«Стихи против насилия». Антология антиавторитарной поэзии от Пушкина до иноагентов

В России поэтов преследуют, судят и пытают за честные и свободные стихи. На протяжении всей истории страны из-за антиавторитарных и антивоенных произведений авторов репрессировали, ссылали и казнили. Неподцензурные стихи против насилия и самовластья — от Пушкина до сегодняшних поэтов-иноагентов — самиздат собирает в антологии русскоязычной поэзии разных эпох, чтобы поддержать всех, кто не боится говорить правду.

Гавриил Державин «Властителям и судиям»

Восстал всевышний бог, да судит
Земных богов во сонме их;
Доколе, рек, доколь вам будет
Щадить неправедных и злых? Ваш долг есть: сохранять законы,
На лица сильных не взирать,
Без помощи, без обороны
Сирот и вдов не оставлять.
Ваш долг: спасать от бед невинных,
Несчастливым подать покров;
От сильных защищать бессильных,
Исторгнуть бедных из оков.
Не внемлют! видят — и не знают!
Покрыты мздою очеса:
Злодействы землю потрясают,
Неправда зыблет небеса.
Цари! Я мнил, вы боги властны,
Никто над вами не судья,
Но вы, как я подобно, страстны,
И так же смертны, как и я.
И вы подобно так падете,
Как с древ увядший лист падет!
И вы подобно так умрете,
Как ваш последний раб умрет! Воскресни, боже! боже правых
И их молению внемли:
Приди, суди, карай лукавых,
И будь един царем земли!

1780

Кондратий Рылеев «К временщику», отрывок

Когда во мне, когда нет доблестей прямых,
Что пользы в сане мне и в почестях моих?
Не сан, не род — одни достоинства почтенны;
Сеян! и самые цари без них — презренны,
И в Цицероне мной не консул — сам он чтим
За то, что им спасен от Катилины Рим...
О муж, достойный муж! почто не можешь, снова
Родившись, согражда́н спасти от рока злого?
Тиран, вострепещи! родиться может он.
Иль Кассий, или Брут, иль враг царей Катон!
О, как на лире я потщусь того прославить,
Отечество мое кто от тебя избавит!
Под лицемерием ты мыслишь, может быть,
От взора общего причины зла укрыть...
Не зная о своем ужасном положеньи,
Ты заблуждаешься в несчастном ослепленьи,
Как ни притворствуешь и как ты ни хитришь,
По свойства злобные души не утаишь.
Твои дела тебя изобличат народу;
Познает он — что ты стеснил его свободу,
Налогом тягостным довел до нищеты,
Селения лишил их прежней красоты...
Тогда вострепещи, о временщик надменный!
Народ тиранствами ужасен разъяренный!
Но если злобный рок, злодея полюбя,
От справедливой мзды и сохранит тебя,
Всё трепещи, тиран! За зло и вероломство
Тебе свой приговор произнесет потомство!

1820

Кондратий Рылеев «Гражданин»

Я ль буду в роковое время
Позорить гражданина сан
И подражать тебе, изнеженное племя
Переродившихся славян?
Нет, неспособен я в объятьях сладострастья,
В постыдной праздности влачить свой век младой
И изнывать кипящею душой
Под тяжким игом самовластья.
Пусть юноши, своей не разгадав судьбы,
Постигнуть не хотят предназначенье века
И не готовятся для будущей борьбы
За угнетенную свободу человека.
Пусть с хладною душой бросают хладный взор
На бедствия своей отчизны,
И не читают в них грядущий свой позор
И справедливые потомков укоризны.
Они раскаются, когда народ, восстав,
Застанет их в объятьях праздной неги
И, в бурном мятеже ища свободных прав,
В них не найдет ни Брута, ни Риеги.

1824

Александр Пушкин «Из Пиндемонти»

Не дорого ценю я громкие права,
От коих не одна кружится голова.
Я не ропщу о том, что отказали боги
Мне в сладкой участи оспоривать налоги
Или мешать царям друг с другом воевать;
И мало горя мне, свободно ли печать
Морочит олухов, иль чуткая цензура
В журнальных замыслах стесняет балагура.
Все это, видите ль, слова, слова, слова
Иные, лучшие, мне дороги права;
Иная, лучшая, потребна мне свобода:
Зависеть от царя, зависеть от народа —
Не все ли нам равно? Бог с ними.
Никому
Отчета не давать, себе лишь самому
Служить и угождать; для власти, для ливреи
Не гнуть ни совести, ни помыслов, ни шеи;
По прихоти своей скитаться здесь и там,
Дивясь божественным природы красотам,
И пред созданьями искусств и вдохновенья
Трепеща радостно в восторгах умиленья.
Вот счастье! вот права…

1836

Михаил Лермонтов отрывок из «Смерти поэта»

А вы, надменные потомки
Известной подлостью прославленных отцов,
Пятою рабскою поправшие обломки
Игрою счастия обиженных родов!
Вы, жадною толпой стоящие у трона,
Свободы, Гения и Славы палачи!
Таитесь вы под сению закона,
Пред вами суд и правда — всё молчи!..
Но есть и божий суд, наперсники разврата!
Есть грозный суд: он ждет;
Он не доступен звону злата,
И мысли, и дела он знает наперед.
Тогда напрасно вы прибегнете к злословью:
Оно вам не поможет вновь,
И вы не смоете всей вашей черной кровью
Поэта праведную кровь!

1837

Федор Тютчев «Куда сомнителен»

Куда сомнителен мне твой,
Святая Русь, прогресс житейский!
Была крестьянской ты избой —
Теперь ты сделалась лакейской.

1857

Николай Некрасов «Страшный год»

Страшный год! Газетное витийство
И резня, проклятая резня!
Впечатленья крови и убийства,
Вы вконец измучили меня! 

О, любовь! — где все твои усилья
Разум! — где плоды твоих трудов?
Жадный пир злодейства и насилья,
Торжество картечи и штыков!

Этот год готовит и для внуков
Семена раздора и войны.
В мире нет святых и кротких звуков,
Нет любви, свободы, тишины!

Где вражда, где трусость роковая,
Мстящая — купаются в крови,
Стон стоит над миром не смолкая;
Только ты, поэзия святая,
Ты молчишь, дочь счастья и любви!

Голос твой, увы, бессилен ныне!
Сгибнет он, ненужный никому,
Как цветок, потерянный в пустыне,
Как звезда, упавшая во тьму.

Прочь, о, прочь! сомненья роковые,
Как прийти могли вы на уста?
Верю, есть еще сердца живые,
Для кого поэзия свята.

Но гремел, когда они родились,
Тот же гром, ручьями кровь лила;
Эти души кроткие смутились
И, как птицы в бурю, притаились
В ожиданьи света и тепла.

1872

Семен Надсон «Друг мой, брат мой»

Друг мой, брат мой, усталый, страдающий брат,
Кто б ты ни был, не падай душой.
Пусть неправда и зло полновластно царят
Над омытой слезами землей,
Пусть разбит и поруган святой идеал
И струится невинная кровь, —
Верь: настанет пора — и погибнет Ваал,
И вернется на землю любовь!

Не в терновом венце, не под гнетом цепей,
Не с крестом на согбенных плечах, —
В мир придет она в силе и славе своей,
С ярким светочем счастья в руках.
И не будет на свете ни слез, ни вражды,
Ни бескрестных могил, ни рабов,
Ни нужды, беспросветной, мертвящей нужды,
Ни меча, ни позорных столбов!

О мой друг! Не мечта этот светлый приход,
Не пустая надежда одна:
Оглянись, — зло вокруг чересчур уж гнетет,
Ночь вокруг чересчур уж темна!
Мир устанет от мук, захлебнется в крови,
Утомится безумной борьбой —
И поднимет к любви, к беззаветной любви,
Очи, полные скорбной мольбой!..

1880

Валерий Брюсов «Ты должен быть…»

Ты должен быть гордым, как знамя;
Ты должен быть острым, как меч;
Как Данту, подземное пламя
Должно тебе щеки обжечь.

Всего будь холодный свидетель,
На все устремляя свой взор.
Да будет твоя добродетель -
Готовность войти на костер.

Быть может, всё в жизни лишь средство
Для ярко-певучих стихов,
И ты с беспечального детства
Ищи сочетания слов.

В минуты любовных объятий
К бесстрастью себя приневоль,
И в час беспощадных распятий
Прославь исступленную боль.

В снах утра и в бездне вечерней
Лови, что шепнет тебе Рок,
И помни: от века из терний
Поэта заветный венок!

1907

Константин Бальмонт «Наш царь»

Наш царь — Мукден, наш царь — Цусима,
Наш царь — кровавое пятно,
Зловонье пороха и дыма,
В котором разуму — темно.

Наш царь — убожество слепое,
Тюрьма и кнут, подсуд, расстрел,
Царь-висельник, тем низкий вдвое,
Что обещал, но дать не смел.

Он трус, он чувствует с запинкой,
Но будет, — час расплаты ждет.
Кто начал царствовать — Ходынкой,
Тот кончит — встав на эшафот.

1907

Максимилиан Волошин «Газеты»

Я пробегаю жадным взглядом
Вестей горючих письмена,
Чтоб душу, влажную от сна,
С утра ожечь ползучим ядом.

В строках кровавого листа
Кишат смертельные трихины,
Проникновенны, лезвиины,
Неистребимы, как мечта.

Бродила мщенья, дрожжи гнева,
Вникают в мысль, гниют в сердцах,
Туманят дух, цветут в бойцах
Огнями дьявольского сева.

Ложь заволакивает мозг
Тягучей дрёмой хлороформа
И зыбкой полуправды форма
Течёт и лепится, как воск.

И, гнилостной пронизан дрожью,
Томлюсь и чувствую в тиши,
Как, обезболенному ложью,
Мне вырезают часть души.

Не знать, не слышать и не видеть…
Застыть, как соль… уйти в снега…
Дозволь не разлюбить врага
И брата не возненавидеть!

1915

Марина Цветаева «Я знаю правду!»

Я знаю правду! Все прежние правды — прочь!
Не надо людям с людьми на земле бороться.
Смотрите: вечер, смотрите: уж скоро ночь.
О чем — поэты, любовники, полководцы?
Уж ветер стелется, уже земля в росе,
Уж скоро звездная в небе застынет вьюга,
И под землею скоро уснем мы все,
Кто на земле не давали уснуть друг другу.

1915

Владимир Маяковский «К ответу!»

Гремит и гремит войны барабан.
Зовет железо в живых втыкать.
Из каждой страны
за рабом раба
бросают на сталь штыка.
За что?
Дрожит земля
голодна,
раздета.
Выпарили человечество кровавой баней
только для того,
чтоб кто-то
где-то
разжился Албанией.
Сцепилась злость человечьих свор,
падает на мир за ударом удар
только для того,
чтоб бесплатно
Босфор
проходили чьи-то суда.
Скоро
у мира
не останется неполоманного ребра.
И душу вытащат.
И растопчут там ее
только для того,
чтоб кто-то
к рукам прибрал
Месопотамию.
Во имя чего
сапог
землю растаптывает скрипящ и груб?
Кто над небом боев —
свобода?
бог?
Рубль!
Когда же встанешь во весь свой рост,
ты,
отдающий жизнь свою им?
Когда же в лицо им бросишь вопрос:
за что воюем?

1917

Александр Вертинский «То, что я должен сказать»

Я не знаю, зачем и кому это нужно,
Кто послал их на смерть недрожавшей рукой,
Только так беспощадно, так зло и ненужно
Опустили их в Вечный Покой!

Осторожные зрители молча кутались в шубы,
И какая-то женщина с искаженным лицом
Целовала покойника в посиневшие губы
И швырнула в священника обручальным кольцом.

Закидали их елками, замесили их грязью
И пошли по домам — под шумок толковать,
Что пора положить бы уж конец безобразью,
Что и так уже скоро, мол, мы начнем голодать.

