Даже если он не прославится на весь мир и не напишет музыку к голливудским блокбастерам, в историю 22-летний Лудуб Очиров уже вошел. Это, наверно, единственный в мире незрячий композитор, работающий в кино. Его судьба — пример невероятного мужества, трудолюбия и любви к музыке. В интервью Тимофею Горшкову, музыкальному журналисту и специалисту по инклюзивной сфере, Очиров в деталях рассказывает, как шла работа над саундтреком к фильму «Слезы дракона», снятому по мотивам бурятских сказок, ни одного кадра из которого он сам никогда не видел.
— Лудуб, как в твоей жизни, жизни классического пианиста, студента Гнесинки, вообще появилось кино?
— Еще в детстве, под влиянием двоюродного брата. Он ставил мне саундтреки Ханса Циммера, Рамина Джавади и говорил: «Ты должен писать такую музыку, ты сможешь. Она будет приносить деньги, приведёт тебя к успеху». До «Слез дракона» у меня уже были небольшие проекты: я писал музыку для документального кино, для бурятских короткометражных фильмов. А потом ко мне обратилась режиссер Татьяна Мирошник. Я хорошо знаю бурятскую музыку, а фильм на национальный сюжет. Написание саундтрека заняло примерно полгода. Это была сложная, но интересная работа.
— Обычно композиторам скидывают фильм, и они, ориентируясь на визуал, пытаются что-то написать. Но у тебя другая ситуация, на визуал ты ориентироваться не можешь.
— Я написал несколько тем уже на этапе сценария. Ко мне домой приходили режиссер, монтажер и сценаристка. Мы сидели, я наигрывал эти темы: «Вот тема дракона, тема Байкала, тема любви». На самом обычном фортепиано. Без дорогих библиотек, хороших сэмплов и прочего. Мне важно, чтобы музыка хорошо звучала в самом простом исполнении, тогда с ней можно работать дальше. Они записали мне больше 200 аудиокомментариев по сценам: что происходит, как и чего. И родители помогали, рассказывали, что в кадре. Зрячему легко, пока идет сцена, он может посчитать в голове количество тактов: раз, два, три, четыре. Мне пришлось работать иначе. Пам! Герой прыгнул или упал, а я сижу с секундомером и спрашиваю родителей, через сколько секунд он падает. Ага, через десять секунд. Потом включал метроном и пытался уложить в такты эти десять секунд. Все эти вычисления я производил в голове. Было трудно. Меня очень поддержал мой друг Денис Синджар. Мы с ним ездили в Сочи на фестиваль молодежи. И в этот момент пришли правки, я писал музыку прямо в поезде и чувствовал, что уже начинаю ментально ломаться. А он мне говорит: «Представь, какое большое дело ты делаешь. Ты откроешь дорогу другим незрячим композитором». Этим он очень вдохновил меня.
— Но сочинить музыку — это только полдела. Надо еще записать.
— Когда общий эскиз готов, я сажусь за оркестровку, накладываю разные инструменты, потом переделываю, подгоняю темпы. Бывало так, что музыка заканчивалась раньше или позже кадра, и мы уже с монтажером подгоняли ее под кадр. Где-то я замедлял, где-то ускорял. Отправлял ему десятки версий одного и того же трека с на миллисекунду измененным темпом, чтобы он подставил, и все совпало. Киношники тоже герои, во-первых, они решились доверить мне эту работу, во-вторых, так со мной возились. Но оно того стоило, всем очень понравилась музыка.
— Удивительно, что в таких непростых условиях ты записал саундтрек всего за полгода.
— Я реально по 4-5 часов писал музыку. Две недели не выходил из студии, сидел, писал, писал, писал. И думал: «Господи, когда же это закончится? Я больше не могу, подохну сейчас. Все, я не могу, отваливаю спать». А потом вдруг становится интересно и просыпаешься: «О! Можно же вот так! Давай попробуем, вот так переоркестровать, здесь вот такой инструмент попробуем». Иногда ночью к тебе приходят мысли: «Опа, здесь надо ударные подчеркнуть». В битве, допустим, надо поставить какой-нибудь крэш-пам — такой звук поставить на этом акценте. Думаешь: «О, гениально». Либо: «Нет, херня какая-то». А сейчас я все это переслушиваю, и у меня две мысли. Во-первых, неужели это я написал? Во-вторых, блин, как жалко, что работа закончилась.
— Давай немножко отвлечемся от кино и поговорим о композиторском конкурсе The Metropolitan Youth Orchestra of New York, который ты выиграл в 2019-м. Это был полезный опыт? Композитору вообще нужны конкурсы?
— Нужны, конечно, главное не относиться к ним как к самоцели, не думать, что выиграешь один конкурс, и всё, будет кайф. Не будет. Надо просто светиться, показывать свою музыку, заводить контакты. Несложно же прикрепить свою pdf-ную партитурку и отправить на почту. И надо отдавать себе отчет, что композиторские конкурсы очень субъективны. Кому-то нравится такой стиль музыки, кому-то нет. Кому-то близко то, что ты пишешь, отзывается в сердце, кому-то нет.
— После этой победы не было желания уехать жить и работать в Америку?
— Да, одно время я думал поступать в Berklee College of Music. Но, мне кажется, не важно, где ты находишься. Твоя музыка ушла в интернет, кому-то понравилось, и с тобой работают. Не понравилось, ну, извини, пиши лучше. А вот если ты скрипач, пианист, певец, виолончелист, да, конечно, тогда надо все время на конкурсах выступать. Ты должен выгрызать себе место под солнцем. У меня в детстве была мечта стать концертирующим пианистом, но потом я понял, что ты становишься рабом этого графика. Круто собирать залы, зарабатывать десятки тысяч долларов, но ты уже сам себе не принадлежишь.
— Но исполнитель ты отменный. Есть видео, в котором ты за 50 секунд исполнил «Полет шмеля».
— Да, мне хотелось стать виртуозом. Но ту же Московскую консерваторию заканчивают сто гениальных пианистов, которые играют Рахманинова, Листа, Шопена. И только одному суждено выиграть конкурс Чайковского, а остальные 99 будут грустить. Это суровая история, пробиваются единицы. А главное — это только начало. Ты должен каждый концерт доказывать, что не выдохся.
С другой стороны, я могу писать музыку, и эту музыку будут играть. Это уже другой кайф, кайф именно творца. В фильме про Александра Македонского Александр говорил своему другу: «Важно лишь то, что ты успел сделать в этой жизни». И эта фраза меня как-то зацепила. Что ты успел сделать в своей жизни? что ты успел оставить после себя? Окей, да, доброе имя, что ты был хорошим человеком, родственники тебя будут помнить, но через три поколения тебя забудут. А если ты оставил что-то в целом миру и человечеству в виде музыки, в виде каких-то своих опусов, это же круто. Ты обогатил мир своим присутствием, а не просто как биологический вид пришел в этот мир, размножился и ушёл.
Одно время у меня была мысль попасть в команду Циммера. У него есть студия «Remote Control Production», в которой больше сотни композиторов. Я уж молчу, сколько там аранжировщиков, звукорежиссеров, и все это выходит под брендом «Hans Zimmer». Были мысли там поработать, но сейчас я думаю, что надо двигаться какими-то своими путями. Никто за меня мою жизнь не проживет, и никто за меня мою музыку не напишет.
