Мы уже писали о том, что многие из нас привыкли жить в окружении иллюзий, несмотря на то, что имеют мощный арсенал противодействия им. Если признать это как данность, то неразрешенным остается вопрос — почему же так происходит? Если придерживаться материалистического взгляда на мир, можно предположить, что причины логичного или нелогичного поведения или мышления таятся в сознании, которое обуславливается работой мозга. Именно странностям мышления и поведения посвящена книга «Идиотский бесценный мозг» авторства Дина Бернетта, вышедшая в издательстве «Эксмо».
Дин Бернетт — британский ученый, доктор нейронаук, а помимо того — комедийный сценарист, стендап-комик, блоггер и колумнист издания The Guardian, где он с 2012 года ведет научно-популярный и юмористический раздел о мозге. Это первая его книга, и ожидаемо, что она выросла из серии авторских заметок в прессе. Цель написания автор определяет следующим образом: «В моей книге речь пойдет о многих невероятно забавных особенностях нашего мозга и о том, как они влияют на нашу жизнь. Кроме того, я расскажу о некоторых взглядах на работу мозга, которые оказались в корне неверными. Я надеюсь, что, закончив чтение, вы почувствуете себя увереннее и станете лучше понимать, почему окружающие (или вы сами) все время так странно себя ведут, а также получите полное право скептически относиться ко всякой псевдонаучной чепухе о мозге, которая в последнее время лезет изо всех щелей». Как уже можно было убедиться ранее, проблема псевдонаучной чепухи действительно актуальна, и такая мотивация к написанию книги появляется у многих современных авторов научно-популярной литературы.
В этой книге нет подробных описаний работы мозга, она не перегружена специальными терминами. Бернетт доступным и легким языком объясняет принципы функционирования мозга на примере конкретных житейский ситуаций, особо не углубляясь в теорию. Тем самым его сочинение отличается от труда других популяризаторов науки — Тимоти Верстинена и Брэдли Войтека, о котором Дискурс писал ранее. Интересная деталь: книга о мозге зомби написана американскими авторами, но при этом демонстрирует британский подход к юмору — творить абсурд с серьезным выражением лица. Британец Бернетт, в свою очередь, шутит совершенно по-американски, разговаривая о сложных вещах простым языком, приводя шутливые примеры, в том числе, из собственного опыта: «Действительно, если что-то в вашей жизни вас очень беспокоит (например, приближение срока сдачи книги, которую вы согласились написать), вы будете много об этом думать. В итоге у вас появятся новые, требующие организации воспоминания. Тревожные мысли будут чаще попадать в сны, и в конечном счете вам регулярно станет сниться, как вы сгораете в кабинете издателя». Надо сказать, что это определенно сильная сторона книги: шутки не выглядят натужными, они уместны, соотносятся с предметом обсуждения и помогают его лучше понять.
Переводчик книги взял на себя огромный труд по комментированию некоторых фактов в книге Дина Бернетта, давая русскоязычному читателю пояснения некоторых сложных научных терминов, и ряда шуток (к примеру, указывая, что американцы отмечают 4 июля и чем знаменита гора Рашмор). Здесь, однако, не обошлось без шероховатостей: в главе о сне, например, автор пишет «Когда синхронизируется активность мозга у разных людей, это называется «Мексиканские мозговые волны”», поясняя при этом сам: «Это шутка. Пока что». Имеется ли в виду расовый стереотип относительно «сонных мексиканцев» или что-то еще — неясно: комментарии переводчика отсутствуют. Не обошлось без небольшого ляпа: в главе о страхах читаем: «Люди с арахнофобией на сознательном уровне знают, что паучок размером не больше пенса не представляет для них никакой угрозы, но не могут справиться». Пенс («pence») — это множественное число от слова пенни («penny») и употребляется исключительно с числами больше единицы. В данном случае логичнее было бы написать «не больше пенни». Однако, в целом, перевод выполнен качественно и несколько опечаток («не смешен», «берд преследования» и некоторые другие) совершенно не вредят восприятию текста.