И никто не додумался просто стать на колени
И сказать этим мальчикам, что в бездарной стране
Даже светлые подвиги — это только ступени
В бесконечные пропасти — к недоступной Весне!

1917

Велимир Хлебников «Где волк воскликнул кровью»

Где волк воскликнул кровью:
Эй! я юноши тело ем,
Там скажет мать «дала сынов я» —
Мы старцы, рассудим, что делаем.
Правда, что юноши стали дешевле?
Дешевле земли, бочки воды и телеги углей?
Ты, женщина в белом, косящая стебли,
Мышцами смуглая, в работе наглей.
«Мертвые юноши! Мертвые юноши!»
По площадям плещется стон городов.
Не так ли разносчик сорок и дроздов,
— Их перья на шляпу свою нашей.
Кто книжечку издал: — «песни последних оленей»
Висит, рядом с серебряной шкуркою зайца,
Продетый кольцом за колени
Там, где сметана, мясо и яйца.
Падают брянские, растут у Манташева.
Нет уже юноши, нет уже нашего
Черноглазого короля беседы за ужином.
Поймите он дорог поймите он нужен нам.

1919 (?)

Андрей Платонов «Фронт»

Артиллерийский звон колокольный
В стены набатом гудит.
Башни взлетают, дворцы загораются,
Пыль кирпичей в облаках.
В город расплавленный молот опущен,
Брызгает пламенем камень домов.
Трупами люди мостят переправу,
Падает к братьям брат на штыки.
Дрогнуло вздохом зарево в взрыве,
Комом свинцовым запущена смерть…
Гневный поток размывает дороги –
Пушки, колеса, лошади – мы…
Выгнула спину крепость – плотина,
Дышит гранит, как живой.
Трубы без дыма отрублены в небе,
Будто слепые глаза.
Но целы машины под цинковой крышей,
И слушают чутко станки…
Лопнет плотина под силой напора
(Разве ей скажет кто: стоп?).
Сжатая мощь водопадом сорвется,
Смоет, сравняет трупов бугры,
Люди грудь с грудью к трупам сойдутся,
Брат не нанижет брата на штык…
Долго идем мы, не видим друг друга,
Стены кругом нас и камень в душе;
Но мы заложили пуды динамита
В камень, в гранит, под бетон.
Брата родного мы в жертву отдали,
Шнур поджигали живою свечой.
Но мы пустили под облако пылью
Стену и душу сухую врага…
Человек человеку навстречу
По крови шагает, шагает века.

1920

Сергей Есенин из поэмы «Анна Снегина»

Владислав Ходасевич «Мне б не хотелось быть убитым» 

Георгий Иванов «Иду — и думаю о разном»

Иду — и думаю о разном,
Плету на гроб себе венок,
И в этом мире безобразном
Благообразно одинок.

Но слышу вдруг: война, идея,
Последний бой, двадцатый век.
И вспоминаю, холодея,
Что я уже не человек,

А судорога идиота,
Природой созданная зря —
«Урра!» из пасти патриота,
«Долой!» из глотки бунтаря.

1925

Борис Поплавский «Под тяжестью белых побед»

Под тяжестью белых побед
Больной полководец
Склонился лицом на железо
Молчит ощущая холод
Нагим колоссальным лбом
И снится ему могила
Холодный торжественный мрамор
Где скрестив разбитые руки
Опустив огромные веки
Он лежит тяжелый и чистый
Изменивший в последний час
И непрестанно и тихо
На большой глубине
Текут колоссальные реки:
Там солнце блестит
И тонут закаты
И всё безвозвратно
И всё забыто

1920/30

Анна Ахматова из поэмы «Реквием»

Показать бы тебе, насмешнице
И любимице всех друзей,
Царскосельской веселой грешнице,
Что случилось с жизнью твоей.
Как трехсотая, с передачею,
Под Крестами будешь стоять
И своей слезою горячею
Новогодний лед прожигать.
Там тюремный тополь качается,
И ни звука. А сколько там
Неповинных жизней кончается…

1935–1940

Ян Сатуновский «Мама, мама»

Мама, мама,
когда мы будем дома?
Когда мы увидим
наш дорогой плебейский двор
и услышим
соседей наших разговор:

— Боже, мы так боялись,
мы так бежали,
а вы?
— А мы жили в Андижане,
а вы?
– А мы в Сибири,
а вы?
— А нас убили.

Мама,
так хочется уже быть дома,
чтоб всё, что было, прошло
и чтоб всё было хорошо.

1941

Иван Тхоржевский «Легкой жизни…»

Легкой жизни я просил у Бога:
Посмотри, как мрачно всё кругом.
Бог ответил: подожди немного,
Ты меня попросишь о другом.

Вот уже кончается дорога,
С каждым годом тоньше жизни нить —
Легкой жизни я просил у Бога,
Легкой смерти надо бы просить.

19??

Арсений Тарковский «Немецкий автоматчик»

Немецкий автоматчик подстрелит на дороге,
Осколком ли фугаски перешибут мне ноги,

В живот ли пулю влепит эсесовец-мальчишка,
Но все равно мне будет на этом фронте крышка.

И буду я разутый, без имени и славы
Замерзшими глазами смотреть на снег кровавый.

1942

Юлия Друнина «Я только раз видала рукопашный»

Я только раз видала рукопашный,
Раз наяву. И тысячу — во сне.
Кто говорит, что на войне не страшно,
Тот ничего не знает о войне.

1943

Юрий Чумаков «Войны мне не забыть»

Войны мне не забыть. Года летят назад,
Но все передо мной, как день вчерашний,
И длинных мертвецов окостенелый ряд,
И низких танков скошенные башни.

Тревожно мне. По вечерам чадят
Над городом туч тлеющих лохмотья,
И сучьями разодранный закат
Багровою сочится плотью.

1943-1945

Борис Чичибабин «Кончусь, останусь»

Кончусь, останусь жив ли, —
чем зарастет провал?
В Игоревом Путивле
выгорела трава.

Школьные коридоры —
тихие, не звенят...
Красные помидоры
кушайте без меня.

Как я дожил до прозы
с горькою головой?
Вечером на допросы
водит меня конвой.

Лестницы, коридоры,
хитрые письмена...
Красные помидоры
кушайте без меня.

1946

Наум Коржавин «Наивность», отрывок

Наивность!
Хватит умиленья!
Она совсем не благодать.
Наивность может быть от лени,
От нежеланья понимать.

От равнодушия к потерям.
К любви... А это тоже лень.
Куда спокойней раз поверить,
Чем жить и мыслить каждый день.

Так бойтесь тех, в ком дух железный,
Кто преградил сомненьям путь.
В чьем сердце страх увидеть бездну
Сильней, чем страх в нее шагнуть.
Таким ничто печальный опыт.
Их лозунг — «вера, как гранит!»
Такой весь мир в крови утопит,
Но только цельность сохранит.
Он духом нищ, но в нем —- идея,
Высокий долг вести вперед.
Ведет!
Не может... Не умеет...
Куда — не знает... Но ведёт.
Он даже сам не различает,
Где в нем корысть, а где — любовь.
Пусть так.
Но это не смягчает
Вины за пролитую кровь.

1963

Владимир Высоцкий «Так оно и есть»

Так оно и есть —
Словно встарь, словно встарь:
Если шел вразрез —
На фонарь, на фонарь,
Если воровал —
Значит, сел, значит, сел,
Если много знал —
Под расстрел, под расстрел!

Думал я — наконец не увижу я скоро
Лагерей, лагерей, —
Но попал в этот пыльный расплывчатый город
Без людей, без людей.
Бродят толпы людей, на людей непохожих,
Равнодушных, слепых, —
Я заглядывал в черные лица прохожих —
Ни своих, ни чужих.

Так зачем проклинал свою горькую долю?
Видно, зря, видно, зря!
Так зачем я так долго стремился на волю
В лагерях, в лагерях?!
Бродят толпы людей, на людей непохожих,
Равнодушных, слепых, —
Я заглядывал в черные лица прохожих —
Ни своих, ни чужих.

Так оно и есть —
Словно встарь, словно встарь:
Если шел вразрез —
На фонарь, на фонарь,
Если воровал —
Значит, сел, значит, сел,
Если много знал —
Под расстрел, под расстрел!

1964

Варлам Шаламов «Меня застрелят на границе»

Меня застрелят на границе,
Границе совести моей,
И кровь моя зальет страницы,
Что так тревожили друзей.

Когда теряется дорога
Среди щетинящихся гор,
Друзья прощают слишком много,
Выносят мягкий приговор.

Но есть посты сторожевые
На службе собственной мечты,
Они следят сквозь вековые
Ущербы, боли и тщеты.

Когда в смятенье малодушном
Я к страшной зоне подойду,
Они прицелятся послушно,
Пока у них я на виду.

Когда войду в такую зону
Уж не моей — чужой страны,
Они поступят по закону,
Закону нашей стороны.

И чтоб короче были муки,
Чтоб умереть наверняка,
Я отдан в собственные руки,
Как в руки лучшего стрелка.

1967

Иосиф Бродский отрывок из «Генералу Z»

Генерал! Вы знаете, я не трус.
Выньте досье, наведите справки.
К пуле я безразличен. Плюс
я не боюсь ни врага, ни ставки.
Пусть мне прилепят бубновый туз
между лопаток — прошу отставки!

Я не хочу умирать из-за
двух или трех королей, которых
я вообще не видал в глаза
(дело не в шорах, но в пыльных шторах).
Впрочем, и жить за них тоже мне
неохота. Вдвойне.

Генерал! Мне все надоело. Мне
скучен крестовый поход. Мне скучен
вид застывших в моем окне
гор, перелесков, речных излучин.
Плохо, ежели мир вовне
изучен тем, кто внутри измучен.

Генерал! Я не думаю, что ряды
ваши покинув, я их ослаблю.
В этом не будет большой беды:
я не солист, но я чужд ансамблю.
Вынув мундштук из своей дуды,
жгу свой мундир и ломаю саблю.

1968

Роберт Рождественский «Баллада о маленьком человеке»

На Земле
безжалостно маленькой
жил да был человек маленький.
У него была служба маленькая.
И маленький очень портфель.
Получал он зарплату маленькую…
И однажды —
прекрасным утром —
постучалась к нему в окошко
Небольшая,
Казалось,
Война…
Автомат ему выдали маленький.
Сапоги ему выдали маленькие.
Каску выдали маленькую
и маленькую —
по размерам —
Шинель.
…А когда он упал —
некрасиво, неправильно,
в атакующем крике вывернув рот,
то на всей земле
не хватило мрамора,
чтобы вырубить парня
в полный рост!

1969

Иван Елагин «Амнистия»

Ещё жив человек,
Расстрелявший отца моего
Летом в Киеве, в тридцать восьмом.

Вероятно, на пенсию вышел.
Живёт на покое
И дело привычное бросил.

Ну, а если он умер —
Наверное, жив человек,
Что пред самым расстрелом
Толстой
Проволокою
Закручивал
Руки
Отцу моему
За спиной.

Верно, тоже на пенсию вышел.

А если он умер,
То, наверное, жив человек,
Что пытал на допросах отца.

Этот, верно, на очень хорошую пенсию вышел.

Может быть, конвоир ещё жив,
Что отца выводил на расстрел.

Если б я захотел,
Я на родину мог бы вернуться.

Я слышал,
Что все эти люди
Простили меня.

1970

Евгений Евтушенко «Так дальше жить нельзя»

Так дальше жить нельзя
Когда страна почти пошла с откоса,
зубами мы вцепились ей в колеса
и поняли,
её затормозя:
«Так дальше жить нельзя!»
Есть пик позора в нравственной продаже.
Нельзя в борделе вешать образа.
Жизнь
только так и продолжалась дальше -
с великого:
«Так дальше жить нельзя!»

1988

Егор Летов «Солдатами не рождаются»

Свято место не бывает в пустоте.
Лишним телом заложили котлован.
Красной тряпкой обернули катафалк.
Бравой песней заглушили злое горе;

Свято место не бывает без врага.
Полированным прикладом — наугад.
В непростреленной шинели — напролом.
Бравым маршем заглушив зубовный скрежет;

Ведь солдатами не рождаются,
Солдатами умирают.

