Естественный человеческий язык, он же божественный, он же первоязык — это та речь, набор слов и фраз для определения окружающего мира, которые, по мнению многих философов и мыслителей прошлого, должен был использовать человек, если бы его не учили одному из «искуственных» языков. По преданию раньше в мире существовал только один язык, дарованный людям богом, который потом извратили и превратили в множество диалектов, предав естественность человеческой речи.
В мире существуют как минимум две вещи, крепкая связь между которыми совершенно не очевидна для обывателя. Первая из них — это полная социальная изоляция детей, и даже не важно, случайная, когда потерянные дети растут среди животных, или принудительная, с безумцами-родителями, решившими запереть своих чад в темных комнатах без каких-либо контактов с окружающим миром. Вторая вещь — это библия, точнее, если говорить совсем конкретно, одно из библейских преданий, посвященное известной многим Вавилонской башне.
Нет, конечно же, Вавилонская башня не связана с запертыми детьми напрямую. Учитывая, что по преданию ее вообще не успели достроить, вряд ли там хотя бы кого-то запирали… разве что замуровывали в стены, но даже если такое событие и имело место, оно никак не связано с детьми и оставшимися без них семьями.
В контексте разговора о социальной изоляции детей Вавилонская башня представляет собой только одно действительно интересное значение — проявление и знаменитое исчезновение естественного первоначального человеческого языка, поделенного на сотни, если не тысячи других и полностью замещенного ими. Именно этот первоначальный человеческий язык, который некоторые еще называют божественным, пытаются определить на протяжении долгих лет. Официальные научные исследования этого вопроса проводят лишь в рамках изучения филологии, истории и религии, хотя можно ли назвать поиск языка, уступающего в своей реалистичности языку эльфов Толкина, исследованием. Но сама история знает примеры рассуждений о возможности изоляции людей с младенческого возраста с желанием все-таки лицезреть момент, когда дети заговорят на том самом, божественном псевдоязыке, недоступном современному социуму.
Нынешняя человеческая любовь к жутковатым историям, вроде статей о детях, которых родители держали в подвале много лет, или книг о похищенных насильниками девушках, также надолго запертых без контактов с людьми, никак не приоткрывает завесы тайны существования единого языка. Скорее даже, напротив, все существующие случаи можно считать отрицательными результатами опытов, протекающих в естественной среде. Обычно доступные обществу истории о социальной изоляции заканчиваются скупыми фактами о «слабом овладении навыками коммуникации и общения» даже без упоминания о, например, невербальных способах взаимосвязи с внешним миром.
Жизнь реально существовавших «маугли» также не дает достаточного количества корректной информации именно о человеческом языке, поскольку дети, которые провели свое детство среди животных, воспринимают мир так же, как они, «по-звериному», а, значит, и общаются с окружающими похоже, что доказано существованием самых разных детей, воспитанных животными: нигерийский Белло, мальчик-шимпанзе, так и не научившийся говорить, русский Ваня Юдин, щебетавший, словно настоящая птица, и, например, индиец Дин Саничар, также не умевший произносить даже самые простые слова. И эти случаи относятся только к последнему веку существования человечества, более ранние времена знают гораздо больше примеров, лишний раз доказывающих бессмысленность существовании теории о псевдоязыке.
Возможность развития языковых особенностей и исследование этого процесса в рамках отдельно взятых случаев потерянных детей никогда не могли дать полноценной картины о зарождении языка, а также невербальных способах общения человека с другими людьми или же с отдельно взятыми видами животных. Это исследование лишь помогает современным ученым установить возможности развития навыков общения в возрасте, уже характеризующимся способностью использовать язык, а также позволяет экспериментально подтвердить шанс обучения детей с умственной отсталостью, что открывает перспективы для их последующей социальной адаптации.
Кстати, пример развития языковых способностей у детей с умственной отсталостью разной степени тяжести используется теологами с целью подтвердить существование единого естественного языка человека, поскольку считается, что привычное, «стандартное» связывание слов в осмысленные предложения и тексты даются особенным детям с большим трудом, они все чаще предпочитают находить собственные формы для общения, агрессивно реагируя на отказ понимать их или принуждение к привычному для большинства способу коммуникации в обществе. Агрессивная реакция также свойственна и детям-«маугли», зачастую воспринимающим мир с настороженностью диких животных.