Книга состоит из глав, объединяющих в себе до 4-5 коротких очерков, соотносящихся с функциями мозга: координация движений, обработка зрительной, слуховой, сенсорной информации, формирование эмоций, речь и взаимодействие с другими людьми, интеллект. Также автором затрагиваются отдельные аспекты нарушения работы мозга. Иллюстрацией образного языка автора может служить то место, где он говорит об эволюционировавшей структуре мозга и взаимодействии неокортекса и древнего мозга: «Итак, можно было бы рассчитывать, что древний мозг и неокортекс сработаются или хотя бы не станут мешать друг другу. Ну, хоть немного надеяться на это. Однако, если вы когда-нибудь работали под началом чрезмерно дотошного руководителя, то знаете, что это бывает ужасно непродуктивно. А когда ваш формальный начальник менее опытен, чем вы, постоянно отдает дурацкие приказания и задает глупые вопросы, работать становится еще сложнее. Именно это неокортекс постоянно творит с древним мозгом».
Книга наводит на парадоксальную мысль: мозг настолько сложен, что на данный момент не способен окончательно познать свою сущность. Но то, что мозг знает о себе — предоставляет ему возможность ошибаться. Автор развивает это положение дальше: то, что нам сейчас кажется ошибочным поведением, что порой мешает в повседневной жизни, что нелогично и на первый взгляд невыгодно — сформировало наш биологический вид, потому как в свое время было эволюционно оправданно.
Вот, к примеру, рассуждение об эволюционном значении некоторых аномалий, ощущаемых во сне: «Существует явление гипнагогического подергивания, когда, засыпая, вы вдруг резко дергаетесь. Вам кажется, будто вы внезапно откуда-то падаете и, приземлившись в кровати, вздрагаиваете. Это часто встречается у детей и постепенно с возрастом сходит на нет. Гипнагонические подергивания пытались объяснить тревогой, стрессом, нарушениями сна и так далее, но, судя по всему, в большинстве своем они возникают случайно. Некоторые теории утверждают, что мозг ошибочно принимает погружение в сон за „умирание“, поэтому пытается срочно нас разбудить. Это бессмысленно, потому что мозг сам принимает активное участие в том, чтобы мы уснули. Есть и другая теория о гипнагогических подергиваниях — это пережиток эволюции из тех времен, когда мы спали на деревьях. При внезапном наклоне у человека возникало чувство, что он сейчас упадет. Ощущение паники способствовало его пробуждению. Возможно и совершенно другое объяснение. Причина, по которой это явление чаще возникает у детей, скорее всего, заключается в том, что их мозг еще развивается, в нем устанавливаются новые связи и отлаживаются различные системы и функции».
Другой пример: объяснение, почему человеку свойственно запомнить скорее лицо, нежели чем имя другого человека: «В жестоких реалиях дикой природы что-то знакомое — это то, что вас не убило, поэтому вы можете сосредоточиться на том, что могло бы. С точки зрения эволюции мозгу имеет смысл работать именно так. Учитывая то, что лицо дает больше информации, чем имя, оно с большей вероятностью окажется «знакомым”».
Эволюция мозга — причудливое и неоднозначное явление, что, в частности, проявляется в исследованиях интеллекта, который сам по себе довольно сложен для измерения. Бернетт говорит о том, что не всегда привычные нам IQ-тесты подходят для исследования сообразительности, приводя такой пример: «Культура играет огромную роль в том, как проявляется интеллект. Майкл Коул в 1980-х привел идеальную иллюстрацию этого утверждения. Вместе со своей командой он отправился в Африку, в отдаленное племя Кпелле, относительно не подверженное влиянию современной культуры и окружающего мира. Они хотели выяснить, будет ли интеллект у людей Кпелле таким же, как и у нас, но при этом очищенным от влияния культурных факторов западной цивилизации. На первый взгляд, результаты вызвали разочарование. Люди из племени Кпелле проявляли только зачатки интеллекта и не могли решить даже элементарные головоломки, которые ребенок из развитого мира решал запросто. Даже если исследователь «нечаянно» давал подсказки, люди из племени Кпелле их не понимали. Из этого можно было сделать вывод, что их культура была недостаточно богата и не способствовала возникновению развитого интеллекта. Или что из-за какого-то каприза природы высокий уровень интеллекта для людей из племени Кпелле был недостижим. Однако суть истории в том, что один из исследователей предложил этим людям выполнить задания так, «как это сделал бы глупец», и они тут же дали «правильные» ответы.