Свято место не бывает в чистоте.
Смрадным ветром затопили берега.
Гнойным прахом напитали чернозем.
Табаком закоротив хмельные ноздри;

Ведь солдатами не рождаются,
Солдатами умирают.

Свято место не бывает без греха.
Закуси девичьим криком. Благодать!
Пригубить медовой браги. Поблевать.
Красным флагом утерев густые слезы;

Ведь солдатами не рождаются,
Солдатами умирают.

1989

Игорь Иртеньев «Всё отлично!»

Отличные парни отличной страны
Недавно вернулись с отличной войны,
В отличье от целого ряда парней,
Которые так и остались на ней.

Отлично их встретил отличный народ,
Который в стране той отлично живет,
Отличных больниц понастроил для них,
Где коек больничных — одна на двоих.

Отличным врачам поручил их лечить,
Что руки не могут от ног отличить.
Отлично остаться живым на войне,
Но выжить в больнице — отлично вдвойне.

Отличных наград для героев отлил,
Отличных оград для приличных могил,
А кто не успел долететь до небес —
Отличные пенсии выдал собес.

Отлично, когда на глазах пелена,
Привычно наличье публичного сна.
Неужто не взвоем от личной вины,
Отличные люди отличной страны?

1989

Артур Ефремов «Козлиная баллада»

Не беда, что мне не хватает слов
Чтобы петь о простом и понятном,
Я мемекаю в стаде неприметных козлов,
Не привыкших, чтобы речь была внятной.

Я мемекаю в стенах, где волчий закон,
А грехи отпускают до срока.
Где шаги в чёрный ход, казалось бы — моветон,
Но в парадный по-прежнему — боком.
Там деревья, как психи, бережно держат
В руках чучела райских птиц
И роняют свои восковые плоды
С пьедестала не попавших в историю лиц.
Стражник, закованный в цинковый панцирь,
Неизвестно кого от чего стережет,
А ветер, когда он есть, гонит
По площадям запах козлиных бород.

Вдоль забора тянутся тернии к звёздам,
Утро — с левой ноги под звуки команд.
Найти своё место в витрине с пушечным мясом —
Это непросто, нужен талант.
Стать козлом, а значит, продать свою шкуру
Сверх установленных цен,
А взамен общественный реверанс или даже
Правительственный книксен.
Сапоги на копыта, колпак на рога,
К лобной кости — кокарду гвоздями.
Нам не нужен мессия, мы ищем врага
Или тех, кто сегодня не с нами.
Мемуары — потомкам, а в вишнёвом саду
Зреют почки, беременные серой шерстью,
За колонной — колонна, нас снова ведут
По маршрутам факельных шествий.

А насколько я вправе не глазеть в кинескоп,
Не выписывать модную прессу?
Что увижу, коль выйду на улицу, чтоб
Ощутить неизбежность прогресса?
А насколько я вправе повернуться спиной
И не стать долгожданной мишенью
Для незрячих стрелков за зубчатой стеной,
Ослеплённых идеей отмщенья

За безвинных и утонувших в вине,
За растерзанных грифом секретным,
За почивших в бронзе и вечном огне,
За всех серых и неприметных?
Только мне, как всегда, не хватает слов
И ума, чтоб во всём разобраться.
Я мемекаю что-то во славу сынов чересчур неприметного братства.

1989

Игорь Губерман «На собственном горбу»

На собственном горбу и на чужом
я вынянчил понятие простое:
бессмысленно идти на танк с ножом,
но если очень хочется, то стоит.

1992 (?)

Павел Грушко «Сегодня там война»

Был к морю этот город пришвартован,
дома дымили в нём, как корабли,
и в сумерках казалось, что готов он,
отчалить от приевшейся земли.

Здесь вкусный воздух, остаёмся — ладно?
Цикадами зашелестела мгла,
когда — за рубль — старинная веранда
с откоса нас к созвездьям понесла…

Твой шёлковый затылок, как бельчонок,
устало на моей ладони спит,
и в лунной полумгле так явен стыд
твоих насторожённых плеч точёных.

То мятою пахнёт, то сонным сеном,
в ногах горячим тестом пухнет кот.
И рядом — тихим зверем сокровенным —
клекочущий прибой в ночи живёт…

Невесть, зачем, в два года раз, не чаще, —
та ночь всё ставит на свои места:
в её небытии — всё настояще,
и ты в ней так тревожна и чиста.

Сегодня там война, и плачут дети,
и город тот в страданьях изнемог.
И кажется, что не было на свете
твоих, в меня вплетающихся ног…

1992

Олег Григорьев «Танки»

Писал японские танки
О небе, о детстве счастливом.
Прошли под окошком танки
Прямо по вишням и сливам.
Когда громыхают танки,
Не звучат японские танки.

1992

Александр Литвинов «Эх, сума»

Боже мой, такой молодой — слепой,
Такой молодой — с клюкой...
Боже мой, идет молодой с войны,
Идет ко мне — за мной…

Чур меня. «А я тебе старший брат,
А я тебе близкий друг».
Поздно, брат, у нас вчера тоже был бой,
И я уже — глянь, без рук…

Эх, сума моя, сума,
Грибоедов — «…от ума»,
Через красные снега преподал
Не научную беду —
Огнестрельную дуду,
На которой пастушок наиграл
Бал.

Хочешь — ступай себе,
А хочешь — садись к костру,
У тебя шинель ко кресту,
У меня голова в петле.

Среди нас был один герой,
На таком же кресте без вины,
Остальные все идут с войны,
Не найдут себе дороги домой.

И все такие, как и ты, урод,
Распахнули для дыр сердца.
Потому у нас и нет лица,
Потому и два шага вперед,
Потому и пастушок с дудой,
Потому и санитар с иглой…

Боже мой...
Ведь эдак скоро снова нам в бой…

Эх, сума моя, сума,
Во дворе дурман-трава,
Поутру на траву Дра проронил
Дом без окон, без дверей —
Горница полна блядей,
Без которых Дра бы жил-ворожил…

Эх, сума моя, сума,
Грибоедов — «…от ума»,
А в тумане черепа-терема...
Тем, которым не беда
Огнестрельная дуда,
На которой пастушок наиграл
Бал.

1995

Юнна Мориц «Античное блям»

Сына прекрасно родить, чтобы в танке сгорел за свободные, блям, их таланты,
за страшную их красоту, писанину фигни философской, за пафос и пифос,
за их озарения, блям, по части кампаний военных, трофеев и пленных,
зажариться в танке — за нефть и за банки, за скотские пьянки элиты,
за, блям, их оргазмы, фантазмы, харизмы, маразмы, туризмы — полечь на гражданке,

о, счастье, об этом я круглые сутки мечтала еще в эсэсэре!
Дитя, торопись, а не то умереть опоздаешь за их процветанье, —
уже не хватает гробов, чтобы все улеглись, пострелявшись за их интересы,
за их клептоманию, блям, графоманию, премии, мумии, феню, конгрессы,
за эти мозги элитарные, тарные зги живоглотских династий,
за яйца — блям, Фаберже, за бутик, за антик, за раскрутку, блям, фракций и фрикций,

мальчик, пись-пись, торопись превратиться в обрубок, в огарок, в придурка!..
Как можно отсюда бежать, если надо рожать воеванцев, а, блям, не засранцев,
которые мчатся на запад, спасая детей, как большую там, блям, драгоценность?..
К себе я полна отвращенья, блям, нет мне прощенья — что плоть не мужчинья,
что, блям, не сражаюсь и не разрожаюсь пять раз в пятилетку и чаще, -
лет бы с пяти посылать бы детей воевать за такую огромную гениев стаю,
которая, блям, завелась и творит, блям, свою чумовую шекспирню, кафказню,
дворец содроганий, — а что мне тут шляться с единственной жизнью?..

1995‌

Григорий Остер «Фарш из марширующих мальчиков»

Построить марширующих мальчиков по росту, дать им понюхать пороху, из ряда вон выходящих отсеять, остальных — пропустить через мясорубку. Назад не выпускать. Готовую массу посыпать игрушечными пистолетами, барабанными палочками и сделать из марширующих мальчиков одну большую котлету.

1996

Алексей Никонов «Страна это сразу все страны»

Страна это сразу все страны.
Дворцы и неоновые рекламы,
река, вколоченная в гранит,
шум города, очень похожий на крик,
время, в котором, как в светофоре,
снизу на самый верх:
прошлое, полное жизни,
настоящее — яркое пятно
и будущее одно на всех.
Ни одного достойного варианта.
Этот город уже ослеп —
дворники усыпили гирлянды,
и даже фонари стали светить тусклее.
Надо учиться маскироваться,
завязать или, наоборот, развязаться,
влиться в поток людей. Впрочем,
в этом месяце не отличишь дня от ночи
и музыки от стихов,
нормальных людей от сволочи.
В жарком пламени кабаков —
любовь это просто кусок ****ы.
Мы сходили с ума от холода.
В это время года не разводят мосты
и всех девчонок увезли из города.
Я присутствовал при расстреле.
Их раздели
догола. Они были приговорены
и в ладошках прятали груди.
Расстрелом командовал президент великой страны —
Владимир Владимирович Путин.

2011

Александр Бренер «Свиньи хрю»

Свиньи хрю, поросята гиги, гуси гага.
«Отвоевал!» — сказала солдату пустая нога.

Ты вставай, телевизор включай, приготавливай чай,
Свою кашу мешай, моего недоноска качай.

На экране-то девки идут, будто уточки в море плывут.
Наши жёны идут, будто хрюшек на бойню ведут.

А Америка шьёт своих флагов 100 000 в день.
Уж довольно их стало на каждый в мире плетень.

Ты чеснок-то поешь, президент к нам хотел прилететь —
Пусть узнает, как может народ при желаньи смердеть.

Всё равно у нас лучше, в Бургунди вон свищ и СПИД,
А у нас дочь Маруся чахоткой горит-не-сгорит.

А Москва-то, глянь, замуж пошла за стольный Рияд.
Наш Иванушка нефтью блюёт третьи сутки подряд.

То лучина дымила, а нынче всё жар да свет.
Мы на Солнце живём, а Земля для богатых, дед.

2014

Мария Степанова «мой брат сказал, что ты фашист»

мой брат сказал, что ты фашист
запевай, и я запою
мы вернемся, когда распустится лист,
но я на своем стою

тогда в лесу распустится лист
и олень пойдет по тропе
и антифашист перейдет на свист
а лес пойдет на пе

слова привязаны к вещам
веревочкой простой,
а люди в землю к овощам
ложатся на постой

а эти ходят по дворам
со списком и мелком
и лижут край оконных рам
гниющим языком

фашист мышаст ушаст душист
и мшист и голенаст
но воздух знает что не фашист
никто из вас и нас

сними веревочки со слов,
оставь их лежать в углу
и лес отзовет своих послов,
и весь я не умру.