Но в античные времена и более позднее Средневековье к решению вопроса подходили со всей ответственностью и устраивали настоящие «научные» эксперименты, которые иногда совершенно не сочетались с правами человека. История сохранила слишком мало информации о принудительно изолированных детях, которых отлучали от общества не из личной неадекватной прихоти, а в целях развития и преобразования в лучшую сторону общества. Детские жертвы тогда считались платой за знания, которые бы позволили добиться единства с богом, с которым не удалось установить контакт другим способом. Впрочем, проблема подобных экспериментов крылась не только в этических аспектах. Современное мнение о подобных опытах доказывает, что сам взгляд на проблему был неправильным, ведь развитие языка без общения невозможно, а потому и результат всех опытов оказался отрицательным. Философы, рассуждающие о науке прошлого, утверждают, что если бы специалисты изолировали целую группу детей, оставив их всех вместе, то исследования существенно продвинулись бы, учитывая врожденные способности всех детей к легкому восприятию языка или поиску других способов общения. Но из-за моральных соображений повторение опытов прошлых веков невозможно даже на уровне наблюдения за целой группой растущих вместе малышей без присутствия взрослых.
Лингвисты представляют язык как вполне устойчивую структуру, но все же его развитие и преобразование возможно даже безо всяких к тому предпосылок и уж тем более без божественного влияния. Так, например, с 1979 года в Никарагуа, после победы революционеров, была организована школа для глухих детей, цель которой заключалось в том, чтобы научить их читать по губам и произносить слова вслух. Собственно, сама затея провалилась, но для прибывших впоследствии американских лингвистов дети, которые практически на пустом месте изобрели собственный язык для общения и игр, стали потрясающим источником информации о появлении новых языков как таковых. Впрочем, язык, на котором заговорили дети, с самого рождения лишенные слуха, вряд ли можно назвать тем самым естественным, поскольку создан он был из необходимости установить невербальный контакт в ограниченном, специально изолированном обществе, в котором изначально полностью отсутствовало понимание, но существовал тотальный контроль со стороны революционеров.
Возвращаясь к теме Вавилонской башни, эволюции языка в процессе исторического развития и самой возможности отгораживания младенца от всех остальных людей, стоит вспомнить первый зафиксированный теологический опыт, информация о котором сохранилась. Геродот, живший, кстати, до нашей эры, в своих трудах описывал правление египетского фараона Псамметиха, жившего еще в 7 веке до нашей эры, больше чем за сто лет до рождения известного философа.
Правитель выбрал двух младенцев, родившихся от простых жителей Египта, и отдал их пастуху на воспитание вместе со стадом его коз. По приказу Псамметиха, в присутствии этих детей нельзя было произносить никаких слов, так что младенцев расположили в пустой и совершенно тихой хижине, где пастух ухаживал за ними и регулярно кормил козьим молоком. Все это выполнялось лишь потому, что фараон захотел услышать первое слово детей, которое бы сорвалось с их уст после невнятного детского лепета.
Согласно легенде, желание Псамметиха исполнилось, дети в двухлетнем возрасте сказали «хлеб» на языке фригийцев. Согласно этому опыту, по словам Геродота, Псамметих установил, что фригийцы намного древнее египтян и именно их язык является самым первым языком человека. Философ записал эту легенду, услышав ее жрецов Гефеста, живущих в Мемфисе. Они же рассказали и более кровавые подробности, будто их фараон, прежде чем отдать детей на воспитание выбранным женщинам, вырезал приемным родительницам языки.
Еще одна неправдоподобная, но более поздняя история запечатлена в летописях шестнадцатого века, в котором шотландский король Яков IV, повторив эксперимент своего предшественника и желая узнать о том, какой же народ появился на земле первым, заявил, что оторванные от своих семей дети все-таки заговорили на «достаточно приличном языке древних евреев».
Идея поиска божественного начала в человеке появилась даже раньше исследований Якова IV: к опыту обратился Фридрих II, родившийся в конце двенадцатого столетия, тот, что был императором Священной Римской Империи в Средние века. Но его эксперимент ничем выдающимся не прославился — согласно хронике событий, изолированные дети умерли по неустановленным причинам, так и не заговорив, и Фридрих II не побоялся признать этот факт и запечатлеть результат в хронике, не придумывая никаких дополнительных легенд.
В качестве более интересной личности можно привести Раймунда де Сабунде, изучавшего искусство, медицину и, конечно же, теологию. Его основной целью было удаление из общественной мысли существующих противоречий между природой и религией, в частности, библией. Книгу природы Раймунд де Сабунде называл таким же божественным откровением, как главное писание христиан, при этом он утверждал, что сама библия не является единственным верным источником истины, за что его работы на долгое время попали в список запрещенных книг.
Размышления Раймунда де Сабунде, касающиеся поиска все того же естественного языка человека, описал в своей работе Мишель де Монтень, выделив целую главу под названием «Апология Раймунда Сабундского». Учитывая здравый и ум этого автора, прославившегося своим скептицизмом, мнение Сабунде заслуживает особого внимания — для его современников эти идеи были весьма актуальны, хоть и противоречивы даже по меркам прошлого времени. Именно этот мыслитесь, поддерживая божественное природное начало, сам же внес раскол в определение природы и бога.
