из планов оргазма в случае успешного зачатия, однако, в случае бесплодной мастурбации или секса ради удовольствия — семяизвержение есть только трата плоти, радостная и беспечная от того, что вечность жертвы не получила, но случилось торжество нарушающей устоявшиеся формы трансгрессивной кооперации(?!). И если сфокусироваться на зачатии как «жертве спермы(плоти)» вечности последующих рождений, а значит и порождении долга, то антифрустрационизм выглядит чем-то вполне уместным, рациональным.

Насколько мне известно, не все разделяют убеждение о существовании души, а Бог как концепт религиозный и подавно — в разделе очень маргинального, «опиумного»: чтобы оперировать дискурсом о божественном в рациональном ключе мало быть просто «верующим» от случая к случаю, поэтому в качестве аргументов такие вещи использовать трудно, хотя, конечно, «плодитесь и размножайтесь» — это уже расхожая фраза порядка фразеологизма. Рождение — источник фрустрации, которая действительно не есть одно лишь зло, а способна являться и мотивацией. А маркетинг использует как раз фрустрационизм, утоляя «боли» этих неудовлетворенностей с разных сторон.

Но что делать в рамках маркетинга с оргазмом? Можно ли представить себе покупку чего-то не только как «удовлетворение боли», но и как «трансгрессивную радостную трату», облегчение от боли/тяжести желания, — будет ли это сходно по смыслу и ощущению с оргазмом? Не тем, который направлен на жертву вечности и зачатие с рождением, но как освобождение от «сперматоксикоза» — такое обыденное, ежедневное «дрочилово»?

«Потребление», невоздержанное потребление — имеет ли сходство с пустой дрочкой? Та же трата времени, те же временные бесплодные удовольствия. Потребление стало смыслом потребления, способом сна разума для многих (заблудших душ), а маркетологи делают деньги на удовлетворении этих «болей»/потребностей. Маркетинг по определению не может быть использован во «благо» — это порождение рынка, и занято оно только манипуляцией ради сбыта, а все «хорошести» и «бесплатности» — обман ради увеличения итоговой прибыли.

Поэтому маркетинг и души понятия несовместимые, а если и совместимы они — то только в рамках $Перманентности. Ибо, если существовал рынок рабов, то сегодня существует рынок труда с человеческими ресурсами. Душа же вообще оказывается под сомнением — что есть душа? В крепостном праве торговали именно душами (населения): выходит, купить можно даже душу и даже не будучи дьяволом — достаточно соблазнить каким-то маркетинговым ходом и убедить, что вот это «модно, и вам это надо», «вы молодые, вам надо гуччи, у кого нет оффвайт, тот не на хайпе», и все! И ведь застрадает «душа» от такой мелочи! Где исток и конец души, даже если позволить себе представить её как что-то, что отличается от комплекса желаний и фрустрации? Брала она своё начало в сперматозоиде, появляется ли только в момент слияния с яйцеклеткой или в момент рождения, или с первыми неудовлетворённостями, или даётся с «кармой» в качестве кредита? Очень зыбкое место: выбрать какой-то из этих вариантов — значит «уверовать» в какую-то доктрину/догму/религию. Но с какой целью? Спасти свою душу(?!) — не значит ли как раз-таки не иметь неудовлетворённых желаний — быть счастливым по антифрустрационизму?

Манипуляция — от латинского слова manus — рука, то есть движение рукой: «жмяк» по экрану — тоже манипуляция. Манипуляции не значит что-то негативное — так работает стереотип о ней. А манипуляции — это почти все. Но маркетинговые манипуляции, которые заставляют сомневаться в наличии души, или заставляют страдать, или наводят нас на зависимое поведение, лишая самодостаточности, требуют разоблачения‌.