2015

Полина Барскова «после войны оказался на западе»

Старуха Гиппиус с просторным кадыком
Глядит с нечистого балкона,
Как офицер играется с щенком.
Она глядит заворожённо
Как форма серая
Как говорил Верлэн
Как роза серая
Мерцает и тревожит
И выпускает хрящевидный стон
Сказать же ничего не может.
Своим чудовищным безжалостным умом
Она поцокала и всё сошлось в задаче
И рядом с ней тяжелоокий гном
Кивнул: не будет быть иначе —
Коль ту страну (не называй вотще)
Пожрало простодушье ада,
То кто бы ни пришёл
С мечом иль на мече
Вот тот и станет нам услада.
Пусть для него позвякают слова
Как челюсти вставные наши.
И нищая седая голова.
И слава старая пусть наполняет чаши.
«Эх вы, Иуды, ёбанные в рот:
Век подотрёт за вами это
Как документы — тени жжёт и рвёт
Парижское беспамятное лето
И жесты скверные
Ужасных стариков
По-воровски поспешно спрячем
И самый смысл переиначим
их совершенно невозможных слов»
Геополитика! Тевтоны у границ!
Огонь и наважденья рейха!
Старуха Гиппиус брезгливых кормит птиц
Под ней шатается скамейка
А на скамейке, сбоку от неё
Все, кто ушёл по льду, по илу
В самопроклятие, в безвидное житьё —
В посмертия воздушную могилу.
Кого блокада и голодомор
Вскормили чистым трупным ядом,
Кто убежав нквдшных нор
Исполнил заданное на дом:
Избыть свой дом, не оставлять следов,
Переменить лицо-привычку,
Среди послевоенных городов
В анкете ставить жирный прочерк/птичку
Приманивать: мы ниоткуда, мы
Никто, мы — выбравшие плохо
Мы двоечники в строгой школе тьмы
И чистоплюйская эпоха
Нас подотрёт как пыль — до одного
Чтоб следующим не было повадно
Рассматривать и плакать существо,
Чумные на котором пятна.

2015

П.С. «Мама, я погиб!»

Мама, я погиб в Китае,
Мама, я погиб под Мукденом,
Мама, я утонул в Цусимском проливе,
Мама, я погиб в Галиции,
Мама, я отравлен газами в Осовце,
Мама, меня закололи в Шампане,
Мама, я утонул в Малаккском проливе вместе,
Мама, я погиб при штурме Перекопа,
Мама, я умер от тифа в концлагере под Варшавой,
Мама, я погиб от рук басмачей в Туркестане,
Мама, я расстрелян франкистами в Испании,
Мама, я погиб на Халхин-Голе,
Мама, я насмерть замерз под Выборгом,
Мама, я погиб в Бухенвальде,
Мама, я убит шальной пулей при штурме Рейхстага,
Мама, я погиб под Харбином,
Мама, я сбит над Пхеньяном,
Мама, я погиб на Голанских высотах,
Мама, я сгорел в танке на улице Будапешта,
Мама, я погиб в джунглях Вьетнама,
Мама, я забит насмерть братьями-славянами в Праге,
Мама, я погиб в одной африканской стране, названия которой ты даже не знаешь,
Мама, я пропал в пустыне Синая,
Мама, я погиб в одной из стран Латинской Америки, названия которой ты даже не помнишь,
Мама, я подорвался на мине под Кандагаром,
Мама, я погиб вместе с одной подлодкой, чье название ты никогда и нигде не отыщешь,
Мама, я погиб в Москве,
Мама, я замучен в плену в одном отдаленном горном ауле,
Мама, я погиб под Цхинвали,
Мама, я сбит в Сирии.
Мама, я погиб под Дебальцево,
Мама, я пропал где-то в Украинских степях,
Мама, каждый раз говорили генералы:
«Бабы еще нарожают…»
Мама, я погиб?

2015

Алексей Румянцев «В райский сад»

В райский сад, что позором скошен
Сквозь желе катаракты смотрим
Ветряных мукомолов крошим
А они вырастают по три
И за что, погоди, война-то?
В мерзлоте не зардеет лето
Это все — не твои солдаты
Просто те, кто купил билеты
Злую гниль разодравши визгом
Трупный лёд растопивши смехом
Через швы благодатью брызгал
И один в пустоте отъехал
Так за что, расскажи, война-то?
Выходной шлифани минетом
Это всё — не твои солдаты
Просто те, кто донёс монеты
Сколько влезет беде противься
Страха карлик в вигвам прокрался
Ты один, он один, одни все
Кто с трясиной за клевер дрался
И за что, объясни, война-то?
За смешного обмылки света?
Это всё — не твои солдаты
Здесь вообще никого, блять, нету

2016

Эдуард Лукоянов «губная помада»

губная помада в магазинах «рив гош» это чечня растерзанная снарядами
зубная паста «колгейт» это приморские партизаны убивающие мента
чипсы «лейс» это коктейль молотова брошенный в рожу беркутовца
«сникерс» по цене три за два это ингушский мальчик скачивающий порно

«уаз-патриот» это кодорское ущелье между зрачками влюбленных
скидка на крем для бритья это тренировочный лагерь для боевиков имарата кавказ
бразильские сериалы это полигон для испытания истребителей пятого поколения
голанские высоты это пачка жевательной резинки «стиморол»

сирия это гель для душа с ароматом жожоба
конго это отбеливающая зубная паста с повышенным содержанием фтора
сомали это мягко словно бархат
мы никогда не перешагнем через «уаз-патриот»

потому что «уаз-патриот» это сама вечность
невозможность угла
невозможность кодорского ущелья голанских высот и чипсов «лейс»

у нас не осталось гражданского долга

2017

Линор Горалик «Патриотический вальс» 

Есть кто живой? — не я, не я 
я — это вогкая простыня 
под дрожащей рукою Родины не такой. 
Что она водит по мне, по мне, 
что она ловит в складках меня, 
каких предсмертвующих бесенят 
она вытягивает из меня 
артрозными пальцами в перстенях 
с чеканкой «Спаси или сохрани»? — 
да таких: чернявых с известной звездой, 
с папиным носом, с дёмкиной бородой, 
и ночное радио «Мой полицай» 
у них из ушек ей страшно поёт 
о цене любви на живца. 

Есть кому жить? — не мне, не мне 
с этой ни мёртвою и ни-ни, 
под которую как ты ни подстелись, 
она собьёт тебя в липкий ком 
под испачканным животом — 
а я страдал, что лежу пластом, 
что вечно лежу под нею пластом, 
и про кто ж ей под старость стакан воды, 
и про что я ей за её труды 
и за пятна следов от её трудов, 
запекающиеся на спине. 

Кем ей живиться? — не мной, не мной, 
вот я и вырос её чужой, 
страшный, ни мёртвый и ни большой, 
с радио, хлещущим из ушей, 
и чёрной дрянью копыт; 
И что я вижу с адских высот? — 
волчаливый сучий тамбовский взгляд, 
рудоносных пролежней затхлый пот 
да стакан с зубами её ребят — 
и тлеет вогкая простыня, 
не способная для огня.

2018

Рамиль Ниязов «Моя родина умерла»

                Галине Рымбу

моя родина умерла
её тело превратилось в село
колючая проволока вокруг которого
с каждым днём
сужается
я кричу
я лежу один
в этом селении
они заплатят вдвое больше за междугородний маршрут чтобы добраться
сюда и трахнуть меня
патриоты и любимые приедут трахнуть меня
первыми будут патриоты они скажут
мы заплатили чуть больше чем обычно зато стабильно а не дохуя
нас избили по пути свои менты зато не пидорасы

когда жить если постоянно бояться выходить на улицу где тебя могут избить за разукрашенные волосы серьги в ушах или нежелание ходить так как ходят все и петь те же комсомольские песни их молодости на следующий день после дня памяти жертв ввода войск в Чехословакию

я кричу вы наверняка хорошие честные ребята я люблю вас но власти нужна только власть производить власть но я не могу в моей глотке застрял их хуй он стреляет в меня ядовитым семенем его ростки прорастают пропитанным терпким вином стеблем розы вокруг моего члена я пытаюсь стереть его трением о стенки любимых но шипы каждый раз впиваются в меня всё сильнее они всасывают мою кровь моих детей через шрамы прорастая в любимых

любимые придут вторые
они оседлают меня
я попытаюсь надеть презерватив не дать злу пройти дальше меня но шипы пронзят его словно тело христово
любимые схватят меня за горло скажут
не на соски мои ставшие гвоздями ибо я люблю тебя смотри
на небо смотри
небо не знает что началась война
разве мы умнее чем небо
как я кончу в себя
ты возьмёшь кинжал
и вырежешь мою беременную утробу
мы ляжем вокруг
и как бы сильно
не сужалась колючая проволока вокруг села
единоутробное
наше дитя
сохранит
наших тел
венец терновый

2018

Галина Рымбу «Я пришла к любимому в подвал»

я пришла к любимому в подвал
сколько уже времени
он там лежит

не могу его вытащить
из-под земли
глажу по голове

говорю: не бойся, выходи
всё равно всё живёт
там столько мира!

сирень уже цветёт
сосед во дворе снова чинит машину
а мы с сыном
только что в мяч играли над твоей головой

любимый, проснись
выйди из-под земли
надо успеть подышать
до конца комендантского часа ещё целых три часа

2022

Лев Оборин «Лайк, но не лайк»

Лайк, но не лайк
око за око
реакция с фосфором
и с железом
заглохшие автомобили
высунули языки
автомат навязывает письмо
наяривает

Лайк, но не лайк
Не могу лайкать такое про родину
Лайкнешь, а потом сядешь
и это кто-то лайкнет
Лайк как лакают
озерцо дождевой воды

2022

Вадим Жук «Пролетают снежинки»

Пролетают снежинки, похожие на мошкару,
Бьют ракеты, ведут разговор батареи.
Залежались евреи, загостились вы в Бабьем Яру,
Просыпайтесь,евреи.
Поглядите вокруг, да вернутся в глазницы
зрачки,
Убедитесь, убитые, мир по прежнему страшен,
Проверяют, евреи, насколько крепки
Холокосточки ваши.
Тут весна наступает. Гуляки придут на Подол.
Воробьёв заполошное солнце согреет.
Мир без вас съехал с глузду. С катушек сошёл.
Просыпайтесь, евреи.

20??

Лида Юсупова «Мир»

я знаю как может закончиться война
давайте убьём друг друга
мы все просто можем убить друг друга
если мы все убьём друг друга
и ни одного человека не останется
тогда закончатся все войны
и настанет мир
да здравствует мир

2022

Александр Дельфинов «Нет войне!»

«Нет войне!» — говорили мы, но война не кончалась,
А наоборот, разгоралась, становилась сильней,
Ужас и Отчуждение шли по следам за ней,
А нас становилось всё меньше, пока почти не осталось,
И я помню пустынную площадь, и дождь, и слякоть,
Я выглядывал в щель занавески и видел в моём окне,
Как маленький человечек с плакатиком «Нет войне!»
Стоит там один, и от страха хотелось плакать.
Я боялся начальника, вдруг уволит меня с работы,
Боялся удара дубинкой и чувства, когда никто ты,
Боялся соседей, что будут шипеть мне вслед,
Боялся потери достоинства (которого уже нет),
Боялся вообще просто так — каждый мой вздох был жуток,
Боялся уехать в СИЗО на пятнадцать суток,
Боялся людей в униформе (чуть позже — любых людей),
Боялся, что дети в школе будут чистить моих детей,
Боялся, что в дверь постучат в пять утра, закричав: «Открывай нам, сука!»
Боялся любого стука (чуть позже — любого звука),
Боялся своей собаки, боялся собственного кота,
Боялся, что не смогу перестать бояться уже никогда,
Боялся того, кто грызёт изнутри (сам себе больше всех ты страшен)
Боялся насмешек и улюлюканья от прохожих граждан,
Боялся войны, вдруг придёт и мне отомстит она,
Боялся жены, вдруг скажет: «А я — за войну!» (в результате ушла жена),
Боялся, пока был с тобой и когда сам с собой остался,
Да я ещё не родился, а только боялся, боялся, боялся,
И подглядывал в щель занавески и видел в моём окне,
Как маленький человечек с плакатиком «Нет войне!»
Стоит там один, а к нему уже бегут полицейские.
Я-то причём тут? Что тут поделать мне?
Уж я-то за мир во всём мире, что же тут сделать мне?
ЧТО ЖЕ ТУТ СДЕЛАТЬ МНЕ?

2022

Татьяна Вольтская «Мои сыновья не пойдут убивать»

Мои сыновья не пойдут убивать —
Я спрячу их в чащу, в подвал, под кровать,
Для чёрного дела вам их не достать —
Ни старший, ни младший – не кат и не тать,
Оставьте мечты — украинская мать
Не будет рыдать по вине их.