Сами задания были построены с учетом языкового и культурного барьера и заключались в группировке предметов. Исследователи решили, что для разделения предметов на группы (инструменты, животные, каменные предметы, деревянные и т. п.) требуются абстрактное мышление и высокий уровень интеллекта. Однако люди Кпелле всегда группировали вещи, исходя из их предназначения (то, что я могу съесть; то, во что я могу одеться; то, чем я могу копать). Нам кажется, что это «глупо», но люди Кпелле, очевидно, так не считали. Они жили дарами земли и разбивали предметы на произвольные группы. Вот важный урок того, что нельзя судить людей, исходя из собственных предрассудков (и, возможно, надо лучше готовиться, прежде чем приступать к эксперименту). Кроме того, этот пример показывает, как само понятие «интеллект» сильно меняется в зависимости от окружения и общественных предрассудков». Добавить тут нечего — остается только согласиться.
Несмотря на то что название книги концентрируется на мозге и его механизмах, автор регулярно выходит за пределы черепной коробки, обращаясь к человеческому взаимодействию, — и, чем дальше читатель углубляется в книгу, чем более сложные вопросы затрагивает автор, тем яснее это проявляется. Бернетт отходит от лаконичных описаний происходящих в мозге процессов в сторону анализа поведения при межличностном и групповом взаимодействии. Например, интересны сведения о влиянии влюбленности и восприятии влюбленного человека другими: «Исследования Бартлса и Зеки показывают, что когда влюбленным, по их собственным словам, показывают фотографии их возлюбленных, у них наблюдается повышенная активность (не характерная для похоти или платонических отношений) в сети из различных мозговых структур, включающей медиальную часть островка, переднюю поясную кору, хвостатое ядро и скорлупу чечевицеобразного ядра. Кроме того, в задней части поясной извилины и миндалине активность снижалась. Заднюю часть поясной извилины часто связывают с восприятием болезненных эмоций, и логично, что присутствие вашего возлюбленного слегка ее приглушит. Миндалина обрабатывает эмоции и воспоминания, связанные по большей части с негативными явлениями, такими как страх и гнев, — и в данном случае она не активируется. Люди, состоящие в любовных отношениях, нередко выглядят более расслабленными и менее подверженными повседневным заботам, поэтому независимым наблюдателям они стабильно кажутся „самодовольными типами“. Кроме того, снижается активность в некоторых областях, включая префронтальную кору, отвечающих за логику и рациональное принятие решений».
Иными словами, социальная природа человека, заложенная в мозге, создает условия для его (мозга) постоянного развития. Будучи весьма надежно защищенным с физиологической точки зрения, мозг постоянно стремится к взаимодействию с себе подобными, с другим таким же мозгом, — и обнаруживает здесь свою незащищенность: от манипуляций, пропаганды и прочих видов брехни. Человек постоянно стремится преодолеть границы, о чем в свое время писал психолог Виктор Франкл, который видел в преодолении границ смысл человеческого существования, смысл жизни. По всей видимости, эта мысль австрийского ученого-экзистенциалиста сейчас подтверждается его коллегами в рамках науки о мозге. Мозг — самообучающаяся система не только потому, что обрабатывает полученную информацию и делает конкретные, практические выводы, но и потому, что под его воздействием носитель так строит свое поведение, чтобы обучить чему-то других носителей, даже не задумываясь об этом. Вполне возможно, что взрывное распространение виртуальной реальности, повальное замещение реально существующих вещей их имитированными аналогами, а также популярность всевозможных теорий заговора и их «безумных» носителей — это не более чем методический материал, благодаря которому мозг получает возможность чему-то научиться. Только вот чему именно — мастерскому опровержению нелогичных утверждений, выработке конструктивной эмоциональной реакции на чью-то твёрдую убежденность или возможности «мирного сосуществования» симулякра и реального объекта в картине мира? Может быть, всему вместе — однозначно пока ответить сложно. Ясно одно: после того, как найдется ответ на этот вопрос, мозг станет способен решать куда более сложные задачи, как это уже доказано всей историей его существования.
Дин Бернетт. Идиотский бесценный мозг. Перевод: Новикова М.В. — М.: ЭКСМО. 352 с.