Когда люди коммуницируют, обмениваются опытом, обманывают друг друга, играют в игры, чтобы заработать на жизнь, или друг друга соблазняют, чтобы продолжить род, — кто-то даже если скажет открыто: «Я сейчас тебе мат поставлю», или «Я тебя сделаю матерью своего ребенка», — то дело тут всё же не в слове, а в деле. Роли «охотника/маркетолога» и «жертвы/клиента» могут или должны мочь меняться, — тогда это было бы быть по крайней мере приемлемо. Но людей преследует социальный предрассудок о том, что за каждым должна быть закреплена определённая роль, или тебе не поверят, ты не будешь убедителен, вроде: «Если ты маркетолог, то уже не музыкант, если программист, то, наверное, уже не актер, если ты художница, то, наверное, уже не пацан, если ты “ж”, то уже не “м”», — компетентность вызывает скепсис, если человек не определился с единственной ролью, мультиинструменталисты вызывают зависть и отторжение, несмотря на то, что талантливый человек талантлив во всем. А ещё можно быть в закрепленном бремени родителя, но это другое бремя: опять же, если ты мама, то уже точно не папа, а «овуляшек» вообще дискриминируют просто потому что, они хотели бы быть матерями.

Есть такое выражение: «Если что-то даётся бесплатно, то, скорее всего, покупают вас».

Сегодня это относится, в первую очередь, к большим данным и интернет-активностям. Но как соотнести это с жизнью — даётся ли она платно или бесплатно? Как можно ответить на вопрос такого рода? Предположительно, люди платят за данную жизнь своей смертью. Так строится это уравнение. Или платят рождением следующих, давая им кредит и перепоручая часть своих долгов будущим поколениям. Так, растягивая не только генетический код, не только множа в вечность адаптивный генный материал, человек продолжает родовые травмы, стигмы, фрустрации. Ведь деньги к деньгам, богатые богатеют, бедные беднеют, а социальные лифты всего лишь фикция: на практике оказывается, что для того, чтобы преодолеть самый небольшой разрыв между социальными группами, перейти из одной в другую, могут потребоваться силы — даже в одной «тусовке» социальные группы не смешиваются — всё определяет уровень доходов и медийный статус, но даже и они не сделают условных Бузову и Собчак участницами одной социальной группы, хотя по всем признакам и показателям могло бы быть именно так — ведь обе они подчиняют себе рынок внимания.

Факт «экономики внимания»: выражаясь просторечным вульгаризмом — «кто на кого/что дрочит» (и ведь как меток «народный» язык!) — напрямую связан с темой рынка. Ведь именно внимание и его экономика сегодня играют наиважнейшую роль. Пожалуй, следует сказать, что $Перманент, помимо дистопийной критики биополитической повестки, биологизации логики транзакций, гендерной созависимости, мифа справедливости, уравнивающем проституированных и объективированных человеческих ресурсов, все же не в последнюю очередь именно об экономике внимания. Как бы ни был важен вопрос смерти, обязательного фактора постоянства изменений, а значит и самой вечности жизни, ее цикличности, — тем не менее обыденность с ее поглощающей привязанностью к трансгрессивной трате себя в удовольствии без жертвы зачатию оказывается сопряжённой и с такой мастурбирующей формой экономики внимания. Воистину, $Перманент анлимитед: радостно слиться во вселенской оргии, где друг у друга любыми средствами приобретают внимание как гарант того, что тебя «заметили», а значит хотя бы частично признали «живым» (бессмертие культовых исторических фигур зиждется именно на продолжающемся по инерции внимании к ним).

Конечно, все относительно, и особенно ценности, которые всегда ситуативны и контекстуальны. Но $Перманент — это не только дань современности, но и приданое от самых древних. В сути $Перманента кроется и намёк на древние даосские практики, которые рекомендовали сохранять семя во что бы то ни стало — «заставить его вернуться и питать мозг» — именно этот факт был основой достижения даосского бессмертия.