Велите сражаться своим сыновьям,
Раздайте укладки их сытым друзьям,
В полях украинских — немеряно ям,
Где глубже — подскажет вам вещий Боян,
Поскольку слепому виднее.

Мои сыновья не пойдут на войну —
Я каждого чёрным дроздом оберну,
И вам не достать их, как с неба луну,
И с вами они не разделят вину,
Останется чистым их сердце:
Топтать под проклятья чужую страну
На светлом Днепре, на широком Дону
Не будут их пыльные берцы.

2022

Данила Давыдов «знать, когда и что сказать»

знать, когда и что сказать
знать, когда и чего не говорить

знать, когда промолчать, чтобы этого не заметили
знать, когда промолчать, чтобы это стало всем заметно

знать, что ты знаешь все это правильно
знать, что о твоем знании знают или хотя бы догадываются

знать, что твое правильное знание о способах высказывания
не противоречит твоему знанию о том, что ты хотел бы сказать
знать, что твое правильное знание о способах высказывания
соответствует тому, о чем нельзя не сказать

знать, что-то, о чем нельзя не сказать, равно тому,
что ты хотел бы сказать
знать, что-то, о чем ты хотел бы сказать,
не отменяется знанием, когда и что говорить или не говорить

знать, что при этом остаются вещи, которые сказать невозможно,
не потому, что их говорить нельзя, а потому что не находится способа их сказать

20??

Ольга Зондберг «Пятнашки»

Посмотрите
что вы сделали
это не мы
и смотреть
не станем

как в детстве
где мы были
мы не скажем
а что делали
смотрите сами

Иногда
Приходило
Меньшинство
Просило
прекратить

2022

Сергей Лейбград «надо хорошо относиться к людям»

надо хорошо относиться к людям
которые тебя окружают
уже окружили
уже обыскивают
сейчас арестуют и будут пытать

2022

Вера Павлова «не вытрут ноги»

не вытрут ноги на пороге
запачкают половики
разбойники с большой дороги
большевики борщевики
людей в расход добро на фуры
вперёд товарищ твой черёд
спускать штаны курок три шкуры
стрелять от живота в живот

***

трам-там-там
трам-там-там
маменькин сынок
помещён по частям
в мусорный мешок
мина взрыв
мина взрыв
из отчёта стёрт
Государству — призыв,
родине — аборт.

2022

Герман Лукомников «Мы, конечно, примечали»

— Мы, конечно, примечали:
Что-то страшное стряслось.
— Ну, а что же вы молчали?
— Как-то к слову не пришлось.

2022 (?)

Ксения Казанцева «Где вы были 8 лет назад?»

«Где вы были 8 лет назад?»
«Где мы встретимся через год?»
«Какая Масленица, когда там Ад?!»
«Простите, что о себе, но вот!»
«Да ничего не будет!»
«Встретимся во вКонтакте».
«Мир этого не забудет».
«Приглашаем на военную службу по контракту».
«Почему мне должно быть стыдно?»
«Эмиграция — это привилегия!»
«2 недели уже его не видно».
«Это такая тактика или стратегия?»
«Кто там? Россграм!»
«Это фейк! Проверяй источники!»
«На всякий случай, вот мой телеграмм».
«По -ходу, там все-таки есть срочники».
«К августу все закончится, надо переждать».
«А детей, вот лично ты сколько спасла?»
«Вас так много приехало… Он придет освобождать…»
«Так вот она какая — банальность зла».
«Нормальные люди все понимают».
«Скорее бы этих бандеровцев разбомбили!»
«Надо же что-то предъявить к 9 мая».
«Ничего, потерпим, ведь 90-е пережили».
«Сейчас Россия встанет с колен».
«Цель вашей поездки? Туризм».
«У меня опять не работает vpn».
«Это не у нас, это у них фашизм!»
«„Ашан” продолжит работу в России».
«У нас больше нет свободных СМИ».
«Я говорила, что в марте закончится пандемия».
«Главное сейчас — оставаться людьми…»

2022

Геннадий Кацов «когда ковид достал меня донельзя»

когда ковид достал меня донельзя,
я записался на приём к врачу,
хоть не был ни в одной из индонезий
и в космос — будут звать! — не полечу

мне б не считать в моркови каротина,
жить беззаботно и идти ко дну —
мы пережили годы карантина
и в ядерную выживем войну

враги уже сожгли родную хату,
готовы брать берлин и интернет:
их политрук подходит к карте нато
и пишет х@й, как будто на стене

к нему, известному на фронте мачо,
являются всё чаще на порог
в ирпене изнасилованный мальчик
и харьковская девочка без ног…

я думал, что ковид меня замучал,
но на приёме сообщу врачу,
что в области груди страдаю бучей,
что в бронхах — жажда мести палачу

что мариуполем смертельно болен
и не даёт теперь ни лечь, ни встать
в душе тревога: как в плену там воин,
покинувший героем азовсталь

когда война закончится и реки
вернутся в русла, кончится февраль,
молитвы к богу вознесём, калеки,
чтоб бог-калека не вознёс нас в рай

2022

Улья Нова «Свобода требует»

свобода требует жертв, требует жечь.
свобода требует щелочь, жесть, желчь.
но у тебя только желудь и желтая шерсть,
а свобода требует: в шесть, у входа.

свобода говорит: в печь, в печь! 
повсюду рассыпает картечь,
командует: встать! лечь!
командует: вставить! извлечь!
одним словом, свобода требует 
действий себе в угоду. 

поэтому временно оставим ее
в тихом омуте,
в болоте без брода,
в свободином свете и темноте, 
в ее лебединой песне, 
в вороньем полете,
а поговорим комнате.

если из любой комнаты
не выходить достаточно долго,
то комната с видом на волны,
комната с видом на Волгу,
комната с видом на стену
или на футбольное поле
становится (лишнее зачеркнуть)
камерой смеха, комнатой секса, 
камерой смерти, комнатой горя,
комнатой пыток, камерой, клеткой, 
плеткой, нетленкой, малолеткой, пеленкой, 
кинопленкой, разведенкой, дубленкой, зеленкой.

приподними себе веки,
преодолей гравитацию обломовского дивана,
помни, что в кои-то веки ты вне категории надо,
к тому же время и рана 
с годами нейтрализуют друг друга...
а вот свобода из омута шепчет про терпение и труд,
и что луг и плуг побеждают будничный неуют. 
свобода требует: нарисуй в центре комнаты круг, 
говорит, что сегодня ты — Брут,  что сегодня ты крут, 
что ты — цель и стрела, и ты — центр круга.

но прежде, чем убегать на свободу, 
накинь хотя бы пальто на голое тело:
для голого тела на улице как-то слегка облетело.
и выбегай из комнаты, выбегай из подъезда,
выбрасывай труп тела на растерзание улиц.
как красиво, когда на месте тебя 
в комнате горя и в камере смерти
остается обрис-анубис,
остаются раны и время,
голые нары и стены...

но свобода говорит: тема раскрыта тленно,
свобода требует отстоя пены,
свобода требует точки,
свобода требует сжатия вселенной,
свобода хочет пить из яремной вены,
свобода хочет петь хором на этой сцене,
свобода требует все и сейчас без цели,
требует все, что сейчас бесценно,
пока батарейки не сели.

20??

Александр Скидан «выходят адорно и беньямин»

выходят адорно и беньямин
прилавки подписных изданий ломятся от антифашистской литературы
а ты стоишь один на один
с уроком литературы

урок говорит отвечай
погасло дневное светило
и были лучезарны вечера
и автора поставили к стенке

а еще урок говорит молчи
целее будешь
и тонкая струйка мочи
течет из лицейской осени

и тебя обнимают одноклассники
сокамерники палачи

2022

зарникайнен «о запрещенном»

она старше меня всего на полгода,
эта белокурая женщина лет тридцати,
что зябко кутается в рваное синее пальто
с пятнами запёкшейся крови на вороте.

она стоит в очереди за вчерашним хлебом,
размазывая слёзы и потёкшую тушь
по лицу, на котором застыл багровый след
тяжёлой подошвы кирзового сапога.

она умеет предсказывать судьбу по щелчку,
с которым в замке проворачивается ключ,
когда он возвращается домой,
когда остаётся три вдоха и выдоха,
чтобы спрятать детей в комнате у соседки
по коммунальной квартире.

она стискивает зубы, когда пьяная левая рука хватает её за волосы,
когда пьяная правая рука лезет ей за пазуху,
достаёт кошелёк, в котором звенят
200 рублей из разбитой свиньи-копилки,
когда пьяный кулак толкает её в живот,
валит на пол, заносится ввысь,
и прекрасный яростный мир
за секунду сужается до крошечной звёздочки
у него на погонах.

я вижу её каждый день,
спускаясь по лестнице в неприветливый двор
из башни цвета эбенового дерева.
на автобусной остановке я всегда узнаю
её ссутуленные плечи.
она забирает детей из школы,
стыдливо крестится, встречаясь глазами
с барельефом спасителя на стене часовни.
они снятся мне каждую ночь:
белокурая женщина и иудейский преступник,
проповедовавший экстремистскую,
непростительную по сегодняшним меркам
любовь.

я люблю её.
горячо и безмолвно,
как любят замужних женщин
неуместно благородные поэтессы,
никогда не державшие в руках оружия.
однажды я выйду из шкафа,
выйду с голыми руками против Голиафа.
может быть, я сумею выбить ему зубы
до того, как он сломает мне рёбра,
крылья,
карьеру,
кредитную историю,
жизнь.
однажды я выйду на площадь,
я буду кричать её имя, пока не охрипну,
пока не почувствую во рту вкус крови,
пропитавшей форменный ботинок
полицейского, разбившего мне лицо.
и пусть этого будет недостаточно,
и пусть этого всегда недостаточно,
чтобы что-то изменить на самом деле,
я хочу, чтобы ты знала,
что я люблю тебя,

Россия.

2022

Егана Джаббарлы «мёртвое тело языка»

опознание тела какой-то страны в ходе того, что нельзя называть
колонизаторы принесли с собой языки, патогены, микробы и вирусы
доставили их в сны местных жителей
прямо в кровь.

дети целуются с землёй, выражают свою любовь к матери, к отцу, к
бабушке, к дедушке
теперь вся любовь окоченела в конечной позе на случайной фотографии в
телефонах свидетелей 

засвидетельствуйте смерть родины, языка,  ребёнка 
в количестве двух понятые ракеты стоят посреди улицы 
скажите мне то, что нельзя говорить вслух, на ухо 
оставим надежду у входа в дом родителей

жарко, как и подобает в аду. 

сколько кусков ткани старости перешьют на саваны?
кого отпевают птицы в 5 утра?

ты говоришь нет больше колонизации, повсюду независимая земля
только вирусы и животные с тобой не согласны
в их вырубленных лесах похоронены сказки матери, сундук прабабушки,
рецепт воскресного пирога

мое тело зудит, я пытаюсь не трогать зудящие островки, но срываюсь и
вместо зуда остаются синяки: 
большие огромные, как валуны, как пустоты, как зрачки влюблённых 

словно там изнутри подрывается снаряд, 
бах
словно там изнутри все, кто мертв, говорят, 
бах
словно каждый синяк это слово, которого нет,
бах

лопнувшие сосуды, как белый мел помечают мертвое тело языка на твоей
спине
скажешь мир, но везде на раздаче война
люди в очереди стоят, спрашивают: почем, трогают, торгуются, говорят,
что им для праздничного стола.

2022

Петр Шмугляков «из концлагеря»

из концлагеря
кто-то звонит в полицию
приезжайте немедленно
тут концлагерь

пожалуйста подождите
на проводе
надо проверить
можно ли тут что-то сделать
и вправе ли мы
вам помочь

2022

Дарья Серенко «Мертвые синие женихи из России»

Мёртвые синие женихи из России, вернувшись с войны, навсегда ложатся в кровати к своим невестам. Они лежат на чистых простынях как в гробах и женщины рядом с ними, ещё живые, лежат как в гробах, и все люди в каждой панельной многоэтажке лежат как в гробах. В народе даже появилась поговорка «на войне и в домах, как в гробах». Страшно стало жить, а умирать и того страшнее.