По мнению Раймунда де Сабунде, язык вовсе не был дан человеку природой, и все общество могло бы обойтись без этой человеческой функции, если бы не щедрый божественный дар — способность в звуковом виде выражать не только эмоции, но и конкретные мысли. Описание увиденного или додуманного по мнению мыслителя не являлось первоначальной человеческой характеристикой, необходимой для жизни. Противником этих мыслей стал сам Мишель де Монтень, высказывающийся, что в случае взросления детей в полном одиночестве, они бы совместным трудом все-таки нашли бы какие-то слова, помогающие им в выражении собственных идей. Подтверждал он это тем фактом, что животные, привыкшие жить бок о бок с человеком, вполне осмысленно реагируют на его речь и даже отвечают, пусть и невербальными способами, на некоторые привычные фразы. Да и учитывая тот факт, что Раймунд де Сабунде даже в появлении новых листьев на деревьях видел божественное начало, верить в его взгляд на существование языка исключительно по прихоти бога не стоит.
Но предсказать язык, на котором смогли бы заговорить изолированные дети, Монтень все же не смог, а проводить жестокий и бесчеловечный на его взгляд эксперимент не стал или же просто не нашел возможности все-таки осуществить подобное, оставив вопрос о все-таки возможном, на его взгляд, существовании божественного языка без конкретного ответа, лишь с размытыми философскими размышлениями, максимально подробно описанными в авторском трактате.
Таким образом, ни природную необходимость использования языка, ни божественную способность мыслители доказать не смогли.
Современные ученые, не имеющие шанса провести собственное исследование, все еще интересуются темой изолированных детей и их последующим восстановлением. Так, например, история Джини Уайли, одичавшего ребенка, вызвала интерес специалистов самых разных сфер, начиная от психологов и заканчивая лингвистами. Последняя категория ученых особенно интересовалась именно процессом изучения девочкой английского языка, который та все-таки освоила, хоть и в очень примитивной форме. О божественном проявлении речи сказать здесь никто и не пытался, но вот сам процесс обучения оказался достаточно информативным для наблюдения.
Впрочем, случай с этой девочкой еще можно назвать вполне оптимистичным, поскольку обычно обучение речи детям, ранее незнакомым с подобным феноменом, дается очень тяжело. Примером этого может послужить Виктор из Аверона, найденный в восемнадцатом веке и ставший интересным историческим примером социальной адаптации (или, вернее, ее полным отсутствием) ранее оторванных от общества людей.
Справедливости ради упомянуть нужно и тот факт, что в случае полного ограничения возможности полноценного развития, дети не просто не умеют говорить и пары слов, но еще им приходиться объяснять, как ходить, есть и даже носить солнцезащитные очки, потому что яркие лучи после долгого нахождения в темных комнатах представляют собой настоящую опасность для незащищенных глаз.
О каком уж появлении или возрождении языка можно говорить в случае, когда ребенок не похож на здорового человека и даже иногда не может самостоятельно передвигаться. Полная изоляция не только от общества, но еще и от, например, солнечного света, а также отсутствие возможности активно передвигаться влияют не только на знание языка и восприятие мира, но еще и на физическое развитие организма, не просто отбрасывая его в раннее детство, но еще и полностью уродуя, не давай возможности развиваться правильно. И если спустя долгое время обучения подобного индивиду удается привить понимание речи, хотя бы как термина, и умение выражать свои мысли набором слов, само сознание все так же остается детским, запертым и неразвитым, так же печально обстоит ситуация с существованием и самого тела, которому необходима медицинская поддержка и постоянные наблюдения специалистов. Оптимисты предполагают, что, возможно, такие люди, как и другие ограниченные личности, неспособные идти на привычный всему обществу социальный контакт, мыслят именно тем самым «божественным» языком и потому с таким трудом выражают свои мысли обычными человеческими словами, но подобные догадки на фоне развития науки и продвижении в изучении психологии человека звучат уж слишком наивно.
Неспособность людей, наделенных властью, справиться с собственным безумием и избавиться от навязчивых идей в рамках лингво-теологических исследований, лишь привела к появлению нескольких дополнительных жертв во всей кровавой истории человечества и доказала, что метод изоляции вовсе не является действенным и информативным способом получения информации. Учитывая особую важность морального аспекта любых действий в современной науке, ученым наверняка придется найти другой вариант проведения опытов в случае, если они захотят разгадать загадку существования или же отсутствия биологического языка всего человеческого рода, которая могла бы стать весомым доказательством в руках религиозных фанатиков.
P. S. В современной лингвистике существует понятие «естественный язык», наравне с языком «мертвым» или «искусственным». К первой группе относятся те языки, что сформировались в отдельных группах социума и активно используются в настоящее время, ко второй — языки, ныне вышедшие из употребления, к искусственным — языки программирования и прочие варианты оптимизации информации.
В рамках теологических исследований ранее лингвистические термины не использовались, поэтому «естественный язык» в контексте статьи нужно воспринимать именно как природный дар, посланный человечеству богом сразу после создания.