Даосы в своей мудрости опирались на естество, показывали пример чувствования потоков, жизни в гармонии — с природой в том числе. В таком случае, воняет ли естественный отбор фашизмом? Надо уточнить, что есть фашизм и где его начало. Социал-дарвинизм многое объясняет: конформные структуры даже не осознаются многими, но руководят принятием решений на безусловном рефлекторном уровне. Редкая самка будет спариваться с инвалидом или «ущербным», редкий самец будет оплодотворять «неполноценную». И тут же снова современный показатель: деньги к деньгам, а нищим нельзя доверять, именно им больше всего свойственны предательства, ведь они находятся в состоянии постоянного страха и стресса.

Социал-дарвинизм свойственен конформному большинству, но антропология в североамериканской актуальной науке критикуется как расистская ветвь знания только потому, что говорит и разбирает отличия рас и народов, а значит их подчёркивает и, следовательно, «насаждает рознь». Жизни чернокожих по $Перманент, очевидно, имеют такое же значение, как и жизни людей любых цветов и оттенков, однако борьба с прошлым и попытка заставить современных людей платить по долгам далеких предков смещает вектор с борьбы со структурным насилием на внутривидовую идейную борьбу и настоящее разжигание ненависти. Тот же Black Lives Matter против WHITE SUPREMACY(белого превосходства) не может разглядеть $PERMANENT Supremacy.

Даже в этих поверхностных словах и цвето-конфликтах можно выудить основное: «разделяй и властвуй». Дело ведь не в каком-то «увлечении» или пристрастии к поиску методов насаждения розни. В случае $Permanent можно говорить об обнаруженном оголенном мифе, который под прикрытием апологии буржуазной ментальности вскрывает и разоблачает себя. Сперва он упирается в социал-дарвинизм, отталкивается от него, собирая трюизмы вроде «время — деньги», «женщина знает смысл любви, а мужчина ее цену», «яблоко от яблоньки», «готовь сани летом», составляющие основу конформной ментальности, которая при всем этом, возможно, очень хочет быть лучше — как и сам человек, не могущий жить с чувством вины, как и большинство, старающееся уйти от ответственности за свою жизнь, процессы и мир вокруг. Так и $Перманент есть разговор о массе, о масштабе, о порождении supremacy. Кроме того, в этом концепте я подчёркнуто вывожу в заглавии значок $, потому как именно по этому признаку реально дискриминируется любой, так же как и по признаку возраста (и тут все согласовано, ведь время — деньги). 

Хотя и тут есть противоречие: «пенсионерка» — это тоже форма дискриминации — ещё новая, не успевшая войти в обиход медиа. А стоило бы обратить внимание и на это угнетение: есть день защиты детей, потому что дети угнетенный класс, но есть ли день защиты прав пенсионеров? А может быть, таким должен быть каждый день? 

Но нет — деньги к деньгам, и те, кто не несут продуктивной/репродуктивной значимости «выходят в тираж». Тут обыватель может возмутиться и заявить, что старики дискредитируют себя сами: их старость, как и малолетство детей, делает их немогущими, немощными, немодными, «не в теме и не при делах», однако, как тут ни крути, дискриминация будет все вкрадчивее вглядываться в смотрящего. Дискриминация происходит на уровне зачатия: мужчина и женщина не равны в своих возможностях: материнство — прерогатива ячеек — тех, в кого вкладывают сперму, проникновения — привилегия людей с яйцами. Сперматозоид из яичек «прилетает» в яйцеклетку, и чаще всего даже после рождения так и не раскрывает крылья широко, а попадает яичницей на раскаленную адскую рыночную сковородку. Отказ от материнства в пользу киборгов с целью освобождения женщин от дискриминации и угнетения — да, именно об этом киберфеминизм, если совсем упрощать. Но мы же понимаем, что эта идея так себе? Техномама — да, это реальность: можно вырастить из пробирки, можно сделать ЭКО, можно. Но мы же понимаем, что внутри человеческого рода настроены столь глубокие корневые структуры нашего «спермопроисхождения», которое рассчитывают лишь творить и приумножать сперму отца — его фаллическую/пенетрирующую/насилующую, диктующую, окультуривающую фигуру?