И женихи стали страшные. Мало того что синие и смердит от них как от скотобойни, так у каждого ещё и своё увечье: у кого-то кишки навыпуск, у кого-то половина лица спеклась и потекла, у кого-то нет обеих ног. Тяжело таких любить, но и хоронить таких не легко. Женщины вздыхают и ложатся с ними, стараясь не показывать отвращения, жалко. Не осталось уже ни сил, ни слёз, за что умер — непонятно, любил ли — ни спросить, ни вспомнить. Женихи теперь молчаливые, у кого пальцы остались — могут только беззвучно ими на что-то показывать. Один на днях сидел с открытым ртом и в рот себе тыкал. Невеста подумала, что еды просит, положила ему под распухший язык кусочек вымоченного в молоке хлеба, а хлеб нежеванный так изо рта и выпал.

На том свете особо не заработаешь, так что на свадьбы откладывают теперь с гробовых. Какие-то выплаты, компенсации, капает всего понемножку, жить можно. Одна пара — мёртвый и живая — скоро сыграют свадьбу и поминки одновременно, чтобы дважды не тратиться. Жениха надо оплакать сначала, а потом уже можно и молодых поздравлять. Невеста — она же и вдова, поэтому наряд у неё особенный: платье белое, а фата чёрная. А жениха оденут в костюм отца, отец ещё в Чечне подорвался, а теперь вот и сыну костюм стал впору, вся семья гордится.

Страшно невестам, правда, в первую брачную ночь со своими женихами оставаться. Слаб человек, тяжело живому возжелать мертвое. Как будто ему, некогда живому, изменяешь с ним же, теперь мертвым. Будто два разных человека — живой и мертвый. И выбрать между ними уже нельзя.

Конечно, женщины предпочли бы живых. С ними было бы так хорошо целоваться под цветущей яблоней в начале мая. Или откладывать на море. Или пить чай с булками из ларька по дороге с работы. Или отправлять их в ночной магазин за килькой в томате во время первой беременности. По ночам, лёжа рядом со своими неповоротливыми мертвецами, они грезят о живых. Бог им судья.

2022

Александр Курбатов «Те, у кого сейчас детям по 6-7 лет»

Те, у кого сейчас детям по 6–7 лет,
представьте, как через семь лет
к вашим уже четырнадцатилетним детям
из бункера выбирается Путин,
треплет их по щекам,
отправляя в последний решительный бой.

И представьте, что вас это не ужасает,
потому что чувствительность постепенно снижалась,
потому что «ну надо же как-то жить»

2022

Эмилия Деменцова «Подсчитав, сколько вычеркнуто из жизни…»

Подсчитав, сколько вычеркнуто из жизни часов,
Начиная с двадцать четвертого лютого,
Не запирая дверь на засов,
Счетовод сведет счеты с неистраченной кредитно-дебютною. 

Под обстрелами «градов» и новостей,
Под сиренами, в схватках не родовых,
Ангел мой, спасший мя, выведи на дисплей,
Сколько за каждый час жизни вне жизни выпить дано штрафных. 

Месяцы пережитого – месяцы непрожитого.
Но жизнь продолжается – учит без поллитры лит-ра.
Непрочитанным, не просмотренным, не на плече родного
Жизнь одолжается, наживаясь, отхватывая день ото дня. 

Раз дни мои сочтены, пусть эти ночи вычтут, – вымаливаю у Всеблагого.
Одни в бомбоубежище співають про калину, другие в последнем прибежище
тянут «Не для меня».
Для себя, продлеваясь, как наверстать разрушенное тактикой выжженного
земного
Теми, кто начиная с Е2Е4 переучился на ать-два? 

У одних воздушная тревога. Но они не одни.
У других (им никто не друг) разлитая в воздухе тревога.
Новый глагол пробивания в стране с двойным дном – дни!
Падающего подтолкни и распни для уверенности в завтрашнем человеко
дне и долгоиграющего эпилога. 

Действительность погрязла в бездействии внутренне перемещенных лиц.
Их нутро смещено. И заломы на лбу, как строки, где выведено «не ко мне».
Под двуглавым они жаждут шири, глядя на мир сквозь устья бойниц.
И раз бабушка надвое завещала, не сорвется с губ миротворящее «Нет
вдвойне!»

2022

Дмитрий Герчиков «возможен ли освенцим»

возможен ли освенцим
после поэзии

возможен ли гулаг
после прозы

возможно ли алеппо
после критики

возможна ли москва
после петушков

возможен ли автозак
после авто-фикшн

возможно ли овд
после овидия

возможны ли левые
после львова

возможна ли музыка
после мариуполя

возможно ли 25 февраля
после 24 февраля

возможна ли война
после арт-группы война

возможен ли абрамович
после абрамович

возможна ли пустота
после хуеты

возможны ли ордена
после пустоты

возможен ли путин
после могутина

возможны ли жертвы
после жирара

возможен ли вирно
после вины

возможно ли пво
после PhD

возможно ли до 
после после

возможно ли я/мы
после колымы

возможны ли херувимы
после хиросимы

возможны ли баксы
после барта

возможна ли ты
после мы 

возможно ли я 
после этого

возможно ли это
после меня

2022

Герман Лукомников «Мы живем…»

***

Мы живём, под собою не чуя страны,
Наши речи уже вообще не слышны

***

Вставай, страна огромная,
Вставай на смертный бой
С фашистской силой тёмною,
С самою, блядь, собой.

***

я думал
что россия
это я

но этот псих
похоже
тоже так думает

2022

Евгения Вежлян «Под городом Шостка»

Под городом Шостка Сумской области —
В могиле, оформленной так богато,
чернокаменным отделанной обелиском,
а на обелиске — портрет и даты —
Лежит моя бабушка Мария Михална,
Совсем одна, одна одинешенька.
Все поуезжали-поумирали,
наших больше в городе не осталось,
Да и мне самой, как бы ни хотелось,
Нету к той могиле пути-дороги.
Говорят мне страны моей властелины
Ничего говорят мы все исправим
Мы поедем туда на быстрых танках
Чтобы каждый мог положить цветочки
и прибрать родные ему могилки.

Нет скажу я страны моей володыкам
Не могу я принять вашу эту помощь
Больно танки тяжелы и снаряды злобны
Напугается от них Мария Михална
Треснет хрупкая плита, и цветы завянут,
И сотрутся буквы с нее и цифры
И портрет обожжет нестерпимым жаром.
Уходите, я скажу, уберите танки,
Не будите, я скажу, ни детей, ни мертвых.
И тогда я сама полью цветочки
На могиле дорогой, помяну як треба.
И споет надо мной полевая птаха
песню бабушке моей украиньской мовой
яку бабушка моя викладала справно
своего життя п’ятдесят чудових рокiв.

2022

Роман Лейбов «Анатомия ресентимента»

при сталине ипотека была 1%
баррель стоил 100 000 долларов
за копейку можно было купить все акции эппла
а бигмаки и кока-колу
в цпкио раздавали бесплатно
прекрасные пионерки
предкомсомольского возраста
в белых передниках
многоточие

при сталине нравы были кристальны
польта приталены
взоры пристальны все враги порасстреляны
да винтовочки стальные куда надо понацелены
фабрики-заводы все досрочно достроены
в столовых крахмальные скатерти постелены
на них рюмочки хрустальны по уставу порасставлены
все писатели-поэты разных премий удостоены

вот прогоним себя
и заживем
как при сталине

2022 2022

Дмитрий Коломенский «У всех весна, а у нас война»

У всех весна, а у нас война.
У нас войной голова полна,
И это слово на букву «вэ»
Гудит в моей голове.

У всех обед, а у нас война.
Настали гнойные времена:
Смердящий месяц, кровавый год,
Засилье чумных погод.

У всех бардак, а у нас война.
Войне не скажешь: иди ты на! —
Она врастает в мое житье,
И не обойти ее.

О чем еще говорить, о чем?
Хохочет век за моим плечом,
Клокочет пламя в моей груди —
Ни проблеска впереди.

А мне твердят, что война не здесь,
Здесь можно жить, целоваться, есть.
Но кто там чистит на горе всем
Заржавленный АКМ?

Мой сын, ты видишь святые сны.
Но ты родился в канун войны,
И мертвая тень ее крыла
На темя твое легла.

За что тебе такая беда,
Как яд, разлившаяся вовне,
И я, сгорающий от стыда
В прозрачном сухом огне?

2022

Роман Осминкин «люди продолжали жить»

люди продолжали жить
слушать музыку курить
у окна стоять молчать
и говна не замечать
люди продолжали жрать
люди продолжали срать
и не замечать говна
под названием война
люди продолжали выть
блеять лаять и скулить
и говно с лопаты жрать
словно божью благодать
и говно с лопаты жрать
сблевывать и напевать
ах война война война
вот уж поедим говна
на миру и смерть красна
вот уж поедим говна
люди вот прямой эфир
крематорий русский мир
сразу попадаем в рай
чего хочешь выбирай
хочешь сладкие бока
иль копченая нога
хочешь из ушей рагу
два по ценам одного
а по промокоду смерть
можно свое сердце съесть
просто вынуть из груди
вот как я сейчас гляди
и сырое прямо в рот
был народ и нет народ

2022 2022

Дмитрий Быков «Остров Змеиный» 

Пять десятков прожив с половиной
Неуклонно сгущавшихся лет,
Угодил я на остров Змеиный,
А с него отступления нет.

Ибо жизнь — это остров Змеиный,
А под стать ей и Родина-мать.
Мы привязаны к ней пуповиной,
Но однажды приходится рвать.

Местной жизни моей угрожая,
Вы подобны тому кораблю.
Искони ты была мне чужая.
Ты не любишь — и я не люблю.

Сколько можно молить и гундосить?
Нынче время понять и проклясть,
Эту жизнь нелюбимую бросить,
Как гранату, в зловонную пасть.

Всё расхищено, всё пережито,
Что не вывезли, то размели...
Чем мне, собственно, здесь дорожить-то?
Разве горстью змеиной земли?

Но на ней уже царствуют змеи,
Их ползучий, безудержный зуд,
И поэтому будет вернее
Ничего не достраивать тут.

Мы ли ждали другого финала?
Мы ль хотели иного конца?
Я ведь прожил с клеймом маргинала,
То есть, проще сказать, погранца.

Прав поэт — «несравненное право
Самому выбирать свою смерть»,
Но сначала тебе, сверхдержава,
Харкнуть в морду законное «Merde».

С вашей бляхой, папахой и плахой,
С вашим вечным «пугай и карай»...
И поэтому шёл бы ты на ...,
Мой российский военный корабль.

2022

Алексей Порвин «В нездоровом детстве, в той самой больнице»

В нездоровом детстве, в той самой больнице
появлялся какой-то низкорослый дяденька, давал распоряжения:
кому какой пододеяльник надеть, когда идти в столовую,
почему нельзя грубить старшим, почему нельзя сопротивляться
и звать на помощь, когда он тебя трогает, почему
нужно раскроить одно одеяло («оно слишком большое»),
а другое вовсе сжечь («в нем завелись клопы или тараканы»),
из каких лоскутов следует сшить новое одеяло,
почему нельзя протестовать, когда он обращается
к кому-то из нас «хохол», «татарин», «чурка», зачем чеканит шаг
по коридорам, которые тошнило от его важности
Это от него мы узнали, что наша звезда — «хохлушка»,
потому она так любит семечки, она — объект,
любви и восхищения недостойный
Мы ждали, что когда-нибудь больничный быт
вытошнит нас, и мы согласны были на бытие
в роли потенциальной блевотины, лишь бы нас исторгли
В его присутствии вытравливалось «я» каждого из нас,
и каждый становился тёмной кожуркой некогда благодатного
зерна, и мы шелестели, обретая пугающее сходство
с зашуганными насекомыми
Лишь через какое-то время старшая медсестра сказала,
что он — всего лишь уборщик, и у него нет полномочий
решать, что делать с нашими одеялами, лоскутами тел,
обрывками судеб, сшитых нитью больничного света
в коллективное ожидание выздоровления как встречи
с мамой и папой
С облегчением смотрели мы на него, даже
с каким-то чувством жалости: мы знали, что ему
время от времени мерещатся вредные насекомые,
но это от постоянного опьянения — то ли дихлофосом,
то ли иллюзией власти

2022

Всеволод Емелин «Письмо»

Дорогой участник спецоперации,
Обороняющий от Бендеры меня.
Я пишу тебе из московской ресторации.
Доброго времени дня!

У нас в Москве третий день жара,
Но это не мешает нам наслаждаться.
Сообщаю тебе, что ни хера
Не действуют эти санкции.

Благодарю, что ты истребляешь нацистов,
А то нам от них тут не продохнуть.
О! Вот принесли еще «Белуги» грамм триста.
Я их приму за твое здоровье на грудь.

Понимая всю ответственность момента,
Прошу тебя строго спросить с палачей за мучительства.
Я полностью поддерживаю нашего президента,
А также родную партию и правительство.

Морской гребешок здесь мелковат,
Зато королевские креветки жирны.
Я уважаю тебя, солдат,
Защитника чести нашей великой страны.

Я понимаю, вы — фронтовые волки,
Но я ведь тоже не шкет.
Я хожу по Москве в бейсболке
С буквою Зет.

И пусть ты сидишь в глубине окопа,
А передо мной за 400 баксов жратва,
Но мы оба согласны, что гавно их Европа
И, самое главное, гавно — США.

Им не поставить нас на колени,
Не завладеть всем глобусом.
Я еще взял тайские пельмени
С острым устричным соусом.

Я не стану перечислять обстоятельно,
Что тут пьем и едим мы.
Главное, перед лицом неприятеля
Мы с тобою едины!

Насрать нам на ихние санкции,
Пришел конец однополярного мира.
Мы тут ходим теперь под китайцами,
Поэтому ты спокойно спецоперируй.

Брат мой, ты себя береги
От осколков снарядов и пуль.
Официант! Мне еще шот на ход ноги!
Я сегодня не сяду за руль.

Кончаю так: Бери в руки флаг и
Будь храбр, словно я сейчас.
Иди в штыковые атаки
На этот, как его? Лисичанск!

О! Уже подоспело такси.
Больше сказать мне нечего.
Мы с тобой оба — воины Руси!
Удачного тебе вечера.

2022

Игорь Котюх «тотальное обнуление»

тотальное
обнуление
смыслов

слова перед силой
дела перед силой
вопля перед силой

первобытная грубая животная сила

стена силы до неба
в нее летят петиции, восклицания, демонстрации

шмяк
и стекают вниз

стена силы до неба
как в компьютерной игре

2022

Юрий Жуковский, из цикла «Война»

Вы требуете сахар, соль и спички,
Отчаянье перемещая в спам.
Как, говорите? Смерть? Пишите в личку,
И в Телеграме — сотни телеграмм.

Прощенья просим, ждём любви и света,
И душат время русский мир и спрут.
По Виннице ударили ракеты?
У одиночества — характер крут.

Среди жилищ вы строите свой бункер,
А в нём — родник, диван и сеновал,
И чтобы ни один безусый юнкер
Имперский голос в нём не подавал.

Шагрень сжимается, задраены все шторы,
Уносит девочку воинственный ОМОН,
Натянут воздух, в нём опасны разговоры,
И где-то в фейках — сонмы танковых колонн.

И женщинам несёте вы букеты,
В ответ на праздник лычек и погон,
Хрипит и тужится перед постом планета,
Ища окно в последний свой вагон.

И ветры в бункере пронизывают щели,
В углах — соль, спички, сахар и крупа,
И деловито раздвигают ели
Края небес, и сыплют черепа.

2022

Наталья Ключарёва «На митинге», «Пойдем на площадь»

На митинге забрали мопса.
Он лаял что-то против всех.

Тут целых десять пацифисток,
Скорее подкрепленье шли!

ОМОН бежал за экстремистом:
Крамольный шарик отобрать.

Мы собрались и помолчали.
И тем нарушили закон.

Как скучно в бункере томиться.
Когда же позвонит Макрон?

Нам Адидас закрыл поставки,
В чем патриоту щеголять?

А здравый смысл не завозили?
Видать, под санкции попал.

Я был у телика с поллитрой.
А вы где были восемь лет?

***

Пойдем на площадь родине изменим —
За мир секунд пятнадцать постоим.

Пойдем в соцсети родине изменим —
Репостнем фото взорванных домов.

Пойдем наденем черные одежды —
Изменим ей, поплакав на углу.

Изменим ей с особенным цинизмом —
Для беженцев пакеты отвезём.

Товарищ, верь, что все наши измены
Когда-нибудь изменят этот ад.

Товарищ, веришь? Вот и я не верю.
И всё-таки продолжим изменять.

Пойдем по капле родину изменим
И выпьем корвалолу за нее.

2022

Вера Павлова «Не говори: я стреляю мимо»

Не говори: я стреляю мимо.
Пуля не дура — летит до конца.
Выстрелишь в небо — убьёшь херувима.
Выстрелишь в землю — убьёшь мертвеца.
Птицу. Крота. Стрекозу. Полёвку.
Пуля не дура — найдёт себе цель.
Не слушай комбата — бросай винтовку.
Послушайся маму — забейся в щель.

2022

Катя Капович «Мы проросли в стране концлагерей»

Мы проросли в стране концлагерей,
тяжелых зон в железном частоколе,
испуганных отцов и матерей,
где ночью выли призраки от боли.

Там у кого-то дед пропал за так,
а у кого-то вся семья в Сибири,
в стране, напоминающей барак,
в любом роду несчастья в этом мире.

В одной толпе ходили ведь и мы
на разные парады для проформы
мимо трибун, похожих на гробы,
где пионеры раздували горны.

Казалось бы: иди, «ура» кричи,
потом пей водку у кого-то в кухне.
Но выли эти призраки в ночи
и поднимали к небесам хоругви.

Живи, и помни, и смотри назад,
и душу не продай за чечевицу.
И мы в стихи внесли весь этот ад,
чтобы былому вновь не повториться.

Но под косу ложится синева,
и, сами нынче призраки, мы шепчем,
чтоб не сойти с ума, слова, слова
на варварском своём, на человечьем.

2022

Вадим Жук «Эпиграф к путешествию из П. в М.»

Чудище трогать опасно и стрёмно.
Ибо огромно.
Шею сломает да спишет налево.
Ибо стозевно.
И подкопаться к нему неудобно —
Обло.
Лучше смиряться пред змием покорно.
Больно озорно.
А чтобы от страха уйти и испуга
Самое дело — лайяй друг на друга.

2022

Кирилл Широков «я живу при тоталитарном режиме»

я живу при тоталитарном режиме перформативного поворота
я живу при тоталитарном режиме искусственного отчуждения
я живу при тоталитарном режиме спектакулярных дистанций
лучше бы меня не было
лучше бы меня не было
лучше бы меня не было
как вас нет

я живу при тоталитарном режиме патриархальной спекулятивности
я живу при тоталитарном режиме торжества феминизма
я живу при тоталитарном режиме кураторского произвола
лучше бы я был
лучше бы я был
лучше бы я был
как вас нет

я живу при тоталитарном режиме господствующих институтов
я живу при тоталитарном режиме поломанных механизмов
я живу при тоталитарном режиме устойчивых интерпретаций
лучше бы я жил
лучше бы я жил
лучше бы я жил
не при тоталитарном режиме

я живу при тоталитарном режиме случайных прохожих
я живу при тоталитарном режиме полиморфного проектирования
я живу при тоталитарном режиме разноцветных блочных
структур лучше бы я
жил лучше бы я жил
лучше бы я жил
при тоталитарном режиме

я живу при тоталитарном режиме соединений и аналитики
я живу при тоталитарном режиме свободы, равенства,
сестринства (вариант: свободы, равенства, братства)
я живу при тоталитарном режиме адольфа виссарионовича ******
лучше бы я жил
лучше бы я жил
лучше бы я жил
без неназываемых имён

я живу при тоталитарном режиме кризиса капитализма
я живу при тоталитарном режиме прошлого,
настоящего и будущего
я живу при тоталитарном режиме общества травмы и нормы
лучше бы я был
лучше бы я был
лучше бы я был и
не был одновременно во всех местностях

я живу при тоталитарном режиме ревальвации
национальных идентичностей
я живу при тоталитарном режиме доброты,
согласия и взаимоподдержки
я живу при тоталитарном режиме защиты тотальности
лучше бы меня не было
лучше бы меня не было
лучше бы меня не было
и нет

2022

Алексей Олейников «Останкинской иголкой»

Останкинской иголкой насквозь пробили вену. 

Четвертый месяц длится все тот же злой феврай.
И расцветают робко пацифики на стенах.
А может, там все сдохли, а мы попали в рай?

Москва себя забыла и в обмороке белом
идет, себя не чуя, лунатик-пешеход
по тротуарам ломким, подсажен на измену
качается по досточке, как на убой бредет.

Такое чувство, граждане, что мы уже в посмертии.
И на репите крутится один и тот же день.
И есть у нас у каждого внутри себя отверстие,
в котором свет становится как призрачная тень.

И мы фильтруем жабрами холодные созвездия,
и зелень лип, и красные глаза у голубей.
И мир наш погружается в предчувствие возмездия,
и по бульварам шепот — скорей бы уж, скорей.

А автозаки мощные на площадях все греются,
И бродят полицейские, запаяны в желе.
И дети улыбаются, планета так же вертится,
летит воздушный шарик и мир лежит во зле.

2022

Дарья Серенко «На смерть П»

и травинка и лесок
даже в поле колосок
каждый день тебе пророчат
пулю в лоб или в висок

«чтоб ты сдох» — поёт река
«чтоб ты сдох» — бежит строка
её выложили в небе
золотые облака

птички, небо голубое —
это все мое родное,
ну а ты и после смерти
не найдешь себе покоя

ай люли да ай люлю
хорошо у нас в раю
тут воскресшие олени
кровь пьют мертвую твою

2022

Кирилл Широков «падение империи начинается»

падение империи начинается
с мелочей. что это может быть?
чашка эспрессо, простуда диктатора,
неудавшиеся манифесты, простая
рамка рассвета. большие дела
начинаются с ничего: смотреть,
как солнце сначала садится, затем
опять нависает над реальностью.
но немного дольше обычного,
и она может его заметить
на выходе из режима
моментального реагирования

у разрушения
слаженных механизмов бывают
доступные точки отсчёта.
прочнее всесильных
логических операций.
сочтя за обыденность, их можно
выпустить из восприятия: бликующая
тревога разворачивается вниманием
к движению паука, пустой
бумажный стакан с молоком
опрокидывается наверх, привычные
символы перестают работать,
транзакции покидают речь,
накопления трансформируют
себя из формы во время,
и его протекание оказывается
богаче коллективных действий

невозможно исключить, что
прозрачности не существует.
всё чего нет реально

а история глаза
— теория малых дел.
исчерпывающие доказательства
— поддерживающая терапия смысла.

всё, что поместилось в зрение,
устраняет оптику для последовательного
искажения. накипь утекает в электричество.
кто мог предположить,
что ландшафтный дизайн спектакля
проиграет в цене
простой флористике безымянного

2022

Вадим Жук «Неизвестный солдат»

Неизвестный солдат, неизвестный солдат,
На юру погребённый без званий и дат.
Неизвестный. Без имени и без наград
Горемычный, ничей, неизвестный солдат.

Может ты украинец, а может якут,
Может Ваней тебя, может Сёмой зовут.
Положили тебя вековечного тут,
И бессмысленный газ над могилою жгут.

А на праздник приходит к тебе паханок,
И кладёт к твоим скорбным останкам венок,
И застыл караульный служивый щенок,
И рисует печаль на лице паханок.