Не напоминает ли это уклад древней Спарты, где больных и убогих сбрасывали со скалы? Изменилась форма подачи. Те, кого не сбросили, — подготовили своё спасение за время активной жизни. И это хорошее замечание, учитывая, что античное рабство — основа современной цивилизации и социализма, этот факт известен, на нем и возводился фундамент советской идеологии стройки анти-индивидуалистического коммунального хозяйства... и в СССР как раз у детей появились неограниченные властные возможности, карьерный рост: чуть ли не с 5 лет уже в политике — и пенсионеры в реальном почёте, в отличии от упомянутой Спарты. Вроде как: живи и радуйся, но нет... и то, что насаждается диктатурой, а особенно пролетариата (при чем пролетариат, как класс, назывался «могильщик» капиталистического строя, хотя его самцы и самки так же, как и буржуа, хотели колготок, колбасы, бигуди, отдельных квартир, а не комнат в коммунальных общежитиях) не является тем, что естественно. Из всего «коммунистического» опыта «вооруженного пролетариата» следовало бы сделать вывод, что дети-пионеры конформно от страха врали: они не были готовы! Если бы были готовы, то на планете уже была бы «просветленная анархия», но сослагательное наклонение не уместно в истории, верно?

Эволюция: беспристрастная, непрерывная, прекрасная и убогая‌. У эволюции есть цель: адаптация вида, выживание в изменяющихся условиях. Капитализм также эволюционировал — от первоначального накопления капитала он перерос в империализм‌ и даже подступает к гипотетическому ультраимпериализму‌. Однако, в человеческой формации под названием $Перманент человек мутировал до полукиборга с протезом (смартфон/интернет как доступ к «ноосфере»), — здесь стоит говорить о «терминальной стадии капитализма», закрывающей всю эпопею. 

Эмиссия‌ денежных средств и клонирование — заметна ли аналогия? Я задавалась вопросом о том, что может быть аналогией оргазма в контексте $Перманента — оказалось, что это может быть или «покупка» (трата) или «вложение/инвестирование» (в случае зачатия).

По статистике у мужчин стало меньше спермы, и это может быть связано с экономическим кризисом — снижением качества жизни и эмоциональными переживаниями на его фоне: проведенное в Китае исследование выявило, что в 2001 году здоровыми были признаны 56% образцов донорской спермы, а в 2015 году — лишь 18%. Количество сперматозоидов у мужчин в развитых странах уменьшилось на 52,4%, причем в развивающихся странах такая тенденция не наблюдается. Ученый Штефан Шлатта считает, что негативное воздействие на качество спермы могли оказать злоупотребление лекарствами, вредные привычки и постоянное использование мобильного телефона — в общем, всё, чем современный человек часто пользуется для борьбы со стрессом. Чтобы апокалипсис и вымирание не случились, эмиссия денег пока имитирует их нормальный уровень, замещая естественный дефицит человеческого ресурса, но так, очевидно, будет не всегда.

Максимально интересна аналогия и мысль о цифровых активах (криптовалютах) как «детях/аватарах». Если у человека есть потребность в отцовстве/материнстве, — он может удовлетворять ее с «тамагочи» или по-возвышеннее — создать цифровые произведения искусства, которые, как и реальные дети, сперва требуют внимания, вливаний, а потом живут своей жизнью, продолжая в себе жизнь своих «создателей», пример тому — бум невзаимозаменяемых токенов‌. И этот бум — показатель того, что деньгами может быть все, что угодно. И какой бы отталкивающей не была идея $перманента, стоит разглядеть в ней главное: если вы не токенизируете нечто и не создаёте собственную валюту, то сами оказываетесь разменной монетой.