Жить ты шибко хотел, неизвестный солдат,
Знать не знал ты, что есть Александровский сад,
Что совсем невдали от кремлёвских палат
В честь тебя в равнодушное небо палят.

Может ты белорус, а быть может, казах,
Спи, солдат, и не знай, что в других небесах,
Беспощадный металл сеет ужас и страх
И застыло безумие в детских глазах.

Спи, солдат. Твоя мама давно умерла
И невеста твоя вслед за нею ушла.
И была ли страна твоя иль не была.
Беспросветна, бездонна подземная мгла.

2022

Татьяна Щербина «D — витамин добра»

D — витамин добра,
солнечные зайчики,
Z — витамин зла,
цинковые мальчики.

2022

Иван Стависский «День города»

Проводим гаснущий закат
Короткой жизни
И, оглянувшись наугад
В иной отчизне,
Зальём истерику молвы
Балтийским чаем,
Покурим ласковой травы
И поскучаем,
Что на семь бед один ответ —
Прости-прощанье:
Послать к херам эпоху Z
И впасть в молчанье.
И, правя пьяную строку
Похмельным лыком,
Взахлёб молиться языку
Безмолвным криком.
Чтоб даже призраки войны
Сомкнули очи
Под канонаду тишины
Чухонской ночи.
Пока кораблик на игле
Во мгле туманной
Плывёт к потерянной земле
Обетованной.

2022

Катя Капович «Когда мы все сойдем с ума»

Когда мы все сойдём с ума,
а мы сойдём все поголовно:
кто — от вины, кто — от вина,
кто — от любви к отчизне кровной,
придут три чётких пацана
и растолкуют всё подробно.
Нас кормят — мы еду жуём,
нас запирают — тихо ждём,
потом ведут по краю...
Но тут возможны мнения:
возможно, там прозрение,
или уроки пения,
или просветы рая?

2022

Юлий Гуголев «В чистом поле вьётся дым отечества»

В чистом поле вьётся дым отечества,
кухни или, скажем, крематория.
Это наблюдает человечество,
теле-, так сказать, — аудитория.

Кто там в чистом поле, те ли, эти ли,
зрения обман, погрешность оптики? —
говорят эксперты и свидетели,
спорят очевидцы и синоптики.

Фейки ваши кадры, ведь у вас они,
наскоро подогнаны, неровно.
Разве так должны быть руки связаны?
Всё-то тут у вас инсценировано!

Вы нас попрекаете ГУЛАГом.
Вам ли говорить о Кондопоге.
Вон у вас и ноготь с красным лаком.
Труп у вас садится на дороге.

Ваши фото казни показательной —
всюду снег, а дело было летом, —
мимо нас несутся по касательной,
попадают только рикошетом.

И какие к нам у вас предъявы?
В чём же оно, наше соучастье?
Мы же, так сказать, не ради славы!
Мы и так расколоты на части.

Эта часть — агенты и предатели,
эта часть — насильники-убийцы.
Остальные — просто наблюдатели,
так сказать, физические лица.

2022

Эмилия Деменцова «Россия запустила ракеты»

Россия запустила ракеты.
Елизавета II перед смертью запустила кетчупа производство.
Сосед запустил проект для торговли по интернету.
Ты запустил мне руку под платье, что, в общем, скотство.

Страну запустил диктатор, натянув её, как кожу на обтянутом
маразмом лице.
Продюсер госканала запустил пилотную серию в производство
О запущенном вражеском зонде и всепобеждающем герое –
простом бойце.
Запущена цепная реакция: война, убивая, рождает сиротство.
Отступ.

В машину запускают камнями телезрители под градусом
агитации.
А после, слегка поостыв, запускают музыку и петарды.
Запустив пятерню в волосы, из авто вытаскивают в
реанимацию
Продюсера госканала, чьё сердце не запустить – инфаркт
миокарда.

Запущен таймер обратного отсчёта в реакторе,
И слух запущен среди запустивших слух, зрение и себя.
Для запуска выстроены снаряды, турбины, двигатели,
провокаторы.
А запущенный выжившим ребёнком змей бесстрашно парит
под куполом
несломленного
Ирпеня.

2022

Слава Малахов «на желтой бумаге печати времени»

На жёлтой бумаге печати времени.
Годы идут, продвигаясь с боями.
А родина-мать снова беременна
Самыми лучшими сыновьями.

Из её лона выходят строем.
Стройные.
Глаз небесная синь.
Им уготовано стать героями.
Во веки веков.
Аминь.

Им с малолетки
играть в рулетку
русскую: круть да верть.
Смертная скука
на лестничной клетке.
Из развлечений: смерть.

Тем, кто метит до рая
шкура не дорога.
Герои не умирают?
Пропаганда врага.
Цели - это пустое.
Смысл движенья - путь.
Строем идут герои,
Ну, а куда - не суть.

Вслед железной рукою
Машет суровая мать.
Мрачно идут герои
Красочно умирать.
Под крылом замполитов
В вечное ничего.

Нахуй они нужны-то,
Если не для того?

Герой не умерший считается трусом.
Что, не мужик? Зассал?
Когда бы в России распяли Иисуса,
Он бы не воскресал.

Жалок герой, как анахронизм,
Если не похоронен.
Это какой-то постгероизм,
Какая-то пост-ирония.

Живому герою снится
аромат пралине
из дружеской ягодицы,
прожаренной на броне
и брызнувший на ресницы
товарища мозжечок.
Он не умеет гордиться
подвигом, дурачок.

Живой он расскажет, как бросили
Гореть его заживо в пламени.
А мёртвого кто его спросит?

Он же памятник.

Мокрая хмурь.
Пьяная хмарь.
Юная дурь.
Божия тварь.
Серая Тверь.
Сизая твердь.
Грустная пердь.
Русская смерть.

2022

Наталья Резник «В однажды проклятой стране»

В однажды проклятой стране,
Где влаги не найдёшь,
Взрастили ложь на целине,
Развесистую ложь.

Она, со стеблем в толщину
Фонарного столба,
Кормила хлебом всю страну,
И жрали те хлеба.

Детей накормят муж с женой,
И кто их обвинит?
Дерьмо, конечно, хлеб лжаной:
Но сытит и пьянит.

Пускай едят не без потерь
Дешевый хлебный яд.
Но кто не умер, тот теперь
Бессмертен, говорят.

Шагает бодро кровь и плоть
И песенки поёт
И яда хлебного ломоть
Жуёт, жуёт, жуёт…

2022

Александр Танков «Игра в войну»

Выходи! Рассчитайся на первый-второй
И не жди от кого-то ответа –
Кто сегодня палач, кто сегодня герой,
Кто сегодня умрет до рассвета.
Царь, царевич, король, королевич, портной…
Разберемся по детской считалке,
Кто вернется домой, кто уйдет в перегной,
Кто умрет на больничной каталке.
Кто – коленом по почкам, кто – лампу в лицо…
Не мешайте чужому веселью!
И трамвай выезжает, гремя, на кольцо,
Дребезжит золотой каруселью.
Что нам снится? За кем мы сегодня идем
И во что мы сегодня играем
Под колючим, пронзительным зимним дождем,
За дощатым соседским сараем?
Нам сегодня обещан обильный улов
И дешевое общее счастье,
И так сладко поет впереди крысолов,
Что душа разорвется на части.
О, кровавые прятки убийства и мглы,
Беспощадные жуткие танцы!
И фонарики пляшут, и лезут в углы
Патриоты, арийцы, повстанцы.
Горе слабым, растерянным! Горе уму!
В груде угольной у кочегарки,
Освещая глухую промозглую тьму
Догорают живые огарки.
О, не все ли на свете – расстрел и погром,
О, не все ли – допрос и охота?
Что мы ищем и что называем добром,
Рядовые убийцы, пехота?
Пусть сегодня добром называется зло,
Пусть тюрьма называется раем…
Ты убит? Это значит, тебе повезло.
Мы игру без тебя доиграем.
Видишь, зубы дракона так густо взошли,
Золотые скрижали разбиты.
За распятым одним – миллионы пошли,
Миллионы распятых забыты.
Черный город, придуманный злыми детьми,
Новогодней мечтой загорится.
Эту желтую метку на память возьми –
Все когда-то опять повторится.
Карнавал завершился, и маска сползла.
Возвращается трезвое зренье.
Кто устал говорить о банальности зла –
Обречен на его повторенье.

2022

Улья Нова «выбегала на поле молний…»

выбегала
на поле молний
с полным ведром беды
выла на бороне
вилами обороны
вороны на меже
черной тесьмой уже
заняли ложу
знати на похоронах
сдюжила-ожила:
вожжи и тетива
ножны и жернова
жатву визжат под ливнем
ночь изрыгает жар-
птицу поймав не жарь
стиснута чуть дыша
вой на звезду надрывней
войско летит по равнине
красных коней ряд
красный конец нам
красный скворец в дом
имени твоему
красную тетиву
красной свистишь стрелой
злой же ты злой
раненая в меже
рваного поля молний
ржавым ведром
боль на боку лежит

2022

Санджар Янышев «Если не можете убить войну»

Если не можете убить войну, идите на улицы и в автозаки.
Если страшно туда, идите в соцсети.
Если страшно в соцсетях, говорите своим детям.
Если страшно говорить – молчите, молчание будет услышано (хотя бы одним человеком).
Если страшно молчать, думайте: мысли тоже оказывают воздействие.
Если страшно думать – сойдите, наконец, с ума.
Потеряв ум, сохраните, по меньшей мере, душу.
Вас обманули, сказав, что она бессмертна.

2022

Пульхерия «280 статья ук рф для самых маленьких»

это мой любимый человек
он забыл обо мне навек
это моя ночная рекурсия
получается прямо-таки экскурсия
билеты раскуплены за месяц до
мой лучший друг вышел по удо
азату мифтахову не так повезло
тюрьма не снаружи а внутри
пойди это политзеку скажи
мы не пишем остросоциальных стихов
аполитичных мамкиных сынков
нельзя осуждать в конце концов
это мой кордебалет
мне будет слегка за двадцать лет
когда я буду жить в западном голливуде
наверное меня не поймут люди
я подаю им стихи на блюде
ешьте ешьте блюйте
меня себя всех их арестуйте
они совершили страшное преступление
влюбились и планировали контр-наступление
на девочку-аллочку готовили нападение
ее розовое каре и страсть к францу кафке
вызвали жгучее желание навести о ней справки
боже она ведь состояла в рядах «народной самообороны»
вы знали? они дома изготавливают патроны (!)
ребята скользкие как на павелецком перроны
это моя дымовая шашка
и вообще я — радикальная бедняжка
окупятся ли на том свете наши старания? хотя бы — страдания?
мое личико полное беснования
придумай за меня оправдания
свинцовые леденцы в форме сердечка
чтобы умереть — самое милое местечко
я на троекуровском с лимоновым
да, смерть! мы в потоке закольцованном
целуемся в автозаке тонированном
хэппи валентинес дэй
не люблю тебя и слюна как клей

2023

Виктория Богданова «а яблоки с этого дерева падают уже гнилыми»

а яблоки с этого дерева
падают уже гнилыми
сразу на тарелочку,
ах, снова холод и разложение!
славься, родина-тьма
славься, родина-тьма.

а коленочками белыми на горох
не больнее чем в глазах твоих
саван выстиранный видеть,
ах, кто в него завернут!
славься, родина-тьма
славься, родина-тьма.

будем кровушку последнюю
отдавать закатам,
будем в дыму прятаться
да без дома,
ах, звери шкуры своей не дают!
славься, родина-тьма
славься, родина-тьма.

кресты да боги
из какой бумаги сделаны?
именами да отчествами
чьими слеплены?
ах, кора содранная —
кожа моя непутевая,
что под тобою зачато?
что под тобою зачато?

пыль наскребла по сусекам
да вылепила себя новую.
ах, не дыши на меня, тьма родная!
в гроб чужой унесёт.

славься вместе со мной
славься вместе со мной.

2023